Кто убил Ксению Шумейко?

– Почему?

– В нашем регионе нет животноводства. Большинство заболеваний регистрируется у тех, кто часто контактирует с домашними или дикими животными…

Драчев рассказал мне целую лекцию о сибирязвенной бактерии, довольно пугающую – особенно в части описания легочной и кишечной формы заражения. Медленная и весьма мучительная смерть, почти наверняка.

– …Вызвавший меня врач считает, что столкнулся с кишечной формой сибирской язвы. Больных лихорадило, был кровавый понос, их также рвало кровью. Но она простой фельдшер и не хочет вскрывать тела без специалиста. Надеюсь, это что-то другое, хотя симптомы, конечно, характерные. Я могу лишь предположить, что туристы решили побаловать себя экзотикой – съесть какого-нибудь дикого лося, и им просто не повезло. Очень не повезло.

– Что мы будем делать, если это предположение подтвердится?

– Я вакцинирую тех, кто входит в группу риска и мы вывезем их сюда, на наблюдение в больницу. Скажите, Максим, сколько времени займет путь, успеем ли мы добраться до темноты?

Вопросы, связанные с числами, доставляли мне сильное неудобство, но конкретно к этому я подготовился заранее.

– Ехать примерно семь часов, до темноты не успеем, но сегодня вечером будем.

Покинув город, мы пару часов ехали по шоссе, а после свернули на грунтовку, которая вела к Доброму.

– Скажите, по этой дороге часто ездят машины? – спросил Драчев.

– Насколько я знаю, крайне редко. Вряд ли мы кого-то встретим. Чем дальше заедем, тем хуже будет дорога.

– Значит, если что-то случится, помощи ждать неоткуда?

– Понимаю ваши опасения. Это не первая моя такая поездка. На случай непоправимой поломки у меня есть запас еды на несколько дней. Сможем добраться до какой-нибудь охотничьей избы – мне отметили их на карте – и продержимся, сколько нужно. Где-то через неделю или даже раньше нас начнут искать. На худой конец, сами вернемся, пешком. Все будет хорошо, Иван Сергеевич.

– Так, никаких поломок, – похоже, он несколько напрягся. – Лучше расскажите мне о поселке, вы обещали.

И я рассказал ему то, что знал.

Доброе было небольшим поселком, возникшим посреди тайги на берегу реки Черная Каменка в первые годы советской власти. Поначалу это было маленькое рабочее село, там жили шахтеры с одноименной шахты. Шахта «Добрая» была режимным объектом, так что добывалось там, похоже, что-то ценное. Со временем в селе появилась школа, клуб, потом турбаза неподалеку. От шахты до Энского шоссе даже бетонку провели, но сейчас по ней никто не ездил. Дорога шла через Черную Каменку, а мост разрушился в девяносто втором, во время паводка. Никто, конечно, восстанавливать его не собирался.

В далекие времена «тревожной молодости» в Добром вполне можно было счастливо жить. Работа в шахте приносила трудящимся хорошие деньги, регулярный поток ищущих таежной романтики активных туристов оживлял затерянный посреди тайги городок. Население составляло около трех тысяч человек.

В начале восьмидесятых на шахте произошла какая-то авария, и ее закрыли. Люди стали покидать Доброе еще в советские времена, но после перестройки это приняло лавинообразный характер. Не помогли ни новое здание ДК, ни турбаза. Посиделки у костра с гитарой посреди тайги и сплавы на байдарках сменились расслабленными турами в Турцию или Египет, или на Черное море и Каспий. Это в лучшем случае, конечно, и в европейской части страны. Основная часть энсковичей до моря доехать не могла и предпочитала во время отпуска давить портвейн на берегу ближайшей речки.

Положение поселка было безнадежно, и он уже несколько лет как был заброшен. Однако мужики рассказывали, что какая-то странная женщина приватизировала местную турбазу и надеется запустить центр экстремального туризма. В данный момент там отдыхает московская знаменитость – доктор альтернативной медицины, экстрасенс, что-то в таком роде.

Драчев слушал меня внимательно, изредка переспрашивал. Когда он узнал, что жителей сейчас наберется едва ли с десяток (то есть примерно столько, сколько у меня пальцев на руках), то облегченно вздохнул – конечно, ему было проще вести дело с малым количеством потенциальных пациентов. «Вакцинируем всех», – обнадежил он.

