– Пока не обломилась ветка. Он упал на камень, – докончил Арджун., не сводя взгляда с лица человека в форме. – Я помню твое лицо. Я помню лицо женщины…
– Она умерла, – глухо сказал человек в форме и опустил голову. – Когда пропал наш сын, она ещё долго надеялась, что он вернётся. Но через некоторое время мой брат принёс его разорванную одежду. На ней была кровь. И мы поняли, что нашего сына сожрали дикие звери…
– Это ложь! – Арджун отпрыгнул назад и выставил руки, как будто хотел разорвать человека в форме. – Дикие звери не едят людей. Только старый и больной зверь съест человеческое мясо! Только тот, кто не может охотиться сам, съест человеческое мясо! Шрикант говорила, от мяса людей крошатся зубы. Ни один уважающий себя зверь джунглей не нападёт на человека!
– А как же слоны, которые недавно вытоптали соседнюю деревню и убили нескольких людей? – невольно воскликнул человек в форме.
– А зачем много лун назад надо было убивать их отцов? – закричал Арджун. – Я видел – вы вырывали их бивни и оставляли их умирать! Их дети отомстили вам!
Мужчина в форме смотрел на взъерошенного мальчика, а Арджуну вдруг стало стыдно, что он позволил показать свой гнев человеку. Ещё никто не смел клеветать на его семью. Ведь джунгли – это была его семья уже много лет.
– Ты совсем как мой отец, Арджун Сидх. Ты мой сын, а я твой отец Рудра.
Арджун замер. В его голове постепенно стали всплывать картинки. Этот человек, но с чёрными волосами и чёрными бровями показывает ему огромный железный кинжал, на конце которого горит красный глаз. Вот он даёт ему огненную палку и объясняет, что она может убить. Поэтому ею нельзя грозить животным и людям, только тем, у которых такие же палки. Вот он со смуглой женщиной плескается в ручье, а этот человек машет им с берега. Вот этот человек бьёт розгами какого-то большого мальчишку, а смуглая женщина смазывает Арджуну колено какой-то едкой и пахучей мазью.
– Отец? – недоверчиво спросил Арджун.
– Сын, – произнёс Рудра Сидх, и раскрыл объятия.
– А смуглая женщина?
На секунду Рудра Сидх нахмурился, пытаясь понять, что имел в виду Арджун. Потом вздохнул:
– Твоя мать. Она умерла.
Рудра Сидх крикнул жителям деревни, что боги вернули ему сына. Некоторые палки опустились.
– А вдруг злой дух принял облик твоего сына? – выкрикнул кто-то. – Мы все слышали историю твоего брата, что он нашел только окровавленную одежду Арджуна. Что твоего сына съели дикие звери. А вдруг это колдун! И он пришёл, чтобы уничтожить нас?
В толпе заволновались, некоторые палки снова начали подниматься. Но Рудра только рукой махнул.
– В таком случае, беда падёт на меня и мой дом. Потому что я и мой сын идём домой.
Рудра Сидх обнял Арджуна за плечи и они прошли через расступившихся людей, которые продолжали держать палки наготове, как если бы от колдовства могла помочь сила.
Долгую неделю провёл Арджун в доме своего отца после того, как они столь неожиданно встретились. Он так и не привык носить одежду и обувь и спать в комнате на кровати. Он спрашивал Рудру, почему тот не взял себе другую самку после смерти первой, чтобы у него были другие дети. На что Рудра грустно отвечал: «Я слишком любил твою мать тогда и люблю сейчас. Для меня нет других женщин». Этого Шрикант не могла объяснить Арджуну, когда он всё же вернулся. По прошествии нескольких лет он встречал женщин в поле и у ручья, где они набирали воду в высокие кувшины. Его тело отвечало, но после того, как он убегал от них, а они от него, он не мог вспомнить их лиц.
Со временем жители деревни привыкли к нему, хотя продолжали относиться настороженно, как будто ждали, когда злой дух, заключённый в нём, проявит себя.
Он снова, как уже который год, крался по лесу, принюхиваясь к влажной траве. Непонятные люди деревни стали бояться его и ненавидеть. Когда он появлялся в поле их зрения, они швыряли в него камни и убегали. Снова, как уже стало для него привычкой, он разговаривал со своим обретённым отцом. Отец тоже не мог понять такого поведения своих соплеменников.
Однажды он услышал, как его родной брат рассказывает небылицы про то, что Арджун ест маленьких детей, которых ловит безлунными ночами. В гневе Рудра Сидх исхлестал своего брата, который, корчась на земле, кричал, что сами белые люди, которые много учёнее и умнее, говорят о том же. На слова Рудры Сидха, кто именно из белых людей рассказал ему эту небылицу, брат, жалобно скуля, принялся причитать, что это солдат, который живёт в поместье. И что он убьёт его, если он про него кому-то расскажет. Арджун слышал этот разговор, но не стал выяснять ничего у отца или его брата. Зато он решил проследить за ним. И однажды он увидел, как тот беседует с темноволосым офицером с неприятным хищным лицом. Чтобы не подводить отца, Арджун не решился больше приходить в его деревню. Они встречались в джунглях. Арджун хотел его познакомить со Шрикант, но сама Шрикант сказала, что приводить белого человека, даже самого хорошего, в нору, где они живут, это всё равно, что запереть себя в душном доме и поджечь его. Нехотя Арджун с ней согласился.
