Небесные огни. Часть третья

На своем будущем аппарате немецкий инженер решил применить шнековый уплотнитель выработанной породы, как в проекте подземохода Рассказова, одновременно игравший роль и движителя, располагавшийся вокруг корпуса проходческой машины в его средней части. Спереди подземной лодки должна была находиться сменная буровая головка, а сзади две ноги гидравлического типа, работающие по принципу домкрата и создававшие дополнительное усилие для перемещения. В качестве двигательной установки изобретатель остановился на мощном судовом бензиновом моторе. На борту разместили баллоны с жидким кислородом для дыхания экипажа и работы двигателя.

Идея подземной проходки машинным способом была не нова. Но проходческий комбайн был большим, очень сложным и дорогим инженерным сооружением. А аппарат Риттера должен был представлять собой компактную машину длиной десять метров при диаметре около трех.

Через два года подземную лодку построили и решили испытать в карьере недалеко от мастерской конструктора. Доставили ее туда на автомобильном трале, установив с помощью крана на дне котловины напротив отвесного, еще невыбранного участка. Созданная машина должна была пройти около двух километров в песчаном грунте с некоторым содержанием гальки и камней, выйдя с другой стороны карьера.

Все необходимые для проведения теста топографические измерения сделал квалифицированный геодезист.

Стоял пасмурный день, слегка накрапывало.

Генрих Риттер и его ассистент-механик Матиас Мозер заняли свои места в кабине подземного средства, закрыв за собой герметичный люк. Взревел мотор, быстро завертелась головка бура и, словно гигантский кузнечик со своими задними лапами, механизм ушел в толщу обрыва. Спустя двадцать минут подземная лодка успешно вышла с другой стороны участка.

– Если бы не скопление булыжников в конце испытательной дистанции, мы бы управились еще быстрее! – сняв дыхательную маску и кашляя от сизого дыма, наполнившего внутреннюю часть машины, весело произнес Мозер.

– Мы потратили около трети запаса кислорода, – озабоченно заметил инженер, глянув на показания приборов. – Когда будем проходить наклонные штреки и более сложный грунт, то его расход еще возрастет.

– Тогда добавим баллонов, у нас для этого есть запас места под них, – невозмутимо парировал ассистент.

Созданный аппарат можно было демонстрировать заказчику. Несколько позже Риттер создал для подземохода прицеп, вмещавший четырех десантников, а также дополнительные запасы топлива и баллоны с кислородом.

СССР

Ленинград

рюмочная на Большом проспекте П.С.

сентябрь 1956 года

– Ты что, в колдуны подался? – покатываясь со смеху и чуть не поперхнувшись дешевым столовым вином из граненого стакана, спросила Нагорного его подружка.

Советский аспирант не имел возможности отвести девушку в приличный ресторан по причине перманентного безденежья.

– Понимаешь, я не могу легально брать в вашем читальном зале «синьку»8 переводов этих старинных книг, – объяснял ей Савва. – Библиотекарь еще стуканёт в компетентные органы о странном молодом ученом, гордо носящем значок комсомольца, и интересующемся чуждой нам литературой.

Соня подшофе́ умильно смотрела на него, безбожно дымя папиросой. Она работала в фондах библиотеки Академии наук и могла подсобить в добывании на время уникальных материалов по алхимии, а то и сделать тайком от других сотрудников учреждения неучтенную копию нужного.

На такой шаг молодой человек решился из-за отсутствия свежих идей для создания своего эликсира для регенерации биологических тканей человеческого организма.

Подруга ответила согласием и стала питать возлюбленного необходимой и драгоценной информацией.

Нагорный жил с родителями в старом, но еще крепком доме на Петроградской стороне. В их трехкомнатной квартире было просторно и всем хватало места. Сыну выделили самую большую комнату, где он устроил себе лабораторию.

Начав с облучения при синтезе будущего снадобья лунным поляризованным светом, использовавшимся в своих изысканиях средневековыми естествоиспытателями, Нагорный обратился далее к нескончаемым окислительно-восстановительным реакциям при получении вожделенного лекарства. Так затворники былых эпох изменяли исходные вещества из-за разрушения их молекулярных связей вследствие усталости и приобретения полученным соединением принципиально новых свойств.

