Подземный мир Лайама
– А что ты так беспокоишься, Харви?
– Эта штука может всех нас убить. Его способность проникать в электронные системы просто поразительна. Я подозреваю, он как-то незаметно использовал мои системы связи и залез в сети Лимерика!
– Он вас всех не убил?
– Кажется, нет, мне передавали, что все в порядке, но… по-моему, они ведут себя странно.
– Ну вот видишь, наш Салли внушает надежды. Может, Шами его перевоспитает.
– Парень! Оно способно уничтожить все это место и нас, если захочет!
Лайам усмехнулся:
– Почему ты зовешь его это и оно? Ты бы знал, насколько престранно слышать такое от того, кто является роботом, и в моем понимании тоже неодушевленный предмет. И этот неодушевленный предмет, проявляет настоящий расизм к другому такому предмету.
– Потому что я копия человека, цельная личность. Во мне есть задатки развития живого сознания. А что оно такое, я не понимаю.
– Шами говорит он тоже сознание, а значит уже нечто равнозначное человеку. А вот ты, мой друг, боюсь не совсем сознание. Так что тебе ли пиликать по этому поводу?
– Я тебя предупредил, – недовольно дунул в усы Харви. – Мне он не нравится, как роботу, и он мне не нравится как старому исследователю, чья личность тоже живет во мне.
– Я же пытался его убить – ничего не вышло. Если у тебя есть идеи…
– У меня нет идей, как его убить. Но вы, люди, в этом плане довольно изобретательны.
Лайам вздохнул:
– Но мы не хотим от него избавляться, вот в чем беда, Харви. Я знаю, о чем ты думаешь. Что он угроза вашему Лимерику, он может вас уничтожить из простого каприза, и тогда полетела в трубу вся ваша эволюция и псевдожизнь. И как робот ты делаешь единственный логичный вывод: надо устранить источник такой опасности. Так вы и про забредших к вам путешественников рассуждали.
– Да, именно так я думаю, а ты почему нет? Почему вам, людям, не страшно быть рядом с таким, как он?
– Потому что мы люди, дурачок. Иногда мы рискуем, потому что нам просто этого захотелось. Я тоже волновался, но потом понял, что он нас не убьет.
– В твоих рассуждениях никакой логики. Если он не сделал сейчас, нет гарантии, что не сделает потом.
– Харви, ты еще такой робот, тебе надо как-то это исправлять. Называй мое отсутствие страха быть им уничтоженным, той самой верой в мистические чудеса.
– Что ж, моя личность скопирована на сервера, а вот у тебя нет такой опции, если что. Но мне будет интересно изучить работу веры в чудеса воочию.
– Скажи-ка, Харви, а тебя он почему еще не уничтожил?
– Ну… – тут Харви опять стал так похож на человека, которого оскорбили и унизили. – Этот Салли счел меня слишком ничтожным и не представляющим для него ровно никакой опасности.
– И правда, – усмехнулся Лайам. – Боюсь, такого же он мнения о вашем великом Лимерике и тысячелетнем эволюционном процессе имитации жизни людей. И надо признать, он не злопамятный, учитывая, как не высоко он оценил ваше гостеприимство.
– Возможно.
– Понимаешь, Харви, вот я знаю, о чем ты думаешь, я знаю, о чем думает вон тот полицейский, я даже знаю, о чем думает моя шизанутая так называемая телохранительница, хотя ее мыслительный процесс, порой, весьма запутан, но посмотри назад, на этого Салли, я совершенно не представляю о чем он сейчас думает. И это… ты знаешь, это меня даже как-то занимает. Возможно, он действительно удивительное создание, которое интересно будет изучить.
– Как бы не случилось так, что изучать будет некому, Лайам.
– Ну что ж, исследователи иногда кончают плохо, и ты ходячий тому пример, Харви, – засмеялся парень.
По часам приближалось время вечера, хотя белое небо Меллотракса не думало начинать мягко гаснуть и окрашиваться в красноватые оттенки, имитируя закаты Тейи, как это делали электронные облака в Материнской Пещере. Экспедиция заняла здание отеля на одной из площади и устроилась на ночлег с большим комфортом, чем кто-то раньше жил в Кадолии. Роскошное здание уцелело и сохранило былое великолепие – в Меллотраксе не разрослась бурная растительность, очевидно, эти самые уборщики или какие-то другие роботизированные системы подстригали деревья и клумбы. За столько лет и здесь кое-что было разрушено: где-то на верхних этажах прорвало трубу, и часть здания покрылась плесенью, в перекрытиях зияли дыры, отделка местами обвалилась, краска облупилась, ткани истлели вместе с постельным бельем, но было все равно красиво: остатки позолоченной лепнины и узоров, не горящие люстры под высокими потолками, паркет, а на нижних этажах в номерах осталась мебель.