Сегодня осторожность и заботы, ставшие ему привычными за последнее время, сменились непонятными ощущениями. Как уже несколько лет подряд, в его груди от чего-то сладко ныло сердце. Но сейчас к этому примешивалась неясная тревога. Словно что-то должно случиться. Что-то новое, непонятное, приятное и грустное одновременно. Арджун на минуту остановился, пытаясь разобраться в своих ощущениях. Но что-то неясное гнало его вперед.
Выбираясь из джунглей, Арджун вышел к утёсу, под которым весело сбегал с камней водопад. Ручей, который по камням спокойно тёк дальше, впадал в речку, которая негласно разделяла владения животных и белых людей, джунгли и большую поляну. Вдалеке виднелся огромный белый дом и другие постройки. Из рассказов Шрикант Арджун знал, что там живут белые люди со своими смуглыми слугами, подстрелившие Вирендру. Арджун ещё никогда не подходил близко к этому дому. Эти люди не любят джунглей, говорила Шрикант, и не любят жителей деревни, потому что у них смуглая кожа. Вот этого Арджун никак не мог понять. Джунгли велики, а отец, когда Арджун приходил к нему, рассказывал, что сама земля ещё больше. В ней много рек и морей, где плавает много рыбы, много лесов, где живут разные звери и птицы, много полей, где люди могут построить свои огромные жилища. И всё-таки белые люди не любили никого, кроме себя и своих богатств.
Иногда, спрятавшись за камнями, он наблюдал, как из ручья, смеясь, набирали воду в кувшины смуглые черноволосые девушки в цветастой одежде. На их руках, шее, волосах позвякивали какие-то побрякушки. Девушки плескались друг в друга, а после, всё так же смеясь, ставили кувшины на голову и уходили, весело болтая. Несколько раз он хотел заговорить с ними, но они испуганно убегали с криками про злого духа джунглей.
Сегодня Арджун с утёса рассматривал большой дом и не мог понять, что же его так настойчиво сюда влекло. Почему сегодня он сам не свой.
Наконец до его слуха донёсся чей-то весёлый смех. Спустившись пониже и по привычке спрятавшись, он увидел у грота, который образовали нависшие сверху камни, двух белых женщин в сопровождении мужчин в форме. Они сидели на камнях, одна темноволосая женщина в кресле, и переговаривались. Раньше он заставал одну темноволосую женщину в кресле, рядом с которой сейчас сидел смуглый мужчина в тюрбане. Тогда Арджун не пытался показываться, помня, как его появление пугало женщин с кувшинами. Он ещё никогда так близко не видел белых женщин, за исключением тех раз, когда подглядывал за темноволосой незнакомкой. А серые камни грота, создававшие естественную тень, делали белизну их кожи ещё загадочнее. Женщина, чей смех он слышал, была светловолоса в белом легком платье. На её голове колыхалась шляпка в такт шагам, которыми она кружила вокруг стула. Её нежное личико и большие голубые глаза, казалось, превратили в камень светловолосого молодого человека, вставшего за спинкой её стула, с которого она легко соскользнула, чтобы пробежаться по камням. Девушка грациозно присела и сложила ручки на коленях. Арджун посмотрел на вторую женщину. Она сидела в кресле, вместо ножек которого Арджун уже не раз замечал колёса. Её волосы были тёмного цвета. Но не чёрного, как у знакомых ему жительниц деревни, а цвета спелых лесных орехов. Когда на них падало солнце, вспыхивали миллионы искорок, как от потрескивавшего полена в костре. Её лицо не было так гармонично вылеплено, как у первой женщины, но Арджун почему-то по-прежнему продолжал рассматривать его дальше. Высокий лоб, прямой нос и главное, светлые глаза, вспыхивавшие зелёной искрой, когда женщина говорила. Она сидела в своём кресле ровно, не опуская головы, как её подруга. Слова произносила чётко, и смех её не был похож на перезвон колокольчиков, как легкий смешок её собеседницы. Он вообще не был ни на что похож. Она смеялась громко и заразительно так, что Арджун невольно улыбнулся. И вдруг ему пришло в голову: «Вот моя самка». Это было так неожиданно, что Арджун сам себе удивился. Ведь он уже видел эту женщину не раз. Но только сегодня он услышал её голос, услышал смех. И всё его сегодняшнее беспокойство и непонятное томление в груди пришло в гармонию, когда он понял – это действительно его самка. Он нашёл её. Именно такая нужна ему – гордая, смелая, как Шрикант. Но тут подал голос ещё один мужчина, про которого Арджун забыл. Чёрные волосы, светлые сверкавшие гневом глаза, когда он смотрел на темноволосую женщину, правильные черты лица, в котором было что-то хищное, всё это не понравилось Арджуну. Он вспомнил, что именно этого человека видел с братом своего отца. Тот говорил именно про него, когда утверждал, что он его убьёт, если про него узнают. Темноволосой женщине было явно неприятно близкое присутствие этого мужчины. Но, видимо, нравилось светловолосой красавице. Она лукаво улыбалась, поглядывая то на одного мужчину, то на другого.
– Вы зря расточаете на меня своё внимание, Яго, – произнесла на его реплику, которую Арджун пропустил мимо ушей, в это время темноволосая женщина. – Дядюшка лишил моего отца наследства за его пристрастие к археологии. Обратите ваше внимание на Элис. А то Джон Элиот уведёт её у вас из-под носа.
Светловолосая женщина зарделась и опустила голову к ручкам, в которых теребила цветок, сорванный светловолосым кавалером.
– При чём тут ваше состояние, Джулия? – с плохо скрываемым раздражением произнёс темноволосый мужчина. – Ваш дядюшка поручил мне заботу о вас, хотя, признаюсь, это и нелёгкая работа.
– Не вас, а своего делового партнёра, чьим сыном вы являетесь. И не заботу, а опёку моего несуществующего состояния. Я могу позаботиться о себе сама.
– И как, интересно? Может, вы принесёте мне письмо, в котором это указано, и прочтёте мне?
По лицу темноволосой женщины пробежала тень.
– О, Герберт, это жестоко – напоминать о недуге Джулии! – воскликнула светловолосая красавица.
– Тогда пусть она прекратит называть меня Яго. Я ничем это не заслужил.
– Ничего, Элис. Мелкие людишки, слабые духом, всегда найдут повод вспомнить о недостатках других. А вам, Яго, я дала такое прозвище ещё в Лондоне, когда вы выпытывали у моего дядюшки, кому из двух братьев он оставит своё состояние – моему отцу или отцу Элис. Плохо вяжется с бескорыстными чувствами к нам обеим, о которых вы непрестанно говорите.
– Я не выпытывал, – резко ответил мужчина. – Просто мой отец хотел знать о состоянии финансов вашего дядюшки. Ведь наша компания зависит и от них тоже.
Под ногой Арджуна хрустнула ветка. Все четыре головы мгновенно повернулись в его сторону. Глаза светловолосой женщины округлились от ужаса, она зажала рот ладошками и с воплем бросилась через поляну к белому дому. Поколебавшись, за ней кинулся светловолосый мужчина. Темноволосый сделал было движение, но, увидев, что его опередили, раздражённо вернулся к креслу темноволосой женщины. Она с интересом разглядывала Арджуна. Его это удивило. Он привык уже, что все, кто впервые видел его, выходца из джунглей, обычно пугались и убегали или наставляли на него оружие. Вот и сейчас темноволосый мужчина достал откуда-то длинный и тонкий кинжал.
– Уберите вашу гадюку, Яго, – холодно произнесла темноволосая женщина, даже не обернувшись. – Ничего плохого он нам не сделает. Верно? – Она улыбнулась Арджуну и у него почему-то стало тепло на сердце.
– Вам виднее, конечно, но от туземцев, тем более живущих в лесу, всего можно ожидать, – презрительно сказал мужчина. – А эта гадюка, как вы его назвали, – Он нежно провёл пальцем по лезвию кинжала, – не раз меня выручала.
– Не сомневаюсь, – бросила женщина. Она внимательно оглядела Арджуна и снова улыбнулась. – Меня зовут Джулия. Это Герберт. Но я зову его Яго. За двуличность. Ты понимаешь меня?
– Ничего он не понимает. Это же дикарь. Я слышал, слуги болтали, в деревне давно пропал мальчик. Потом он вернулся. Но дикарь дикарём. Даже спит на крыльце.
– Можно жить среди животных и оставаться человеком, – невозмутимо сказала женщина. – А можно и среди людей быть двуличной змеёй.
Мужчина крепче сжал свой кинжал. В глазах его полыхнул огонь. Арджун быстро подошёл к ним. В его руках ничего не было, но он не боялся железного жала в руках разъярённого мужчины. Он столько раз встречался с противниками поопаснее.
– Я Арджун, – произнёс он, глядя на женщину.
Женщина взялась за колёса своего кресла и подъехала к нему. Она ещё раз его оглядела и протянула руку:
– Пожалуйста, проходи, садись.
Мужчина фыркнул. Арджун был удивлён – женщина так и не встала с кресла, а каталась на нём.
– Почему ты не встаёшь? – спросил он, указав на кресло. Женщина помрачнела.
– А и правда, Джулия? Почему бы тебе не встать? – издевательски спросил мужчина. – Она не может ходить, дурак, – обратился он к Арджуну с нескрываемым презрением. – Её ноги не ходят. Поэтому она катается.