С дорогой нам повезло – стояла сухая погода и майское солнце активно плавило снег в освещенных местах. Машине просто негде было буксовать, и я ровно держал ее в колее (к счастью, успевшей просохнуть, но не успевшей зарасти).

Тайга красива в любое время года, но май в наших краях – исключение. В основном нас окружала серая, с засохшей прошлогодней травой, земля. Весна постепенно вступала в свои права, но хвойный лес еще сохранил немного снега.

Разговор с доктором сошел на нет. Краем глаза я заметил, что мой пассажир наслаждается окружающими красотами (хотя настоящее богатство для глаз начнется через месяц). Вскоре размеренная дорога укачала Драчева, и он задремал.

Пасмурное небо сделало наступление темноты внезапным. По ощущениям, стемнело очень быстро. Я включил дальний свет и ярко освещенная дорога стала резко контрастировать с окружающей темнотой…

Ощущение опасности настигло меня столь резко, что я даже не успел осознать его причину. Я дал по тормозам. Драчев уткнулся в лобовое стекло – не пристегнулся. Хорошо, что скорость была небольшая, и это не привело к травме.

– Что случилось?! – он непонимающе посмотрел на меня.

А я и сам не знал, что случилось. Сначала я подумал, что краем глаза увидел на дороге какое-то препятствие, но путь был свободен. Сердце колотилось как бешеное, я с трудом подавлял паническое желание дать задний ход или, наоборот, на полной скорости умчаться вперед. Просто обычная дорога вдоль берега обычной реки, просто обычные горы на горизонте, просто обычный лес слева…

Не пори горячку. Думай. Контролируй свой страх. У него нет рациональных причин.

– Отольем, – выдавил я из себя.

– Ну… Пожалуй, надо – сказал Драчев, вышел из машины и пошел к ближайшему дереву.

Я посмотрел на часы. До оставленной мной утром отметки ориентировочного прибытия (прилепленной к часам жвачки) оставалось одно деление короткой часовой стрелки. Это значило, что до Доброго оставалось ехать около часа. Я не стал глушить машину и выходить.

Подавив паническую атаку, я понял, что меня тревожит лес. Он близко подступал к дороге, но сколько я не вглядывался, не видел в нем ничего опасного. Значит, в нем и нет ничего опасного, сказал я себе. Меня с головой накрывало беспричинное ощущение чьего-то присутствия, хотя все, что я видел – это черные ели на белом, не растаявшем еще снеге.

Драчев задерживался снаружи. Зачем я отправил его помочиться? Сейчас я проклинал себя за эту глупость. Я оглянулся, но нигде не смог увидеть его силуэта.

Когда он вышел, то не захлопнул дверь со своей стороны. Легкий ветерок со скрипом ее раскачивал, узкая черная полоска вечерней тайги между краем двери и корпусом машины дышала, как живая. Слышалось журчание реки. Когда дверь распахнулась, мое сердце резко разогналось к пяткам, чтобы отскочить от них и ударить в подмышку.

– Поехали, – сказал Драчев, устраиваясь на пассажирском сидении с явным облегчением в голосе.

Конечно, поехали. Обязательно поехали, и поскорее. Я попросил врача пристегнуться и направил машину по направлению к Доброму, изо всех сил стараясь не гнать.

III

– Как вы считаете, что показалось вам настолько опасным?

– Сложно сказать. Я рассказал, потому что вы просили ничего не скрывать. Я дважды проезжал там впоследствии, но это чувство больше не возвращалось. Правда, один раз я спал, машину вел капитан Устюгов.

– Об этом расскажете позже, двигаемся по порядку. Подождите минутку.

Допрашивающий офицер вышел из комнаты, но вскоре вернулся с подробной, свернутой в несколько слоев картой.

– Покажите, пожалуйста, на карте ориентировочное место, где вы остановились.

Я быстро сориентировался и отступая пальцем по дороге от Доброго, нашел то место. Посреди леса, находящегося к северу от отмеченной мной точки, располагался водоем практически идеально круглой формы. От его центра на карте были отмечены три разных окружности: маленькой, красного цвета, средней, оранжевой и большой, желтой. Рядом с каждой из них были написаны цифры с отметкой «км» – по всей видимости, значения радиуса каждой из окружностей. Дорога проходила между оранжевой и желтой линиями.

