Илиас вошёл буквально через пару секунд, скорее всего, ждал в коридоре.
– Вы звали, мой господин?
– Да. Спросить хочу, как отнесёшься к тому, чтобы твою Киру приставить к Марте и строго взыскивать за любое своевольство той?
– Это вам палач посоветовал? – осторожно осведомился он.
– Ты вопроса не слышал или окончательно совесть потерял вопросом на вопрос мне отвечать? – зло гаркнул Альфред.
Илиас тут же испуганно приклонил колени:
– Виноват. Не повторится более. Не возражаю я, конечно. Только бесполезно это, на мой взгляд. Марта абстрагируется от проводимых при ней экзекуций. Мол, вы можете делать что хотите, я тут абсолютно ни при чём. Думаете, я не пробовал её поведение с процессом допроса связывать? Пробовал! Результат нулевой. Я один раз приказал пытать допрашиваемого, пока она не соизволит сказать, чтобы прекратили. Даже не просить, а просто сказать: «Всё, хватит». Так вот, она не сказала ничего. Как не слышит. Глаза прикроет, и вся в своих мыслях.
– А что с тем допрашиваемым, про которого она ничего не сказала? – не сумел сдержать интереса Альфред.
– Сдох на дыбе на второй день, вернее, я приказал Ларгусу ему помочь сдохнуть, поскольку ждать мне её слова надоело.
– И как она на это?
– Никак. Я же говорю, абстрагируется она от всего происходящего и начинает реагировать, только если есть возможность кого-то из охраны позлить.
– Знаешь, зачем охранников злит?
– Это дураком надо быть, чтобы не понять. Нарывается, чтобы прикончили её. Вы что-то такое с ней сделали или этот колдун, которого вы убили, что жизнь ей абсолютно не мила стала. Я много раз говорил ей, мол, повинись перед Его Святейшеством, что сбежала. Поскольку он тебя велел не трогать, то наверняка простит. То, что ты здесь, это лишь попытка образумить. Не упрямься, повинись, и всё будет как раньше. Ведь явно хорошо тебе раньше было. Но нет, глаза отводит и молчит. Я, если честно, боюсь её даже на пару минут несвязанной оставить. Потому что вот вены на руке перегрызёт себе или ещё чего в этом же духе учудить может легко.
– Ты думаешь, самоубиться может? – задумчиво произнёс Альфред.
– А почему нет? – повёл плечами Илиас. – С неё станется. То, что она на лестнице себе шею не сломала, лишь счастливое стечение обстоятельств. А то, что спровоцировала охранника её уронить, чем не самоубийство? Или то, как других охранников подначивает постоянно, – это ведь не желание их реакцию увидеть, это, как я уже сказал, именно желание с жизнью распрощаться. Поэтому, как только вы оставите её наедине с Кирой, вы получите рыдающую Киру и труп Марты. Каким образом она это провернёт, не знаю, но какой-нибудь способ точно найдёт.
– С чего решил, что наедине оставлю? Не оставлю, просто за каждый выкрутас Марты прикажу наказывать Киру.
– А ей всё равно будет, вот увидите. Хоть убейте при ней Киру, никакого результата не добьётесь.
– Тебе жаль Киру?
– Нет, конечно, – ученик Эрбила брезгливо передёрнул плечами. – Хоть сейчас забирайте и делайте с ней, что хотите. Я не настолько к ней привязан, чтобы хоть как-то заступаться за неё, готов хоть сам ежедневно её при Марте наказывать. Только опасаюсь, что в итоге Марта лишь сильнее озлобится и всё станет ещё хуже.
– Хуже, чем сейчас?
– Да. Потому что я начинаю подозревать, что что-то с ней всё же не так… Изменилась она очень, я, если честно, стал опасаться, что убитый колдун ей как-то силу передал. Пользоваться она ей явно ещё не может, но вот, кто знает, что будет, если на эмоциях проклятье какое-нибудь сказанёт?
