Муха на стекле 2

Глава третья. Дежавю

Сон с печальным происшествием на озере имел своё удивительное продолжение… Только теперь уже наяву. А дело было так…

Прошло месяца два, после приснившейся нам с Алиной трагедии на пляже. Почти пролетело очередное лето, и события той ночи успели уже поблекнуть в моей памяти. Новые жаркие свидания и разговоры с девушкой в нереале, постепенно вытеснили пережитый кошмар с пацанами из головы. Так бы и канул нехороший сон в лету, но…

В конце августа, Юрий Сосланович разрешил мне короткий, недельный отпуск. Правда, при соблюдении двух непременных условий. Во-первых, выпуски местного радиовещания не должны были прерываться… И, во-вторых, я не имел права покидать пределы Моздокского района. Мне надлежало находиться на постоянной, телефонной связи с начальством… И быть готовым, при необходимости, в любой момент вернуться на службу.

Неделя – это всего три информационных выпуска. Подготовить их заранее, из всегда актуальных сюжетов, скопившихся в моём "загоне", не составило большого труда… А запускать передачи в положенное время, согласился Серёга Колобеков. Тем более, что он, подобным образом, не раз выручал раньше и Илью Моисеевича…

Свой короткий, августовский отпуск, я решил целиком посвятить физическим упражнениям и фехтованию. За последний год, как-то незаметно, клуб "Дружина" стал отходить на задний план в моей жизни. И это было нехорошо… Нарушалась почти достигнутая мною, с таким трудом, гармония тела и духа.

Стали забываться, вроде бы, уже прочно усвоенные навыки владения мечём, поэтапные, заученные, чуть ли не до автоматизма, сложные финты… Причём, как в реальном, так и в иллюзорном мирах. На фоне редких тренировок, моя деградация, как воина, происходила более быстрыми и ощутимыми темпами наяву… И почти незаметно – в осознанных снах. Но всё это не давало мне покоя…

Я чувствовал, что уже засиделся и обленился, ослабел физически, таращась часами в экран монитора… Днём – служебного, вечерами – домашнего. Реальное тело нуждалось. в некогда привычных и серьёзных, мужских нагрузках. И если в иллюзорном пространстве я пока оставался, по инерции, всё ещё в относительно неплохой физической форме, то наяву ситуация складывалась значительно хуже… Мои реальные мускулы пообвисли и сделались вялыми. Зад быстро привыкал к мягкому, комфортному креслу…

Я уже несколько месяцев не снимал меча со стены, перестал делать даже элементарную утреннюю зарядку. И, в конце концов, стал ощущать, как подобный образ жизни начинает потихоньку отражаться на моих бойцовских возможностях во сне. Два параллельных мира, реальный и иллюзорный, оказались связанными друг с другом более крепко, чем мне это представлялось раньше…

Надо было срочно что-то предпринимать наяву, если я хотел и дальше оставаться сильным воином во сне. Из моей памяти всё ещё не стёрлись загадочные слова "Васи ШАМАНА", произнесённые в "Жемчужине" – «Ты должен научиться владеть мечём, как мастер… Скоро он тебе понадобится».

Что хотел сказать этим потомственный шаман? Или я слишком большое значение придаю всяким случайным фразам? Сколько времени уже прошло, а он, так никогда больше и не заикался на эту тему… Хотя в чате мы и общались с Васей довольно часто. В любом случае мне не следовало расслабляться… Надо было поддерживать своё реальное тело в форме.

Неделя отпуска – это три напряжённых, полноценных тренировки у Королькова. С восьми утра и до полудня… Конечно, три занятия – совсем немного, но встряхнуть разленившиеся за много месяцев мои мускулы, эти тренировки вполне могли бы! И я с энтузиазмом бросился бегать, прыгать, махать бастардом на поляне до полного изнеможения. Не жалея себя, и доверившись целиком неутомимому и беспощадному, как сама судьба, Королькову…

Два занятия, включая и дни отдыха между ними, которые я посвятил, в основном, починке пострадавшей в поединках амуниции и уходу за оружием, пролетели, как один миг. Но пятничная, завершавшая мой короткий отпуск, тренировка, не задалась с самого утра… И всё по вине, такой переменчивой на излёте лета, нашей южной погоды.

Затянутое несколькими слоями облаков небо, совсем не обещало, в то августовское утро, тёплого дня впереди… Впрочем, непогода никогда не являлась причиной для отмены тренировок в «Дружине».

