Сталкер. Подчиняя тебя
– Мы не в том месте, чтобы я наказал тебя за побег. Но однажды… Однажды, ты заплатишь по всем накопленным счетам.
Следующий шлепок по второй половинке округлого зада пролился бальзамом на самцовое эго. Вместо того чтобы трусливо отсиживаться в кустах, гораздо продуктивнее, если бы Лили воспользовалась языком. И, как ни странно – не минета ради. Обычный разговор понятными обоим словами способен творить чудеса. Единственное, чем можно было с пущей выгодой заменить беседу, – это добротный трах. Не раздумывая дольше, я зафиксировал её бёдра и… Никаких поблажек ни для девчонки, ни для себя. Лили вскрикнула и сразу заглушила звуки, уткнувшись в покрывало.
«Линкольн, Джонсон, Грант…»
– Умница… – выдавил я скупую похвалу, а сам вколачивался как одержимый. Мысли кончились. Ярость, сомнения отступили. Всё, о чём я мог думать в данный момент – как член заполнял горячую плоть. Как подрагивали тугие стеночки, сжимая меня. Как поскуливала сладкая девочка, мечтая о разрядке. После нервных потрясений звёзды к ней спускаться не спешили. Пробравшись пальцами под животик, я отыскал центр её удовольствия. В ожидании клитор опух, и я закружил по кругу, меняя силу нажима: то едва касаясь, то вдавливая внутрь, наверняка причиняя боль. Но сладкая девочка нуждалась в разрядке, а для этого предстояло потрудиться обоим…
«Теодор Рузвельт… а следом, кажется, кто-то из чёртовых демократов…»
Ритмичными движениями бёдер я высекал из нас искры и мучил Лили нежными касаниями пальцев. Она задрожала сильнее, и я снова вернул давление на клитор. От жёсткой ласки Лили утробно застонала, а её влагалище стискивало меня с умопомрачительной частотой.
Иисусе, наконец-то она перешла через край! Потому что я уже добрался до Кеннеди… И плевать, что он тоже был демократом. Хоть долбаным архангелом. Зато Лили кончила.
Двумя руками я прихватил девичьи бёдра и задвигался с космической скоростью. Много времени не потребовалось – пара минут и собственные звёзды взорвались под веками. Мне пришлось наклониться и цапнуть худое плечико, чтобы не завыть на весь долбаный отель, так мне было хорошо.
– Девочка моя, ты жива? – прохрипел я ей в шею. Лили промычала что-то невразумительное и зашевелилась подо мной. Пришлось освободить её от собственного веса и жадного члена.
– Я отнесу тебя в ванную, только помоги мне.
Она привстала и, сидя на пятках, покачивалась будто японская Дарума. Взгляд её продолжал оставаться мутным, волосы торчали в разные стороны, щёки раскраснелись. Но клянусь, я не видел в своей жизни ничего прекраснее.
Мы привели себя в порядок, и я обратил внимание, что Лили притихла. Обсуждать произошедшее, с моей точки зрения, было лишним. Я хотел, она тоже хотела, теперь обоим стало хорошо. На фига рефлексировать о ерунде?
– Мы уходим. Ты всё взяла, ничего не забыла?
Мотнув головой, она открыла дверь и вышла из номера. И как я должен был расценить её настроение, если Лили ничего не говорила? М-да, женское поведение для мужчин – это что-то вроде: «Ты извинишься тысячу раз за всё, чего не делал, десять тысяч раз за то, что уже сделал, и сто тысяч раз за то, что собираешься сделать. Тогда получишь лицензию на секс».
В машине она отвернулась к окну и лишь раз обратилась с просьбой:
– Эдриан, можно тебя попросить?.. Я потеряла кулон, который Линда с Джейсоном подарили на день рождения. А пропажу обнаружила, когда ушла из пентхауса. Если обронила по дороге, то… искать бесполезно. А вдруг цепочка порвалась ночью, когда мы…
Она неловко замолчала и покрылась румянцем. Сконфуженное состояние для неё непривычно. Чаще она обрастала колючками и очень редко смущалась.
«Краснеющие щёчки и пошлые мыслишки – то, что нужно Сладкая, для твоего недотраханного папочки».
– Мы найдём его, – пообещал я, сжав тонкую ладонь своей.
Когда мы зашли в квартиру, Линда сразу выскочила в гостиную, но, завидев меня, притормозила. Тревожный взгляд метался между мной и Лили, но остановился всё же на ней.
– Ана, я волновалась! Где ты была? С тобой всё в порядке?