– То есть ты видишь у неё силу?
– Как вам сказать… Не то что бы вижу… Она её как бы окружает, а Марта использовать её пока не умеет. Хотя по мелочи у неё порой и выходит, чтобы охранников, например, припугнуть и внушить свою волю.
Альфред тяжело вздохнул. Ученик Эрбила начал задаваться вопросами и не факт, что не станет искать ответы на них самостоятельно. Надо было либо срочно свою версию происходящего ему внушить, либо побыстрее избавиться от него. Решил для начала первый вариант испробовать, после чего, как бы нехотя, выдохнул:
– Вот не хотел говорить, а, видимо, придётся. Ты правильно всё просчитал. Марта действительно изменилась, и не без причины. Я, убив преследующего её колдуна, решил его заклятье с неё снять, но не рассчитал немного, и активировал владение силой. А она отреагировала на это очень неадекватно. В истерику впала, типа сами вы колдуны, а никакие не Божьи посланники. Я хотел, чтобы остыла она немного, поэтому оставил одну посидеть подумать, а она сбежала. Я разозлился, конечно, решил, что, если ты ей темницу во всей красе продемонстрируешь, она испугается и в мозгах у неё просветление настанет, но, как видишь, опять просчитался. Не хочет она мою власть принимать.
– Теперь понятно, а то я всё голову ломал, что меж вами произойти могло… Но, мой господин, ведь отдать ей должное, она ни разу ни вас, ни меня ни в чём не обвинила прилюдно. Хотя могла, и это точно бы вынудило вас её быстро казнить. А она другие способы расстаться с жизнью ищет. И не проклинает никого, и силой даже не пытается пользоваться.
– Она боится ею пользоваться, считает небогоугодным делом это.
– Так, может, вам просто с ней поговорить, как вы умеете, и растолковать, что силу можно применять как во славу Божию, так и против.
– Она своеобразно всё воспринимает и пока не готова слушать, а главное – слышать. Я почему про Киру твою речь завёл, она ведь всех допрашиваемых преступниками в основном считает. Вот и не жалеет никого, мол, не моё это дело, поскольку я к колдунам никакого отношения не имею, и если и есть теперь у меня сила, это не моя вина, я умру невинной, и вина за это на моих гонителей ляжет. А если такую же невинную деву для опеки над ней приставить и жёстко спрашивать за то, что накормить не сумела или уследить за чем-то не смогла, то, может, и пожалеет она её. И постарается вступиться, а там уж и разговаривать дальше можно будет и хоть о чём-то договариваться.
– Это необычайно мудро, мой господин. Мне такая мысль в голову даже не приходила. Если так, то очень может быть, что и впрямь Киру она жалеть станет. Главное, чтобы мысли о самоубийстве оставила. Вы же знаете, сила притягивает возможности реализовать задуманное.
– В то, что она лично на самоубийство решится, я слабо верю. Добровольно душу в ад отправить охотников немного, а вот спровоцировать кого-то ей помочь, это да… Но пока, насколько я вижу, это не особо ей удаётся и никакое притяжение не помогает. Возможно, потому что мы с тобой, обладая значительно большей силой, ей в этом противостоим. Вот давай и дальше продолжай в том же духе. Если справишься с этой задачей, не только в помощники верну, но и преемником сделаю.
– О, мой господин, – Илиас благодарно прижал руки к груди, не сводя с него преданного взора, – я постараюсь, максимум сил приложу, чтобы вас не разочаровать.
– Старайся, старайся… Возможности для исполнения у тебя есть, – проронил Альфред и протянул ему руку для поцелуя, к которой тот тут же подобострастно приник.
Глава 13
Миранда лежала привязанная к кровати, погрузившись в зыбкую полудрему, поскольку состояние транса постоянно сбивалось наползающими мыслями, которые она с трудом отгоняла.