Через десять лет своего тайного хобби фармаколог обрел уверенности в манипуляциях, через двадцать достиг просветления и кое-каких результатов. Соня к тому времени давно уже была его законной супругой и помощницей в его домашних опытах. Она старалась помогать мужу в его устремлениях, поддерживала в минуты неизбежных неудач.

На научном поприще Савва давно добился профессионального признания своих коллег. За участие в разработках важных медицинских препаратов он был награжден государственными наградами. Защитил диссертацию, заняв надлежащую его статусу должность руководителя отдела.

Трудолюбие и одержимость часто дают результаты, но и случайность с везением немаловажная штука.

Норвегия

губерния Мёре-ог-Ру́мсдал

Мо́лде

октябрь 1746 года

– На каком расстоянии от себя вы видели ужасного монстра? – спросил моряка судья.

– Порядка двух кабельтовых9, ваша честь, – с достоинством ответил командор де Феррис, француз на местной корабельной службе.

Он находился перед собранием уважаемых судебных заседателей. Процесс проходил еще в старом деревянном здании муниципалитета Молде в зале на первом этаже.

Стояла поздняя осень.

Снаружи было зябко и влажно, хотя и солнечно. Порывы холодного ветра приносили с Румсдалс-фьорда запах водорослей и рыбы.

– Опишите его, – предложил дававшему показания под присягу Клоду де Феррису, как свидетелю произошедшего, коронер10 Якобсен.

– Гигантский змей около двадцати саженей в длину с толстым телом сероватого цвета. Имел черное рыло, его лошадиная голова возвышалась на локоть над водой, когда он плыл, – стал рассказывать командор.

– Были ли с вами рядом в этот момент другие люди, способные засвидетельствовать ваши слова? – задал вопрос коронер.

– Да, члены моей команды, ваша честь, – подтвердил француз и предложил. – Можете позвать их. Они ждут меня снаружи дома.

– В этом нет такой необходимости, – отмахнулся судья, быстро продиктовав пишущему гусиным пером секретарю суда. – Со слов капитана корабля и его экипажа.

– Что было дальше? – поинтересовался Якобсен.

– Я встречал шлюпку со своего фрегата, отстоявшего от берега на четыре кабельтовых из-за опасных рифов. Когда лодка с него приблизилась к береговой полосе, то морской монстр нырнул к ней. А когда всплыл, то опрокинул шлюпку с матросами и утащил двоих из них под воду.

– Они что, не видели чудовища? – заметил коронер.

– Выходит, не видели, – пояснил Клод де Феррис.

Решением суда присяжных губернии Мёре-ог-Ру́мсдал города Мо́лде смерть двух членов команды фрегата «Норде» признавалось установленной из-за нападения неизвестного еще науке морского животного. Департамент флота обязывали назначить пенсии на содержание вдов и детей погибших кормильцев.

Северная Атлантика

Канада

южное побережье Ньюфаундленда

август 1873 года

– Дюплэ́, живо выбирай сеть, а то рыба уйдет! – крикнул нерадиво работающему подчиненному заросший рыжей бородой старший бригады рыбаков Карл Хилл.

Группа угрюмых мужчин в брезентовых робах, высоких резиновых сапогах и вязаных шапочках вела промысел у песчаной косы, понемногу вытаскивая закинутую сеть на берег и помогая себе двумя лодками с воды.

– Вроде неплохой улов сегодня? – сипя от натуги и выбирая концы, сказал соседнему рыбаку Бленак.

– Не сглазь! – бросил ему суеверный, рядом работающий, Такер.

И впрямь, удача благоволила бригаде Хилла. Выбранную сеть так и распирало от пойманного внутри, которое из последних сил пыталось вырваться из западни. Артельщики уже порядком устали и взмокрели тяжелым по́том, выволакивая на песок свою добычу.

Неожиданно в сети заворочалось что-то большое, объемное.

Испуганная рыба стала выскакивать поверх ограждения, пустившись в море наутек. Из воды взметнулись в воздух несколько мощных щупалец. Одно из них разодрало своими жесткими присосками лицо Бленаку, отшвырнув того как пушинку в сторону. Другое захватило Такера и закинуло внутрь сети.