– Спасибо, – он подошел к двери, приоткрыл ее и передал сложенную карту через дверной проем кому-то, кто оставался вне поля моего зрения. – Продолжайте, Максим Алексеевич. Что вы встретили в Добром?

***

В Добром мы встретили унылую картину безнадежной разрухи и отчаяния, написанную средствами городской техносферы. Редкие многоэтажки смотрели во все стороны зияющими пустотами отсутствующих окон. Таежный лес все ближе подкрадывался к оставленным домам, медленно, как будто соблюдая осторожность. Словно люди подготовили ему ловушку и в любой момент снова начнут выгрызать у леса пространство, вырубая молодняк и корчуя пни.

На небольшой развилке я свернул вправо, направляясь в турбазу, продолжая движение вдоль реки, и поселок скрылся за деревьями.

Через пару километров показалась речная станция, стоявшая на честном слове. Причал, где в чью-то светлую голову пришла абсурдная мысль сделать прокат байдарок, похоже, смыло половодьем, теперь лишь черные тонкие столбики свай и неуместная реклама напоминали о столь амбициозном замысле.

Я вел свою «буханку» по указателю рекламного щита на спортивно-туристическую базу «EX-STREAM». Игра слов была удивительно точной в своей иронии – действительно, поток туристов здесь давным-давно сошел на нет. С учетом географии размещения данного объекта и неуместности английского названия, я предположил, что директор турбазы, возможно, не знает настоящего перевода и просто стал жертвой жестокой шутки рекламщиков, у которых сделал заказ.

Свежевыкрашенные ворота были наглухо распахнуты – очевидно, нас ждали. У входа стоял главный домик – кафе с верандой. Из кирпичной трубы на крыше шел густой дым – готовился ужин. Чуть поодаль кучно располагались домики для гостей – примерно с десяток, не так уж мало. Они были построены совсем недавно и несмотря на разруху вокруг – вполне на совесть. Указатель у главного входа сообщал, что на территории базы есть бассейн и тренажерный зал.

На веранде стояла женщина средних лет и курила. Она махнула нам рукой. Я припарковал машину, женщина выбросила недокуренную сигарету в грязь и пошла к нам. Ее врачебный халат давал понять, что это именно она – тот самый фельдшер, вызвавший специалиста из областного центра для подтверждения диагноза. Прочая ее одежда – серый ватник, надетый поверх халата и мешковатые синие джинсы, заправленные в резиновые сапоги – говорила мне о том, что в округе очень мало людей.

– Долго же вы, – с укором сказала она, протягивая руку Драчеву для рукопожатия.

Меня для нее как будто не существовало.

– Здравствуйте, Юлия Семеновна, – ответил ей врач. – Перед тем, как взглянуть на тела, я хотел бы сделать объявление для людей. По телефону вы сказали, что они взволнованы. Скажите, кто у вас за главного, чтобы собрать всех жителей.

– Главного у нас нет. И собирать никого не надо – все ждут вас в столовой. Нас тут всего пять человек. Пройдемте.

Она кивком головы пригласила нас следовать за собой.

Мы вошли в дом с верандой. Мне показалось неправильно называть его столовой, скорее, это было кафе, причем оформленное с большой любовью. Дорого отделанное дерево, теплые цвета. Декоративный камин создавал атмосферу и уют. За столиками сидели три человека – каждый за своим, предпочитая одинокое ожидание.

– Екатерина Витальевна, врач приехал.

– Ох, слава богу, – из кухни вышла бойкая и улыбчивая, чуть полная женщина лет пятидесяти. – А мы вас так ждали. Здравствуйте, молодой человек – она кивнула мне, я приветственно махнул рукой. – Садитесь, дорогие, с дороги небось устали, проголодались, скоро ужин будет готов. Вы кушать будете?

– Спасибо, Екатерина Витальевна, – ответил ей Драчев. – Я вам передам молодого человека, накормите его за мой счет, он меня очень хорошо довез. Его зовут Максим. А меня зовут Иван Сергеевич Драчев, я врач-инфекционист второй Энской городской больницы. Скажите, пожалуйста это все, кто сейчас живет в поселке?

– Да, Иван Сергеевич, это все. Пока что не сезон, – ответила Екатерина Витальевна, как будто оправдываясь. – Я здесь директор, а это мои гости, – она указала на сидящих в зале мужчин – Чепиков Александр Викторович, Завьялов Олег Вячеславович и… простите, я боюсь не так выговорить, скажите вы – засмущалась она и покраснела.

