Тетки отнеслись к происшествию совершенно безучастно и даже не взглянули на него.
– Двери в туннеле будут открыты, а роботы проводят вас до выхода, – сообщили они.
– Можно подумать мы, как лавочные воры, утащим у вас что-нибудь по дороге. Например, еще одного Харви Смелого, который вывалится из какого-нибудь шкафа. Уверяю вас, нам хватит и одного, – проворчал Лайам, делая знак всем, двигаться отсюда и прихватить летающие телеги со скарбом.
В сопровождении роботов они преодолели туннель и вышли в вестибюль.
Оживший Харви во всю изображал балагура и весельчака, охотно отвечая на расспросы ребят и рассказывая подробности, как он жил на первом этаже института Лимерик все эти годы, как ему обустроили комнатку, как он слонялся по коридорам не зная, чем себя занять, и что эти компьютерные женщины не так плохи, и, видимо, живут там, руководя своеобразной колонией роботов.
Лайам слушал исследователя в пол уха, кинув взгляд на мумию, так и валяющаяся у лестницы, когда они проходили мимо.
На выходе из института, роботы с ними распрощались, и дальше, по земляному туннелю, ребята потащили тележки самостоятельно. Но те как будто двигались сами собой от легкого прикосновения, паря по воздуху. Что за удивительные штуки? Да каждая из них сама по себе, небось, стоит целое состояние!
– Уф, я думал нам крышка, когда выронил Салли, – пропыхтел Шами, идущий рядом.
– О чем это ты? И кто такая Салли?
– Компьютер в моем кубе.
– Ах, да. Так почему нам должна была настать крышка?
– Салли сказал, что если тетки его увидят, то ни за что не захотят нам отдавать. Поэтому просил не показывать им. Но этот куб едва влезает в карман! Он выпал, и я думаю – все, сейчас они поднимут вой. А они, кажется, ничего не заметили, повезло.
Лайам задумчиво потер подбородок, глядя на него.
– Да, повезло, – пробормотал он.
Глава 5
Возвращение в город было триумфом! На центральной площади вмиг собрались люди, разглядывая летающие повозки с добычей, и конечно они сразу узнали Харви Смелого, который не уставал улыбаться и рассыпать воздушные поцелуи.
Явился мэр, на площадь тут же нагнали репортеров. Толстяк, лучезарно улыбаясь, позировал перед камерами в обнимку с Лаймом и рассказывал сущие нелепости, как у него болела душа, что, возможно, Харви Смелый еще жив, и что просто необходимо было послать спасательную операцию, и что это он вызвал Лайама, как известного специалиста по вопросам исследований, и они порешили организовать вторую экспедицию в Комплекс-4.
Лайам не спорил, только кивал и улыбался – ему могла понадобиться помощь города для еще более безумного предприятия, не зачем ссориться с мэром из-за всяких глупостей.
Без протестов пришлось принять и то, что чисто устный договор о передаче городу десятой части сокровищ оказался таинственным образом оформлен на бумаге со всеми печатями. А Лайам, честно сказать, рассчитывал при возможности увернуться от этих обещаний, теперь же пришлось соглашаться. Разве что он был категоричен, чтобы доля его парней осталась при них, но свои два имиум-генератора с конверторами пришлось торжественно даровать городу бесплатно и еще улыбаться журналистам при этом. Успокаивал только чек на вполне кругленькую сумму, выписанный мэром, в качестве некой премии за труды перед отечеством, и обещание почестей, льгот, и должности официального государственного исследователя, таким же, каким был Харви Смелый, во время своего исчезновения.
Сам чудесно возродившийся герой-исследователь купался в лучах славы, не отказывался от интервью, встречался с жителями и всем без устали рассказывал, как провел пять лет в заточении у таинственных компьютеров с которыми, якобы беседовал на философские темы и на которых, в целом, не держит обиды.
Так прошло два дня, город чествовал героев, их приглашали на праздники, и везде Харви рассказывал людям свою историю и при всяком удобном случае отговаривал любопытствующих подходить к институту.
Лайам только мрачно наблюдал за ним и размышлял.