И поэтому я, захватив свой гитарный кофр, с начищенным до зеркального блеска мечём внутри, нацепив на плечи привычный рюкзак, с утра пораньше уже шагал к парку Победы, не обращая внимание на хмурое небо над головой. Торопился на тренировку, размышляя с грустью по дороге, как, всё-таки, быстро несётся время в реальном мире!

Не успел оглянуться – уже и отпуск пролетел. Опять пора на службу. И меч свой снова придётся вешать на стену, над кроватью, на неопределённый срок… Когда ещё выпадет "окно" в рабочем графике, и удастся помахать бастардом с реконструкторами на поляне? Освоить и закрепить новые приёмы, нагрузить, как должно воину, свои мышцы со связками. Станешь тут мастером меча… И как только с этой хлопотной профессией мне теперь жить на два, столь отличающихся друг от друга, мира?

***

…Я заявился к штабной избушке одним из первых. А вскоре подтянулись и ещё человек десять, с рюкзаками и спортивными сумками… Но мы всё равно опоздали. Вокруг избушки уже суетились люди – Корольков, и пара-тройка его самых преданных соратников. Затемно они что ли сюда приходят?

Чистила ножом уже какие-то корнеплоды на берегу озера чернобровая и гибкая, как виноградная лоза, Наташа. Бегала с охапками хвороста Фёкла. А неутомимый Корольков, с голым торсом и в спортивных штанах с лампасами, как у генерала, разжигал костёр… Да не обычными спичками, а кресалом! Совсем чокнулся парень на своей старине…

Хотя, к началу традиционной пробежки вокруг озера, погода окончательно испортилась, нашего вождя это нисколько не огорчало. Загорелый и здоровый, как лось, Вадим поприветствовал меня радостным голосом, крепко пожимая ладонь:

– А погодка-то к дождю идёт! Молодец, что пришёл, не испугался туч… Люблю заниматься в условиях, приближенных к боевым!

…И погода Королькова в это утро, действительно, не подвела. Едва мы привычно разоблачились, кто по пояс, а кто и до самых плавок, и затрусили по бережку вокруг озера, за своим неунывающим командиром, как резкий порыв ветра ударил в лицо… Зашумела, затрепетала листва на деревьях. А зелёная поверхность водоёма пошла мелкой, тревожной рябью…

На заключительном, третьем круге пробежки, где-то вдалеке за парком, пророкотал первый, приглушённый раскат грома. Небо резко потемнело… Немногочисленные горожане, уже успевшие разместиться на пляже, с утра пораньше, стали спешно собирать свои вещи. Люди пришли сюда ни свет ни заря, в надежде, что к обеду распогодится, и они вырвут у заканчивающегося лета ещё один тёплый денёк для отдыха. Но – увы… Погода, почему-то, решила сделать приятное сегодня только нашему Королькову.

И вскоре на пляже остались одни только дети. Уж они-то точно не собирались отказываться от последних дней летних каникул! Из-за какого-то там дождика… Пацаны, плескавшиеся в озере, с завистью смотрели, как мы бежим гуськом по самой кромке воды, сосредоточенно дыша носом, и экономя силы. Многие из мальчишек давно мечтали попасть в "Дружину", и почувствовать себя средневековыми воинами. Подержать в руках настоящий, тяжёлый меч…

Но непреклонный Вадим принимал в свой клуб юношей только с шестнадцати лет. Да и то, далеко не всех… Недисциплинированным разгильдяям, слабакам, не умеющим подтянуться на турнике, хотя бы шесть раз без подготовки, вход в наше воинское братство был закрыт.

***

…Первые капли дождя ударили по разгорячённым лицам, когда мы на поляне, покончив с разминкой и силовыми упражнениями, облачились уже в свои тяжёлые латы. Наступило время поединков… Деревянный стук щитов, звон клинков, яростные крики сражающихся привычно зазвучали над озером.

Парни размахивали мечами и копьями, под одобрительные и громкие комментарии мальчишек, внимательно наблюдавших за ходом нашей тренировки со своего берега… К тому времени, из всех детей на пустом пляже осталось всего четверо пацанов. Лет двенадцати-тринадцати. Самых стойких и упрямых… Не испугавшихся ни холодных порывов ветра, ни всё усиливавшегося дождя…

Правда, мальчишки уже повылазили из озера, и собрались под одним из железных грибков. Впрочем, этой загорелой дочерна шпане быстро надоело глазеть издалека, на увлечённо фехтующих реконструкторов. Пацаны нашли и для себя новое нехитрое занятие. Они азартно принялись "резаться" в карты, лишь иногда посматривая в нашу сторону.

