– Как это?
– Взять, к примеру, тебя. Ты – маленькая девочка, в которой поселилась обида. Начнешь ее кормить всякими мыслями горькими, начнешь злится, кричать – обида будет расти и пухнуть в тебе как тесто на окне. Помнишь, я пирожки делала и тесто из кастрюли выперло на подоконник. Вот так и твоя обида. Забудь про нее, просто отпусти Окунева. Он здорово испугался
– Ага, обосрался по полной!
Сашка начала безудержно смеяться и кататься по кровати.
ПОНЕДЕЛЬНИК. Хемера Селенес. Луна. Переход
Вода ушла, оголив песчаный берег и миллионы подводных обитателей. Тело так страшно болело, что Туська не смогла встать на ноги – лишь беспомощно смотрела как мимо ее носа в панике туда-сюда шныряют маленькие морские блохи, рачки-отшельники. Прилетела чайка и тоже долго и пристально всматривалась в туськино лицо.
–Кыш, кыш, – закричал на нее дворник. – Чайка с недовольным криком исчезла высоко в небе. Старик в старом резиновом фартуке, стараясь не наступать на ракушки, и морщась как от боли при каждом их случайном похрустывании под кирзовыми сапогами, осторожно подошел к Туське и легонько потыкал ее палкой от метлы. Туське показалось, что боль сейчас разорвет все тело. Она застонала:
– Дедушка, где я? Я ранена? Все болит…
Дед отпрыгнул от нее в ужасе как ошпаренный. Потом понял, что она действительно жива, и присел рядом на корточки.
– Ну и дела! Ты что, прямо сюда свалилась? Без карантина, осмотра врача и заключения Главка? Это ж как такое возможно? Развели в стране бардак!
– Не знаю, дедушка. Мне кажется, я упала в воду и меня вынесло на берег. Помоги мне пожалуйста.
– Я бы помог, но от меня, пойми, тоже не все тут зависит. Я всего лишь собираю человеческий мусор. А ты – явно не мусор.
Вода вдруг начала резко прибывать. Туська, не в силах больше оторвать голову от песка, смотрела как волна медленно, но, верно, подступает прямо к ее носу. Но сил встать с места или хотя бы отодвинуться на полметра у нее не было. Вода вот-вот грозилась заползти в рот и уши, волосы намокли, Туська начала кашлять.
Дед озабоченно покряхтел еще немного, потом расстелил брезент, перекатил на него Туську и потащил за собой куда-то по берегу. Под шум волн и крики чаек Туська задремала, а когда очнулась, то увидела, что они со сторожем плывут по темной реке. Это было удивительно красивое место. Река, словно была немного утоплена под крутыми зелеными берегами, а деревья вдоль воды росли из берега вниз и вверх одинаково симметрично. Но только подводные кроны были куда мощнее «наземных», и чем глубже они продвигались по этой загадочной «хуанхэ», тем больше деревьев оказывалось в воде, прямо под лодкой. Какое-то время они плыли по тоннелю из леса. Туське между тем становилось все легче и легче дышать. Боль отступала и уже не казалось, будто ее тело разрубили на тысячи кусочков. Кое-как девушка смогла наконец присесть и оглядеться. Дед был явно недоволен происходящим, поэтому она больше не лезла к нему с расспросами. Главное найти мобильный, а там уже кто-нибудь ее выручит из этой глуши. Она помнила, что упала в воду и ее унесло быстрым течением. Но где, как и при каких обстоятельствах – неизвестно. Дед вдруг зачерпнул что-то в воде и протянул ей красное яблоко.
– Держи, это еще ваши, верхние. Запаси побольше, ешь каждый день и скоро поправишься. Запоминай, что говорю. Надо запасти много лечебных кругляков, потому что яблоки уже отходят. Первое время ты будешь все время спать, так многие из ваших осуществляют переход. Или как там у вас говорится – адаптацию? Вот. Но все время тоже не спи, шевелись иногда. иначе впадешь в анабиоз как жаба зимой. А ты не жаба, тебе надо двигаться. Можешь?
