Былое
Валерий Павлович Рыжов
Алексей Валерьевич Рыжов
Эту книгу написал мой отец по воспоминаниям детства, юности и реалий последний дней. Он родился в Ростовской области, городе Шахты. Жил, творил и познавал себя и окружающих в рабочем поселке шахты Южная и Нежданная.
Валерий Рыжов
Былое
Пролог
о наущению дорогой моей половины и под давлением сыновей моих, тоже считающих, что некоторые истории из жизни моей стоят того, чтобы быть
Пизложенными на бумажном носителе я, Рыжов Валерий Павлович, настоящим начинаю написание некоторых воспоминаний из моей жизни.
Много лет тому назад, по-моему, где-то в шестом
классе школы, я начал ведение личного дневника и, более или менее регулярно, вёл его до десятого примерно
класса. За это время было исписано 4 или 5 общих 96-листовых тетрадей. На них я наткнулся, учась уже на 2-м
или 3-м курсе института, выискивая что-то на чердаке
родительского дома. Надолго завис над их чтением, и в
итоге сжёг в печи все до единой тетради, о чём уже давно, но безнадёжно пожалел.
Сейчас буду пытаться исправить содеянное, описы-вая на этих страницах то, что оставило в моей памяти более или менее значительный след.
Намерен, более или менее, придерживаться хроно-логического порядка изложения, но уже сейчас понимаю, что неизбежны забегания вперёд или возвращения к
прошлому. Надеюсь, мои читатели не будут столь взыска-тельны, чтобы всерьёз осудить меня за это.
Предки.
Оба моих родителя, с их слов и их предки, родом из
глубинки Вологодской губернии и ныне ещё одной из самых густолесных зон России. Родители отца моего, Рыжова Павла Ефимовича и, похоже, их предки были зем-лепашцами, охотились, рыбачили, собирали дары леса, были умелыми плотниками, столярами.
Дед мой по матери, Власов Алексей Александрович, был объездчиком царских лесов до революции и, видимо, 1
его можно относить к тогдашней сельской интеллиген-ции. В память о нём и в честь его мы дали имя Алексею.
Тешу себя мыслью, что в моей крови благодаря
предкам, меньше всякой примеси, намешенной в тех, чьи
корни находятся в других регионах Руси, особенно в тех, где 300 лет татаро-монголы брали дань не только пушни-ной, но и женщинами.
Во многом благодаря отцу моему и, видимо, кровям
предков я рано почувствовал тягу к охотницким и рыбац-ким приключениям, уважение к землепашескому делу и
вообще ко всякому труду.
Семьи обоих дедов моих в лихие годы строительства
социализма и коллективизации были раскулачены. Дед
Ефим избежал тюрьмы, поспешив записаться в колхоз
всем семейством, а вот деда Алексея по доносу одного из
выпоротых им до революции воров леса, сослали на 10
лет в один из лагерей Коми, где он и умер, отсидев до
звонка, и уже вольным добравшись на ж/д вокзал Сык-тывкара.
Мне не довелось видеть в живых никого из своих
бабушек и дедушек. Зато я знал всех братьев и сестёр отца
и многих из их детей, т.е. своих двоюродных братьев и сестёр. Со многими из них я был дружен, с благодарностью
и теплотой вспоминаю наши детские похождения, забавы
и проказы.
С родными по линии матери встречаться довелось
гораздо реже. Это видимо потому, что деревня Климово, где родилась и выросла мать, в конце 40-вых перестала
существовать, её жители разъехались. А вот деревня отца, Свертнево, что в 10-ти километрах от Климово, жива, по-моему, до сих пор.
Места вокруг Свертнево чудесные. Я провёл в этой
деревне 5 летних каникул: после 4-го, 5- го, 6-го, 7-го и 9-го классов, влюбился в лес, в рыбалку, в охоту и уже тогда
решил, что вряд ли буду жить в степных краях, а буду искать места ближе к лесам и воде.
2
Былое
То, что я здесь напишу – для
близких и родных мне людей, для