Наружу показалась здоровенная осклизлая туша головоногого с большими, с хорошую тарелку, глазами. Щелкнул клюв монстра, вода окрасилась в красный цвет от крови несчастного. Все произошло так быстро, что рыбаки не смогли отреагировать.

– Кракен11 убил Та́кера! – заорал Хилл, выхватив из-за голенища сапога нож и кинувшись к ворочающейся в западне туше гигантского моллюска. Он всадил лезвие в глаз головоногому и отскочил, умудрившись не попасть под удар многочисленных щупалец подводного монстра.

– Давайте все разом рванем кошель на берег! – крикнул рыжебородый бригадир своей артели. – А то улов потеряем!

Несмотря на смертельную опасность, рыбаки вцепились в концы сети и таки выволокли ее на песок. У кракена начались предсмертные конвульсии и люди бросились врассыпную, решив не испытывать судьбу.

В этот день артель промысловиков Карла Хилла умудрилась поймать среди другой, различной рыбы гигантского кальмара-архитеутиса, согласно легендам достигавшего длины тридцати метров. Этот семнадцатиметровый экземпляр был продан заезжему исследователю Гарвею, который измерил моллюска и законсервировал его тело в большом баке с соленой водой. Позднее, кракен был доставлен в Лондон, в Музей естественной истории.

Турция

Стамбул

улица Хамидие

январь 1938 года

– Какой богатый и изысканный вкус у этого кофе, дорогой Анвар-эфенди! – отпив из маленькой чашечки ароматный напиток, воскликнул короткостриженный крепкий немец, одетый в добротно сшитый двубортный шерстяной костюм.

Угощение для важного гостя было сварено предупредительным хозяином питейного заведения на одной из улочек старой части города. В это время года на Босфоре влажно и зябко, и приятно вот так по-домашнему сидеть в теплом месте в компании друзей.

– А вот попробуйте совсем другой сорт, только что привезли с плантации, уважаемый господин Хольц! – не менее учтиво обратился к приглашенному чиновник из министерства по вооружению Турции.

По случайному стечению обстоятельств в это время кроме них двоих других посетителей в кофейне не было. А может это был рок судьбы, незримо довлеющий над всеми нами.

Местный госслужащий и представитель германского посольства, являвшийся также сотрудником гестапо по совместительству, слегка примеривались друг к другу, пытаясь найти точки соприкосновения в деловом разговоре.

– У вас какие-то проблемы, дорогой Анвар-эфенди? – прозорливо спросил турка немецкий разведчик.

– Опять ваше министерство авиации отложило нам поставки партии новых бомбардировщиков Хейнкеля, – грустно сообщил госслужащий.

– Только то? Да, обстановка в Европе предвоенная, необходимо вооружаться, – констатировал гестаповец и предложил. – Я могу ускорить эту поставку, но и вы помогите мне.

– Что я буду должен сделать? – настороженно осведомился чиновник.

– Моим коллегам для будущей научной монографии необходимо детально ознакомиться со старинной навигационной картой Пири-реиса, созданной им в начале XVI века и хранящейся здесь в Стамбуле, – ответил разведчик, выдающий себя за дипломата-гуманитария.

– Всего-то! – не поверил турок легкости решения вопроса.

Немец лишь добродушно развел руками.

На следующий же день четверо прибывших из Берлина сотрудников «Аненэрбе» под видом германских дипломатов тщательно обследовали и сфотографировали искомый артефакт, хранящийся в библиотеке султанского дворца Топкапы́, но ни разу не выставлявшийся в экспозиции его музея.

Норвегия

Согне-фьорд

борт корвета «Эгер»

12 ноября 1972 года

Промозглый ветер гнал крупную волну в узкий и извилистый залив с моря.

Противолодочные корабли ВМС Норвегии при поддержке сил НАТО, разрезая острыми носами воду, шли недалеко друг от друга вглубь Согне-фьорда, прощупывая своими сонарами пространство под килями.

Вчера рыбаки сообщили командованию ближайшей военно-морской базы, что видели в заливе чужую субмарину, а сегодня какой-то «яркий объект» на воде.