– Туська попробовала пошевелить пальцами ног и рук, но ее словно парализовало. Как ужасно чувствуют себя те, кто не имеет такую возможность – двигаться. – У Туськи покатилась по щеке слеза и взгляд деда сразу потеплел.
– Ну, ну, не грусти, – потрепал он ее по голове. Будешь делать что говорю, встанешь на ноги за пару недель. А к тому времени я пошукаю в Главке, кто ты и зачем сюда явилась. Может и получится выпросить тебе хорошее местечко. Не все еще в городе забыли деда Главка, есть там и наши люди помимо мерзавцев тритонов.
Дед пришвартовал лодочку к небольшом зеленому берегу, сгрузил Туську с лодки обратно на брезент и затащил в деревянный домик. Какой интересный архитектурный проект – подумала Туська, когда увидела это сооружение. Домик был перевернут и стоял на крыше. Они зашли в дом через чердак. При этом дворник уже не тащил девушку с большим трудом, как это было на песке, а двигал легко и свободно, будто бы передвигая ее по плотному воздуху. В темной комнатке висел большой гамак, и дед положил Туську туда. Из большого мешка, что стоял около окна, он высыпал прямо на девушку несколько килограмм красных запашистых яблок.
– Говорят, кругляки возвращают силу и память. Нам их нельзя есть, к сожалению, а то бы я мигом бабулю на ноги поставил. Полежи пока тут, не вставай. У меня жена больная наверху, если шум услышишь, не пугайся. Бабуля моя – хорошая женщина, но немного не в своем уме, у нее случаются приступы агрессии. Что бы не происходило, лежи в гамаке как мышь и не высовывайся, иначе быть беде. Я сгоняю в центр, все узнаю и вернусь за тобой. Договорились? Но Туська уже не слышала его, она уснула сном младенца и ей приснилась Сашка. Вначале девочка весело смеялась, а потом начала плакать от боли. С ней творилось что-то страшное и Туське надо было спешить. Громкий крик, лай собак, вой и скрежет раздавался везде. Страшное рычание дикого зверя разбудило девушку и она, дрожа от страха, обнаружила себя в гамаке. Кто-то большой, многоногий ходил мимо нее и нюхал воздух. Потом, словно волк-оборотень, завыл протяжно и горько. С причитаниями, плачем и подвыванием. Существу явно было еще хуже, чем ей. Туська с осторожностью выглянула из гамака. На мгновение ей показалось, что рядом с ней извивается гигантское чудовище – с шестью собачьими оскаленными головами, с пучками змей вместо ног и рук. Но через секунду туман словно упал с ее глаз и перед ней на полу оказалась бьющаяся в припадке бабуля с седыми растрепанными волосами. Туська вылетела-выскочила из своего убежища и кинулась к бабушке на помощь. Она подняла несчастную на руки как пушинку и положила на деревянную лавку. Потом смочила в ведре тряпку и обтерла ей лицо. Бабушка попила воды и уставилась на Туську как на диво дивное.
– Не боишься меня? – с трудом то ли проскрипела, то ли протявкала старуха.
– Вы главное не волнуйтесь, бабушка, приступ прошел. Дышите глубже, все хорошо. Дышите на счет. Повторяйте за мной. Раз, подышали, два подышали. Равномерно надо.
– Раз подыши! Два подыши, – как попугай повторила старуха. Она была похожа на инопланетянина, который подстраивает свой речевой аппарат под земную речь. Хорошо, хорошо, – разминалась она. Потом, кое- как начав управлять языком, спросила.
– Ты что тут делаешь, дитя человеческое?
– Я не знаю. Помню аварию, помню, что я упала в ледяную воду. И больше ничего не помню. Хотя нет… еще помню одну родную девочку, которая тоже тут и мне нужно ее найти. Но очевидно я сильно ударилась головой при падении, потому что не помню даже как ее зовут. У вас так бывает? После приступов?
– Приступы? Что это?
– Ну вот как сейчас было. Дед сказал, что вы больны.