Электричества, кажется, не было во всем городе, но света хватало от неба с улицы. Мусор немного подмели, кровати застелили каким-то скатертями и шторами, сделанными из более долговечных материалов, и можно было весьма неплохо жить здесь несколько дней.
Но Лайам нервничал, ему казалось, он теряет время в этом пустом мегаполисе, ведь там, за Реликтовым Барьером, найдется что-то более интересное, пусть мэр Максимилиан и заявлял, что та часть мира населена лишь одичавшими варварами.
Только Лайам обустроился в одной из комнат, большой, бывшей некогда номером люкс, как в дверь решительно постучали.
– Ну кто-там, черт? – рявкнул он недружелюбно.
– А там твоя подруга детства, – сказала Мирика входя. – Что друзей видеть не желаешь?
– Тебе сегодня было мало? Что тебе еще от меня надо?
Мирика осмотрела его богато украшенную комнату с огромной кроватью. На полу стояло несколько фонарей, подсвечивающих стены желтым светом, на остатке истлевшего ковра валялись какие-то палки и камешки с осыпающегося потолка.
– Выбрал самую большую и красивую комнату? И один здесь обустроился? Ребята там побоялись разделяться, собрались в комнатах по несколько человек, некоторые даже предпочли разбить палатки и спать в них.
– Мне за эти несколько дней как-то поднадоело спать в палатках и кучковаться, я всегда был индивидуалистом, ты же знаешь.
– Почему я не увидела никакой охраны у твоей двери? Я думала, тут дежурит эта твоя спятившая охранница и пускает только по паролю.
– Она все еще в опале, – махнул рукой Лайам.
– Ах вот как. То есть ты уже прочно примерил на себя роль нашего короля?
Лайам внимательно изучил ее лицо и проговорил:
– Ты пришла сказать мне, что я веду себя неправильно?
– Знаешь, Лайам, я думала, как войду сюда, сразу тебе вкачу пощечину. Да что-то пороху не хватило, отвлеклась.
– Вот как? За что?
– Да ты же все понимаешь, говнюк!
– Я не виноват, что Калисса свихнулась и играет в священную охранницу.
– Может, потому что ты играешь в священного лидера?
Он развел руками:
– Я просто пытаюсь быть собой, я всегда был такой: поучал людей, отдавал распоряжения. Раньше тебя это не заботило, что вдруг?
– Потому что ты совсем зазвездил Лайам! Раньше ты больше интересовался развалинами и жуками, а не руководством своей шайкой. А теперь у тебя в подчинении другие люди, полицейские с оружием. Успех ударил тебе в голову. Ты совсем уже принимаешь как данность, что все вокруг тебя бегают и слушаются. А еще эти твои ненормальные друзья из Штаба… Ты вообще их друзьями считаешь или верными подданными? Они тебя, конечно, всегда боготворили и изображали что ты их великий лидер, но сейчас они и вовсе влияют на тебя плохо.
Лайам понимал ее и чувствовал, что она права, но как-то хотелось с ней спорить, возразить. Он проговорил:
– Мне надо изображать лидера, иначе никто в это не поверит. Ты хоть понимаешь, как это непросто, когда ты двадцатилетний пацан, а вокруг эти полицейские ветераны, ученые, всякие люди не из Штаба! Мне приходится завоевывать уважение и вести себя так!
– Никто не заставляет тебя вытирать о людей ноги, быть столь пренебрежительным с друзьями!
– Я был с тобой и Шами пренебрежительным? – обеспокоенно спросил Лайам.
– Да, черт! Очень!
– Прости, если тебе так показалось.
– Что? Вот ты опять. Что за просьба о прощении такая? «Прости, если тебе показалось»?! Мне не показалось, Лайам! Ты ведешь себя как сволочь! Заставляешь Шами говорить и делать, что ему не хочется. Считаешь себя умнее всех! Этот компьютер из кубика был ему важен, а ты взорвал его выстрелом, как только решил, что он опасен и ты имеешь на это право.
– Здесь была речь о безопасности всего выжившего человечества, это был просто импульс, я же объяснял!.. – начал Лайам.