Ответить я предпочёл сам, глядя в глаза девушке, имевшей большое влияние на Лили, и со всей серьёзностью, на которую был способен:
– Здравствуй, Линда. С ней будет всё хорошо. Просто не наседай.
Тревожность Линды сменилась удивлением; она некоторое время раздумывала о чём-то и наконец кивнула.
В спальне Лили села на самый край кровати. Опустив низко голову, она спряталась за копной тёмных волос; ладошки покоились на коленках, что у школьницы. Лили разглядывала собственные руки, будто не видела их вечность. Я присел на корточки перед ней, накрыл её ладони своими и сказал:
– Я тебя очень прошу, не убегай. Нет причин паниковать и трястись от ужаса. Мы со всем разберёмся, когда ты успокоишься. Договорились?
Тишина… Ну конечно, кто бы сомневался, упёртая девчонка. Пришлось повысить голос и при этом умудриться не переборщить:
– Лили, ты меня поняла?
Я подцепил подбородок, чтобы встретить потерянный взгляд. Нижняя губа Лили дрожала; я очертил её подушечкой пальца, вспоминая сладость. От простого касания во мне зажигались похотливые огоньки. Зрачки Лили расширились, из-за чего её взгляд потемнел, видимо, как и мой.
«Попалась, Сладкая. То ли ещё будет…»
– Не слышу, Лили.
Она моргнула, прикрыла веками свои алчные глазки и кивнула.
– Если хочешь, приходи в пентхаус. Я буду занят делами, так что…
– Нет.
Ответ прозвучал быстрее, чем я ожидал, и грубо. Обострять не резон, поэтому:
– Как угодно. Если что-то потребуется, позвони.
– Мне ничего не нужно.
– Ли-ли!
Ругань уже была готова сорваться с языка. Но мы только недавно залечили перебранку сексом, начинать новую ссору – смешно. Выдержка поддавалась мне со скрипом и тем удивительнее было услышать:
– Если что, я позвоню.
На прощанье я поцеловал макушку волос, пропахшую дерьмовым отелем. Что бы ни случилось в будущем, в настоящем оба нуждались в личном пространстве.
Глава 4
Лилиан Уорт
За Эдрианом закрылась дверь, а я будто телепортировалась на вершину долбаного Эвереста. Сидела в гордом одиночестве под ледяными ветрами, дышала разряженным воздухом и думала… Да ни хрена я не думала!
Невозможно было размышлять, анализировать, составлять долбанные графики собственного тупоумия. Хотя нет, кое-что меня всё-таки беспокоило: «Когда первый рейс на Аляску?»
Стук в дверь, голова Линды протиснулась внутрь.
– Привет. Как дела?
– Привет, надо полагать, нормально.
– А если честно?
– Тогда не знаю.
– Эдриан сильно бушевал вчера?
Ха-ха, смешно. Бушевал? О да! И я бы попросила добавки. Так, я вроде её получила около часа назад.
– Он был душкой вчера, Лин, не волнуйся. – Подруга села рядом, и я получила возможность обнять её.
– Не знаю, детка, где ты была, но пахнет от тебя не айс. Сходи в душ. – Скривив брезгливую моську, она вертела головой в разные стороны.
– Это ты намекаешь, что согласна любить меня только вкусно пахнущую?
– Мы сёстры даже при самом плохом раскладе, но если ты воняешь, имей совесть не обниматься со мной.
– Стерва.
– Скунс. Кстати, где вы были, что от тебя несёт, как от помойки?
– Трахались в каком-то дешёвом отеле.
– Твою мать! Он… он извращенец? Любит специальный проститутский антураж? Типа он богатый мальчик, проезжал мимо и снял тебя вроде Ричарда Гира и Джулии Робертс из «Красотки».
– Мы не планировали, случайно вышло.
– Не хочешь говорить… – Она быстро докопалась до сути. – Хотя бы скажи, насколько хорош его член по 10-балльной шкале?
– По 10-балльной? – переспросила я и тоскливо вздохнула. – Тогда на 200 баллов.
– Ох-ре-неть! Да тебе крупно повезло, подруга! И я тем более не понимаю, почему ты грустишь? Мы осчастливили твою киску, вытряхнули из неё как следует пыль, яичники работают как положено, чего тебе не хватает, мм? Или после одной жаркой ночи и отельных кувырканий ты превратилась в жадную ненасытную шлюшку? А? Отвечай!