А погода, между тем, разгулялась не на шутку… Над парком засверкали ослепительные молнии. Раскаты грома уже грохотали почти над самой головой…

– Ну всё, достаточно на сегодня, – смилостивился, наконец, Корольков. – Дальше, кто желает и сохранил силы – занимается самостоятельно… Погода сегодня – для настоящих воинов! Ну, а особо занятые – могут отправляться решать свои дела… Остальных отработавших тренировку приглашаю к нашему костру, пока он совсем не погас! Перекусить, чем бог послал…

А Фёкла с Наташей уже несли из избушки полтора десятка деревянных ложек и нарезанный хлеб. Над огнём висели в ряд дымящиеся, закопчённые котелки с каким-то булькающим варевом… Корольков зря беспокоился. Дождь разгоревшемуся костру был не страшен. По крайней мере – пока. Порывы ветра только раздували потрескивавшие угли, и ворошили золу…

Сбросив тяжёлые доспехи на траву и подставив вспотевшие тела под прохладные, дождевые капли, народ с аппетитом застучал деревянными ложками. Налегая на горячую похлёбку, уже слегка разбавленную небесной влагой, я скользнул взглядом по противоположному берегу озера… Взгляд зацепился за фигурки мальчишек, склонившихся над картами, под центральным из трёх железных грибков. Голова к голове… И тут вдруг меня что-то кольнуло в сердце. Какая-то непонятная тревога была во всей этой, вроде бы, обычной картине…

Шутили парни вокруг. Раскаты грома заставляли едоков, каждый раз, невольно вздрагивать, и поднимать глаза к небу. Все подкалывали друг друга и улыбались… А мне, почему-то, было не по себе.

Босоногая Наташа, между тем, в своём разрисованном тёмными каплями дождя сарафане, путаясь в длинном подоле, уже несла из штабной избушки Антону старенькую гитару… Я вдруг осознал, что однажды уже где-то всё это видел. Без всякого сомнения!

Вот только никак не мог вспомнить – где? Или у меня уже крыша поехала от переутомления на новой работе? Кажется, подобное странное чувство называется дежавю… Забыв про еду, я напряжённо морщил лоб, оглядываясь растерянно по сторонам. Мои смутные, постоянно ускользающие воспоминания, которые всё никак не собирались в целостную картину, были явно не из приятных…

Я точно всё это уже однажды переживал! И сильный дождь тогда был, и пацаны под железным грибком в карты играли, и гром с молниями сверкал. Вот сейчас Антон закончит петь и заорёт, что-то там про бурю… Во всём этом была какая-то пугающая сознание нереальность.

Неужели и правда заорёт? Я уставился на менестреля в тревожном ожидании, лихорадочно шаря ладонью у себя по груди в поиске золотого меча на серебряной цепочке… Может всё это мне только снится? Но медальона на шее не было.

Антон заметил мой пристальный, напряжённый взгляд… Весело подмигнув, менестрель ударил по струнам и радостно завопил, перекрикивая оглушительные раскаты грома:

– Буря! Пусть сильнее грянет буря!

И в эту секунду, я всё вспомнил… Во рту у меня сразу пересохло. Словно вспышка молнии озарила тёмные, доселе недоступные сознанию, закоулки памяти. Сердце учащённо забилось, а перед глазами встало, в мельчайших подробностях, свидание с Алиной в осознанном сне, два месяца назад… И случившаяся нереальная, но от этого не менее страшная, трагедия с детьми на пляже.

Едва память воскресила сон, во всех его красках и звуках, как в моём мозгу словно щёлкнул невидимый секундомер… Он начал бесстрастно отсчитывать время до неминуемой трагедии. А в том, что она обязательно должна произойти сейчас, я теперь, после вопля менестреля, уже ничуть не сомневался…

Меня бросило в жар от представившегося вида разбросанных детских тел на песке. В неестественных, безжизненных позах… Отчётливо вспомнилась паутина необычных, синих следов на мальчишеских спинах. Такие специфические отметины оставляет на человеческой коже разряд молнии. Я даже мысленно увидел раскиданные по берегу, обгоревшие тузы и шестёрки… Но пока всё это было лишь в моём воображении.

Мысли лихорадочно скакали в голове… Что делать?! Неужели опять на моих глазах случится трагедия? Только теперь – наяву…

А секунды тикали себе неумолимо и равнодушно. И, похоже, я уже был не в состоянии предотвратить беду… Слишком уж поздно вспомнил про этот свой пророческий сон! Что же придумать, господи?!

Сколько тогда, во сне, прошло минут между воплем Антона и роковым ударом молнии в железный грибок? Не помню… Стоп! Можно попробовать приблизительно рассчитать это время… После возгласа менестреля про бурю, мы с Алиной отошли от костра. Почти сразу. Успели разуться, сделать несколько шагов босиком по мелководью. Потом ещё говорили о чём-то, глядя на картёжников… Вот тут молния в грибок и долбанула!

Так… Значит у меня ещё есть минут пять в запасе… Совсем ничего! Но хотя бы попытаться спасти пацанов надо… Только как это сделать сейчас?!

Я вскочил с мокрой травы и бросился к озеру, сжимая бездумно свой меч в руке. Вся моя остальная амуниция остались лежать в беспорядке на земле. Народ у костра посмотрел мне вслед равнодушно и слегка недоумённо… Чего это я вдруг сорвался с места? Ни с того, ни с сего… Но через минуту, впрочем, все про меня забыли. И опять обратили свои взгляды к перебирающему струны, Антону.

А он уже затянул новую песню… Не обращая внимания на разгулявшуюся стихию. По лицу, обнажённой, накаченной груди, рукам и гитаре менестреля сбегали водяные струйки. Капли дождя блестящими жемчужинами срывались и с мокрых, дрожащих струн…

Гроза достигла своего апогея. Молнии сверкали в свинцовом небе уже каждые две-три минуты… Но картёжники на другом берегу озера ничего не замечали.

Как же убрать пацанов из-под грибка? Незримый и неумолимый таймер в моей голове продолжал отсчитывать секунды… Роковой миг приближался. Но на ум мне ничего спасительного не приходило… Это была какая-то безвыходная, идиотская ситуация! И тогда я в отчаянии заорал во всё горло, прыгая у самой кромки воды, и размахивая мечём над головой, привлекая к себе внимание мальчишек:

– Эй! Пацаны!

– Чё надо, дядь? – оторвались от карт недовольные игроки, и уставились с любопытством на меня.

– Убегайте из-под грибка! Быстрее! – завопил я, срывая голос от напряжения и пытаясь заглушить очередной громовой раскат. – Сейчас в него ударит молния!

– Ага… Щас! Разбежались, – хмыкнули юные наглецы с другого берега. Они хладнокровно прикинули разделявшее нас расстояние, и убедились в своей полной безнаказанности. Пацаны смотрели на меня нахально, с дерзкими улыбками… Впрочем, вместе с вызовом, в их глазах читалось и недоумение – чего это я, незнакомый, взрослый мужик, пристал к детям?

– Успокойся, Захар… С какого перепуга в грибок сейчас должна ударить молния? – раздался за моей спиной насмешливый голос Королькова. – Ты что, удар по голове в поединке пропустил?

Я обернулся к Вадиму, с ужасом ожидая каждую секунду ослепительную вспышку и электрический треск за спиной… Что-то в моих глазах поразило неслышно подошедшего Королькова. Убрав с лица ехидную улыбку, он растерянно отступил назад.

– Захар, ты чего?

Но мне сейчас было не до бывшего одноклассника. Отведённое время жизни пацанам таяло, как снежок на раскалённой сковородке… Каждой клеточкой своего тела я чувствовал – вот-вот случится беда! И ничего уже исправить в этой реальности будет нельзя…

Начищенный до блеска бастард в руке вдруг подтолкнул меня к неожиданной мысли.

– Эй, пацаны! – крутанул я клинком над головой, повернувшись обратно к картёжникам. – Кто хочет себе такой меч?

Глаза мальчишек на другом берегу вспыхнули заинтересованным огнём…

– Кто же не хочет! – завистливо и вразнобой протянули пацаны, не сводя взглядов с поблёскивающего клинка над моей головой.

Я решительно вонзил бастард в землю и отступил к оторопевшему, лишившемуся дара речи от такого поворота событий, Королькову.