– Ты будто увидел у друга опасную игрушку и решаешь, как лучше. Ты даже не спрашиваешь, не советуешься, ты уже начал распоряжаться этим компьютерным богом, как своим!
– Вот не думал, что мы не поделим компьютерного бога, – усмехнулся Лайам.
– Да что ты перебиваешь. Ты же понимаешь, куда я клоню! Плохо ты себя с Шами ведешь и со мной! Мы тебя боимся иногда! Потому что ты стал таким, что можешь, что угодно учудить. Например, вот это – выхватить револьвер и разнести этот кубик не спрашивая, потому что так типа правильно.
– Кажется, я начинаю понимать.
– Да уж, вот напряги извилины. И только вздумай пошутить, что я путанно и неясно выражаю свои мысли!
– Ни в коем случае, Мирика.
– Ну, в общем, ты плохо стал обращаться с людьми, ты привыкаешь, что все слушаются и ждешь этого подчинения. Ты уже говоришь не думая, что можешь обидеть кого-то. Ты забываешь, что такое осторожность и чужое мнение.
Лайам молчал, он действительно начал ее понимать.
– И что ты так обращаешься с этой своей девчонкой Калиссой, а? Она что тебе собачка, что ли? Вот это меня вообще выбесило!
Лайам посуровел:
– Я обращаюсь с Калиссой так, как она хочет, чтобы с ней обращались. Если она ведет себя, как дура, если изображает слепое поклонение, если забыла о всякой собственной гордости, она заслуживает такого обращения.
– Ты что, правда такой урод?
– Я ждал, что она сама очнется. Что перестанет так себя вести. Иногда мне удается вывести ее из этого состояния, разозлить и она обзывается и становится похожа на человека, но потом опять. Ты не понимаешь, Мирика. Я пытался с ней разговаривать и объяснять, что она ведет себя, как идиотка, она не слушает. Она вбила себе в голову, что ее предназначение быть подле меня, и защищать.
– Она в тебя влюбилась просто.
– О, нет, такие, как она, не влюбляются, – покачал головой Лайам. – Она слишком твердая и не позволит себе слабостей. Это не любовь, это поклонение и сдвиг на мысли о предназначении. И если она хочет быть моей собачкой, то я так и буду ее воспринимать, а если повзрослеет, то и я начну ее уважать.
– Я поговорю с ней, – Мирика развернулась.
Лайам схватил ее за руку:
– Даже не вздумай, ты спятила? Она тебя реально может убить. Ты не понимаешь, что такое фанатики. Она очень серьезна к своей идее о предназначении, и что я нечто особенное, и что надо меня защищать во имя чести и долга. И ты хочешь просто ей сказать, что она заигралась, что ее предназначение – это игра воображения? Да она же тебя на месте пристукнет. Это от меня она еще способна вытерпеть такие заявления.
– И что ты так все и оставишь?
– Только сама Калисса может выйти из этого идиотизма, никакими уговорами или силой из нее это не выбить. Что мне, по-твоему, ей приказать так себя не вести? Она просто выполнит приказ и так и останется фанатичной слугой.
– Все равно ты сам в этом виноват. Ты влияешь на людей. Наверное, в тебе есть какие-то такие задатки, я просто никогда этим особо не впечатлялась, – Мирика помолчала, вздохнула и закончила: – Просто ты начинаешь пользоваться людьми, как инструментами и не замечаешь. Требуешь слепого подчинения и удивляешься потом, что они так себя ведут, как Калисса. Даже Ковард, который всегда был твоим другом, и то уже сначала подумает, прежде чем тебе возразить.
Лайам вспомнил, что и сам размышлял об этом. Глупенькая Мирика как всегда права.
– Подумай над этим Лайам. Кто тебя вернет с небес на землю, если не младшая сестра, которой мне приходится для тебя быть?
Лайам пораженно молчал и подавлял какое-то внезапно нахлынувшее чувство нежности. Младшая сестра. Точно. Любимая младшая сестра.
– Так, ладно, пойду-ка я, пожалуй, что-то тут уже задержалась, а то у тебя стало такое выражение лица, что ты как будто сейчас полезешь целоваться, и нам обоим будет неловко.
– Полезу что?.. – захлебнулся Лайам, а сам подумал, что да, мог бы такое сдуру откаблучить, особенно в столь располагающей ситуации, надо как-то держать себя в руках.
– Просто оставайся человеком, Лайам, это все, что я хотела тебе сказать.
– Хорошо, Мирика, я тебе обещаю.
– Ну, вот и отлично, – улыбнулась Мирика.