– Эрхан Кундулович Алдан, – усталый голос и кивок в нашу сторону. Мужчина был сравнительно молод, лет тридцать пять, похоже, якут. Изрядно потертая «горка» выдавала в нем охотника.

Двое других были старше. Чепиков – серьезный, строгий пенсионер. Внешне он производил впечатление человека ворчливого и недовольного окружающими. Завьялов – несколько моложе. Вдумчивый взгляд, обаятельная и приветливая улыбка. Было видно, что он легко находит общей язык с людьми. Еще мне показалось, что я его уже где-то видел.

– Я попрошу вас не паниковать, скоро все разъяснится, – Драчев обратился к присутствующим. – Если выводы Юлии Семеновны подтвердятся, у меня есть с собой вакцина. Наш транспорт позволит вывезти каждого из вас, кто пожелает выехать. Я прошу подождать меня здесь, возможно, анализ займет несколько часов. Если у вас есть срочные вопросы, задавайте, попробую ответить на них.

В ответ – молчание, затем Завьялов, оглядев прочих присутствующих, ответил:

– Работайте, доктор. Мы здесь люди взрослые, к панике не склонные, так что успокаивать нас ни к чему.

Врачи вышли из столовой. Я присел за один из свободных столиков, поближе к стойке. Никто со мной не заговорил, складывалось такое ощущение, что каждый из них был глубоко погружен в свои отдельные мысли. Исключение составляла только Екатерина Витальевна. Ее добродушная суета была очень приятной. Складывалось ощущение, что забота о своих клиентах – единственное ее желание.

Правда, было неясно, как посреди нынешней разрухи ей удалось найти средства, чтобы построить это место. Райский уголок таежного туризма с впечатляющим видом на постсоветские заброшки.

У каждого столика было аккуратно оформленное меню. Я никогда не был в настоящих ресторанах, и мне, с моим непритязательным вкусом, данное меню показалось чрезмерно роскошным.

Первые блюда – борщ, щи, рассольник, харчо, шурпа, сырный или грибной крем-суп, лагман. Тут все понятно. Основные блюда с упором на кавказскую кухню – четыре вида шашлыка (никакой курицы: свинина, баранина, оленина и – внезапно – медвежатина), хинкали ручной лепки, долма, люля, чахохбили и хашлама. Были блюда из рыбы и пельмени домашней лепки.

Полный набор напитков: помимо водки, можно было порадовать себя коньяком, несколькими видами красных и белых вин, а также пятью сортами разливного пива.

Это было далеко не все – это было то, что бросилось в глаза. Подробно я меню не изучал, так как не планировал ничего заказывать. В нынешнее времена поход в общепит был как праздник, и сегодня был не такой день.

Я в недоумении положил меню на стол. Такой подбор блюд был бы уместен скорее для дорогого ресторана грузинской кухни где-нибудь на берегу черного моря. Я только что прочитал меню, где есть медвежатина, в кафе посреди тайги, в заброшенном поселке с 5 жителями. Хозяйка сама ходит стрелять медведей? Меню было выполнено вычурно и безвкусно – не в плане кулинарии, а в плане стиля.

Сопоставить цену с деньгами в бумажнике без калькулятора я не мог, из-за дискалькулии, но подозревал, что ужин здесь влетит в копеечку.

Будто бы прочитав мои мыли, Екатерина Витальевна села за мой столик сказала:

– К сожалению, дела идут пока не очень хорошо, меню я обеспечиваю только частично. Так что на данный момент я не заказываю разную экзотику – дорого получается, себя не оправдывает. Да и готовлю я одно и то же на всех, вы уж простите, обхожусь без повара, чтобы экономить. Но гости не жалуются. Сегодня на ужин бифштекс с яйцом, я сейчас принесу. А вот чай или кофе – смело выбирайте, и к блинчикам что вам – сметану, черно-смородиновое варенье или сгущенку?

Я помотал головой, одновременно соображая, как бы получше ответить. А чего думать, говорить надо как есть.

– Я не буду ничего заказывать. У меня есть с собой. Если разрешите, то принесу сюда. Вы простите, я просто не могу себе позволить. Я слышал, что Иван Сергеевич готов накормить меня за свой счет, но это будет неправильно. Если честно, я думаю, он тоже не может себе позволить.

