СЮЗАННА. Так возвращайся домой, в Стратфорд.
ШЕКСПИР. Не могу.
СЮЗАННА. Это какая-то женщина, так?
ШЕКСПИР. Тебя это не касается.
СЮЗАННА. Да. Женщина. Я знала.
ШЕКСПИР. У меня уже был такой разговор с твоей матерью.
СЮЗАННА. Теперь будет со мной.
ШЕКСПИР. Однажды была женщина, но она… больше ее здесь нет.
СЮЗАННА. Так что тебя держит? Ты нас ненавидишь?
ШЕКСПИР. Давай без глупостей.
СЮЗАННА. Я не глупая. Я такая же умная, как ты, и я пытаюсь понять, и для меня это важно. Ты мне нужен.
ШЕКСПИР. Не понимаю, зачем тебе я? У тебя прекрасный муж, который, как человек, гораздо лучше меня.
СЮЗАННА. Он у меня есть. А мне нужен ТЫ. (Изо всех сил старается не расплакаться). Не могу поверить, что ты нас не любишь.
ШЕКСПИР (неловко протягивает руку, касается дочери). Сюзанна, мы с твоей матерью…
СЮЗАННА. Когда мне было девять лет, кузнец грубо отозвался об актерах, так мама вылила ему на голову ночной горшок.
ШЕКСПИР. Такая у тебя мать.
СЮЗАННА. Она собрала вместе Джудит, Хемнета и меня и сказала нам, если кто-то скажет дурное слово о нашем отце, вы должны хватать большой нож и защищать его доброе имя. Джудит однажды так и сделала. Едва не отрезала одному мальчишке ухо. Ты ВЕРНЕШЬСЯ домой. Я знаю, что вернешься. Должна идти. Мой бедный муж ждет. Я так обижаю его. Не знаю, как он все это терпит. Я скажу маме, что ты приедешь завтра. И не забудь надеть плащ. (Набрасывает ему на плечи плащ). Ты всегда забываешь. Простудишься и умрешь. Мама сшила его сама. Так долго над ним трудилась. Я хочу, чтобы домой ты пришел в нем. Обещаешь? Конечно, обещаешь. До свидания, папуля. Увидимся завтра.
(Целует его в щеку, улыбается ему и убегает. ШЕКСПИР стоит. Пауза).
ШЕКСПИР. Я создал это существо, и еще одно, моя жена и я. Умное и грустное, милых, нежных дочерей, плоть и кровь. И я не знаю, что с ними делать. И сын. Хрупкие создания. Смертные. В этом проблема. Ваш отец боится, любовь моя, смертных существ, существ, которые умирают, смерти на сопливо-зеленой лошадке, лыбящейся, как эта обезьяна Кемп. Лучше солгать, чем в этом признаваться. (Оглядывается). Молодым мне это снилось, маленький зеркальный мир «Глобуса», в котором я видел темные фантазии насилия и похоти, разыгрываемые для меня. Под крышей обсиженные голубями небеса, населенные, главным образом музыкантами. Доски, по которым я хожу – земля, и в них черви, для полного правдоподобия. Затянутый паутиной люк ведет в ад. Там холодно, но крысы так милы. Миниатюрный христианский мир, в котором можно вываливать себя в языческих аналогиях и воплощать бессмысленные ритуалы. Но безопасный. (Громовой раскат. Гроза надвигается). Я построил вселенную лжи. Все это – ничто, а я в ужасе от ничто. Почему моя рука не перестает трястись? Пальцы мертвецов. Когда ружье дает осечку в «Тамерлане»[3 - «Тамерлан/Tamburlaine» – пьеса Кристофера Марло.] и убивает беременную женщину в партере, это, конечно, подходящая метафора, что-то сделанное. Нет, это всего лишь правда, но я не могу ни соединить, ни отделить одно от другого. (Смотрит в темный зал, пятясь от него). Я ненавижу вас, люди. Каннибалы. Бог есть детей моей плоти, вы поедаете детей моей души. Это место обряжено в ложь и создано из смерти. Сущность этого места – смерть. Я гнию, а потому… (Он пятится, а потому не видит люка и падает в него). А-А-А-А-А-А-А! (Глухой удар, пауза, потом голос из-под сцены, в лучших традициях Призрака отца). ГАМЛЕТ! ОТОМСТИ!
(Смех ШЕКСПИРА, потом внезапно громкая музыка и на сцене полно людей, бегающих, поющих, сооружающих два пересекающихся пространства из бутафории, частей декорации и сундуков, находящихся на сцене).
ЛЮДИ (поют, пока строят зеленый, сельский Стратфорд, напоминая эльфов, молочниц, лесных богов).
Когда родился я в Стратфорде городе,
Чума бушевала, чума бушевала,
И ангелы пели, приходит она,
Когда вспоминает бог о нас,
Когда вспоминает Бог о нас.
Чума – хороша.
Чума-хороша[4 - When I was born in Stratford townthe plague did rage, the plague did rage,the angels sing –it comes when God remembers us,it comes when God remembers us,the plague it is a pretty thing,the plague it is a pretty thing.].
(Теперь они строят грязный, напоминающий склеп Лондон, да и сами похожи на жертв чумы и нищих, грузят тела на тачки, которые использовались, чтобы вывозить их).
Когда я пришел в город Лондон,
Чума бушевала, чума бушевала,
И ангелы пели, приходит она,
Когда вспоминает бог о нас,
Когда вспоминает Бог о нас.
Чума – хороша.
Чума-хороша[5 - And when I came to London townthe plague did rage, the plague did rage,the angels sing –it comes when God remembers us,it comes when God remembers us,the plague it is a pretty thing,the plague it is a pretty thing.].
(Следующий куплет сопровождает колокольный звон, звук волынки, скелеты исполняют танец смерти).
И когда гнить я буду в земле,
А чума бушевать, а чума бушевать,
Ангелы споют, приходит она,
Когда вспоминает бог о нас,
Когда вспоминает Бог о нас.
Чума – хороша.
Чума-хороша[6 - And when I’m moldering in the groundthe plague will rage, the plague will rage,the angels sing –it comes when God remembers us,it comes when God remembers us,the plague it is a pretty thing,the plague it is a pretty thing. –Театр может предложить свой перевод.].
(Люди уходят, на сцене остаются две фигуры, АННА, в Стратфорде, и ЛЕДИ, в Лондоне, смотрят друг на дружку поверх люка, как двое скорбящих от вырытой могилы).
2
(На балконе АРИЭЛЬ поет, глядя в люк, АННА бросает в люк цветы, как в могилу, протягивает часть цветов ЛЕДИ, и та тоже бросает их в люк, песня заканчивается).
АРИЭЛЬ.
На тридцать пять футов
В воде твой отец,
Что было костями –
В корал обратилось;
Что было глазами –
То перлами стало.
Ничто в разрушенье
В нем не пришло,
Но только все в нем
Обратилось в морское.
Как чудно, богато
И пышно все в нем[7 - Шекспир «Буря», акт 1, сцена 2. – Перевод Павла Каншина.]!
АННА (бросает последний цветок). Розмарин. Цветок воспоминания.
ЛЕДИ (бросает свой последний цветок). Рута. Цветок покаяния.
(Они смотрят друг на дружку через могилу. Потом из-за сцены слышится голос МОГИЛЬЩИКА. АННА и ЛЕДИ уходят в тени Стратфорда и Лондона. Появляется МОГИЛЬЩИК, поет. Исчезает и АРИЭЛЬ).
МОГИЛЬЩИК (поет, мрачный, крепкий мужчина).