– Больна, как же! Вот старый козел, ничего я не больна. Просто им всем выгодно держать меня тут, взаперти.
– Вам бы в больницу, бабушка. С такими приступами. Ведь сердце может и не выдержать однажды.
– Сердце? Что ты, девочка. Нет у меня давно никакого сердца. У нас в больницу попадают только такие как ты. И то, чтобы определить процент погружения. А потом – либо на каторгу, либо в обслугу к Тритонам. А они совсем обнаглели последнее время. Запретили Главку меня выпускать на свет божий. Ужас, я даже говорить разучилась за последнюю тысячу лет. Как звать тебя, милое дитя?
Туська судорожно соображала, но не могла вспомнить. Она глупо улыбнулась бабке. Как две склерозницы, они отлично понимали чувства друг друга.
– Не помню. Как же так?
– У нас тут все равно другие имена. Хочешь назову тебя? Будешь моей крестницей.
– А если я вспомню свое прежнее имя, я смогу им пользоваться?
– Ох детка, я станцую румбу на всех своих двенадцати ногах, если вспомнишь. А пока что нарекаю тебя Невеей, дочерью реки.
Вдруг маленькая комнатка заполнилась громким лаем, как будто свора охотничьих собак заскочила разом вовнутрь. Бабуля вздрогнула и засуетилась.
– Дед идет, похоже с плохими новостями. Прячься обратно и сделай вид, что спишь. Быстрее!
Туська подпрыгнула и мигом оказалась закопанной в груде яблок. Она слышала, как с грохотом распахнулась дверь, и старик начал орать:
– Ты почему внизу? А ну пошла отсюда! Наверх, наверх. Кому сказал!
– Не труби, Главк. Я в сознании, девушка ничего не видит.
– Как не видит?
– У нее особенность перехода, она многое слышит, но пока еще нас не видит.
Дед поутих, смолк хохот и лай собак. Вдруг он заплакал. Горько, как мальчишка.
– Милая, это правда ты? Ты вернулась?
– Невея это сделала. Тихо, не плачь, я пока тут. Сама не думала, что смогу. Девка эта необычная, истинно говорю тебе. Она теперь под моей защитой, так и скажи этим придуркам Тритонам. Они ее не получат.
– Что ты, что ты! – закричал дед. Я изо всех сил тебя тут прячу, куда нам еще одна нахлебница. В центре намекнули, что мы под прицелом, Тритоны нам не доверяют. – Дед горячо зашептал – На меня пришел донос, что я верхних запускаю. Хотя было-то всего несколько раз такое со мной.
Старею я Сцилла, сентиментальный стал. Ничего не могу с собой поделать. Детей земных жалеть начал. И вот недавно я, старый дурак, опять дал слабину, мальца одного отпустил обратно. Мне казалось, он доплывет, но нет, завернули обратно. Мальчишке всего-то шесть, что ему тут делать? Он был вполне пригоден для возвращения. Спасатели на той стороне успели достать малыша до завершения перехода, пока дышал. Но тритоны жадные стали, им все больше и больше рабов подавай. Забрали себе. Жаль, короче мальчишку. А теперь вот кто-то пронюхал, что еще и девушка эта здесь, у нас. Поэтому от нее надо срочно избавиться. Я в полночь отвезу ее в больницу, пусть тритоны сами решают куда ее девать.
– Как ты можешь? Ты, Главк, один из сильнейших когда-то воинов, так предаешь себя? Где твоя гордость?
– Зачем ты упрекаешь меня, старуха? Это же все ради тебя. Я бросил все наши дворцы в городе и переехал сюда, чтобы мы могли спокойно быть вместе на старости лет. Ты давно уже не в разуме, не вмешивайся в эти дела! Я пообещал им, что будет полный порядок и выполню свое обещание. А тебе пора отдыхать.
– Я не хочу отдыхать. Я хочу поговорить, я с таким трудом вспомнила как это делается. Прошу тебя, не запирай меня опять.
Снова раздалось рычание, визги, скрежет. Туська заткнула уши руками и вскоре тяжелые шаги прошли наверх, и все стихло.