Она как будто даже обиделась.

– Вы думаете, я буду кормить вас за деньги? – она недоуменно посмотрела на меня, потом смутилась и приложила ладонь ко лбу. – Какая же я дура, в меню стоят цены. Вы не беспокойтесь, это меню на будущее, когда бизнес заработает и будет оборот. Сейчас здесь все кушают бесплатно, все равно людей мало, и дохода нет. Поверьте, я не обеднею.

Похоже, я сорвал банк. Когда в последний раз я ел нормальное мясо? В прошлом году?

– Тогда несите ваш бифштекс. И чай, пожалуйста, кофе не люблю. С чем блины – мне все равно. С удовольствием все съем.

– Вот и умничка! – Екатерина Витальевна ушла на кухню и вскоре раздала всем подносы с ужином.

На большой котлете из рубленой говядины аппетитно растеклось жареное яйцо, в качестве гарнира шла смесь различной зелени и две обжаренные до золотистой корочки маленькие зеленые капусточки. Черный ароматный чай медленно остывал в аккуратной чашке, на блюдце лежали домашние блины со сметаной.

Я жадно схватился за вилку. Нож отложил в сторону – что я, с котлетой одной вилкой не справлюсь?

Хозяйка подсела за мой столик.

– Максим, давай с тобой на ты, я не люблю вот это «имя-отчество». Меня можешь Катей называть, я еще не старая. Ты не возражаешь, если я тебя поспрашиваю, как дела в Энске.

Почему-то мне не хотелось переходить с ней на «ты», но я пересилил себя, чтобы не показаться невежливым.

– Едва ли я смогу ответить за деловой климат города – тебя же это интересует?

– Да мне просто – узнать, как у людей в целом дела идут. Я полгода в городе не была. Вот как у тебя дела, например.

– За полгода мало что изменилось. На жизнь хватает, что раньше, что сейчас.

Ага, зарплаты хватает на еду, спасают инвалидные льготы по оплате коммуналки. Второй год хожу в синей спецовке – хорошая одежда, прочная. Но этого я ей не скажу. Энск был вторым по величине городом в области, но страдал от общего кризиса, как и вся страна.

– В декабре застрелили мэра, кто победил на новых выборах – честно, не помню, не ходил. Без задержек платят только на ГЭС, но все равно копейки. Неделю назад началась забастовка водителей городской «скорой» – собственно, поэтому я здесь, обычно я развожу небольшие грузы, курсирую по мелким стройкам, иногда вожу начальника на охоту. У меня очень рутинная и скучная жизнь.

– Ой, я тебя уверяю – не скучнее, чем здесь. Вот десять лет назад тут знаешь как все кипело? Просто удивительно, как быстро все может измениться.

– Вы знаете… Ты знаешь, я сам хотел у тебя спросить. Что тут вообще происходит? Я в том плане – еда отличная, домики аккуратные. Откуда все это здесь, посреди разрухи?

– Скажем так, это у меня такой бизнес-проект. Многим кажется, что все кончено, народ обнищал, страна умирает. С таким подходом к жизни, так и будет. А я решила несмотря ни на что открыть свое дело и оживить этот поселок. Если нормально заработает эта турбаза, то и прочая инфраструктура подтянется.

– Ты меня прости, я бы не сказал, что она нормально работает.

– Во-первых, сейчас не сезон.

Можно подумать, в сезон здесь иначе.

– А во-вторых, в каком-то смысле это дело себя оправдывает. Три года назад у меня появился инвестор, который верит в будущее этого места.

Она кивнула в сторону Завьялова. Тот пил чай, просматривая какую-то старую газету.

– Говоря честно, без него все бы накрылось давным-давно. А так я держусь на плаву, и когда-нибудь все окупится.

Надо бы подойти к такому волшебнику. Олег Вячеславович, не хотите ли вложиться в перспективный рынок автомобильных перевозок города Энска? Хотя бизнесмен из меня объективно плохой – здесь надо уметь считать.

Мы продолжили говорить с Катей… Екатериной Витальевной, о том, о сем. Было понятно, что ей, мягко говоря, наскучили одни и те же лица, да еще и в таком малом количестве. Так что она просто радовалась разговору с новым человеком.

За общением ужин несколько затянулся – мы проговорили, наверно, с час.

И как только я отправил в рот последний кусок бифштекса, в кафе вошли Драчев и Подчуфарова. Выражение лица у врача не предвещало ничего хорошего.