Уже несколько лет как суверенные воды Швеции и Норвегии посещали неизвестные подлодки, чью государственную принадлежность установить не удавалось. А в двух случаях, к своему стыду, всплывшие под угрозой потопления подводные лодки оказывались принадлежащими партнерам по Северо-Атлантическому блоку. Грешили на русских, но одних предположений было мало.

В час дня чужую субмарину засекли корветы «Эгер» и «Слейпнер», забросав ее глубинными бомбами. Но безрезультатно, на поверхность выкинуло лишь дохлую рыбу.

Ночью четверо из команды фрегата «Берген» видели, как из-под воды вылетели несколько красных светящихся шаров.

– Опять потерян контакт с этой лодкой! – доложил по внутрикорабельной связи командиру корвета «Эгера» старший гидроакустического поста. – И так подряд пять раз!

На других кораблях поисковой группы также происходили многочисленные сбои электроники. Или гидролокатор вдруг начинал показывать подводную цель на глубинах, недоступных для современных субмарин.

Над склонами гор залива в ночи беззвучно кружили разноцветные светящиеся шары, легко уходя от преследующих их военных вертолетов.

– В такую пору лучше дома пить аквавит12, а не гоняться за чертовщиной, – сказал один моряк с «Эгера» другому. – Это точно не русские.

В полдень следующего дня с борта фрегата «Нарвик» по вновь обнаруженной неизвестной подлодке выпустили противолодочную торпеду. Из-за мелководья и близкого нахождения к подводному взрыву гражданских судов на берег фьорда выбросило много рыбачьих баркасов и шхун, а неопознанный объект умудрился уйти невредимым.

Северо-Восточная Атлантика

Фареро-Исландский пролив

АПЛ ВМС США «Гато»

апрель 1978 года

– Курс прежний, погружение на сто пятьдесят метров! – отдал приказ командир подлодки коммандер Чарльз Вуд.

Палуба под ногами экипажа ощутимо наклонилась вперед. По корпусу субмарины с кормы пришли вибрации мощного движителя. Отработав рулями, «Гато» скользнула вниз, распугав стаю макрели, бросившуюся врассыпную из-под надвигавшегося черного корпуса.

– Мы на заданной глубине! – доложил спустя полчаса рулевой старший уорент-офицер Лонг.

– Гидроакустик, доложите обстановку! – запросил коммандер Вуд.

Атомная многоцелевая подводная лодка ВМС США находилась на боевом патрулировании юго-западнее Фареро-Исландского пролива, ведя охоту за советскими субмаринами, пытающимися незаметно пройти в Атлантику. Пока гидролокатор лодки и находящаяся впереди линия стационарных подводных гидрофонов не сообщали ничего подозрительного.

– Курсом шестьдесят слышны какие-то квакающие звуки! – сообщил командиру гидроакустик через некоторое время.

– Гидролокатор их не достает? – спросил его Вуд и распорядился. – Рулевой, право на борт курсом шестьдесят!

– Четыре объекта длиной не более десяти метров каждый двигаются встречным курсом! – дал новые данные после поворота гидроакустик.

– С какой скоростью они приближаются?! – встревожился коммандер. – Это торпеды?!

– Нет, это не торпеды. Частотные характеристики русских торпед у меня есть. А приближаются они со скоростью сто узлов.

– Сто узлов?! Может, это стая меченосцев или косаток гонит треску? – предположил штурман в центральном посту. – Но с такой скоростью?!

– Объекты ушли нам за корму, развернулись и сейчас идут параллельным курсом, увеличив скорость до ста пятидесяти узлов! – доложил гидроакустик. – Кваканье продолжается!

– Сто пятьдесят узлов?! – опешил Вуд. – С такой скоростью под водой ничто не может двигаться!

– Может, это новое секретное оружие русских? – сказал штурман. – Подводные истребители. Я слышал в штабе о чем-то таком.

– Подводные истребители…? – ухватился за эту мысль капитан.

– В десятиметровый корпус атомный реактор не засунешь, – заметил присутствовавший в центральном посту заглянувший по делу к командиру инженер энергосиловой установки лейтенант Батлер. – А без него приличного хода и не достичь.