– Кто первый доплывёт, того и меч!

– А не обманешь? – недоверчиво спросил самый старший под грибком, вмиг забыв про веер игральных карт в своей руке.

– Клянусь! Слово воина, – твёрдо сказал я. – Вот, наш командир – свидетель.

Пацаны молча переглянулись… Отшвырнули карты в сторону, и стремглав бросились в пузырящуюся от дождевых капель гладь озера.

– А-а… Ты почему… Зачем?! – потрясённый моим явно ненормальным поступком, попытался озвучить своё возмущение Вадим. Вот так запросто, у всех на глазах, подарить свой испытанный, верный меч, какой-то незнакомой шпане! Это было непонятно для командира реконструкторов… И оскорбительно по отношению к, пусть и тренировочному, но, всё-таки, – оружию.

Им следовало дорожить… Его требовалось беречь, содержать в идеальном состоянии и уважать. Так всегда учил новобранцев "Дружины" Корольков. Я же сейчас посягнул на самое святое для командира. Поступил совсем не как воин…

Народ у костра притих, в полном недоумении, от этой моей странной выходки. Антон прервал песню на полуслове… И отложил гитару в сторону. Я же молчал, не обращая никакого внимание на явно неодобрительную, гнетущую атмосферу, нависшую над поляной. Только не сводил напряжённого взгляда с мальчишек.

А пацаны, как четыре стремительные торпеды, оставляя бурлящий след за собой, рассекали наперегонки зелёные воды озера… Они едва успели проплыть треть пути, когда небо над парком расколола необычайно яркая вспышка. Ослепительная молния, сыпля огненные искры на песок, на краткий миг соединила макушку центрального грибка с низко нависшей, лохматой тучей. Раздался характерный, короткий треск… И почти одновременно с этим прогрохотал гром. Такой оглушительной силы, что мне показалось, будто бы земля под ногами вздрогнула.

Краска на синем куполе вспыхнула… И тут же погасла под струями дождя. Грибок почернел, заметно покосившись на бок. Под ним задымилась оставленная пацанами одежда… И догорали, яркими искрами, разлетевшиеся во все стороны игральные карты.

Но четверо мальчишек, выкладываясь из последних сил в своём спринтерском заплыве, даже не обратили внимания на очередную вспышку и грохот грома над озером. Вода под бешено работающими пятками и локтями пацанов просто кипела. Пловцы ничего не видели и не слышали… Они неслись, почти вровень, к обещанной награде, ожидавшей их на другом берегу.

Уф! Успел… Я облегчённо выдохнул. Мне второй раз в жизни удалось изменить заранее предопределённые события. Сначала это получилось с бабушкой у сбербанка… И, вот теперь – здесь, на озере! Грудь мою распирало от радости и гордости… И, вместе с тем, глубоко в душе шевельнулось чувство тревоги. Что-то уж слишком часто я стал вмешиваться в реальную жизнь… Изменять будущее себе и другим. А ведь всё в этом сложном мире сбалансировано и взаимосвязано! И, вероятно, ничего в нём не происходит просто так…

Я ведь не только спас сейчас неизвестных мне пацанов, но и круто поменял будущее многим людям! Абсолютно не задумываясь над последствиями своих действий.

А во благо ли, этот мой спонтанный поступок, продиктованный сиюминутным состраданием и жалостью? А если спасённый сегодня мальчишка станет завтра злым гением, придумавшим, какое-нибудь, новое чудовищное оружие массового уничтожения? Или беспринципным политиком, спровоцировавшим очередную мировую войну? Или кровавым душегубом-маньяком?

Может, лучше было бы, для всех, пасть ему сегодня жертвой несчастного случая… Умереть быстро, и без особых мучений. С чистой, незапятнанной душой ребёнка. Пусть бы прервались сейчас эти несколько жизней, чтобы потом избежали жуткой смерти множество других невинных людей… Я изменяю порядок вещей, который даже не в силах понять! Возможно, когда-нибудь, мне ещё припомнятся все эти нахальные вмешательства в высшие планы.

…Первый пловец, между тем, достиг поросшего травой, пологого берега. Мне, почему-то казалось, что это будет самый старший, и наиболее физически развитый на вид, мальчишка из всей четвёрки… Но я ошибся. Первым выскочил из воды щуплый и юркий пацан в смешных, оранжевых плавках, с улыбающимся Микки Маусом на самом интересном месте.