Линда, упустив из виду, что от меня по её же словам воняло, принялась меня щекотать. Я опрокинулась на кровать и даже не отбивала её нападки, а просто хохотала. Как ненормальная. Ничего удивительного, что минут через пять смех мой превратился в короткие всхлипы, а ещё через пять комнату сотряс дикий плач, временами походивший на вой. Наплевав на моё зловоние, Линда крепко меня стиснула. Мы сидели на моей кровати в обнимку и качались.
– Всё будет хорошо… Мы со всем справимся, детка…
Шептала она мне на ухо, пока я, совершая личный обряд экзорцизма, с горькими слезами изгоняла Эдрианову отраву из крови. Выплёскивала всё: боль, разочарование, растоптанную надежду, короткий миг счастья, сумасшедшую страсть, фантастические по своей мощи и красоте оргазмы. Стоило вспомнить обнажённого Эдриана с одержимым блеском карих глаз, когда он с жадностью разглядывал меня и приговаривал пошлые словечки, как я извергала очередной слезливый поток.
С начала сегодняшнего откровенно дерьмового дня я поняла третью вещь: мне до чёртиков понравилось делить постель с наглым сталкерским боссом. Ниже падать было просто некуда. «Ты на дне, Ана!»
За одни сутки я успела полетать в облаках, сгореть в искрах бенгальского блаженства, возомнить себя королевой оргазмов, чтобы по итогу обливаться слезами и ощущать себя использованной, грязной, поломойной тряпкой.
– Я не знаю, из-за чего ты плачешь, но советую принять душ и смыть хотя бы часть волнений в водосток. А затем попросим Джейсона привезти нам горячего шоколада или прошвырнёмся за покупками, или посидим в тёмном зале кинотеатра, где никому нет дела до остальных. Ты как? Сможешь помыться сама или тебе помочь?
Моё лицо было залито слезами и соплями, я поводила ладонями, чтобы расчистить обзор, но размазала влагу ещё больше. Ко всему глаза начало щипать. Я хотела посмотреть на Линду, чтобы зарядиться её спокойствием, но без умывания это стало невозможным. Тогда молча поднялась и пошла в ванную.
Колкие струи воды ударяли по плечам, стучали в макушку и приносили самую малость расслабления. Память не вовремя подсунула утреннее видео того, что я точно так же мылась когда-то, а наглый извращенец-босс записывал происходящее на камеру, чтобы после в тёмной одинокой каморке надрачивать. Выскочила из душа я как по команде и быстро завернулась в полотенце. На всякий случай в каждый угол потыкала средним пальцем.
Плакать резко расхотелось, теперь план был иным – по возможности никого не убить. Пощаде и милостям подлежали те, кто носил имя, отличное от Эдриана Сторма. Высушив волосы феном, я выдвинулась в сторону спальни. Из комнаты Линды доносился её громкий голос. Подслушивать дурной тон, я в курсе. За религиозную Линду наверняка Иисус меня проучит по полной, но…
– Мне плевать, что ты сделаешь со мной после этого разговора, мистер говнюк. Даже если ты нас обеих уволишь к чертям, плевать. Увольняй сколько влезет. Но я не позволю ни тебе, ни любому другому мудаку с болтающимся членом между ног обижать мою Ану. Ясно, урод? Никакие деньги тебе не помогут, если я найму киллера по твою душу, а свою девочку увезу в такие дали, что тебе всей жизни не хватит, чтобы её найти…
– Она ничего не сказала, лишь рыдала, будто только что похоронила родителей, которых, между прочим, схоронила прежде!..
– Уж, конечно, ты постараешься всё исправить! Ещё бы ты этого не сделал. Не для того я толкала свою кровиночку в твои объятия, мерзавец. Ты Николаса едва не убил за один поцелуй, после которого она ни слезинки не проронила. Зато после тебя, говнюк, рыдала, как умалишённая…
– Мне плевать на твои обещания, Эдриан. Просто сделай её счастливой. А если тебе это не по силам, свали на хрен подальше. Без тебя найдутся те, кто сможет это сделать гораздо лучше. И кстати, я не в претензии, если завтра мы окажемся в списках уволенных.
Я честно хотела сбежать к себе, но вот конечности шевелиться отказались. Дверь отворилась, и мы с Линдой скрестили взгляды: один растерянный, второй разъярённый.
– Слышала?
– Ты звонишь главному боссу. – Я не спрашивала, я улыбалась родным серым глазам.
– А то! Детка, главное, что мы вместе, а это уже не мало, – подруга мне подмигнула.
