– Чё ржёте-то?
– А ты не помнишь, как Викентич, директор школы, на Петруху отвязался, когда мы дверь подсобки раздолбали в актовом зале? – спросил у него Джон.
– Чё-то нет.
– Мы концерт готовили на прошлый Новый год ВИА «Солнечный круг», а ударную установку лень было тащить из ДК, попросили Викентича, может школьную даст, он согласился. Только вот не знал толком, где она находится, послал к завхозу, Ильиничне, с ней мы всю установку нашли, кроме большого барабана. Говорит, вроде в подсобке актового зала он, пошла ключи искать. Ну мы ждали-ждали, а перемена-то заканчивается. Петруха дверь и выбил. Барабан-то нашли, но вот когда Викентич узнал – заставил дверь ремонтировать. Сделали, конечно. Пришли к нему, спрашивает: «Сделали?» – «Сделали», – отвечаем. «Хорошо сделали?» – «Хорошо, – говорит Петруха, – сделали, но лучше бы новую поставить». И тут он: «Каков наглец! Нет, ну каков наглец, а?»
Теперь уже все четверо смеялись от души, да так, что прохожие оборачивались.
Друзья направлялись в сторону парка. Ну, как парка – так, лесного массива на окраине города, который носил гордое название «Дальнегорский городской парк». На заре городского строительства он может и был парком в полном смысле этого слова, там проводились разные мероприятия, гуляния, танцы, построили танцплощадку, даже центральную дорогу заасфальтировали, сделали тропинки, установили беседки, скамейки, урны. Но с течением времени город разрастался и его центр сместился в сторону новостроек. Ну и массовые гуляния на праздники – тоже. Соответственно и прогуливающихся в парке стало гораздо меньше. Танцплощадка обветшала, тропинки заросли, беседки и скамейки разломали. Зимой, правда, там прокладывали лыжню и поэтому парк не пустовал – любителей лыж в городе было предостаточно, да и соревнования проводились каждые выходные. А вот летом почти никого не бывало. Изредка только компания, вроде нашей, облюбует себе какую-нибудь полянку для дружеских посиделок вдали от городской суеты.
– Олежа, дай закурить, а? – обернулся к другу Змей.
– А нету. Пачка была «Мальборо», да продал пока тебя ждали.
– Нормально, чё делать?
– Да сейчас, в ларёк заскочу, мать ещё конвертов просила купить, заодно и возьму.
Компания подошла к ближайшему ларьку «Союзпечать». Старый постучал в окошко, остальные отошли немного в сторонку.
– А дадут ему сигареты-то? – поинтересовался Петруха.
– Старому точно дадут. И не только сигарет. Гы-гы-гы… – заржал Джон.
Олег тем временем внимательно изучал конверты:
– А какие ещё есть? А другие? А с машинами? А без цветочков? Нет, наверное, мне вот эти. Или эти. Или нет, лучше вот эти, с одуванчиками. Хотя, нет, с одуванчиками не подойдут. А Вы какие посоветуете? А вот на этом конверте васильки такого цвета, прямо как у Вас глаза, небесно-голубого. Наверное, подойдут. Как думаете? А жевачкой Вас не угостить? Новая, «Ригли сперминт» называется. А зря. Ну да ладно, штук десять конвертов можно мне. Нет, пять. Или нет, всё же десять. Спасибо. Сколько с меня? Сейчас, мелочи поищу. Вот, пожалуйста. А, да, ещё три пачки «Стюардессы». Спасибо. До свидания.
С невозмутимым видом Олег подошёл к друзьям и протянул сигареты:
– Странный бизнес получился сегодня – продал пачку «Мальборо» за полтора рубля, купил три пачки «Стюардессы» по пятьдесят копеек.
– Чего странного? Две пачки навару, – не понял Джон.
– По мне так лучше пачка «Мальборо», чем блок «Стюардессы»…
– Старый, а есть монетка трёхкопеечная? – спросил вдруг Петруха.
– Щас гляну. Тебе зачем?
– Да вон автоматы с газировкой, за три копейки воды с сиропом возьму, отойду в сторонку, выпью, а стакан незаметно в карман. А то ведь тару не взяли, из чего пить-то будем?
Змей покачал головой, посмотрел на Петруху непонимающим взглядом, и, пока Олег рылся в карманах в поисках мелочи, направился к автомату. Возле него стояла очередь в три человека. Змей прошёл мимо них, взял один из пустых стаканов, положил его в карман и пошёл обратно.
– Ну и молодёжь пошла наглая! Поставь стакан на место, ирод! – возмутилась пожилая женщина, стоявшая последней. Змей притормозил, взглянул на неё:
– Что ты сказала?
– Я говорю – стакан…
– Да мне пофиг, что ты сказала, – подросток отвернулся и двинулся дальше. Женщина повернулась к очереди и выплеснула на стоящих в ней людей всё своё негодование в адрес подрастающего поколения.
– Ты пошто боярыню обидел? – словами Ивана Грозного из фильма «Иван Васильевич меняет профессию» встретил Змея Петруха.
– А чё?
– Да ничё.
На том инцидент был исчерпан.
Наконец друзья достигли своей цели, небольшой полянки, скрытой густыми зарослями кустарника. Они разожгли небольшой костерок, откупорили бутылки, поджарили кусочки хлеба, которые прихватили с собой. Джон потихоньку перебирал струны на гитаре, напевал вполголоса что-то всем знакомое, остальные неспешно беседовали. Компания только месяц назад закончила восьмой класс и сейчас самым насущным вопросом было – что делать дальше, куда податься?
– Олежа, а дисков новых нет у тебя никаких? – прервал своё музицирование и беседу друзей Джон.
– Новый концерт «Скорпов» вчера подогнали, «Блекаут» называется.
– Дашь переписать?
– Ага. Чтобы ты его опять через радио гонял?
– Ну, а что, пусть все слушают, классная же музыка.
– Классная. Только вот менты нагрянут – проблем не оберёшься. Да и мне прилетит заодно.
– Ты-то причём? Они же не знают откуда запись.
– Ага. Менты что, придурки, по-твоему? Весь город знает кто тебе диски подгоняет, а они нет?
– Да ладно тебе. Не буду через радио гонять, обещаю…
– Тогда без проблем. Завтра с утра подскочу, перепишем, а то после обеда продать договорился.
– Как и в прошлый раз продать?
– А что в прошлый раз было? – заинтересовался Змей.
– Да он на диск «Песняров» наклейку «Сьюзи Кватро» приклеил, ну и конверты поменял, конечно. Так и продал рублей за пятьдесят, вроде, «Песняров», – пояснил Джон.
– Ну, молодец, – рассмеялся Змей.
– Ага, молодец, только кто-ж знал, что это племянник заместителя начальника городской милиции, соседа моего. В тот же день пришли. Хорошо ещё, что в квартире почти ничего такого не было, только два блока «Кэмела», да жвачки несколько пачек. Всё забрали. Конфискуем, говорят, за моральный ущерб. Ну и диск, конечно, тоже. Мать переполошилась, ругалась потом долго. Но ничего, обошлось вроде. Теперь такими делами не занимаюсь… – неохотно рассказал Старый.
– А ты куда поступать-то собираешься? – вернул разговор в прежнее русло Змей.
– Да никуда, в девятый класс пойду.
– Каким образом? Ты ведь еле на тройки вытянул. Удивляюсь, как экзамены-то сдал… Не возьмут тебя.