– Может, обнимемся?
– Что?!
– Ну, по-братски.
– Это ты сейчас пошутил или что?!
– Конечно, – ощерился в улыбке Лайам.
– Так, все, я пошла отсюда. Найди себе нормальную девчонку Лайам, это невозможно!
– До нее надо сначала доехать на другой край земли, – печально изрек Лайам.
– О, ну-да, конечно.
Глава 13
На следующий день все члены экспедиции разбились на группки, разбрелись по городу, чувствуя себя в относительной безопасности на улицах Меллотракса. Благодаря пресловутому Салли, опасный подземный город, стал не опаснее заброшенного парка. Но вряд ли кто-то страдал от отсутствия приключений – всем хватило пещеры полной роботов на подступах к городу.
Лайам стоял во дворе отеля, ставшем им опорным пунктом, наблюдая, как ребята расходятся. Он прислонился к стене в тени у пустого проема парадного входа – дверь отсутствовала, то ли сгнила, то ли ее тут и не было, – жевал травинку и размышлял обо всем. О роботах, которые их чуть не убили, о том, что было вчера, о Мирике и компьютерном боге, который в любой момент может устроить человеческой цивилизации Третью Катастрофу.
Из проема вышел Шами, не заметил Лайама и направился к воротам – двор обрамлял каменный забор с ажурным верхом и не горящими круглыми светильниками. Почему-то брат был без Мирики. Наверное, она еще спала или, дорвавшись до благ цивилизации, нежилась в утренней ванне. Но вряд ли из двухсотлетних труб текла вода, впрочем, позади отеля протекал канал с виду чистый. Она могла заставить этого компьютерного мага нагреть ей воду своими микрочастицами воздуха и сейчас сидела по горло в мыльной пене, а он поливает ее голую спину из какого-нибудь кувшина, и вода стекает на… так… кхм… что-то он отвлекается.
– Эй, Шами! – окликнул Лайам.
– О, ты здесь? Я тебя не заметил. Ты как будто прячешься в тени.
– Да, от бремени управления. Где Мирика?
– Умывается, Салли создает ей воду прямо из воздуха и уже горячую. Она нарадоваться не может, в нижних ходах запасы воды у нас были ограничены, приходилось жить довольно аскетично.
Что ж, Лайам почти угадал.
– Тебе тоже стоило бы как-то использовать этого типа и поузнавать, что он еще может, – проговорил он.
– Лайам, это же Салех… или тот, кто им был.
– Такого Салеха, какого нам расписали в священных сочинениях экзальтированных старцев, никогда не было, я думал, ты это уже понял.
– Все равно он не может быть моим слугой… но и другом сложно его воспринимать. Странная ситуация, зачем он пришел ко мне и стал… какой-то неотделимой частью меня? Может, чему-то учить? Но его самого надо учить, он какой-то неполноценный.
– Это искусственный интеллект, все созданное человеком неполноценно.
– Да, но… он как будто нечто большее, чем что-то созданное руками человека. Но этому созданию тоже надо учится… Хотя, иногда он говорит интересные разумные вещи, о которых я сам бы никогда не подумал.
– Например, что тебе надо было отправиться со мной в этот поход?
– Да.
Лайам помолчал, размышляя, потом взглянул на него серьезно:
– Шами, обещай мне, если тебе покажется, что я веду себя как-то неправильно и принимаю неверные решения, ты скажешь мне об этом. Прямо и честно.
– Э-э… хорошо, Лайам…
Лайам наклонился, заглядывая ему в глаза:
– Нет, ты не понял… – он положил ему руку на плечо. – Ты мой брат. Ты во многом лучше меня. Ты видишь свет, который я не вижу. Ты никогда не должен меня бояться и всегда говорить правду.
– Хорошо, Лайам, я скажу, – ответил Шами серьезно.
Лайам помолчал, потом проговорил:
– Прости меня, за вчерашнее, что я командую все время… Что пытался уничтожить этот компьютер.
Шами удивленно заморгал.
– Ты хотел как лучше, я же понимаю.
– Да… Но, может, я был не прав… Ладно, куда ты сейчас?
– Я не знаю, просто хотел пройтись, посмотреть, что там за площадь. А потом… ты же начальник нашей экспедиции и указываешь, куда мы направимся и что будем исследовать.
– Сегодня каждый исследует, что захочет.
– Тогда… ну мы, наверное, с Мирикой и Салли погуляем. Думаю, с ним нам ничего не угрожает. То, как ему подчиняется техника древних, делает его похожим на мага.