– Ты звонишь главному боссу, ты орёшь на главного босса и угрожаешь ему убийством… Это очень много Лин, – возразила я, переживая за сохранность наших шкурок. Шутки с сильными мира сего уместны, пока эти, так называемые, сильные смеялись. Когда их смех замолкал, нам простым смертным лучше укрыться понадёжнее. – Хочешь куда-нибудь пойти?
– А ты?
– Честно говоря нет сил. Но я не против, если Джейсон привезёт галлон горячего шоколада, пять фунтов мороженого и ещё что-то настолько же вкусное и неполезное. И чур, мы смотрим сериал про ФБР и маньяков!
– Наглая шантажистка.
Вечер прошёл в мирной дружеской обстановке. Джейсон, видимо, предупреждённый Линдой, меня не задирал, вовремя пополнял опустевшие креманки мороженым и накачивал нас сладким какао. Надеюсь, за ночь мы с подругой не впадём в кому по причине избытка сахара в крови. Измотанная передрягами прошлого дня, заснула я быстро. Пробуждение выдалось тяжёлым. Будильник не звонил, за окном темно, а мне стало невыносимо душно и жарко. Я откинула одеяло, но раскалилось всё вокруг, даже воздух. Возня на кровати помогала не ахти.
– Тише, Лили. Ещё рано, давай спать.
Чужой хриплый шёпот впрыснул в мою кровь адреналин.
– Эдриан?!
– Ты ждала кого-то другого?
Крепкие объятия вернули меня под горячий бок.
– Дурак! Что ты здесь делаешь? – Я подёргала руками, чтобы вырваться, да только всё бесполезно.
– Отложим беседы на утро? Вчерашний день вымотал, хорошо бы поспать ещё пару часов.
– Спи у себя.
– Не ворчи, с тобой приятнее.
Аргументы иссякли, понимание сути – не думало начинаться. Странно, ощущение парилки закончилось, стоило мне понять: тепло исходило от Эдриана, а не от одеяла.
Глава 5
Второе пробуждение вышло лучше первого. Эдриан целовал моё лицо и, придерживая руками, не давал увернуться. Уголки глаз, брови, лоб, нос – всё попало под его внимание и всё было обласкано педантично и вместе с тем по ювелирному тонко.
– Что ты делаешь?
– Хочу пожелать сладкой девочке доброго утра, пока не ушёл.
– Мог бы свалить безо всяких пожеланий. Сегодня тебе ничего не светит. Впрочем, как и завтра, и послезавтра тоже.
– Моя жестокая девочка.
– Кто бы говорил. Не тебе жаловаться.
– Мы могли бы помочь друг другу.
– Исчезни, Эдриан.
Ладонями я упёрлась в его обнажённый торс, чтобы оттолкнуть или хотя бы увеличить расстояние между нами. Ласковые губы – я знала – способны довести меня до неправильных и греховных решений. Противоборство вряд ли бы закончилось моей победой: разве можно женской рукой передвинуть скалу. К моей радости, Эдриан сам меня освободил. Постепенно, насыщаясь с кислородом, мысли обретали ясность.
– Как леди пожелает, так и будет.
– Поменьше обещаний, позёр.
– Зря. Между прочим, я ждал тебя долго. Будь уверена, что дождусь и в этот раз.
– Тогда и ты будь уверен, что на подконтрольной мне территории я ввожу запрет на видео- и фотосъёмку. И тебя этот запрет касается в первую очередь.
Вы думаете, он испугался или хотя бы смутился? Как бы не так… Этот наглый мистер говнюк попросту заржал! Без стеснения, без… без красноты или бледности кожных покровов, как сделал бы всякий приличный человек, которого застукали за противоправным действием. Кто угодно. Но не мистер гадский босс, по совместительству сталкер-извращенец.
– Ну, ты нахал! Даже не боишься. Я не знаю: восхищаться тобой или кричать SOS.
– Сладкая, я боюсь одного… – не закончив предложения, он умолк. А я подумала: «Не может такого быть! Чего опасается тот, кто обедает с мэром и губернатором, а там и до Белого дома рукой подать? К тому же я уверена, что банковский счёт в совокупности со связями в офисе окружного прокурора позволяют мистеру Сторму не бояться многого…» Вскинув на него ошеломлённый взгляд, я получила совсем уж непредсказуемый ответ:
– Я боюсь ложиться спать без тебя и ещё больше боюсь проснуться без тебя.
Что?! У него хватило наглости намекнуть на романтические чувства? Самоуверенный, погрязший во вранье, гад!
Терпеть лжеца, развращённого широкими финансовыми возможностями, было бы слишком даже для меня. Дева Мария, да он мог оказаться каким-нибудь подпольным торговцем порно, а сам втирал мне о высоком. Только я вознамерилась послать гадского босса как можно дальше и столкнулась с потемневшим взглядом. Мой язык трусливо спрятался за зубами, потому что в глазах напротив яростные всполохи расчерчивали предгрозовую тьму.
– Молчи. Не вздумай открывать рта. Не приведи господь, тебе когда-нибудь усомниться. Чтоб ты знала: я никогда не играл чувствами и начинать не собираюсь. Кулон на тумбочке. Больше не теряй.
Я обернулась, радуясь и опасаясь поверить, что пропажа нашлась. Кто-то, возможно, с долей справедливости сочтёт меня жадиной, мелочной девицей. И лично я не видела ничего плохого в аскетизме, за одним малюсеньким исключением – не я его выбирала. Он выбрал меня. Можно смириться, привыкнуть, научиться плыть по течению – забыть о подарках на день рождения и Рождество. Вещи – это поистине сущая мелочь, пыль. Молиться названиям брендов, которые на слуху благодаря рекламным кампаниям с широким воображением или же с бравадой показного вызова общественному пуританству, настолько же смешно, насколько больно, когда смотришь граффити Бэнкси: белоснежный котёнок с печальными глазками и розовым бантом, повязанным вокруг шеи, сидит на оставшемся в живых островке бетонной стены в окружении руин после бомбёжек и играет с клубком ржавой проволоки. Из обломка бетона покорёженной арматурой торчит прошлое. Такое прошлое, которое пишем здесь и сейчас мы – люди.
На самом деле я гонялась не за вещами. За их энергетикой. Я с жадностью впитывала неравнодушие, исходившее от Линды и Джейсона. Потому что, даже находясь среди друзей, одиночество побеждать было непросто. Эдриан не обманул, цепочка с кулоном поблёскивала серебристыми бликами. Я посмотрела на Эдриана, чтобы выразить благодарность, но комната была пуста. Странную досаду вызвал его скоропалительный уход, какая-то недосказанность повисла. Прежде чем застегнуть цепочку, я обвела кулон пальцами. В разлуке прошёл всего лишь день, а я соскучилась…
– Привет, девочки!
– Привет, Брендон, – слаженно и грустно мы с Линдой ответили на приветствие. Хоть какая-то вещь в мире обладала достаточной властью, чтобы отвадить парня от нашего места в столовой?
– Ты не жалуешь ребят по своему отделу, – снайперским выстрелом Линда угодила точно в цель.
– Это же айтишники, они гики. Каждый до мозга костей запрограммирован на внутренние темы и с ними скучно.
Я закашлялась, подруга расхохоталась, а после сказала:
– Знаешь, Брендон, в этом я с тобой солидарна. Но и среди вашего брата встречаются достойные экземпляры.
– Пока не заметил, – простодушно откликнулся Брендон, глядя на меня и Линду по очереди.
Пресвятая Мария, хорошо, что мои яичники получили дозу счастья и временно притихли. Я могла смотреть на голубоглазого ангелочка с телом молодого атлета без внутренней дрожи. Разговоры за столом притихли, Брендон наворачивал обед с завидным аппетитом. Без объяснения причин листья салата в моей тарелке заметно увяли. Строгий возглас показался чем-то неуместным среди переливчатого звона ложек о фарфор и потому неотвратимым:
– Лилиан, почему не берёшь телефон?
Мой робкий взгляд встретился с гневным карим.
– Я не слышала звонка.
Даже моя голова вжалась в плечи, опасаясь взбучки.
– Наверно потому, что не потрудилась взять его с собой?
Мистер главный сердитый босс достал из кармана элегантного пиджака мой старенький телефон. Я потянулась рукой, Эдриан же спрятал аппарат обратно в карман.
– На выход, у нас много дел.
Когда твой бойфренд зол – это неприятно, но терпимо. Когда твой бойфренд зол и занимает вершину корпоративной пирамиды, пока ты гнёшь спину где-то в области фундамента, – это пережить гораздо сложнее, зачастую комбинация фатальна. «Ромео должен умереть». Не к месту вспомнился старый кинофильм. «Тьфу, дурная Ана, никому умирать не придётся. И что за выражение „твой бойфренд“? У меня нет никакого бойфренда».
