Выживанец провёл Жим-Жима и Кур-Метта до фургона. Открыл дверцы: внутренности были забиты стрелковым оружием, ящиками патронов и гранат. В центре стоял пулемёт, а рядом с ним лежала такая же насадка для ракет, какую Жим-Жим истратил, стреляя по жандармам. В каждом стволе торчала головка снаряда.
– Какие большие и красивые, – восхитился Жим-Жим, поглаживая заострённые головки снарядов.
До вечера Жим-Жим мастерил новую систему ремней, чтобы ракетная насадка держалась под тяжестью новых ракет.
А Кур-Метт ходил по стойбищу, держа свой наладонник на вытянутой руке. Ночью шпион поднялся на холм и наконец поймал сигнал спутника Конурского Ханаата. Торопливо, пока связь не разорвалась, начал передавать всё добытую информацию, присовокупив отчёт об интересном открытии – геомагниуме.
«Практическое применение этого материала неясно – добавил он в звуковое сообщение. – Быть может это вообще не материал, а какая-то аномальная активность. Но рекомендую нашему научному отделу направить в помощь Магнитику не только инструменты для работы, обеспечив его обратной связью через наши спутники, но специалиста по Неудоби. Его переброску в Домен беру на себя. Можно послать его по линии обмена Школы Дружбы. Я считаю, что открытие геомагниума может быть важным. А может оказаться и пустышкой. Ведь рано или поздно Империя наложит лапы и на это открытие, не хотелось бы упустить инициативу. Кроме того, рекомендую ускорить работы по созданию аналогов тех костюмов для изучения Неудоби, которые создаёт Компания Герье. Я попробую заполучить образцы и передать их через сеть аэронефов Алёны Бастьен».
Выполнив долг перед Родиной, Кур-Метт с чистым сердцем отправился спать.
Ранним утром выживанец с противогазом на шее забежал в палатку главаря. Разбудил его и Кур-Метта и убежал обратно.
Позёвывая, Жим-Жим вышел из палатки. Взобрался на холм и приложил к глазам бинокуляр: в синем утреннем свете, ярко выделяясь на фоне стены Неудоби, плыл аэронеф. Он развернулся боком, давая прочесть название «Сестрёнка Месть».
– Вот и ты, сучка, – сказал Жим-Жим. – Эй, морда ханаатская, передай своей Алёне, что она молодец. Но я всё равно не доверяю пухленьким мерзавкам. И тебе не советую.
После этого Жим-Жим спустился в лагерь и пробежал вдоль палаток:
– Просыпайтесь, пора выдвигаться. Хватит дрыхнуть, я сказал, сердце вырву!
Зевая, выживанцы расселись по бронепежо. Одна часть машин отправилась в обход, чтобы зайти к аэронефу с фланга. Вторая часть банды, включая Жим-Жима и Кур-Метта, стояли наготове. Один дозорный бронепежо, утыканный антеннами и сенсорами, остался на холме, докладывать обстановку.
– Всё, начал снижение, – крикнул наблюдатель.
– Тогда погнали! – крикнул Жим-Жим. – Включайте блокировщик радиомаяка.
—–
Примечания
Так что не забывай менять адреса и устройства. Саубол\.*
Саубол (ханаатский) – До свидания
– Басын сигейн… – выругался ханаатец\**
Басын сигейн – ханаатское ругательство, которое обозначает примерно то же, что и большинство грубых ругательств на других языках: насильственный половой акт с лицом или ртом того, к кому это ругательство обращено.
– Чего ты там тараторишь, шакуа? – удивился Жим-Жим\***
Шакуа (ханаатский) – дурак
Но зонд обнаружил обширные подземные комплексы. Теперь мы хотим узнать, что это.\***
Читавшие «Эксплору» прекрасно знают, что это за постройки. Это лунные базы системы «Бросок».
Там тоже нашли много интересных добедовых технологических зданий.\****
Читавшие «Чёрную волну» прекрасно знают, что это развалины космических лифтов, которые доставляли модули космостанций в романе «Эксплора». Кроме того, среди добедовых развалин можно узнать тоннели гиперзвуковых поездов из романа «Шестая сторона света».
Эпизод 7. Два удара в сердце. Часть 1
1
Если у тебя в прошлом был с кем-то конфликт, в котором ты опозорился, будь уверен – в будущем этот конфликт обязательно повторится.
Такой конфликт случился у меня в пятницу прошлого года.
Я, Димон и ещё парочка пацанов с нашего курса Академии Динамического Воздухоплавания сидели за столиком в кабаре «Ра-ра» и пили алкоситро. Я показывал товарищам фоточки «Сестрёнки Месть», которые прислал отец, и в очередной раз рассказывал историю про инфетку Марин Лебэн.
Парни восхищались моей смелостью.
– Мерде, братан, – крикнул Димон. – Я бы не смог выстрелить в человека!
– Конечно, имбециль, ты не знаешь какой стороной ружьё держать, – отозвались с соседнего столика.
Мы притихли.
Был у кабаре «Ра-ра» серьёзный недостаток. Туда ходили не только мы, гражданские воздухоплаватели, и не только студентки ИЛС (Имперского Лицея Созидания), но и чёртовы кадеты из ВАВО, Военной Академии имени Володимара Объединителя. Кратко их называли «вовчики». Мы ходили сюда пить и отдыхать, а кадеты – пить и драться.
Иногда вовчики натыкались на кадетов ИВВЫ, Института Военно-воздушной Аутомоции. Те презирали гражданское воздухоплавание, но всё равно считали нас аэробратьями, принимая в драках нашу сторону.
В ту пятницу авиаторов не было, но была группа девчонок-художниц из Лицея Созидания. Если бы не девочки, я бы промолчал, но теперь отступать нельзя.
Не оглядываясь на агрессора, я бросил через плечо:
– Зато я знаю, как стрелять и убивать.
– Лжец.
Я развернулся и посмотрел на задиру.
Конечно, он был статный и голубоглазый. Широкие плечи, огромные кулачищи. Китель увешан значками: «101 прыжок с парашютом», «За меткость и честность», «Лучший юниор-гранатомётчик 1024 года», «Строевая подготовка» и прочий милитаристический бред. Будущий командан ПВК, защитник Империи. Кто бы защитил нас от этих защитничков?
– Я убил инфана, – ответил я. – А ты никого не убил, кроме манекенов на стрельбищах.
Кадет закатал рукава кителя, обнажая татуировки:
– Ну-ка, вякни ещё, имбециль, и я тебя в лужу окуну.
Его товарищи отставили бокалы алкоситро. Тоже закатали рукава.
Я мог бы отвернуться и промолчать, признавая неизбежное поражение. Но среди художниц была милая стройная брюнетка, с которой давно мечтал познакомиться, чтобы перебороть свой страх перед девушками.
Я допил алкоситро и обречённо сказал:
– Считай, что вякнул.