Объекты растворились на бескрайних просторах Атлантического океана, прекратилось и кваканье. Потянулась рутина боевого патрулирования.

Коммандер Вуд задумчиво пошел в свою каюту, лихорадочно размышляя, что же доложить в срочной радиограмме своему командованию.

Норвегия

Хардангер-фьорд

борт фрегата «Осло»

27 апреля 1983 года

Этот выход на патрулирование лейтенант норвежских ВМС с фрегата «Осло» Свен Андерсен запомнил на всю свою жизнь.

После того как в Хардангер-фьорде рыбаки заметили неизвестную подлодку, туда сразу же прибыла поисковая группа боевых кораблей в составе его фрегата и корвета «Слейпнер».

В четыре часа утра гидролокатор корвета засек подводную цель, а через час фрегат нанес по ней удар противолодочной ракетой типа «Терне» ASW, но безрезультатно.

В полдень группа обнаружила другой подводный объект.

В этот момент фрегат «Осло» как раз заканчивал циркуляцию или движение по кругу для определения удобной тактической позиции корабля над затаившимся в глубине вод залива противником.

Лейтенант Андерсен как раз отвечал за техническую исправность противолодочного оружия фрегата.

– Подготовить «Терне»! – поступила команда от командира «Осло» на пост боевого применения систем ПЛО. – Выстрел!

Оставляя за собой сноп огня и дыма, первая ракета ушла по навесной траектории в направлении цели, чтобы взорваться под водой на заданном заглублении.

Фрегат нанес четыре последовательных удара противолодочными ракетами. Следом подошедший в точку удара корвет «Слейпнер» отработал глубинными бомбами.

Уже нашумела история с посадкой на камни 27 октября 1981 года советской дизельной подлодки «С-363» прямо у базы ВМС Швеции в Карлскруна. Она сбилась с курса в условиях плохой видимости и повреждения оборудования, зайдя в территориальные воды скандинавского государства. Это вызвало настоящую истерию в средствах массовой информации Запада и умах военно-политического руководства некоторых стран.

В этой ситуации норвежские военные моряки находились в состоянии повышенной боевой готовности и несколько раз применяли оружие по подозрительным подводным объектам, отображавшихся на экранах гидролокаторов их кораблей.

И на этот раз, как и ранее, противолодочная операция не имела успеха, только распугала всю рыбу в фьорде.

Северная Атлантика

Фареро-Исландский пролив

борт научного судна «Мелвилл»

июль 1984 года

Волна ударила в борт судна, пройдя от полубака и далее к его корме по верхней палубе.

– Сэр, вас зовет гидроакустик! – обратился к руководителю экспедиции доктору Кристоферу Фоксу матрос, сопроводив его с капитанского мостика до поста освещения подводной обстановки.

Идти по трапам и переходам при сильной качке было весьма затруднительно.

– Придется потерпеть, пока не выполним все замеры, – обезоруживающе улыбнулся вошедшему ученому специалист по наблюдению Тим Льюис, когда следующая волна ударила в борт уже более ощутимо.

– Все в порядке? – спросил его доктор, садясь в свободное кресло и борясь с подступившей дурнотой.

– В общем-то да, если не замечать некоторых тонкостей, – ответил гидроакустик.

Вспомогательное судно ВМС США, относящееся к Национальному управлению океанических и атмосферных исследований США, тащило за собой многометровую подводную антенну, позволяющую делать контрольные замеры шумов в водной толще. Сейчас эти шумы производила американская субмарина, находящаяся от «Мелвилла» в нескольких милях. Их же регистрировала и передавала на борт исследовательского судна СОСУС – система освещения подводной обстановки, представлявшая собой подводные автономные датчики, установленные на глубине в Фареро-Исландском проливе, соединенные в одну линию или рубеж. Экспедиция Кристофера Фокса определяла разницу полученных сигналов от СОСУС и с собственной контрольной антенны «Мелвилла», позволяющая установить эффективность данного рубежа. Такие рубежи американцы создали в 60-х годах тут, в северной Атлантике, и на восточном побережье Северной Америки на Тихом океане. СОСУС была предназначена для пеленгации советских субмарин и ориентирования на них противолодочных сил и средств НАТО в мирный и военный период.