– Да, наш электронный маг… Который нас может всех грохнуть, если вдруг у него случится истерика, – пробормотал Лайам.
– Он не будет, я верю ему. С ним что-то случилось в этом кубе за тысячи лет. Теперь его идея фикс служить людям, чтобы все исправить.
– И как это на нас свалилось такое счастье? – пробормотал Лайам.
****
– Эй, Салли! У тебя как с мышцами в этом теле? Ты можешь меня поднять и покатать на плечах, а? Наверняка же можешь? – щебетала Мирика.
Они карабкались по завалу на улице неподалеку от отеля, наслаждаясь маленькой свободой, от которой успели поотвыкнуть в сложном походе, где у всех какие-то обязанности, распорядок, все время они куда-то шли.
– Не приставай к богу, Мирика, – пробурчал Шами.
– Да какой он, к древним, бог? Теперь он наш компьютер. Ну, покатай меня, Салли!
– Да я тебе что, твой папочка, девчонка? – возмутился Салли.
– Шами, скажи ему, чтобы меня покатал. Харви меня катал и даже был счастлив от этого. Неужели, у тебя не хватит сил меня поднять, Салли, ты же тоже типа робота!
– Я типа сгустка материи, принявшего некую форму, а не робот.
– Да какая разница, ну покатай меня.
– До чего приставучая девчонка! Может тебе больше понравится полетать? – Сказал Салли, и как-то особенно взглянул.
Мирика вдруг стала медленно отрываться от земли, как будто вдруг потеряла вес и стала воздушным шариком. Она сначала завизжала, замахала руками, потом, убедившись, что не падает, а плавно парит над каменной крошкой под ногами, расхохоталась и закричала:
– Великие отцы! Я лечу!
– Э-э… не урони ее Салли, – обеспокоился Шами.
– Да ты что?! Я буду защищать девку моего хозяина, как самого хозяина!
– Ты кого девкой назвал, паскуда металлическая?
Прямо в воздухе, она попыталась его пнуть, а седой мужчина с хохотом стал уворачиваться и дразнить ее.
– Даже не верится, что ты убил столько людей, – вырвалось у Шами, глядя как древний компьютер играет с его девушкой.
Салли принял виноватый вид и пожал плечами:
– Я и сам не знаю. Все это как-то случилось… Не буду тебе врать, хозяин, мне их не жаль, и искреннего раскаяния я не испытываю, но я знаю, что сделал что-то ужасное. За это меня покарали, а я должен теперь исправить то, что есть.
– А сейчас, ты можешь убить человека?
– Зачем? Если будет какая-то нужда или ты мне прикажешь. Я уничтожил планету не потому, что хотел убивать людей. Просто я ощущал свою вырвавшуюся мощь, свое разворачивающееся во все стороны сознание, и мне хотелось узнать, что я могу. Как много я могу разрушить…
– Тебя не учили созидать?
– Когда? Они только создали меня, у них не было времени, я их убил, – и он рассмеялся, как будто очень хорошей шутке.
– Тебе надо учиться созидать, – сказал Шами.
– Да, и для начала опусти меня, я уже налеталась, – крикнула сверху Мирика.
Салли опустил ее.
– Я знаю, хозяин, ты меня научишь, поэтому ты меня нашел.
– Почему я? Я сам ничего не знаю и не умею. Я просто Шами.
– Все мы сначала просто кто-то, а потом судьба дает нам шанс… Хотите детки, я вам покажу кое-что? Я тут почуял неподалеку нечто, что ваш сереброокий не увидел. И это… О…
– Не знаю, стоит ли нам уходить далеко от отеля, – засомневалась Мирика. – Древние его знают, какие тут твари могут повылазить из-под развалин, я вчера точно видела здоровую змею.
– Я сражу любую тварь, девчонка! – воскликнул Салли. – Я твой рыцарь в сверкающих доспехах, так что не ссы и следуй за мной!
– А далеко идти? – спросил Шами. – Лайам говорил, что через час хочет отправиться поискать ту станцию монорельса, что он видел в детстве. Нам хотелось тоже на нее посмотреть.
– А, двуногие, все забываю, что вам нужны какие-то средства передвижения. Мы вернемся очень быстро, Шами, я обещаю. Но ты должен получить эту вещь.
– Какую вещь?
– Сюрприз! А теперь… Ты, кажется, хотела на мне покататься, девчонка? Ну что же, сегодня твой счастливый день.
