– Арджун, ты для этого так торопился? Спасибо за предупреждение. Я немного устала от потрясения. Поэтому мы едем домой. Можешь нас проводить. Тебе всё равно надо промыть рану. Кто в тебя стрелял?
Арджун не ответил.
Когда Ананд закончил перевязку, Арджун подошёл к креслу Джулии и наклонился к её лицу.
– Когда я узнал про льва, я боялся, что ты умерла, – произнёс он.
– А какое тебе дело до меня? – спросила Джулия, пристально глядя на Арджуна.
Все ещё не отдышавшийся Арджун присел у её ног.
– Если бы ты умерла, – твёрдо произнёс он. – Я бы разорвал льва голыми руками. Ты должна жить. Без тебя мне тоскливо. Ты мне нужна. Только не пойму почему.
Джулия внимательно смотрела на него. Легкая улыбка пробежала по её губам. Она догадывалась, что творится в душе Арджуна. Но не спешила верить. Ведь Герберт тоже говорил, что любит её. А сам уезжал в Лондон, чтобы заниматься какими-то махинациями со своим отцом по поводу наследства старшего брата её дядюшки. Её отец иногда писал ей. Но очень редко, что было на него не похоже. И Джулия начала подозревать, что её корреспонденцию вскрывают, чтобы отобрать наиболее нейтральные письма. Это весьма походило на правду, поскольку некоторые слова отца не имели связи с предыдущими письмами. Но это Джулия решила оставить на потом, когда она приедет в поместье. Сейчас же до него надо добраться, а то Арджун ещё потеряет сознание от потери крови. Нести же его никто не будет – среди индусов он считался чем-то вроде парии, поскольку сам не соблюдал кастовых обычаев и общался со всеми подряд.
– Ребёнок Мадхури помог мне встать на ноги, – весело произнесла Джулия. – А ты можешь помочь мне заставить их двигаться.
Арджун непонимающе посмотрел на Джулию, Мадхури и Ананда.
– Пойдём, я всё расскажу.
Арджун тяжело встал. Какалькада снова двинулась в путь.
У ворот поместья их встретил Герберт верхом на лошади.
– А, так ты жива, – произнёс он, криво улыбаясь. – Элис, едва услышала про твои приключения, упала в обморок. В этот раз похоже, что непритворный. Джон хлопочет возле неё, как наседка. А дядюшка снаряжает людей прочёсывать деревни, чтобы тебя разыскать. Умеешь ты заставить крутиться весь мир вокруг себя. Как бы мне научиться?
– Поисками руководить, конечно, он поставил тебя, – прервала его Джулия, неприязненно поглядывая на него.
– Конечно.
– Тогда хорошо, что со мной был Ананд и остальные, а то ты непременно принёс бы дядюшке только мой труп.
Герберт стиснул кулаки и рывком спрыгнул с лошади. Мадхури тихо ахнула за спиной Джулии.
– Что такое? – резко спросил Герберт, повернувшись к ней. Он секунду смотрел на её лицо, затем приблизил своё лицо к Джулии: – Когда-нибудь я заставлю проглотить тебя свои слова, надменная кукла, – Он отстранился и громко сказал: – Вижу, ты не оставила привычку собирать отребье со всей округи, – Он мотнул головой в сторону Арджуна.
– К сожалению, у меня нет этой привычки, – парировала Джулия. – Иначе ты был бы моим лучшим другом. А по поводу моих слов, то если не хочешь, чтобы тебе в лицо неслись оскорбления, не затевай ссору, – Она бросила взгляд на Мадхури, всё ещё потрясённо смотревшую на Герберта и зажимавшей рукой рот. Потом коротко кивнула Ананду и поехала вперёд, со всей силы крутя колёса кресла.
Отъехав, она сказала Арджуну:
– Моё предложение остаётся в силе. Я поговорю с дядей, чтобы он разрешил тебе приходить к нам. Мне нужно разрабатывать ноги. А ты мне поможешь.
Она поехала дальше, махнув Ананду и Мадхури.
Едва они удалились на достаточное расстояние, как Герберт, резко схвативший Арджуна за раненую руку, злобно прошипел ему в лицо:
– Что за предложение? Что она затеяла?
