Лобовое стекло было настолько чистым, что его не было бы заметно, если бы не всполохи графической информации. На него проецировались данные загрузки трюма, метеосводка и время до отрыва от причальной мачты. Данные о перемещениях всех судов в небе над Моску-19 отображались поверх отдельных дирижаблей и аэронефов, которые захватывала система слежения и отмечала красным прямоугольником, ведя до тех пор, пока они не выходили из зоны видимости.
– Мерде… – восхитился Димон. – Новейшие технологии.
Тут мой взгляд упал на шлем и две перчатки гант-манипулятора:
– Не может быть, – закричал я. – У нас теперь есть бес-пилоты?
Это и было папино «крайнее нововведение» – три новеньких бес-пилота покоились в ложементе на внешней стороне гондолы. Через лобовое стекло я видел, как на корпусах малышей помигивали зелёные лампочки. Летательные аппараты заряжены и готовы к полёту.
– Пап, это круто, конечно, но к чему они на грузовом аэронефе?
– Ты чё, Борян? – ответил за отца Димон. – В автономном режиме будут сопровождать нас, обследовать местность, выбирать оптимальный маршрут в рамках разрешённого на пролёт коридора. Да и вообще, прикольно иметь глаза, которые смотрят на триста шестьдесят градусов и на десяток километров. Можно ещё кое-что делать, я покажу…
Димон сунул руку в перчатку гант-манипулятора и хотел нацепить шлем, но я остановил:
– Это потом. Сейчас – принимаем командование аэронефом.
4
Я стоял в рубке, а отец на земле. Маленький, беззащитный, почти незаметный в тени аэронефа.
За год учёбы на курсах я не то, чтобы сильно скучал по отцу. Моску такой город, что не заскучаешь. Но я испытал настоящее потрясение, когда увидел фигурку отца с чемоданчиком в одной руке и курткой на сгибе локтя другой.
Отец помахал мне, а я в ответ лишь качнул головой. Ведь рядом подчинённые: старпом Димон… то есть Дмитрий Тюрго. И этот бородач… как там его? Прохор Фекан.
«На любом судне дисциплина начинается с капитана, но с него же начинается и анархия» – так говорил Андрэ Битов, мой любимый преподавать в Академии Динамического Воздухоплавания, ведший класс навигационной геометрии.
«Приём груза завершён – сказала по общей связи Генриетта. – У нас два пассажира, сопровождают свои грузы. Вторая и третья каюты. Надо зарегистрировать гостей».
Прохор коснулся приборной панели. Корпус «Сестрёнки» слегка дрогнул. Ворота трюмовой гондолы закрылись, а на лобовом стекле высветилось сообщения диспетчерской с разрешением на отчаливание. Сквозь буквы я видел фигуру отца. Он сидел на чемоданчике, нелепо задрав голову.
«Э-э-э, Сеструхин Тесть?» – сказал по рации простуженный голос диспетчера авиодрома. – Подтвердите готовность отчалить».
– Готовность подтверждаем, – ответил Прохор.
– Старший помощник Тюрго, – повернулся я к Димону, тот сидел возле станции управления бес-пилотами и вожделенно крутил палец гант-манипулятора: – Снимите показания гражданских чипов у пассажиров.
– Так точно, мусье, обер-сверх-супер-капитан! – Подлец перенял тон Льва Николаевича. Взяв ординатёр-табло, он ушёл.
В рубке остались я и Прохор. Тот вдруг отпустил руль:
– Капитан Муссенар, полагаю, вы хотите сами отправить судно в полёт.
Нет, этот Прохор Фекан просто клад! Настоящий член экипажа. Я встал у руля, а Прохор вообще вышел из рубки. Он снова догадался, что я хотел бы оторваться от причалки в одиночестве.
«Э-э-э, Месть Сестры? – засопливила рация. – Причальные зажимы деактивированы. Начинайте манёвр. Коридор подъёма – триста».
Как можно более уверенным голосом я отчеканил:
– Есть коридор триста.
Неторопливо стал отводить рукоятку высоты. Корпус аэронефа снова дрогнул, а фигура отца исчезла из обзорного поля лобового стекла. Тень «Сестрёнки» быстро уменьшилась.
«Сестрёнка Месть» набирала высоту, как ракета. Я ревностно следил за каким-то частным дирижаблем с оболочкой, расписанной узорами. «Расписной» отчалил вместе с нами.
Я дал системе команду отслеживать дирижабль – тот поднимался на несколько метров быстрее нас. Тогда я переместил руль высоты на одно деление. Возросшая сила тяжести заставила меня ухватиться за перила.
«Тьфу-ты ну-ты, капитан Бориска, молодчик – закряхтела общая связь. – Поддай газу! Не боись, мы разом всех уделаем!»
Когда расписной дирижабль остался далеко внизу, я удовлетворённо вернул руль высоты обратно и стал разворачивать аэронеф, готовясь выйти на трассу.
5
– Видел тёлочку из второй каюты?
Димон бросил ординатёр-табло на стол навигатора, сел в кресло и крутанулся. Иногда он пытался вести себя как видавший жизнь мужчина, воображал, что уже отрастил бороду. Выглядело это комично.
– Старпом Дмитрий Тюрго, – принял я свой «капитанский» тон. – Полагаю, обращение «тёлочка» неприемлемо к клиенту, которому мы оказываем транспортные услуги.
Димон проигнорировал замечание:
– Молоденькая, как мы. Но сиськи – во!
Я встревожился. После случая с инфеткой Марин Лебэн, я не доверял молоденьким. В Моску, шляясь с однокурсниками по студенческим кабаре, я в каждой девушке подозревал зловредную инфетку. Из-за этого ни с кем и не познакомился. Даже на спектакли с Мими Вронской ходил с опаской. Слишком она напоминала мне Марин.
Я резко поднялся с кресла и открыл угловой шкаф. Когда-то там хранилось ружьё, которое давало осечку чаще, чем стреляло. Теперь в шкафу висели три новеньких ствола «Охотник По-по».
Преодолев соблазн вооружиться, я взял с полки аптечку и вышел, бросив Димону:
– Следи за рулём.
– Ха-ха. Презервативы что ли прихватил?
Определённо, надо как-то выправить дисциплину! У Димона никакого уважения к капитану.
Перед дверью второй каюты я задержался. Очень уж всё походило на случай с Марин. Только вместо кастрюли с кашей, я держал аптечку. Конечно, я поступал глупо, полагая, что пассажирка будет обязательно инфанкой. Но если я что и уяснил в жизни, то это факт – лучше выглядеть глупым, чем мёртвым.
– Открыто, – ответили мне на стук.
Я кашлянул и вошёл. Пассажирка сидела на откидной кровати с книгой на коленях.
– Борис Муссенар, капитан судна.
– Алёна Бастьен, э-э-э, торговка.
Димон, как всегда, всё преувеличил. Алёна старше нас. Ей лет двадцать. Волосы непонятного коричневатого оттенка, будто девушка не решила, в какой тон покраситься. А сиськи так себе, обычные. Симпатичная, слегка полноватая. Понятно, почему Димон ею восхитился.
Я открыл аптечку: