– А это что у тебя такое?
Она послушно ответила:
– Большие ягодичные мышцы.
– И как ты ими водишь? Покажи мне, детка.
– Я не могу, мне мешают ваши руки
– Нет… Ты всё можешь, детка. Ничего тебе не мешает.
– Нет, мешает! Пустите!
– Хорошо, я передвину руки сюда. Вот здесь не мешает?
– Не-ет… Не знаю. Нет, пустите!
– Не обманывай. Ты всё знаешь. Ты же хорошая девочка?
…
– Ах, какая хорошая девочка! Ах, какая хорошая!.. Ах, какая!..
В общем, пилон Сергей купил.
А потом Рита встретила Лёшку – инструктора по стрип-пластике. Тот предложил ей дополнительные уроки акробатики, когда Рита похвасталась, что у неё дома есть пилон. Лёшка обещал научить её экспериментировать под музыку и раскрепощаться на сцене, чтобы хорошо владеть своим телом и не стесняться на сцене.
Она, конечно, сказала Серёжке об индивидуальных занятиях пол-дэнсом.
– Зачем тебе инструктор? – сразу взвился он. – Только не рассказывай мне опять, что шест для тренировки тела упоминался ещё в мифах Древней Греции.
– При чём здесь мифы? – Не поняла она. – Просто с инструктором занятия продуктивнее.
– Да… Но почему с мужчиной? Разве не бывает инструкторов-женщин? – пристал он.
– Почему? Бывает. Но с мужчиной занятия безопаснее. Он нужен для страховки, – ответила она, начиная заводиться. – А вдруг я упаду? Ты что? Ты этого хочешь? Да?
Ей удалось его убедить, только применив свою волшебную ароматическую смесь: 4 капли масла апельсина, 4 капли бергамота и 2 капли пачули, но всё зависит от размера комнаты – чем больше площадь, тем больше капель. И два раза в неделю она стала заниматься с Лёшкой. На тренировки надевала, как всегда, только короткий топ и шорты. Ведь тело для выполнения трюков должно быть максимально открытым для хорошего скольжения и одновременного сцепления с металлом пилона. И ничего бы не случилось, если бы она в тот раз не упала с шеста.
Делала подъём-переворот и полетела вниз, прямо на голову. Хорошо, Лёшка её поймал. Опомнилась она уже в его объятиях, а он целовал её, целовал… Потом всё ниже и ниже. И она ему отвечала уже совсем голая. В этот день стрип-пластикой или пол-дэнсом они уже не занимались, как и в следующие дни тоже.
Вечером она хотела всё рассказать Серёжке. Честно, хотела! Но не осмелилась. Слов не нашла. А как можно взять и произнести своему парню в глаза: «Я тебе изменила»? И Рита весь вечер ходила вокруг пилона, делала волны, махи ногами и всё это под забористую музыку, а когда разогрелась, начала делать крутки и ещё что-то сложное. Сергей сидел и смотрел, как заворожённый.
Но с тех пор у них всё пошло наперекосяк – как сглазили. Да и раньше так было.
И раньше она ему говорила:
– Серёж. Ну что ты все вечера сидишь, сидишь у своего монитора? Завис совсем, блин.
А он ей отвечал:
– Рита, я работаю.
– Да что ты там всё работаешь? Что за фигня! Пойдём, потусуемся! – звала она его.
А он не шёл.
Или спрашивала его не раз:
– А почему ты меня с родителями не познакомишь? Они у тебя в Москве?
– Да, – отвечал он. – Только мама – умерла, когда… В общем, когда отец с нею развёлся. А отец… У него сейчас новая семья. Я с ним не общаюсь.
– А братьев или сестёр у тебя нет? – интересовалась она.
– У меня есть два брата. Они старше меня, – нехотя отвечал он.
И всё. И больше он о себе ничего не рассказывал. А потом она к нему совсем остыла: прошла любовь-морковь, в общем. И очень часто, когда Серёжка хотел её, она отнекивалась.
– У меня болит нога, – говорила она и, понимая, что звучит это недостаточно весомо, добавляла: – И ладошки.
И Сергей отвечал ей словами из какого-то фильма:
– Любимая, в этом деле ноги – не главное. Поверь.
Она смеялась. Он сдержанно улыбался.
Рита не знала, что же ей делать и решила поискать в интернете ответы на свои вопросы. Сергея дома не было: он после работы встречался с братом или братьями – какая разница? Но всемирная паутина ей ничем не помогла. Все посты в форумах были такие глупые, такие по-детски незрелые – просто зашибись. «Памагите! – писала с грамматическими ошибками какая-то чикса. – У меня есть парень, я его люблю, а у него есть друг. Его я тоже люблю… Я незнаю что делать!»
Она тоже хотела что-нибудь написать и попытала вспомнить, чему их учила в школе Баба Маша, которая вконец достала всех своим Достоевским, нафиг. Воспоминания не приходили.
Рите хотелось написать красиво о своей любви к Лёшке, как в той книге, что подарил ей Сергей на день рождения. Там что-то было такое… Такое очень красивое, неземное просто. Зря она эту книжку тогда не дочитала. Где же она лежит?.. Рита обернулась от монитора и, честно стараясь отыскать, поводила глазами по комнате… Да, куда-то она её засунула.
В груди задрожало что-то и забилось тревожным пульсом. Слёзы уже душили её. Ах, господи! Да что же это такое? Ведь она же всё это чувствует! Ведь в глубине души, на сокровенном донышке её сердца лежат эти чувства!
А сказать не может, блин… Ну, как собака! Просто жесть!
Ей хотелось бы написать, что её любовь сильна и прекрасна, как свет полной луны, освещающей цветущий апельсиновый сад, что она готова целовать следы его ног на земле, что она согласна идти за ним на край света и в дождь, и в снег, и в штормовой ветер, потому что для неё в этом безумном, непредсказуемом, бескрайнем мире всё женское счастье – только с ним, только в нём.
Она хотела, чтобы все поняли, как она страдает и как она любит Лёшку, и какой он классный, но ей не хватало слов. Она поискала и нашла ещё какой-то форум. Опять любовный треугольник: мальчик, девочка и её друг Саша.
«Первое время очень совесть мучила, но потом решила всё оставить, как есть. Посмотреть, что из этого выйдет» – писала девочка.
Ей ответили: «Ну и шлюха!» И Рита была с этим согласна. Это точно. Нельзя всё оставлять так, как есть. Ничего хорошего из этого не выйдет.
Дальше девочке советовали: «Вы пишете, что даже и не думаете морочить им обоим голову, а сами именно этим и занимаетесь. Вы должны сделать выбор, если хотите замуж за кого-нибудь из них».
Если хотите замуж… Ага, вот это уже то, что ей надо! «Какая мудрая девчонка», – подумала Рита и стала читать сообщения дальше.