– Ты же слышал, что она сказала, – поморщившись, ответил Арджун. – А вообще это не твоё дело, Яго, – Джулия уже читала ему пьесу Шекспира про ревнивого мавра, чью ревность разжигал злобный друг Яго. Он понял, почему она так звала этого неприятного человека.
– Что ты сказал? – Герберт схватил его за горло, но тут же почувствовал у своего живота что-то острое. Опустив взгляд, он увидел тонкий кинжал – свою гадюку, который ему всегда верно служил. Как бы быстро он ни схватил Арджуна, тот был ещё быстрее и сумел не только незаметно вытащить его кинжал, но и приставить к его животу. Он отпустил горло Арджуна. – Ты слишком дерзок, щенок из джунглей, – презрительно сказал он, похлопывая хлыстом по руке. – Эта фурия – моя женщина, понял? И всё, что касается неё, касается меня. Так говори, недоносок, что она затеяла?
– Она не считает, что принадлежит тебе. Она поняла, что это ты обманул Мадхури, и никогда тебе этого не простит.
Герберт замахнулся, намереваясь стегнуть Арджуна, но его рука оказалась в железных тисках, а у горла, больно покалывая его, очутился его собственный кинжал, который он так непредусмотрительно оставил в руках Арджуна.
– Я знаю, кто надоумил брата моего отца стрелять в меня в джунглях, – тихо произнёс он, глядя в глаза Герберту. Их лица почти соприкасались. – Я знаю, кто надоумил его распустить про меня слухи о том, что я злой дух леса. Я знаю, почему крестьяне в деревне стали бояться и ненавидеть меня. Брат моего отца глуп. Но он знает, если наследник умрёт, мой отец сделает наследником его. Я не очень это понимаю, но знаю, что ради этого наследства вы, люди, готовы убить родных. Я предупредил брата моего отца, что не потерплю с собой такого обращения. Он же решил покончить со мной сразу, одним ударом. Я никогда не убивал людей, – помолчав, добавил он. – И не заставляй меня пробовать.
Он посмотрел в глаза Герберту и медленно отпустил его. Потеря крови не слишком сказалась на силе его рук. Задыхаясь от ярости, Герберт сделал шаг назад, потирая шею.
– Ты убил своего дядю? – спросил он, злобно улыбаясь.
– Нет. Его убил мой отец. Он слышал наш разговор. Когда я повернулся, чтобы уйти, брат моего отца выстрелил мне в спину. Он хотел убить меня. Но отец помешал ему. Когда брат моего отца умирал, он признался, что это он отвёл меня в джунгли. Так что он умер со спокойной совестью. А вот ты… – Арджун пристально посмотрел на Герберта. – Не пытайся сделать зло мне или Джулии. Тебя я убью без сожаления. Ты даже этого не заметишь.
– Мы ещё с тобой встретимся, щенок, – прошипел Герберт. Он вскочил на лошадь. – Я ещё разберусь с тобой и этой сучкой, которая посмела мной пренебрегать. Мы ещё увидимся. Надеюсь, обстоятельства будут более благоприятны для меня.
Он пришпорил лошадь и поскакал к дому.
Мадхури в доме приняли настороженно. Слуги-индусы, зная её касту и её историю, откровенно игнорировали её. А английская прислуга относилась недоверчиво к чужачке.
В первый же день Джулия выпытала из плачущей женщины правду о ней и Герберте. Джулия и Элис, которой она вкратце рассказала, были возмущены. Но если Элис в конце концов примирилась с этим фактом: «Это мужчины. Они могут поступать, как хотят», то Джулия откровенно презирала Герберта и отказывалась с ним общаться. Когда он приходил к ним в поместье, она всегда оставалась у себя вместе с Мадхури, которую не отпускала ни на шаг. Она боялась, как бы Герберт, впавший в ярость от того, что его проделки стали известны, не убил Мадхури или её ребёнка. Отмытая и накормленная женщина готова была на коленях сутками благодарить Джулию за ту малость, что она для неё сделала. Но Джулия ей пригрозила, что раболепство – это не для неё, и, если Мадхури хочет остаться с ней, то должна забыть прежнюю жизнь. Успокоившись, она сказала Мадхури:
– Я знаю, что тебя здесь ничего не держит. Когда у дядюшки закончатся тут дела, мы поедем в Англию. Хочешь поехать со мной?