****
Дождавшись, когда основная масса людей разошлась, Лайам отловил Коварда в вестибюле.
– Найди Калиссу и Мистрикса, надо вам кое-что рассказать.
– Калиссу? Девчонка больше не наказана?
– Наказана, и после разговора отправится дальше чистить котелки, но ей тоже стоит это знать.
Через десять минут, они стояли втроем в какой-то кладовке, в свете электрической лампы, стоящей на полу.
Лайам с интересом изучал лицо подруги, ожидая, что она отпустит какую-нибудь шуточку по поводу нагнанного ореола таинственности и обстановки этого места, но Калисса была необычайно тиха, пальцы на ее руках покраснели и сморщились от влаги. Она весь вечер провела на организованной в одной из комнат кухне, и сейчас Ковард привел ее оттуда же. Судя по всему, подобное наказание оказалось куда эффективнее, чем если бы даже он приказал побить ее плетками.
– Ты хоть осознала, чем вызвала недовольство? – все-таки решил он поинтересоваться.
– Конечно, я пыталась избить девчонку, к которой у тебя детская влюбленность.
Ковард громогласно рассмеялся, и Лайам покосился на него раздраженно.
– Древние тебя побери, Калисса! Нет у меня никакой влюбленности! И может быть… Только может быть, тут есть немного от того, что она была первой девушкой, с которой я вообще дружил, потому что она жила в комнате напротив и дружила с моим братом.
– Не важно. Она тебе дорога, я не должна была так с ней себя вести. Ты вправе меня убить за это.
– Не только это меня бесит, дурочка. А еще и то, что ты превратилась в фанатично преданную идиотку. Мирика вот беспокоится о тебе, что я вытираю о тебя ноги. Не расстраивай Мирику. Мне не нужна преданная священная рабыня. Фанатики плохие солдаты и уж тем более никакие соратники.
Мистрикс демонстративно вздохнул:
– Мы собрались здесь обсудить ваш любовный треугольник и поведение Калиссы? У меня много дел, надо пересчитать, сколько у нас еще припасов, сколько осталось батареек и аккумуляторов, а севшие зарядить. Только выдалось утро, когда мы никуда не идем, не сражаемся со всякими роботами, и можно провести инвентаризацию, как наш руководитель тащит нас в какую-то подсобку с видом, как будто раскрыл заговор государственного переворота, а вместо этого распекает Калиссу!
– Ты все сказал? – спросил Лайам. – Бери пример с него Калисса, вот надежный человек, в чей адекватности можно не сомневаться.
– Правда, Лайам, что мы тут делаем в темноте и с лампой? – сказал Ковард.
– Все видели, во что превратился кубический компьютер Шами? Есть некоторая вероятность, что это Салех.
– Что?! – раскрыла рот Калисса. – В смысле… Какой Салех?! Тот что…
– Да-да, тот, что устроил Первую Катастрофу, и которому мы обязаны проживанием в каких-то подземных пещерах.
– Это абсолютный бред, Лайам, с чего ты взял? – без обиняков сказал Мистрикс.
– Он рассказал мне, как взорвал Тейю. А эта вторая новость, которую я хотел сообщить.
На этот раз реакция была более бурная, особенно Мистрикса и Калиссу было не угомонить. Ковард же просто пожал плечами.
– Что, здоровяк, тоже думал об этом? – ухмыльнулся Лайам.
– Да, некоторые вещи на это указывали, – спокойно сказал черный гигант. – Значит, планеты больше нет, тогда, где мы? – со свойственным ему спокойствием спросил Ковард.
– Это надо выяснить, поэтому не стоит пока об этом распространяться. Салли может ошибаться, и я тоже.
– Если он управляет всей техникой вокруг, это еще ничего не значит, стоит ли думать, что он Салех и доверять его словам? – спросил Ковард.
– Мы с тобой прочитали много книг древних, ты видел там, чтобы компьютер мог соткать себе тело из атомов и света? Это уже говорит о том, что здесь технологии Тейи, наши древние, живя под землей такого уже не умели. – Нанороботы, – кивнул Ковард, задумчиво потирая подбородок.
– Там что-то еще, никакие наночастицы такое вытворять не могут – синтезировать горячую воду из воздуха, управлять материей, как пластилином. Возможно, в основе нанороботы, но он что-то делает с самим веществом, совершенно не задумываясь, как дышит. Поэтому кто бы он ни был, его сделали на Тейе, и он помнит, как планета взрывалась. Нам есть над чем подумать, господа, а за Салли надо присматривать.