– Пусть он и идет, – сказала «Земля».
Смотритель с сомнением на меня глянул.
– Он никогда не ходил в зимние полевые. Да и дорогу не знает. Я бы и сам отправился, но не могу ведь я разорваться.
– База, База, это Сокол! – раздался голос Тима, главного егеря.
– Слушаю тебя Сокол, – ответил смотритель.
– Насчет дороги можете не волноваться. На деревьях зарубки, маркировочная лента, иногда марля. Лыжню мы прямо сейчас топчем, а тропу прочистили еще летом. Так что можно смело отправлять их втроём, пройдут как по шоссе. Там только до 50-го километра тяжело, а дальше покатятся с горки. За 14—17 дней пройдут. Новенький, парень крепкий, думаю справиться.
На этом моя судьба была решена.
///
Не скажу, что я был в восторге от перспективы двухнедельного перехода на лыжах, почти 500 км – это не шутки. Но кого интересует моё мнение?
Ранним утром следующего дня, я был готов к пути. Смотритель помог собрать рюкзак и принёс широкие лыжи, перетянутые мехом.
– Не смотри, что они старые, в них еще твои внуки походят при должном уходе.
Мои спутники уже собрались и ожидали на краю леса. Два дюжих мужика представились Алексом и Сержем, они были лесниками из столичного заповедника. Судя по их виду, они собирались как минимум на военные действия. Дорогие камуфляжные костюмы белого цвета, специальные скоростные лыжи, штурмовые карабины, охотничьи ножи и даже кобуры с пистолетами. Мешковатая одежда прятала настоящее телосложение и делала из них почти близнецов.
Смотритель с усмешкой на них поглядел и не удержался от сарказма:
– Ребята, вы главное там, в лесу всех не убивайте, нацпарк, всё-таки. И моего паренька живым доставьте, – и добавил, обращаясь уже ко мне. – Ну, теперь я точно спокоен, под охраной этих рейнджеров тебе ничего не грозит. Счастливой дороги!
И не оборачиваясь, он ушел. Я с тоской последний раз обернулся на свою избушку и встал на лыжню.
Ходить в зимний маршрутный учет, это не то же самое, что кататься на лыжах на курорте. Эту фразу я миллион раз слышал от егерей, но только сейчас понял её истинное значение. Рюкзак нещадно резал плечи, пот заливал глаза, мышцы стонали от непривычных нагрузок. Казалось, мы идём уже целую вечность. И тут мне на глаза попался километровый столбик, обозначающий пройденное расстояние с предательской цифрой 2. Мне даже стало плохо от осознания предстоящего пути. Это что же такое? Мы прошли всего лишь два км? Я подумал об оставшихся четырехсот с лишним, и мысленно застонал. Но, делать нечего, пришлось продолжать двигаться. Изредка я оборачивался назад, Алекс и Серж не отставали ни на шаг.
На восьмом километре я скомандовал привал и загнанной лошадью упал в сугроб. Даже рюкзака не снял. Лесники, кажется, даже не вспотели. Спокойно сняли рюкзаки, лыжи и принялись курить. Один курил трубку, другой сигареты.
– Тихо-то как, – мечтательно протянул Серж. – Красота.
Несмотря на усталость, я завертел головой. Нас обступали плотным строем вековые кедры, сосны и ели. Укрытые снежными нарядами они представляли собой чудесное зрелище. Стояла кристальная тишина, одиночные крики птиц да тихий хруст снега были её естественным аккомпанементом и нисколько не мешали. В отливающих синевой впадинах сугробов были видны следы животных. Пока мы наслаждались видами, Алекс делал какие-то пометки в блокноте. Когда он закончил, то задал вопрос:
– Долго еще до первого зимовья?
– Первое на семнадцатом километре.
– А второе?
– На двадцать восьмом.
– Может, поторопимся, хотелось бы дойти до второго сегодня.
После перекура идти было вдвойне тяжелее, но до зимовья я смог дотянуть.
В зимовье было очень холодно, и решили делать обед на улице. Площадка была расчищена первой группой егерей. Моих сил хватило, чтобы сходить за водой и организовать костёр. Далее в дело вступили лесники. А я устало сел на скамейку и наблюдал.
Время уже перевалило за полдень. Хотя солнце было ещё высоко, становилось заметно темнее. Это вызывало недовольство Алекса. Он, то и дело хмуро смотрел на небо. Серж, напротив, был сама безмятежность.
После еды мы оперативно возобновили путь. До второго зимовья добрались по темноте. Если бы не маркировочная лента, был шанс заблудиться, так как лыжня в некоторых местах разбегалась в разные стороны. К вечеру, даже непробиваемые лесники выглядели измотанными. О своем внешнем виде я старался даже не думать.
Скоро в небольшом балаганчике весело трещала печка, а на ней кипел котелок с гречневой кашей. От развешенной на просушку одежды исходил неприятный запах, но нас это мало волновало. Никуда не надо было идти, рюкзак не давил своим весом и это было настоящее счастье.
– Надеюсь, дальше будет легче? – с улыбкой спросил Серж.
– Не знаю, я, как и вы иду здесь первый раз.
– Недавно работаешь? – задал вопрос Алекс.
– Чуть больше года.
– Понятно, – презрительно скривив губы, протянул лесник.
Он, вообще был настроен очень агрессивно. Постоянно хамил и делал всё с недовольным лицом. Не хотелось провоцировать конфликт, но я не знал, сколько смогу продержаться. Все-таки две недели в одной упряжке не малый срок и может случиться всякое.
После ужина снова возникла неловкая ситуация. Когда встал вопрос о грязной посуде, Алекс, молча, ушел в свой угол. В обед готовил Серж, мыл посуду я, сейчас готовил я, и логично, чтобы мытьем занялся Алекс. Но, он так не считал.
– Я тебе что служанка, посуду намывать? – ответил он на моё предложение заняться посудой ему.
– А я, по-твоему, служанка?
– А для чего тебя с нами отправили? Проводник из тебя никакой, идёшь еле-еле. Так хоть с бытовыми вопросами разберешься.
Непроизвольно я сжал кулаки и двинулся к наглецу. Он пружинисто поднялся навстречу, но между нами встрял Серж.
– Так, всё брейк! Если это настолько тяжелый вопрос, то посудой займусь я. А пока давайте все расслабимся.
Ещё несколько секунд мы с Алексом сверлили друг друга злыми взглядами, а потом отвернулись. Сердце колотилось как бешеное, адреналин буквально бурлил в крови.
– Вы чего мужики? Свежий воздух в голову ударил? Выдохните, успокойтесь. Давайте-ка мировую, только драк нам не хватало, – и Серж достал из рюкзака фляжку.
Он открутил крышку и глотнул. Кадык загулял в разные стороны, Серж сморщился и довольно крякнул. Алекс тоже выпил и протянул мне. Я крайне редко употребляю алкоголь, и только по значимым поводам. Но отказываться сейчас, означало еще больше накалять ситуацию. Обжигающий ком тяжело провалился в желудок. В голове сразу зашумело, а по телу пробежала волна тепла. Невольно подумалось, что я первый раз пью здесь, а не на большой земле. Алекс и Серж приложились еще по разу, лица их порозовели и разгладились. Возможно, для них это обычная практика, сто грамм перед сном.
Сказывалась скопившаяся за день усталость, а после глотка из фляжки меня со страшной силой потянуло на сон. Засыпая, я вспомнил о населявших эту территорию племенах.
///
Я открыл глаза, и долгое время разглядывал грубо оструганную стену, не понимая, где нахожусь. В голове гуляли остатки хмеля. Всюду разлилась чернильная темнота. И только стена в мельчайших деталях маячила перед самым носом. События дня медленно воскресали в памяти. Всё вроде бы ясно, но что меня разбудило?
Полежал какое-то время, но сон не желал возвращаться. Я нащупал фонарь в изголовье и стал выбираться из спальника. Тело подчинялось со скрипом, словно накануне я не пригубил немного спирта, а мертвецки напился. Я посмотрел на нары своих соседей и обомлел. Они были пусты! Спальники, карематы, рюкзаки, оружие, даже одежда была на своих местах, но Алекса и Сержа не было. Может быть, пошли в туалет? Ага, вдвоём, за ручку. В любом случае, я решил подождать. Десять минут… Пятнадцать… Двадцать… Когда мои часы отмерили полчаса, я решительно зашнуровал ботинки. Стряслось что-то серьезное, это уж точно.
Я вышел из зимовья и огляделся. Все лыжи были на месте, стояли прислоненные к стенке. После тепла морозный воздух покусывал лицо. Скоро глаза привыкли к окружающей темноте, и я стал осматривать землю на предмет следов. Обошел зимовье вокруг. И пришел к неутешительным выводам, следов никаких не было. Наши следы по пути сюда и всё.
Я включил рацию и попытался связаться хоть с кем-нибудь, но ответом мне были помехи. Глухо, как в танке. До 60 километра связи нет. Да и потом она весьма нестабильна.