– Уехать от сюда? Навсегда?
– Да. Далеко. Сначала мы будем плыть по огромному морю, которому нет конца и края. Затем поедем на лошадях по зеленой траве. В Англии выпадает снег и бывает очень холодно. Но так не всегда. Подумай, я могу упросить дядюшку взять тебя с собой.
И Мадхури думала. Что её здесь ждёт, в этой её родной стране? Постоянные унижения из-за касты и внебрачного ребёнка? Сон на улице, еда из помойки, вода из лужи? Нет. Если Джулия действительно уговорит своего дядю, то Мадхури поедет с ней. По крайней мере, у неё будет защитница. И она согласилась.
А у Джулии теперь стало ещё меньше времени на праздность. После того, как она убедилась, что Арджун вне опасности, что рана несмертельна, она стала учить Мадхури и её сына вместе с Арджуном. Занятия проходили в саду перед домом под присмотром Ананда и ещё нескольких слуг. Когда умственные упражнения начинали утомлять, она с помощью Арджуна утомляла физически мышцы ног, заставляя их работать. Из них двоих было неясно, кто больше уставал. Приглашённый доктор разработал специальные упражнения, которые должны были поднять Джулию на ноги в течение года. Но она изнуряла себя гораздо больше предписанного врачом, поскольку хотела как можно быстрее приблизить тот срок, когда она могла бы сама без помощи ходить, как обычные люди. По велению дяди Джулии при уроках должны были присутствовать ещё Элис и её служанка. Но близкая свадьба сделала Элис рассеянной, и частенько она не обращала на Джулию и её учеников внимания, занятая только Джоном Элиотом. А её служанка, глядя на госпожу, в это время улаживала свою жизнь с одним из конюхов. Так что приличия были вроде бы соблюдены. По крайней мере внешне.
Странные визиты Герберта и его таинственная возня в Англии заставили Джулию задуматься о своей судьбе. Ведь несмотря на пренебрежение и откровенную ненависть, он не оставил свои преследования. Значит он знает о её финансовых делах больше, чем знает она сама. Джулия просто не могла поверить в любовь Герберта. Она его слишком хорошо знала ещё с тех пор, когда они познакомились в Англии.
Однажды, никого не предупредив, она вместе с Анандом поехала в город к нотариусу и составила завещание. Хоть завещать ей особо было нечего, однако она не хотела, чтобы у родных были проблемы с её последней волей. Подобная эскапада немало удивила Элис и Джона, особенно, когда они узнали о его содержании: всё своё имущество Джулия оставляла Элис с ежемесячной выплатой определённой суммы для Арджуна и Мадхури и её ребёнка. После, посоветовавшись с Анандом, она зашла в оружейную лавку и купила маленький дамский пистолет, который так хорошо прятать в складках юбок женского платья. По поводу пистолета Джулия просила Ананда никому не говорить. Элис перепугается, а Джон просто не поймёт. Что до дяди, то он решит, что она спятила и просто запрёт её в доме. А учебный год только начался. Ананд, привычный, что английские леди не держат в руках пистолетов, а только пяльцы или спицы для вязания, был удивлён таким поведением Джулии. Но ещё более его удивила просьба научить её пользоваться пистолетом.
– Зачем, госпожа? – удивился он.
– Мы живём в вашей стране, Ананд, – объясняла Джулия. – Мало того, что здесь полно диких животных и змей, так ещё твои соплеменники не испытывают к нам никакого почтения и радости. Я их могу понять. Но стать их жертвой мне не хочется. Тем более, что поведение Герберта меня начинает тревожить. Не хочу тебе говорить всего, чтобы ты не решил, что у меня с головой не в порядке, но по мне – лучше иметь при себе пистолет, когда он рядом.
– Вам виднее, госпожа. Я сделаю всё, чтобы вы были в безопасности.
– Спасибо Ананд. И не сообщай родным эту новость. Не хочу, чтобы все переполошились и стали считать меня клеветницей или паникёршей. Вдруг я всё же не права, и на меня влияет моя предубеждённость против Герберта.
– Как вам угодно, госпожа.
– Когда она приехала домой, то сообщила Элис и Джону о своём решении по поводу завещания.
