Параллельный фарватер. Отклонение от курса. Книга 1

6

После того как экипаж судна откинул швартовые концы, корабль медленно отошёл от причала. Оставшиеся на берегу люди продолжали стоять, постепенно превращаясь в маленькие точки. Большинство людей на корабле не спешили заходить внутрь, а весело любовались видом отдаляющегося берега.

С левого борта красовался символ Севастополя – «Памятник затопленным кораблям». Люди рядом с ним тоже наблюдали за уходящим судном. После последовали Боновые ворота и, наконец, открытое море. Корабль следовал вдоль береговой линии, и с него было прекрасно видно весь город с его знаменитыми достопримечательностями. Весеннее солнце согревало, несмотря на прохладный морской ветер.

Через несколько минут дали отбой судовой тревоги, и люди на борту постепенно начали расходиться по каютам.

7

– Судовая тревога! Судовая тревога! Корабль к прохождению узкости приготовить!

Голос вахтенного помощника в судовых громкоговорителях раздался после семи продолжительных гудков. Корабль подходил к Босфору – одному из красивейших проливов в мире. Начало прохода было намечено ещё утром, но по каким-то неясным причинам турки разрешили проход только в восемнадцать часов вечера. Экипаж к этому времени поужинал, и ничто не отвлекало от исполнения своих обязанностей при прохождении пролива.

Во время преодоления «узкостей», пользуясь морской терминологией, у каждого члена экипажа есть строго определённое место на палубе либо внутри корабля и обязанности согласно расчёту по судовой тревоге. Как правило, время начала прохода проливов или заходов в порт известно заранее, поэтому тревога ни для кого не неожиданность. Все сидят, заранее готовятся и ждут звонков, одевшись в чистую одежду, подобающую уважающим себя морякам. После, накинув спасательные жилеты и имитируя спешку, они выбегают на свои позиции, и по судовой проводной связи старшие на местах докладывают о готовности к прохождению пролива. Покидать свои позиции без разрешения старшего строго запрещено.

После непродолжительной паузы в громкоговорителях вновь прорезался голос:

– Группе АТД боевая готовность номер один!

Морпехи тщательно прислушивались к командам. После этой они переглянулись, и Кравцов сказал:

– Ну всё, парни, погнали! Только без суеты.

Все без улыбок посмотрели на Данилу, и по заранее договорённой очерёдности получили закреплённое за ними оружие, необходимые боеприпасы, и выбежали каждый на свою позицию. Даня получил автомат крайним, после чего Умаров схватил свой, закрыл дверь в арсенал и выбежал наверх. На командирском мостике, где согласно боевому расчёту была его позиция, он доложил капитану:

– Товарищ капитан, группа АТД по боевой готовности номер один выставлена. Командир группы – старший лейтенант Умаров.

Капитан вяло посмотрел на свой секундомер. Цифры показывали одну минуту тридцать две секунды.

– Хорошо. Проверьте связь с подчинёнными и следите, чтобы они не покидали свои позиции.

Умаров ничего не ответил. Молча посмотрел на капитана, после чего поднялся на сигнальный мостик, находящийся над ГКП. Там согласно боевому расчёту была позиция Ворона. Пулемёт, расположенный в верхней части судна почти с круговым сектором стрельбы, являлся одним из основных огневых средств группы. И корректировать его огонь Умарову было проще, находясь в непосредственной близости.

С мостика хорошо просматривались все позиции. На баке, в носовой части корабля стоял гранатомётчик – Поршнев. Слева и справа на шлюпочной палубе стояли стрелки Ефимцев и Козлов соответственно. На мачте, расположенной в непосредственной близости от сигнального мостика, сидел снайпер – Вася Иванов. Его Умаров также мог корректировать голосом в случае необходимости. К тому же снайпер – неплохое прикрытие для пулемётчика. В кормовой части судна, на юте находился Кравцов – заместитель командира группы. Хотя Умаров никогда бы в этом не признался, но он доверял ему. Офицер знал, что на старшего сержанта можно положиться, доверить серьёзные задачи и ответственные посты. Палуба юта была ниже всех остальных. От поверхности воды её отделяло всего два с половиной метра, и позиция эта была наиболее уязвимой. В случае нападения Кравцов мог не только сам открывать огонь по неприятелю, но и руководить голосом двумя стрелками, находящимися неподалёку. Со шлюпочной палубы по правому и левому бортам корабля они его хорошо видели и слышали, если возникала такая необходимость. Связь юта с ГКП была проводной, корабельной, так что Кравцов мог без проблем докладывать обо всём, что видел на горизонте. Кроме того, у каждого морпеха были свои штатные радиостанции, через которые они выходили на командира группы.

– «Айсберг двадцать два», я – «Вымпел ноль один», приём, – услышал Данила голос командира в наушнике.

– «Вымпел ноль один», я – «Айсберг двадцать два», приём.

Умаров молодец, не нарушает радиодисциплину даже здесь, когда никто не станет проверять, с цифрами он назвал позывной или нет. Каждый доложил ему о готовности ещё до того, как сам командир доложил капитану. Но в суете Умаров этого не слушал. В этом плане он доверял подчинённым и знал, что позиции они займут вовремя. Однако связь с каждым абонентом радиосети является очень важным элементом, поэтому убедиться в её наличии он был обязан. У каждого в группе был позывной. Умаров пользовался своим стандартным, тем же, что и в ППД. Остальные придумали себе сами и с разрешения командира группы пользовались исключительно в этой командировке. Позывной Кравцова был хоть и придуман им лично, но пользовался он им постоянно.

Радиостанции не подвели. Они надёжно обеспечивали связь на небольшом судне на заданной частоте и удобно цеплялись за разгрузочные жилеты, кроме того, были снабжены запасными аккумуляторными батареями. Умаров проверил визуальную и радиосвязь со всеми подчинёнными, и только после полной готовности парни начали любоваться замечательными видами вечернего Босфора.

8

Стамбул прекрасен в любое время года. В любую погоду и любое время суток он поражает своими живописными пейзажами, простирающимися по обе стороны водного перехода из Чёрного моря в Мраморное.

Дане доводилось проходить его знойным летом, когда, стоя на посту и щурясь от яркого солнца, он лицезрел множество красивейших строений всех времён, начиная от Античности и заканчивая современными стеклянными небоскребами. Летом можно было наблюдать сотни туристических яхт, рыбацких лодок, а также различных контейнеровозов и танкеров, направляющихся в разные стороны. Но самое большое впечатление на Данилу тогда произвели огромные туристические лайнеры, пришвартованные к берегу. Они поразили его не только размерами, но и неописуемой роскошью и красотой, порождением гениальности дизайнерской мысли.

Счастливцы, находящиеся на борту всех этих лайнеров и туристических яхт, в свою очередь, с интересом разглядывали и фотографировали военные суда, привлекавшие их своей неброской серой окраской. Махая и улыбаясь, они, сами того не подозревая, заставляли завидовать им белой завистью добрую сотню военных моряков, обременённых своими обязанностями и заботами. Но в то же время эти же «зеваки» поднимали этим самым морякам настроение.

Кравцов также проходил пролив и суровой зимой. Как-то под Новый год, возвращаясь из дальнего похода, он застал в Стамбуле снегопад. Но Босфор не стал от этого хуже, скорее наоборот. Белоснежный покров в Турции – зрелище само по себе необычное, и редкий пейзаж зимнего Стамбула приобрёл от выпавших осадков своеобразную изюминку.

Как только судно вошло в пролив и морпехи начали бегать по тревоге, с обеих сторон начали проглядывать невысокие горы. Чем глубже они заходили в пролив, тем больше строений появлялось по берегам. Начиналось всё с небольших особняков и продолжалось появлением больших гостиниц, мечетей и многих других строений. На многих из них простирались ярко-красные флаги с изображением белого полумесяца и звезды.

Проходить пролив в сумерках Дане пришлось впервые. И бывшая турецкая столица опять удивила его и заставила не остаться равнодушным. Не тысячи, а скорее даже десятки тысяч разноцветных огоньков украшали берега по обе стороны: Европы справа, Азии слева. Десятки освещённых катеров проезжали мимо русского судна с разных сторон и под разными углами. На многих из них слышался усиленный мегафоном голос, рассказывающий пассажирам о местных достопримечательностях на английском языке.

Чем глубже в пролив заходил корабль, тем ярче краски становились вокруг. Звуки намаза разносились так громко, что сила мусульманской религии чувствовалась даже на судах, проходящих в километрах от них. Вдали, ближе к горизонту светлыми тонами освещались местные небоскрёбы. Их было немного, но красота была незабываема…

– Извини, ты не сфотографируешь меня?

Даня резко обернулся на голос и даже сначала не понял, кто и к кому обратился. Он так увлёкся просмотром местных достопримечательностей, что, разглядывая небольшую фигуру, не мог понять, кто стоит перед ним и к нему ли этот тихий голос обращается.

– Извини, тебе, наверное, нельзя отвлекаться. Я просто не хочу никого просить, потому что они увлечены собственным фотографированием, а ты вроде как нет.

Теперь Данила наконец пришёл в себя и понял, что девушка обращается именно к нему. Это была та самая брюнетка, на которую он неоднократно тайком посматривал. Денис говорил, её зовут Леной. Он помнил это прекрасно, но не хотел подавать виду.

– А… Э… Ой, извини, я просто задумался о своём, а в темноте и не понял, к кому ты обращаешься. Конечно, я тебя сфоткаю. Без проблем. Давай своё фоторужье.

Лена слегка улыбнулась и протянула ему большой цифровой фотоаппарат с не меньшим объективом.

– Ого! Крутой фотик! «СОНИ»! Такой тысяч пять гривен стоит, да ещё и объектив охре… – Он чуть не выругался, но вовремя остановился. – Ой, извини, я не хотел ругаться и постараюсь покультурнее общаться.

Лена посмотрела на него без особого интереса. По крайней мере ему так показалось.

– Так, ладно, – продолжил Данила. – Покажи: где здесь и что нажимать?

На самом деле Кравцов прекрасно знал, что нужно нажимать, но надо было как-то завязать разговор и разрядить обстановку. Общение с ней его немного смущало, и он понимал, что выглядит глупо со всеми этими его фразами.

– Вот эту кнопку сверху. Крутя объектив, можно приблизить или отдалить. Сфоткай хоть как-нибудь, в любом случае это будет лучше, чем ничего.

– Я тебя сфотографирую не как-нибудь, а нормально. В этом будь уверена.

Дане его собственный голос показался неуверенным, хотя он очень не хотел показать себя так перед ней. Но то ли было холодно, то ли причина была в чём-то ещё, но что-то заставило его голос пару раз дрогнуть. Мысленно Данила даже обрадовался, что уже стемнело, иначе на лице его девушка могла увидеть признаки покраснения.

Лена опустила взгляд и как бы себе под ноги сказала:

– Я там уже всё настроила. Режим стоит «Пейзажи», чтобы задний фон был так же виден, как и передний.

– Не уверен, что при таком освещении это сработает должным образом, но я попробую. – Даня взял фотоаппарат, посмотрел через видоискатель и, подкрутив объектив, сфотографировал девушку.

– Ты вовремя подошла, ещё бы немного, и мы вышли бы из Босфора. А на обратном пути, если будем проходить днём, такого уже не увидишь. Так что пока есть возможность, могу тебя побольше пофоткать. Я сам любитель запечатлеть на память такую красоту, но у меня фоток уже полно. А у тебя, похоже, всё только начинается.

Будучи внешне спокойным, Данила очень волновался. Сам того не осознавая, он на удивление много сказал совершенно незнакомой девушке, что было ему совсем не свойственно. Ему даже показалось, что сердце у него бьётся немного быстрее, чем обычно.

– У меня работа была на камбузе. Посуду помыть и всё такое. – Проговаривая эти слова, она как будто стеснялась. – Ладно, спасибо, я думаю, достаточно. Давай фотоаппарат, и я пойду.

Девушка протянула руку, и Данила автоматически отдал ей фотоаппарат. Она уже собиралась уходить, когда Данила неожиданно для себя подался вперёд и, аккуратно схватив её за руку, остановил.

– Эй, подожди… – тихо позвал он.

Девушка остановилась и на мгновение ему показалось, что она чуть дёрнулась от испуга. Кравцов надеялся, что ему это только показалось.

– Давай, мне действительно не тяжело. – При этих словах он забрал фотоаппарат обратно. – Я тебя нормально пофотографирую. Приедешь, покажешь своим родным. Смотри, я сейчас режим поставлю, где задний фон будет размытым, а ты чёткая. Ну… В смысле твоё изображение чёткое, а не ты чёткая… То есть в смысле и ты чёткая, ну… Ты, короче, поняла.

Лена улыбнулась. Улыбка была искренней и весёлой. Или ему так показалось. Даня сгорел бы от стыда, если бы это происходило днём. Он чувствовал, как его лицо обдало жаром.

– Блин, извини. Я просто человек военный и иногда не могу нормально выражаться.

Лена с едва уловимыми остатками улыбки взглянула на Данилу и проговорила:

– Ничего, я не обижаюсь. Мне ещё никто не говорил, что я чёткая.

При этих словах они оба заулыбались.

– А ты что, уже разобрался, как поставить режим? Просто пару минут назад ты не знал, куда нажимать.

Подловила, но Кравцов быстро сориентировался.

– Да нет, всё нормально. У моего знакомого «Сонька» такая же, только без такого большого объектива. Клёвая.

– Я его по скидке взяла. Так бы точно не потянула.

Даня говорил с ней, внимательно смотря на дисплей фотоаппарата. Когда он настроил нужный режим, поднял его и приготовился к фотографированию.

– Я готов, вставай туда, а я сейчас буду фоткать.

– Хорошо, – коротко ответила Лена и начала неловко позировать.

Пока девушка позировала, Данила пробовал различные режимы фотосъёмки. Закончив, девушка сказала, что ей надо идти, и уже собралась уходить, как Данила, запинаясь, сказал ей:

– Подожди, может, останешься?

Она с удивлением, а может, даже с подозрением посмотрела на него. Кравцов не обратил на это внимания, а просто поднял свободную левую руку с оттопыренным указательным пальцем в направлении носа корабля. Девушка медленно повернулась в том направлении и ахнула.

Впереди яркими голубыми огнями, соединёнными в многочисленные вертикальные линии, сиял горизонт. По краям, ближе к берегам они поднимались вверх на десятки метров, а к середине пролива плавно укорачивались. Снизу вертикальные линии соединяла одна яркая линия, состоящая из множества оранжевых огоньков, а сверху, такого же цвета проходила аккуратная дуга, полукругом направленная вниз – к морю. Вся эта красота шла от огромных столбов с правой и левой сторон пролива, подсвечиваемых голубыми огнями. Но это ещё не всё. Мгновение спустя голубые тона плавно стали переходить в розовые, а потом так же плавно сменились на красный цвет.

Лена, широко раскрыв глаза, зачарованно смотрела вперёд. Незаметно для себя самой она приоткрыла рот и не могла оторвать взгляд от этого зрелища. Девушка, затаив дыхание, наблюдала за разноцветными огнями не в состоянии понять, происходит ли это на самом деле или ей это просто снится.

Данила не смотрел на огни, мерцающие вдалеке, ни секунды. Его взгляд был прикован к девушке, что стояла рядом с ним. Он видел, как блестят в темноте её огромные глаза. Отражая свет далёких фонарей, они казались переполненными необычайной живительной силой, обладающей каким-то гипнотическим воздействием. По крайней мере на него. Лицо девушки в сумерках казалось таким нежным и… как бы сказать… правильным… идеальным…

– Что это? – охрипшим, еле слышным голосом спросила Лена. – Это что, мост?

– Он самый. – Даня не мог скрыть улыбку. Он понимал её, как никто другой. Когда видишь эту красоту впервые, она способна очаровать не на одну минуту. – Это один из двух навесных мостов, соединяющих две части света: Европу и Азию.

– Так красиво…

– Да. Тебе надо начинать позировать, а то я не успею тебя запечатлеть на фоне этого чуда.

– Да, давай.

Лена повернулась спиной к огням и приняла позирующую позу.

– Слушай, Лена, давай я тебя попрошу, точнее, дам совет. Расплети свои волосы. Я, конечно, понимаю, что ты заплела их при готовке, но с распущенными волосами тебе будет гораздо красивее… – Он помялся, понял, что только что сделал ей комплимент. Испугавшись реакции девушки и не дав ей ничего сказать, он добавил. – Будет… наверное.

Лена смутилась. Даня увидел это сразу, но было поздно. Он не знал, как исправить ситуацию, и решил пустить всё на самотёк. Кравцов не знал, что Лену смутил не его комплимент, а то, что он назвал её по имени, которого она ему не называла. Но тогда она ничего ему не сказала по этому поводу.

– Ты думаешь? Я не знаю. Боюсь, что если расплету их, то они будут как солома.

– Да нет же, будет очень красиво. Я бы сказал чётко. – После этих слов он улыбнулся, и она ответила ему тем же.

– Ну хорошо, только сделай, чтобы я была красивой.

– В этом мне не придётся стараться. Природа всё сделала за меня.

После они молча сделали ещё несколько фотографий, а потом немного постояли, наблюдая за переливанием огней на втором мосту.

– Ладно, спасибо большое. Посмотрю фотки в каюте. Пожалуй, отберу лучшие и скину себе на флешку.

Даня посмотрел на девушку и улыбнулся.

– Фотки чёткие, поверь.

– Не сомневаюсь. Ещё раз спасибо. Извини, если озадачила тебя.

– Да нет, мне нетрудно было. Если что, обращайся. Я тут недалеко живу, на корабле.

Она улыбнулась. Ему показалось, что с грустью.

– Хорошо. Буду иметь в виду.

Они молча смотрели друг на друга несколько мгновений, после чего Даня решился и сказал:

– Меня Данила зовут. Я тут как бы один из охранников, так сказать, военных. А тебя?

Девушка не сдержала смех. Он был таким искренним, что Даня даже засмущался. Кравцов уже подумал, что что-то сделал не так или, может, выглядит как-то нелепо. Лена перестала смеяться и ответила:

– Лена. Лена меня зовут.

Он протянул ей руку. Она недоумённо посмотрела на неё и протянула в ответ свою. Данила аккуратно сжал её ладонь на несколько секунд и проговорил:

– Очень приятно.

– Взаимно. Ещё раз спасибо. Я пойду.

Она резко отдёрнула руку, развернулась и, не оборачиваясь, покинула ют.

Даня посмотрел ей вслед, а затем принялся оглядываться вокруг. После отмены судовой тревоги все, кроме вахты, отправились отдыхать. Настроение у Кравцова было необычайно приподнятым в тот вечер.

9

На следующее утро «МБ-205» прошёл второй пролив на пути из Чёрного моря в Средиземное. Дарданеллы были шире и протяжённее Босфора, но совсем не такие живописные.

Команда и прикомандированный личный состав отыграли судовую тревогу без происшествий. Естественно, такого же разговора, как был вчера, у Кравцова с Леной уже не состоялось. Он видел её только с утра, в столовой, но не отважился даже поздороваться. К тому же вокруг было много людей, что могло породить ненужные слухи. Она, как ему показалось, вообще проявила к нему безразличие. И как будто специально пыталась его избежать.

Теперь он неустанно думал о ней, и это было очень странно. Ни одной девушке до этого не удавалось ничего подобного. Чувство, которое Данила испытывал, было очень непривычным. Вроде бы она самая обычная, он даже не мог сказать, что именно его привлекало в девушке. Неуместная на этом корабле, среди бывалых моряков и толстых поварих, но тем не менее… Не мог он понять.

Даня поразмышлял на эту тему ещё немного, а потом решил, что всё дело только в том, что она одна-единственная молодая девушка в этом обществе. Именно поэтому она и притягивает его. После Данилу кто-то отвлёк на палубе, и некоторое время в походе он больше не разговаривал с Леной и не думал о ней. Старался не думать.

Глава 3