Наскоро попрощавшись с ребятами, я помчалась догонять злющего босса. Он дожидался в коридоре, и, как в былые времена, к лифтам мы пошли вместе. За руку Эдриан меня не взял, и я подозревала, что поцелуев можно было не ждать. Ну конечно, он побывал в моих трусиках, всё тщательно рассмотрел, даже распробовал, и теперь ни я, ни моя вагина его не интересовали. Подъём до верхнего этажа тянулся как в замедленной съёмке. Всю поездку я гасила гневное бульканье, и когда створки лифта разъехались, я промчалась пулей до своего рабочего места. Неизвестного происхождения злость угрожала выплеснуться на любого неудачника, кто первым обратится к издёрганной мне. Было жутковато: утром я выгоняла Эдриана из постели, а сейчас мучилась от того, что наглый босс не выказывал признаки страсти. «Где потерялась твоя голова, Ана?». Эдриан устроился за своим широким столом, и к тому времени я изобразила собранность и готовность к работе:
– Что нужно сделать?
– Извини, что оторвал тебя от обеда.
– Пустяки, – перебила я грубо, но оно само вылетело.
– Началась перекрёстная проверка договоров и бухгалтерии. Работы столько, что закрадывается мысль: за каким чёртом мне сдался долбаный Intense. Проблем от них больше, чем у меня есть терпения.
Эдриан пальцами взлохматил волосы и на мгновение погрузился в себя, а я только сейчас заметила, как он осунулся. Под глазами проступили тени; между бровей проявилась морщинка. Выяснять отношения, когда на работе аврал – это полный отстой.
– Ты училась два года на юриста, и я хочу попросить тебя заняться договорами. Юристов не хватает. А поставщиков и покупателей у завода, сама знаешь, с избытком.
– Окей, я согласна… – Моё скорое согласие удивило меня, но не Эдриана.
– Если почувствуешь, что не справляешься, то просто скажи. Не надо себя заставлять или бояться выглядеть глупой, иначе понаделаешь ошибок.
– Конечно, я понимаю и реально оцениваю свои возможности.
– Спасибо, Лилиан.
Вот и снова отворот-поворот: Лили для него больше не существовало. Как я предполагала в самом начале, мистер богатей решил позабавиться с новой игрушкой. Хотелось орать. Громко. Так чтобы вдохнуть глубоко-глубоко, замереть на секунду или две, открыть рот – и выплеснуть. Всё, что угнетало и царапало внутри. Но я мило улыбалась (и молилась про себя, чтобы не оскалом):
– Скажи, что нужно делать.
С той минуты я увязла в договорах. Когда мы с Линдой только начинали вкалывать на RLSCP, первым крупным проектом было поглощение фирмы со спортивными товарами. Я работала с такой самоотдачей и за сравнительно небольшой срок возненавидела всё, что было связано со спортом или напоминало его: спортивное снаряжение, питание, одежда. Даже упоминание слова «спорт» провоцировало во мне всплеск неконтролируемой тошноты.
Но как же я была неправа!
После знакомства с продукцией заводов Intense пришло понимание: спорт – это поляна цветущих эшшольций. Оказывается, легко и просто работать, когда знаешь, что именно тебе приходилось анализировать. Но вы попробуйте составить график продаж специфической продукции с таким названием, что в переводе на родной язык будет звучать японским отборным ругательством. Моей настольной книгой стал технический словарь, а голова взрывалась болью от количества информации, которую приходилось запоминать, пополняя свой, оказалось, скудный до безобразия словарный запас. Ко всему приплюсуйте жуткости на личном фронте, и вот прямо сейчас я не понимала, почему до сих пор сидела за рабочим столом, а не в кресле самолёта с билетом в один конец до Аляски.
По правде, в первые минуты после предложения Эдриана переключиться на договора, я чудом удержалась от того, чтобы не рухнуть перед ним на колени и не начать целовать руки за небывалую щедрость. Может быть, я всё же зря сменила профессию? От спорта к электрооборудованию – моя нежная нервная система отторгала ярко выраженное амплитудное колебание товаропроизводителей.
– Лили…
– Лилиан, пора домой.
Договор с мексиканским покупателем затянул меня глубоко. Название фирмы, мелькавшее на каждой странице, напоминало какую-то нелепую смесь «такос-начос-карпаччос» ну и «мучачос» туда же, что теперь взгляд на Эдриане фокусировался с трудом.
– Ты что-то сказал?
– Уже поздно, пора домой.
– А ты?
Его лицо испортила ухмылка, голос же оставался ровным:
– Мой водитель отвезёт. А я останусь, работы много.