– Так в чем дело? – прищурившись и справившись с собой, поинтересовался у специалиста доктор.

– Разница в приеме на рубеж СОСУС и нашу антенну минимальна, – стал объяснять тот. – Но иногда принимаемый сигнал немного изменяется и идет не от подлодки.

– То есть?

– Порой он изменяется. Такое впечатление, что над нами шутят. А может наоборот, хотят проверить нас на сообразительность. Измененный сигнал идет с глубины, с района северо-западнее Датского пролива между Исландией и Гренландии.

– Какие там глубины? – нахмурившись, задал вопрос Фокс. – И расстояние до источника слишком велико.

– Несколько тысяч метров. А о распространении шумов на больших глубинах мы до сих пор мало что знаем, – заметил опытный гидроакустик.

– То есть это не русские?

– Точно не они.

– А кто?

Тим Льюис неопределенно пожал плечами.

– Этот район Гренландского моря малоизучен, – добавил специалист.

Спустя сутки, выполнив необходимые замеры, «Мелвилл» отправился к Исландии в порт Рейкьявика для установления источника странного шума северо-западнее Датского пролива.

Исландия

старый порт Рейкьявика

таверна «Морской барон»

август 1984 года

– Так я и стал океанологом. Скоро уже тридцать лет как состою на этой службе в отделе охраны природоресурсов, – усмехнулся в свои усы Бьорк Эрикссон, отпив из пивной кружки, и предложил. – Еще по одной?

– Да, можно, – кивнул головой Кристофер Фокс, слушая своего собеседника.

– За время службы, наверное, смогли увидеть много интересного? – спросил он своего собеседника.

– Интересного и необычного…? Знаете, дальние плаванья на научных судах. Шторма и ураганы, подводные спуски…, – ответил тот.

– А чего необычного встречали в своих путешествиях?

– Извержение подводного вулкана, выбрасывание китов на берег…, – начал перечислять исландец.

– Загадочные шумы в океане не приходилось слышать?

– Да, иногда слышал какой-то гул, даже рев, – вспомнил Эрикссон. – Решили, что это перегретые газы до высоких температур вырывались из подводных расщелин. А может, подвижка литосферных плит.

– С глубины странных звуков низкочастотной природы не принимали? – поинтересовался Кристофер. – Вы же слушаете через гидрофоны голоса морских обитателей.

– Нет, такого не принимали.

Океанолог и доктор Фокс сидели в уютной таверне, расположенной в старом порту Рейкьявика. Длинные столы, посетители сидят, как и они, на бочках из-под селёдки. Повсюду предметы промыслового лова, чучела рыб, картины маринистов, хорошо сделанные макеты рыбацких шхун.

– Не хватает еще морских змеев, кракенов и других океанских монстров, – вроде как в шутку заметил исландцу американец, кивнув на обстановку и наблюдая за его реакцией.

– Я в них верю, – выдержав взгляд собеседника, ответил океанолог. – Даже окончил курс по морской биологии в местном университете.

– Бьорк, тебя к телефону, – сказала Эрикссону проходившая мимо с кружками пива для клиентов хозяйка заведения.

– Извините, – исландец отошел к барной стойке.

Фокс продолжил в одиночестве рассматривать колоритную обстановку таверны.

– Есть интересная новость, – сообщил Кристоферу вернувшийся к столу его собеседник. – Около одного из ближайших маяков прибой выкинул на берег тело неизвестного существа, похожего на русалку. Можем поехать посмотреть, там сейчас работают эксперты из отдела охраны природоресурсов.

Они вызвали такси и, проехав на нем около двадцати километров, оказались на морском побережье в какой-то рыбацкой деревушке. Недалеко от уреза воды на берегу стоял микроавтобус с логотипами государственной службы. Рядом находилось несколько праздно шатавшихся зевак, полицейский со своим мотоциклом. Чуть далее, на влажном песке, под шум волн прилива, склонились над неизвестным существом двое экспертов. Они осматривали прибитое морем тело, переворачивая его руками в резиновых перчатках. Их работу озаряли вспышки блица фотокамеры вездесущего репортера, чей автомобиль Фокс заметил еще на подъезде.