****
Толстый человек шел поздно вечером по улице, слегка пошатываясь, бормоча какие-то бессвязные приветствия, попадающимся прохожим, те кивали и улыбались в ответ, узнавая его кожаную куртку и шапку с очками. Кто-то хлопал по плечу и советовал идти домой, на что человек дуя в усы, бурчал, что туда и направляется.
Вот уже и улица опустела, он подходил к дому, оставалось лишь пара кварталов. Хотя зрителей не было, он все равно шел не твердо, покачиваясь, пьяно бормоча в усы и икая.
Махнув лоточнику, сворачивающему пожитки в конце улицы, толстый человек свернул в темный проулок, где уже давно какие-то хулиганы разбили единственный фонарь.
Человек нервно оглянулся, как будто что-то почувствовал, но дунул в усы, побурчал и пошел дальше.
Неясная тень преградила путь, заслоняя редкие вечерние огни, святящие на выходе с проулка.
– Ну здравствуй, Харви Смелый, – сказала тень.
Толстяк всполошено замер, подслеповато пригляделся в темноту.
– Лайам? Лайам Ли Кадами? Тот мальчик, что спас меня? Что ты здесь делаешь? – пробулькал он, нетвердо пошатываясь.
– Верно, это я. Какое у тебя удивительное зрение, ведь здесь так темно, что я едва вижу твой силуэт.
Толстяк молчал, но продолжал исправно покачиваться.
– Что, такая мелочь, что ты и не учел? А ведь из мелочей и складывается картина, – продолжил Лайам из темноты. – Промах там, промах тут, и все сразу становится понятно. Гуляешь?
– Меня приглашали на ужин в правительстве, я кажется изрядно набрался…
– А меня не пригласили… – обронил Лайам.
– Если дело только в этом, мальчик, я бы поговорил…
– Похвально, как реалистично ты изображаешь пьяного, и как усердно. Но поздно ты озаботился деталями.
Над их головами кто-то зажег лампу и поставил на выступ. Стало видно потное подвыпившее лицо Харви Смелого, выглядел он удрученно, но ни капли не растерянно, только лишь настороженно. И он даже не поднял голову, чтобы посмотреть, кто там еще, видимо, он заметил, что там кто-то есть одновременно с тем, как заметил Лайама.
– Мелочи, мелочи, – вздохнул Лайам задумчиво.
Почти бесшумно за спиной Харви спрыгнула Калисса, с металлическим шелестом доставая свой невообразимой длины кинжал.
Толстяк взволнованно оглянулся на нее, потом взглянул на Лайама:
– Ты что, решил убить меня? За что? Ты так завидуешь мне?
Лайам проигнорировал его слова, сделав два шага навстречу:
– Видишь ли, Харви, куртка на твоем трупе в точности, как у тебя. Правда полежалая, пыльная, видно, что валялась там все эти пять лет. И еще… – Лайам наклонился, заглядывая в темные ничуть не испуганные глаза: – Она вся залатанная, Харви, в заплатках, а твоя, как новенькая. Мех на воротнике нужного цвета и фактуры, но мне видно, что это не хвост горной кошки, а воротник Харви Смелого был сделан из хвоста якобы убитой им в схватке кошки. Конечно, он это сочинил, и купил хвост у какого-нибудь охотника, но сути дела это не меняет. Твой воротник из чего-то другого.
– Почему ты так уверен?! – начал было Харви.
– Тсс-тсс, – поднял руку Лайам. – Я еще не закончил свою обличительную речь, господин Харви. Когда Шами выронил свой нелепый компьютер, между тобой и этим электронным демоном что-то произошло. Вы обменялись информацией. Как-то так, что людям это было не заметно. Или он передал тебе что-то по радиосвязи, или – как я больше склоняюсь – визуальным кодом, через серию неуловимых глазу гримас своего нарисованного лица. Что-то типа, молчи, иначе я тебя выдам, и ты выкрутился, сказав нам какую-то полуправду. Кто же такой наш Салли на самом деле?
– Это возмутительно! Я сейчас буду кричать! Ты ошибаешься, принимая меня непонятно за кого!
– Что ж, понимаю, ты не выдашь сейчас эту информацию, ведь это равносильно признанию, что я прав.
– Ты болен! Ты придумал все это. Господи! Передал мне визуальный код через гримасы?!
