– Может, теперь расскажешь о себе? А то я всё про себя и про себя?
Хотя тут, она немного лукавила, её рассказ был скорее о повседневных вещах нежели, о ней как о личности. В моём представлении о ней был только размытый силуэт, скрытый за плотной занавесью. Впрочем, я и сам не собирался откровенничать.
– Даже не знаю… Обычный парень. Школа, университет. В университете учусь на преподавателя, однако по профессии работать не буду, не моё. Достижений особых не имею, планов тоже. Живу в общежитии, – я коротко кашлянул, собираясь с мыслями. – Люблю читать, слушать музыку, иногда бегаю на стадионе. Фирменное блюдо – паста с томатами. В подростковом возрасте пытался играть на электрогитаре, однако вскоре забросил. Нравятся пешие прогулки на природе. В шесть лет мне подарили щенка овчарки, он был моим единственным другом до 11 лет. В тот год его сбила машина, больше я питомцев не заводил.
– Как жаль.… А почему больше не заводил?
– Не хотел снова расстраиваться. Смерть Реда была для меня настоящей трагедией длиной в целое детство. Немалый срок.
Аюна сосредоточенно кивнула.
– Ты ко всему так серьезно относишься?
– Стараюсь. Как говорил мой троюродный дядя, жизнь – это не такая простая вещь, в ней надо бороться и побеждать.
– И как сейчас дядя?
– Он бросил семью и уехал в другую страну. Там снова женился и завёл детей. А потом умер, привозить его обратно и хоронить пришлось тетке, так как «новая» семья от него отказалась.
– Тяжелая судьба…
Я пожал плечами. Впереди была аллея, которая примыкала к большому парку. Обширная территория десятки лет назад была засажена деревьями и кустами. С тех пор всё это поддерживалось в надлежащем порядке и радовало глаз. Парк, благодаря этому пользовался большой популярностью. Помимо деревьев, там находились аттракционы. Сезон ещё не пришёл, и колесо обозрения большим пятном маячило на фоне темно-синего неба.
Прямо у входа в парк разместились уличные музыканты. Разговор сам собой затих и мы, не сговариваясь, пошли к ним. Акустическая гитара, подключенная к усилителю и губная гармоника, наполняли дрожащий воздух музыкой. Дуэт парней был по-настоящему спаян, возможно, это были профи, потому что даже сложные композиции звучали здорово, без фальши. Они сыграли «блюз под дождем», «блюз на крыше», а потом переключились на Beatles. После «Twist and Shout», Аюна вытащила из сумочки мелкую купюру и аккуратно положила в гитарный кофр. Музыканты сдержанно поблагодарили, а один из парней спросил:
– Девушка, выбирайте песню, сыграем специально для вас.
Аюна на секунду задумалась.
– Если можно, песню Стиви Уандера на ваш выбор.
Парни перекинулись парой слов и заиграли «I wish». Я слушал, и думал о неплохом музыкальном вкусе моей новой знакомой. Аюна не отрывала взгляда от певцов, а когда гармоника выводила долгие соло, пританцовывала. Когда песня закончилась, все вокруг зааплодировали.
Вскоре парни собрали инструменты и ушли. Мы ещё немного побродили по тропинкам и миновав входную арку, отправились в сторону центра города. Часы на торговом павильоне показывали начало одиннадцатого. Аюна шла, мечтательно улыбаясь, а потом спохватилась.
– Ого, уже так поздно. Слушай, а тебя в общагу пустят?
– У меня там хорошая репутация. А по выходным вахтеры на опоздания закрывают глаза. Пускают, даже если придешь под утро.
– Сможешь проводить меня до метро?
– Конечно.
Девушка серьезно покивала. Мы мирно плыли в ночь, сохраняя молчание и держась за руки. Пришли в себя только возле метро. Яркий указатель и скудный ручеек людей, ныряющих под землю в тоннель. Эскалатор отвёз нас на платформу. Дежурный и полицейские цепкими взглядами осматривали пассажиров. Час был поздний, и даже механический голос, объявляющий поезда казался сонным. Аюна несколько раз зевнула.
– Чудесный вечер. Давно так не расслаблялась. Спасибо тебе.
– Тебе спасибо, спасла от скучной субботы. Кстати, ты так, толком, ничего про себя и не рассказала.
Девушка лукаво улыбнулась.
– Значит, будет повод встретиться ещё раз.