Визит Альфреда сулил, что положение её может кардинально поменяться, и мозг исподволь пытался проработать все возможные варианты и её линию поведения. Не желая включаться в процесс подобного анализа, она старалась отбрасывать генерируемые сознанием картинки, но одну, гложущую её мысль никак откинуть не могла, и она притягивала беспрерывной чередой остальные.
Эта мысль была о том, почему обстоятельства вынудили её оказаться во власти Альфреда. Она никак не могла для себя прояснить смысл происходящего, и это злило.
Что ещё хотела от неё Вселенная вместе с Творцом, кроме того, что она уже сделала? Собственной бескорыстной жертвы? Тогда почему не дают ей возможность её принести? Или ей необходимо простить выходку Альфреда, не сумевшего справиться со своими внутренними догмами и ударившего её? Так она и не злится на него и зла ему не желает. Даже ведь сейчас не пыталась противостоять, хотя он невзначай так открылся перед ней, пытаясь воздействовать на сустав руки, что легко бы могла его не только всей энергетики лишить, но и жизни в придачу. Только зачем ей это? Лучше пусть он попробует реализовать то, что так долго критиковал, может, что дельное в итоге и выйдет. Что ещё она должна сделать? Нарочито покаяться перед ним за то, что до сих пор считает абсолютно правильным, и знает что это на пользу Вселенной? В чём Творец хочет её переубедить и изменить? Или всё же не изменить, а проверить твёрдость устоев и с её помощью Альфреда изменить?
Последняя мысль неожиданно принесла ощущение внутреннего покоя и умиротворения, и Миранда едва заметно улыбнулась. Что ж, раз Творец хочет использовать её жизнь по полной для обучения других, она противиться не станет. Всё равно её жизнь явно не удалась, и вряд ли что-то изменить для себя она сможет. Поэтому пусть другие ею воспользуются. Хоть какая-то польза…
Дверь скрипнула, и в камеру Миранды кто-то вошёл. По шагам она догадалась, что сразу несколько человек. Глаза открывать не стала, пусть видят, что ей абсолютно всё равно, что происходит в окружающем мире.
– Марта, – кисти её руки коснулись чьи-то пальцы, по голосу она определила, что это Илиас, – будь добра, открой глаза, мне надо с тобой поговорить.
– Говорите, святой отец, у меня ведь не уши закрыты, – проронила она с явным сарказмом, по-прежнему не открывая глаз.
– Я бы хотел, чтобы ты взглянула на служанку, которая будет тебе помогать, – голос Илиаса был предельно мягок и льстив, и это явно ничего хорошего не сулило.
Распахнув глаза, Миранда увидела в свете факела, который держал палач, миловидную белокурую девушку с большими выразительными глазами, испуганно сжимающую перед собой тонкие ухоженные руки.
– Та-а-ак, – раздражённо выдохнула она, не сдержавшись, – Вы решили приставить ко мне служанку, в жизни не державшую ничего тяжелее ложки. А с какой целью можно полюбопытствовать?
– А ей и не надо что-то тяжелее держать, главное, чтобы накормить тебя могла и развлечь. Тебе же явно и поесть самой сложно, поскольку не ешь, и развлечений не хватает, раз с охранниками так развлекаешься. Надеюсь, она справится, а не справится, палач вразумит, что стараться ей надо лучше, чтобы тебе угодить.
Карты были сброшены. Илиас, скорее всего с подачи Альфреда, решил приставить к ней девочку для битья. Милую, способную взахлёб рыдать и просить её смилостивиться и не подводить под наказания.
Миранда вновь прикрыла глаза, решая, что может сделать в сложившейся ситуации.
– Так что скажешь? – прервал затянувшееся молчание Илиас.
– Какой ответ вы от меня ждёте, святой отец? Я разве могу как-то повлиять на ваше решение? – открыв глаза, она удивлённо уставилась на него.
