– Нападения? – Джулия нахмурилась. – Почему ты так решил?
– С тех пор, как мы въехали в заросли, я чувствую, что за нами следят, – произнёс Ананд, крепче сжав пистолет.
Кучер беспокойно оглянулся на Джулию. Та, успокаивающе улыбнувшись, пересела к нему.
Въехав в густую растительность, коляска пошла медленнее. Джулии всегда нравились эти поездки в город. Проезжая мимо переплетения лиан и толстых стволов деревьев, она всегда изумлялась причудливости природы. В такт лошади Джулия и кучер медленно покачивались.
Вдруг резкий звук разорвал тишину. Джулия оглянулась – Ананд, схватившись рукой за грудь, медленно сползал с лошади, которая порывалась встать на дыбы от страха. Кучер, дёрнувшись, заставил свою лошадь взбрыкнуть, от чего коляска чуть не опрокинулась.
– Не тормози! – крикнула Джулия, перехватив повод. – Держи поводья!
Кучер вцепился в поводья и хлестнул лошадь. Она побежала быстрее, испуганная выстрелом и подгоняемая вожжами. Однако, хоть тропа и была достаточно широкой – лошади и телеги миссии протоптали дорогу к городу, однако кочки и ямки заставляли лошадь спотыкаться. Несмотря не то, что кучер её отчаянно хлестал, быстро, как хотела Джулия, она бежать не могла. Лошадь Ананда отстала, когда он вывалился из седла. Джулия оглянулась: Ананд не двигался, зажав в руке повод.
Тут раздался ещё один выстрел, и кучер упал на поводья, заставив лошадь встать на дыбы и остановиться. Джулия попыталась столкнуть его на землю, но кучер был тяжёл для неё и вдобавок мёртвой хваткой держал поводья. Джулия соскочила с места и стала распрягать лошадь, пытаясь одновременно её успокоить. В это время из-за деревьев показался Герберт. В его правой руке дымился пистолет, на плече висело ружьё, за поясом поблёскивал его любимый тонкий кинжал.
– Так-так, наша маленькая Джулия осталась одна, – ухмыляясь, произнёс он, подходя.
Джулия оглянулась. Мельком оглядев Герберта, она снова занялась лошадью.
– Что, Яго, ты настолько трус, что убиваешь в спину из-за угла? – презрительно спросила она, даже не повернувшись.
– А язычок у тебя всё так же остёр. Ничем тебя не проймёшь, – Он подошёл ближе и приставил кинжал к её спине. – А теперь, милая, прогуляемся.
– Зачем? – Джулия повернулась. В её лице не было страха, одно презрение. – Замуж за тебя я не пойду, с кинжалом ты или без. А больше я тебе ни для чего не нужна. Так что, если хочешь убить – убивай тут.
– Нет, дорогая. Хоть это не Елисейские поля, но и тут люди ездят. Я не хочу, чтобы нам мешали. Вперёд.
Он подтолкнул её кинжалом к просвету между деревьями. Джулия пожала плечами и медленно пошла вперёд.
– А я и не знал, какая у тебя красивая фигурка, – злорадно сказал Герберт. – Жаль такую красоту уничтожать.
Джулия никак не отреагировала. Руководимая Гербертом и его кинжалом, она пришла на небольшую поляну, которая с одной стороны обрывалась в никуда и была ограничена валунами. Подойдя к ним, Герберт приказал остановиться.
– Теперь подождём, – ухмыльнулся он.
– Чего? – не поняла Джулия. Её раздражал глумливый тон Герберта и бессмысленное ожидание неизвестно чего.
– Не чего, а кого. Твоего любовника.
– У меня нет любовников, – с холодной яростью произнесла Джулия.
– Это ты так говоришь, – Герберт уселся на валун, поигрывая кинжалом. – Но я никогда не поверю, что вы с этим дикарём занимались только грамматикой и поэзией.
– Дело твоё. Ты и у ангела найдёшь чёрное перо.
– Ты же не ангел. Ты лицемерная шлюха.
– Что ж ты так рвёшься меня окольцевать? Так сильно нужны деньги?
– Вот в этом ты права. После свадьбы ты мне не будешь нужна. Дядюшка в два счёта откажется от твоего наследства – я ему такую сказку про долги твоего батюшки расписал, что он и не подумает принять на себя подобное бремя. Что до церкви… Когда дядюшка официально откажется от своей доли и потребует от тебя изменить завещание, ты это сделаешь. Иначе странный несчастный случай или какой-нибудь фанатик-индус умертвят твоего дядюшку и Элис вместе с ним. Дикие звери в джунглях тоже не редкость. Как и озлобленные индусы. На поезда нападают грабители и, случается, кого-нибудь убивают. В дома заползают змеи. А уж они-то не разбирают кого жалить. Когда ты напишешь завещание, ты случайно оступишься на камнях или лошадь понесёт. Все только скажут, что ты ещё плохо научилась ходить. Вот ноги и не выдержали. Ничего криминального.
– Так вот что ты задумал? Ради завещания держать в заложниках мою семью, а после его изменения – убить меня? А где гарантия, что ты не убьёшь остальных после моей смерти?
– А зачем? Они на твои деньги претендовать уже не будут. К чему они мне нужны?
– Спешу тебя разочаровать. Даже, если я умру твоей женой, тебе ничего не достанется.
– Это почему?
– Я обманула дядюшку, потому что знала, он обязательно проговорится тебе. Я написала завещание в пользу церкви. Видишь ли, они очень нуждаются в деньгах. И всякий несчастный случай не спустят на тормозах, как здешняя полиция, которая не хочет трений между индусами и англичанами. Я предупредила епископов о том, что в любом случае я делю своё имущество между церковными приходами. А то, что я смогу получить в наследство от отца, я планирую отдать Ватикану. Ты понимаешь, что это значит? Ватикан не деревенская церковь. Уж он, если вцепится, то своего не упустит. Я заранее всех предупредила. И они в курсе, что если я попробую изменить завещание, то это не от большой любви к родне.
– Чёрт! – Герберт в ярости стукнул по камню кулаком. – И где оно?
– А зачем тебе оно? Мы же неженаты. Да даже, если бы и были, Ватикан уже предупреждён. Всё же католическая церковь в этом вопросе надёжнее, чем англиканская. По крайней мере, она древнее, а значит, более опытна.
Герберт вскочил и шагнул к Джулии, сжимая кулаки.
– И всё же, я думаю, мы договоримся, – прошипел он ей в лицо. – Как ты будешь улаживать с церковниками эти вопросы, меня не волнует.
– Не думаю, – твёрдо сказала Джулия.
– Отпусти её! – раздался голос из-за деревьев.
– Арджун, – без эмоций произнесла Джулия.
– Именно, – Герберт широко улыбнулся и повернулся к Арджуну, раскинув руки в стороны.
– Ты, как видно, получил всё же мою записку. Быстро же ты.
– Записку? – удивилась Джулия.
– Именно. Ты с твоей обезьяной занимались только печатными буквами. И то, что у разных людей разный почерк, этот дикарь от тебя ещё не узнал. Было легко нацарапать записку с просьбой Мадхури передать ему срочно придти к гроту, где вы встретились в первый раз, и попросить любого солдата вручить её твоей собачке. Эта дура так и сделала – передала или прочитала её Арджуну, раз он здесь. Нет, Арджун, не стоит подходить ближе, – Герберт поднялся с камней и приставил кинжал к горлу Джулии. Затем, не отводя руки с кинжалом, он зашёл ей за спину и вытащил ещё один пистолет. – С такого расстояния я точно не промахнусь, – Из-под Локтя Джулии он направил пистолет на Арджуна. – А ты не дёргайся. Мой палец на курке.
– Так что тебе надо? – со злобой спросила Джулия. – К чему этот цирк? – она осторожно начала шарить в складках своего платья, надеясь на свой пистолет.
– Цирк? – Герберт посильнее надавил кинжалом на горло Джулии. На её шее показалась капля крови в том месте, где был приставлен кинжал. – А вот к чему. Ты выходишь за меня замуж, меняешь завещание, а я оставляю Арджуну жизнь, – Он снова ухмыльнулся.
– А что тебе мешает нарушить слово после венчания? – спросила Джулия. Кровь потекла по шее. Джулия поморщилась, нетерпеливо сжимавший кулаки Арджун замер. – Даже сейчас? У тебя в руке пистолет. Ты волен убить его, даже, если я сама поведу тебя к алтарю.
Краем глаза она заметила движение внизу у валунов. Герберт, поглощённый своей жертвой и близкой развязкой, похоже, ничего не видел.
– Тут ты права. Я волен убить его. Но я надеялся, ты попытаешься спасти своего любовника. Любая женщина уцепилась бы за такую возможность.
– Он мне не любовник. А тебя я знаю. Договариваться с тобой всё равно, что с сатаной. Ты не сдержишь слова.
– Точно. Я и не собирался. Какой же нормальный муж потерпит рядом со своей женой её бывшего любовника. Я надеялся на твоё благоразумие, – Герберт широко улыбнулся и нажал на курок. Грохнул выстрел и Арджун упал. Герберт резко развернул Джулию лицом к себе, отбросив ставший ненужным пистолет.
С-начала я хотел жениться на богатой наследнице, чтобы поправить дела, – яростно начал он. – Ведь ни ты, ни твой дядюшка, ни его безмозглая дочка ничего не смыслите в финансовых делах. Когда я привозил вам бумаги и сказочки, вы мне верили. Я мог сколько угодно врать, вы всё равно бы продолжали мне верить. Но потом я потерял от тебя голову, мерзкая дрянь. А ты на мою любовь отвечала презрением. Ты улыбалась Джону Элиоту – безмозглому болвану, под стать своей тупоумной кукле-жёнушке. А должна была улыбаться мне. Ты должна была принадлежать мне, а не этой обезьяне из джунглей. Теперь ты за это заплатишь.