Она записала мне на рекламном буклете номер своего сотового, я номер телефона из общежития. Не успели мы обменяться, как из черного зева тоннеля вылетел поезд. Двери с шипением распахнулись, Аюна спешно чмокнула меня в щеку, сунула в руки блейзер и скрылась в вагоне. Не успел я опомниться, как поезд унёс её. Я погладил место поцелуя, там уже начала пробиваться трехчасовая щетина. От блейзера исходил аромат лилий.
///
Следующая неделя прошла незаметно. День сменялся другим со скоростью почтового экспресса, и остановить это было совершенно невозможно. Время текло мимо меня и навсегда исчезало в прошлом. Перед сессией неожиданно увеличилась нагрузка, и с утра до вечера я пропадал на занятиях.
Несколько дней не получалось позвонить Аюне. Слишком много заданий навалились одновременно. И только в четверг вечером я набрал заветный номер, аккуратным почерком написанный на рекламном буклете бытовой техники. К тому времени я уже выучил его наизусть, разглядывая перед сном, словно какую-то реликвию. Недовольный женский голос поведал, что это её номер, и чтобы я её больше не беспокоил. Женщина, не прощаясь, бросила трубку. Разглядывая цифры, я решил, что ошибочно нажал не на ту кнопку. Вторая попытка и тот же голос в трубке. Я смял рекламку и закинул в урну возле лестничного пролёта.
В рыбном ресторане мне тоже помочь не смогли. Раздраженный администратор покрикивал на официантов и отвечал мне довольно грубо.
– Здесь у нас стажёров как грязи, сегодня они есть, а назавтра уже не приходят.
– Её имя Аюна…
– Ты думаешь, я их знаю по именам? А фамилия?
На это мне ответить было нечего. Последняя ниточка оборвалась. В городе зарядил короткий дождь.
В общаге тоже творилось непонятно что. Регулярно в коридорах толкались незнакомые люди, провожающие всех хмурыми взглядами. Всегда тихие соседи, под конец учебного года словно сорвались с цепи и стали закатывать шумные вечеринки. На все просьбы, меня либо приглашали присоединиться, либо грозили расправой. И то, и другое, не подходило мне в одинаковой мере. Приходилось использовать беруши, и только тогда удавалось заснуть.
Луковица тоже оказывался в комнате набегами, а потом снова пропадал. На мои вопросы о происходящем он только отмахивался.
– Проблемы у меня, возможно даже совсем съеду.
– Уж не с Коршуном ли?
Луковица вздохнул, стало ясно, что с ним и более ни с кем. Впрочем, в подробности он вдаваться не стал, а я не жаждал их узнавать.
– И где жить будешь?
– К родителям вернусь, буду фермерское хозяйство поднимать. Или же к сестре поеду, она в Исландии неплохо устроилась, глядишь и мне, местечко найдётся.
Из его рассказов, сестра регулярно где-то хорошо устраивалась, то в Польше, то в Финляндии, и даже в Канаде. Исландия была упомянута в первый раз. Сестра бы очень удивилась своей обширной географии проживаний. А где она на самом деле неизвестно.
Весна не желала уступать место лету. Календарь на стене терял последние листки мая, а на улице было холодно, словно уже конец сентября. Люди не снимали легких курток и тревожно глядели на небо.
В субботу разболелась голова, полдня я бесцельно прошатался по городу, однако лучше не стало. По пути в общагу купил три банки пива и пачку сигарет. Уже больше двух лет я не курил, но стало так тоскливо, что казалось сегодня без никотина мне конец. Луковицы в комнате не было. Радиатор напоминал сухой лёд. Рассеянный свет делал комнату ещё меньше. В углах висели тени, а воздух был спертый. Мрак одним словом
Магнитофон принял кассету, я выбрал случайную песню и поставил её на повтор. Джаз добавил комнате немного тепла. Я налил пива в свою большую чайную кружку. Наверху собралась пенная шапка, в нос ударил запах хмеля. Что за день такой? За стенкой опять что-то происходило. Не понять, то ли драка, то ли любовная идиллия. Я сделал музыку громче. После пятого глотка, кружка опустела наполовину, а голова стала болеть меньше.
После третьей бутылки и двух сигарет, я почистил зубы и лёг спать. Сон, безмятежный и лёгкий поглотил меня мгновенно.
///
Утром в мою комнату постучались.