Но больше всего меня поразило обилие игрушек и
разных игр в их доме. Особенный восторг мой вызвал
настольный новенький футбол, в который мы с Игорем
резались до тех пор, пока его мамаша решительно не по-гнала меня прочь, дав понять, что больше мне у них же-лательно не появляться.
Подозреваю, была весна 1960-го.
Скоро в поселковом магазине я увидел в продаже
точно такой футбол, на который я так запал в доме Игоря.
У меня аж заныло внутри от желания им обладать!
Но стоила игра целых сорок пять рублей – сумма для
меня недостижимая! Да и родители, я чётко это знал, не
дадут мне денег на такую игрушку.
66
Однако какое-то нездоровое желание ИМЕТЬ! меня
просто изводило, и я стал думать!
Очень скоро я вспомнил, что видел, как недавно
Надежда убирала в свой чемодан какие-то купюры. Когда
я в чемодан, пересилив сомнения и страх, всё же залез, там нашлось ровно 50 рублей – то, что надо! Сомневался
я недолго – куплю, думал, игру, а когда родители увидят
какая она классная, они меня поймут, или выкручусь как-то ещё.
И вот полсотня у меня в кармане, я лечу в магазин
и.. – о, горе! – игра продана и больше таких нету!
Удручённый неудачей, я раздумываю что же делать?
По времени отец уже должен быть дома, а объясняться с
ним мне хотелось меньше всего. Да и мать с Надькой вряд
ли меня поймут правильно!
Откуда взялось решение, которое я немедленно стал
реализовывать, ума не приложу!
Тем не менее, я пошёл в продуктовый магазин, накупил примерно на половину денег разных конфет и, с
приличных размеров кульком, прибыл на знакомый пустырь, где всегда хоть кто-то из пацанов, да был. Там, к
великой радости корешей, я всех их стал угощать конфе-тами.
Мало того, когда конфеты закончились, я вдруг
офилантропел в упор и стал, не более и не менее как, раз-брасывать остатки денег вокруг себя, с удовольствием
наблюдая, как кореша мои в драку подбирают деньги с
земли и запихивают их в свои карманы. Совершенно не
помню своих чувств в это время – может это было отчая-ние перед лицом неминуемой расплаты?! А расплата бы-ла гораздо ближе, чем я мог себе представить!
Какая-то знакомая матери тётка проходила мимо, всё видела, зашла к нам домой и вопросила, когда же мы
так успели разбогатеть?
Когда маманя ущучила в чём соль вопроса, она ры-сью прибыла на пустырь, но было поздно – братва, отя-гощённая добычей, разбежалась по домам! Я же, больно
67
ведомый за ухо, был доставлен домой, где меня ждал от-цовский допрос с пристрастием и последующая экзеку-ция, которую в подробностях помню до сих пор, и за которую до сих пор благодарен бате, поскольку крут он был, но справедлив и никогда после наказания, что я пережил
тогда, у меня даже в мыслях не было посягнуть на чужое.
Отец поставил меня спиной к стене, взял в руки
шомпол от нашей малокалиберной винтовки и сел на та-бурет напротив меня. Затем он заставил меня раскинуть в
стороны руки и держать их на уровне плеч. Как только
руки мои от усталости опускались ниже уровня плеч, следовал удар шомполом по рукам, и я немедленно задирал
их как надо!
К концу экзекуции на каждой моей руке красовалось
по нескольку кровавых рубцов, а руки стали мне казаться
пудовыми гирями и, в конце концов, я был просто не в
состоянии держать их как надо. Что было потом, странно, но в памяти не сохранилось: было ли какое-то продолжение, или на этом наказание закончилось? Да и не важно.
