Лайам улыбнулся ему:
– Вы совершенно правы, возможности устранить роботов нет, да и подобная воинственность ни к чему.
– Так делать-то что? – воскликнул мэр.
– Договариваться.
– Как? Они не желают нас знать!
– Ну мало ли, чего они там желают или не желают! – не сдержался Лайам. – Черт, это роботы! Всего лишь роботы! Их не могли создать совершенными, какая цепь ошибок накопилась за эти годы в их саморазвивающихся программах? Их разум возник из базы данных предустановленных реакций и поведенческих моделей. Человек создал компьютеры, чтобы те служили ему, вот что важно понимать. А там целый институт этих компьютеров с остатками знаний и технологий, ждущий, чтобы их вновь поставила себе на службу мудрая человеческая рука.
Комната молчала, все уставились на него после этой тирады.
Лайам вдруг запоздало вспомнил, что эти самые роботы, которым он только что приписал мечту быть под контролем человека, могут сейчас слышать каждое его слово. Он быстро стрельнул глазами по углам комнаты. Окон здесь не было, и никаких птиц не притаилось под потолком, но кто знает, возможно, вон за той розеткой сидит сейчас механический таракан и записывает все со звуком и изображением? Это может быть и совсем незаметная муха на потолке.
– Кхм, но конечно, нам следует проявлять разумность и осторожность, – поправился Лайам. – Надо им показать, что мы не желаем зла их маленькой общине и стремимся к дружбе.
– По-моему, ты только что декламировал, что мы должны их поработить, – хмыкнула Лаванда.
– Вероятно, у меня просто вырвалась немного грубая формулировка, но я думаю, нам необходимо до них донести, что мы могли бы сотрудничать, и это сотрудничество может оказаться выгодным для всех.
– И зачем им мы, если у них все уже есть и их техника превосходит нашу? – поинтересовался Гастигс.
– А вы уверены, что у них все есть и что нам нечего им дать? А они в этом уверены? Надо сначала пообщаться и выяснить.
– Но как, они же пообещали убить того, кто к ним сунется еще раз, – воскликнула Лаванда. – Любая делегация в лучшем случае будет вышвырнута, а в худшем перебита.
– Не знаю, отправить послание с просьбой о диалоге или парламентера, – отмахнулся Лайам, ему было совершенно неинтересно думать об этом. – Но можете мне поверить, они тоже боятся, и заинтересованы в каком-то диалоге.
– Протоп, подумай над этим, – вздохнул мэр.
– Я? Почему я, Максимилиан?
– Ну ты же у нас отвечаешь за безопасность!
– Я отвечаю за то, чтобы ворье по улицам не шастало, а не за договоры с роботами! Вон Гастигс достаточно пронырлив, чтобы что-то придумать.
– А, да, действительно, Гастигс опытный дипломат, ты, кажется, что-то оканчивал на эту тему?
– Ну, я… – замялся старик, явно не горя желанием.
– Придумай что-нибудь, Гастигс, город надеется на тебя.
Лайам внимательно наблюдал за ними из-под полуопущенных век, изображая скуку, а потом как будто только что вспомнил, проговорил:
– Вообще-то, кое-какой диалог с ними у нас уже есть. Я просил Хранительниц Лимерика о маленькой просьбе, и они ее выполнили.
– Ты? – приподняла бровь Лаванда.
– Они рассказали мне о Меллотраксе, – обронил Лайам с полуулыбкой.
Повисло тяжелое молчание, все четверо уставили на него тяжелые удивленные взгляды.
– Невероятно, вы знали об этом городе! – воскликнул Лайам.
– Я говорил, надо было еще вчера нагрянуть к нему с обысками и отобрать все книги, что он вытаскал из этого института. Теперь он все знает, – проворчал Протоп.
– Да какие обыски, парень теперь герой Кадолии, это такая была бы неприятная шумиха, – ответил мэр, потом взглянул на Лайама грустно: – Знал бы ты, мальчик, какие неприятности нам доставил тем, что нашел в этом Лимерике целую библиотеку! К счастью твои спутники, в основном, не книгочеи, и не набрали там всего, как ты.
Лайам только мрачно улыбнулся:
– Так вы все это время действительно прятали какие-то книги. Многие это подозревают, господа, не только я. Рад, что вы держите в курсе хотя бы министра финансов.
Лаванда оскорблено процедила:
– Все высшее руководство Кадолии знает, что мы не говорим о том, что было за Барьером и что некоторую литературу и особенно карты надо изымать.
– Госпожа Лаванда, хватит выбалтывать государственные тайны! – прикрикнул мэр.
– Ах эти ваши тайны! – воскликнула женщина, – Те, кто ходят в нижние ходы, давно знают, что там что-то есть. Чем ниже, тем начинаются более разветвленные сети коридоров. Но глубоко бояться ходить, там слишком много горных кошек, бродят крайне опасные роботы-охранники с лазерным оружием, уничтожающие все, что видят.
– А вы откуда так осведомлены? – приподнял бровь Протоп.
– Я занимаюсь рынком артефактов, поэтому часто общаюсь с разными сомнительными личностями. Этого парня, правда, как-то упустила.
– Ну простите, я не барыга и не собиратель мусора, видимо поэтому мы не встречались, – улыбнулся ей Лайам, от чего заслужил опять крайне колкий взгляд этой женщины.
– Если там и был когда-то город, он давно разрушился, – сказал мэр.
– О нет, – проговорил Лайам с улыбкой. – Я видел его собственными глазами. Когда я бродил по нижним ходам в глубоком детстве, я вышел в какое-то открытое светлое место с домами до самого потолка. Они были как в городах Тейи, которые я тоже помню.
Протоп фыркнул, сложив руки на груди, всем своим видом демонстрируя, что он думает о последнем заявлении.
Лайам продолжал:
– Я набрел на станцию монорельсовых поездов, в них был свет, они работали! Вы понимаете, господа? Эти поезда там все еще ходят.
– Не может быть, – выдохнула Лаванда.
– А! Он все выдумывает, – махнул пухлой рукой мэр Максимилиан.
– Но откуда ты узнал, как называется этот город, мальчик? – спросил Гастигс, не сводя взгляд черных глаз.
– Я нашел в нашей библиотеке среди книг свернутую схему метро, как мне подумалось в начале, и на ней было написано Меллотракс. Как вы это пропустили, господа? Думали, что никто все равно не знает, где этот город? Я узнал круглый логотип с лепестками одной из станций, она называлась Серендипити. Я стоял на этой станции в детстве, я видел табличку с этим изображением. Так я узнал, что город, что остался в моей памяти, существует на самом деле, и он внизу.
– Да, он там есть, и о нем знали еще отцы-основатели. Что нам с того? До него сложно и опасно добираться, – сказал Гастигс.
Лайам с улыбкой продолжил, следя за реакцией их лиц:
