Вдруг мой лоб покрыла испарина. Если в действиях убийцы есть какая-то логика, то следующее убийство должно произойти в ближайшую пятницу на Потемкинской улице, ровно через две недели после третьего. Я полагала, что милиция тоже до этого додумалась. Сделать сыщиков героями рассказа?
После недолгих размышлений я от этого отказалась, так как слишком плохо знала технологию расследования, впервые пожалев, что редко смотрела детективные сериалы. А кто убийца? – Маньяк, которого обидела длинноволосая шатенка? Нет, это скучно. А почему инъекция? Может быть, обидчица имеет какое-то отношение к медицине? Почему-то эти предположения меня не устраивали.
Я опять решила воспользоваться методом Ниро Вульфа – закрыла глаза и вытянула губы. Вскоре меня осенило. Это какая-то жестокая игра, где проигравший расплачивается убийством. Во всех трех случаях убийцы разные! Этот вариант мне нравился больше.
На следующий день, торгуя пирожками, я продумывала сюжет будущего рассказа. Мне очень не хватало консультации специалиста. Но где его взять? Я вспомнила лейтенанта из соседнего отделения, который предлагал себя в Генкины заместители. Нет, еще какого-нибудь Вродебыдруга я не выдержу.
Я решила, что героем рассказа будет человек, никак не связанный с правоохранительными органами. Он (или она?) читает газету и видит заметку, которая привлекла и мое внимание. Он гордится своими логическими способностями (может быть, он или она – математик?) и решает разгадать эту загадку. В пятницу вечером он (или она) прохаживается по Потемкинской улице…
– Женька, ты опять где-то витаешь! Дай мне пирожок с капустой.
Сегодня появился повеселевший Васька. Он разобрался со своими проблемами. Сыну
стало лучше, и он всем видом излучал радость жизни, может быть, поэтому его товар пользовался небывалым спросом. Мне в компании с ним тоже веселее работалось. Мы стали обсуждать последние политические новости. Васька был жутко политизирован. Несмотря на молодой возраст, его убеждения колебались между коммунистической партией и «Родиной». Он очень переживал развал последней. Я же, хоть и интересовалась политикой, никакой партии предпочтения не отдавала. Мне ни одна не нравилась, за что он обвинял меня в аполитичности. Наш диспут прервал телефонный звонок.
– Это врач частной наркологической клиники Петров, – услышала я интеллигентный
мужской голос и напряглась. – Ваша тетя Варвара Тимофеевна Ковалева у нас. В очень тяжелом состоянии. – У меня руки задрожали и стало не по себе. – Она говорит странные вещи и хочет вас увидеть. Нужно поторопиться.
Подошел покупатель, и я, находясь на связи, обслужила его.
– Вы сейчас где? – спросил врач.
– На Владимирской, я здесь работаю.
– Через час буду ждать вас на станции метро «Академическая», на выходе с
эскалатора и провожу до клиники. Сами вы не найдете. Как мне вас узнать? – Я описала ему свой белый наряд.
Мысли путались, руки продолжали дрожать, и я не знала, что мне делать. Половина пирожков была не продана. Я еле сдерживалась, чтобы не разреветься. И тут появился Макс. Как всегда, не в самую лучшую для меня минуту. Он сразу заметил, в каком я состоянии, и засыпал вопросами. Мне пришлось рассказать о своей тетушке-алкоголичке. Макс быстро разобрался с пирожками. Он отвез мою тележку Нинке и заплатил ей, уж не знаю, сколько, но она осталась довольна.
Мне казалось, что мы едем слишком медленно. Вдруг подумалось, что я все-таки еще немножко люблю тетю Варю. «Какой ни есть – а все ж родня», – вспомнились слова Высоцкого. Кроме нее и Лешки у меня никого нет. Куда подевались остальные родственники, не знаю. В детстве у нас все время кто-нибудь гостил, а после смерти родителей – как отрезало.
Мы вошли в метро за пять минут до назначенного срока. Макс увязался за мной, сказав, что не хочет оставлять меня одну в таком состоянии. Говорить я не могла, то и дело сглатывала слезы. Он успокаивал, уверяя, что в частных клиниках умеют выхаживать пьяниц.
–А как она туда попала? – вдруг озадачилась я. – За состоятельную женщину ее трудно принять. Тут же подумала: «Как я буду за это расплачиваться?»
– Сейчас все узнаем.
Но и через час мы ничего не узнали, так как к нам никто не подошел. Я, наконец-то
разрыдалась, решив, что торопиться уже некуда, поэтому врач и не пришел. Макс предложил перезвонить в клинику. Он взял мой телефон, но последний звонок поступил от неизвестного абонента.
– Разве у тебя телефон не определяет номер звонившего? – удивился Макс.
– Обычно определяет, – всхлипнула я.
Тут меня вдруг что-то кольнуло. От кого врач узнал мой номер? Я его тете Варе не
давала, только соседке оставила на всякий случай. Макс велел позвонить соседке. После разговора с ней все еще больше запуталось. Она сказала, что тетя Варя сейчас дома и пирует вместе со своими собутыльниками. Я позвонила домой. Телефон работал, так как я за него регулярно платила. Откликнулась пьяная тетушка:
– Женечка, как хорошо, что ты позвонила! Мы тут Антошкин (что еще за Антошка?)
день рождения отмечаем. Приезжай к нам. – Она икнула, потом хихикнула: – Тебя тут мужчина спрашивал, очень представительный, но ты ведь мне не говоришь ни телефон, ни адрес, я даже не знаю, где ты работаешь. – И началось пьяное нытье.
Я перебила ее и стала спрашивать, не попадала ли она в наркологическую клинику.
– За кого ты меня принимаешь! Я меру знаю.
Я в недоумении повесила трубку. Меня, похоже, жестоко разыграли. Но кто? И за что? Макс не мог ответить на эти вопросы, но обещал разобраться. Как-то само собой
получилось, что мы с ним оказались у меня дома.
– У тебя найдется что-нибудь выпить? В прошлый раз я шампанское заметил.
– Ты же за рулем.
– Ты опять забыла о том, что существуют такси и персональные водители.
Похоже, для Макса не было неразрешимых проблем. Я достала початую бутылку
шампанского и красное испанское вино, которое принесла Танька. Мы вместе накрыли на стол, и Макс одобрительно заметил, что в моем холодильнике появилось кое-что новенькое. Разговор крутился вокруг сегодняшних событий.
– У тебя есть знакомые представительные мужчины? – поинтересовался Макс.
Я задумалась, так как за свою жизнь сменила множество работ, и знакомых разного
вида было немало. Но ни с кем из них я не поддерживала отношений.
– Только Роман Иванович, мой нынешний работодатель. Но зачем ему такие кренделя
выписывать? Он ко мне очень хорошо относится. Разве что надумал мне отмстить за то, что у меня продажи упали, – усмехнулась я.
Макс признал, что эта кандидатура не подходит.
– Женя, кто-то, кто не знает о тебе ничего кроме номера телефона, попытался выманить тебя на встречу. Он наверняка там был, а не подошел потому, что ты была не одна. Теперь он знает, как ты выглядишь. Говори, куда ты вляпалась? И что еще от меня скрываешь?
В этом «еще» я усмотрела намек на неизвестную ему до сегодняшнего дня тетушку-алкоголичку. С какой стати я должна ему все о себе рассказывать? Он не больно откровенничает, правда, я его и не спрашиваю ни о чем. Я понимала, что случившееся сегодня – вряд ли глупая шутка. Мне хотелось его отбрить, но кто лучше Макса сможет во всем разобраться?
– А еще я от тебя скрываю своего дебильного братца-алкоголика, – хмуро сказала я.
На его лице промелькнуло непонятное выражение. Похоже, он такого не ожидал.
Конечно, он вращается в других кругах, а благодаря мне опустился на самое дно. Мы немного помолчали.
– Женя, как тебе удалось выжить с такими родственниками?
– Удалось как-то, как видишь. – Я чуть не плакала, как всегда, когда меня жалели.