– Товарищи, прошу внимания! – громко сказал он и стал у двери так, чтобы все его видели. – К сожалению, моя поездка не была напрасной и предположение Юлии Семеновной оказалось верным. Прошу для начала – ни в коем случае не ешьте мясо.

Очень ко времени совет. Я с грустью проглотил кусок, застрявший в моем горле. Котлета была очень вкусная. Посмотрим, чем мне придется за нее заплатить.

IV

– Почему вы на меня так смотрите?! – возмущенно воскликнула Екатерина Витальевна после секундной паузы.

– Без паники. Мне нужно больше узнать о погибших – особенно, где и чем они питались.

И вот здесь я поближе познакомился с товарищем Чепиковым, боевым пенсионером, до того скромно отсиживающемся в сторонке.

***

– Подождите – прервал мой рассказ Егоров. – Какое впечатление у вас сложилось о Чепикове?

– Очень серьезный и сухой человек. Старой закалки. Сохранил ясность ума, несмотря на почтенный возраст.

– Его поведение не показалось вам подозрительным?

– Нет. Я почему-то был уверен, что он в этой группе неформальный руководитель. От него будто пахло авторитетом. Я не в уголовном смысле… Выглядел он в тот момент как профессор на отдыхе, о профессии его бывшей я уже потом, вечером узнал.

– Продолжайте.

***

– Чтобы не создавать балаган, – сказал Чепиков спокойно, – предлагаю по очереди рассказать обо всем, что мы знаем. Если вы хотите поиграть в следователя, – обратился он к Драчеву, – дело ваше. Но как врач, вы должны, как мне кажется, сперва заняться нашим здоровьем. Вы что-то говорили о вакцине.

Он напомнил мне чем-то судью Уоргрейва из «Десяти негритят» в исполнении Зельдина.

– Простите, вы правы, – выдавил из себя Драчев, не отводя взгляд от Чепикова. – На наше счастье, у нас с собой достаточный запас. Комбинированная вакцина, новой разработки, для подкожной инъекции.

– Риски побочных реакций?

– Ничего выдающегося по сравнению с другими препаратами. И я вас уверяю, эти риски пренебрежимо, исчезающе малы по сравнению с риском умереть от сибиреязвенной бактерии. Как врач… – Драчев оглядел всех присутствующих, стараясь захватить их внимание, хотя все и так смотрели на него, – как врач, я категорически рекомендую привиться.

– Возможно, уже поздно, – я робко перебил его, подняв руку, как школьник.

– Тем более, – уверенно сказал он. – Лечение от легочной и кишечной формы сибирской язвы неэффективно, а смертность крайне высока. Вакцина дает хоть какую-то защиту, повышает ваши шансы. Я не могу заставить вас принять ее, но прошу вас со всем авторитетом медицинской науки.

Авторитет медицинской науки был очень убедительным доводом.

– Не беспокойтесь, доктор, – сказал Чепиков и покосился на сидевшего за столом якута, – вы не можете заставить, зато мы можем. Лечиться будут все.

Но никого заставлять не пришлось. Все молча получили положенный укол, после чего доктор отнес все свои шприцы-склянки-ваты и прочую медицину назад в машину.

А когда вернулся в кафе, то начал «игру в следователя».

– Нам нужно постараться найти источник инфекции, чтобы оценить, насколько мы в безопасности. Александр Викторович, – доктор обратился к Чепикову, – скажите, пожалуйста, какое у вас сложилось впечатление о покойных? Что они вообще здесь делали?

– Они приехали на машине, без предупреждения. Их «козел» припаркован на базе, чуть дальше, ночевали они у нас. Представились геологами и расспрашивали о том, что добывали на заброшенной шахте. Но по виду они больше напоминали сотрудников ЧОПа какой-нибудь новой фирмы. Мне казалось, их интересует, есть ли на шахте законсервированное оборудование – чтобы украсть и сдать на переплавку.

– Что они ели?

– Они здесь ничего не заказывали, – быстро сказала Екатерина Витальевна.

– А чем же они питались?

– Скорее всего, у них было с собой, – подтвердил Чепиков. – Я ни разу не видел их в кафе.

– Сколько времени прошло между их отъездом и возвращением уже с симптомами?

– Три дня, – ответила фельдшер.

– Сколько времени они пробыли здесь?