– Не знаю, – Флай сел. – Мне хочется плакать.
– Мне тоже, – проговорил Жюль.
– Давайте играть, – сказал Мышонок. – Хотя бы до шоносара. Я хочу узнать правду. Придумал он ту историю про плен или нет.
– Тогда вы понимаете, что должны будете изображать ваш разлад с Шепардом?
– Понимаю.
– Судя по тому, что он сейчас не подошёл к вам, он тоже это понимает. Играйте всерьёз, ваше величество. Господин посол должен в это верить.
– Жюль, а ты знаешь какое-нибудь средство, чтобы я был спокойнее? – спросил Флай.
– Да, – кивнул тот. – Могу приготовить отвар. Успокаивающий. Но он…
– Что?
– Сильный.
– Мне такой и нужен. Иначе я не выдержу.
– К нему можно привыкнуть.
– Но он поможет мне сейчас?
– Да.
– Тогда готовь.
– Артур? – Жюль вопросительно взглянул на капитана.
– Готовь, – кивнул тот.
Отвар оказался чудодейственным. Уже через полчаса после того, как он выпил первую порцию, небо перестало казаться таким противно серым, а всё произошедшее уже не производило впечатления чего-то кошмарного.
– Вы позволите спросить, ваше величество? – подъехав чуть ближе, заговорил Лакшман.
– Да, конечно, – кивнул с улыбкой Флай.
– Этот ваш недуг… У вас отказывают ноги, так?
– Так.
– И давно это?
– С раннего детства.
– Мне думается, что это излечимо.
– Да?
– Да. В Фейсалии медицина всё-таки лучше той, что в Нэжвилле. Вы не согласны?
– Возможно.
– Не согласились бы вы принять помощь от нашего лекаря, когда вернётесь на родину?
– Согласился бы. Спасибо.
– Простите, если я лезу не в своё дело, но тот человек, которого я убил… я правильно понимаю, что он преследовал вас?
– Скорее всего, так и было. Два моих стражника были убиты.
– Два стражника? – Лакшман изобразил искреннее удивление. – Он хотел запугать вас? Я не понимаю его мотивов.
– Думаю, да. Хотя я сам не очень понимаю. Но вы убили его, так что мы уже и не узнаем. Я могу, конечно, предположить, что он наёмник. У меня есть старый враг, который однажды едва не совершил переворот. Этот враг сейчас в тюрьме, но кто-то из его людей на свободе наверняка мог нанять убийцу.
– Наверное, так и было, – кивнул Лакшман.
– Ваша рана не болит? Вы могли бы ехать в повозке, а вы верхом.
– Болит, ваше величество, но это всё же пустяки.
Джунам всё ещё ехала в повозке. Шепард держался рядом с ней. Его раздражала сложившаяся ситуация, и хотелось покончить со всем здесь и сейчас. Амарго был готов убить этого посла, или кто он там был на самом деле, предварительно отрезав ему все выдающиеся части тела и засунув тому в одно место. Джунам, оказавшуюся самой настоящей шлюхой, Шепард хотел отправить на рынок рабов на Фесе, на тот самый, где когда-то он выкупил Флая. Чен почему-то считал, что наложница, подаренная самому королю, должна была быть девственницей, хотя сам высказывал Мышонку обратное. Однако Джунам таковой не была и вела себя так, словно опыта в этих вопросах у неё было больше, чем у него самого. Шепард не знал, что злило его больше: тот факт, что Джунам оказалась шпионкой, или что ему понравилось то, что между ними происходило. Да, понравилось. Но хотел ли он продолжения? Нет.
Мышонок держался отстранённо и периодически переговаривался с послом. Они улыбались друг другу, как старые друзья. Шепард порой даже забывал о том, что для Флая это была игра. Слишком убедительным актёром он оказался.
– Я, конечно, кое-что и сам понял, – проговорил подъехавший к Шепарду Жак. – Но, может, ты всё-таки объяснишь, в чём дело.
– Зачем?
– Я чувствую себя идиотом.
– Это нормально для тебя.
– Но я же на вашей стороне. И я помог с лошадьми, помнишь?
– Никто тебе за это ничего не должен.
– Не должен, да. Но, пожалуйста, мне надо знать, что происходит, чтобы я смог быть полезным его величеству. Мне очень нужно быть ему полезным.
Жак выглядел совершенно беспомощным и быстро моргал, вот-вот заревёт.
– Ладно, – вздохнул Шепард. – Это заговор. Посол, Джунам и тот труп. Суть в том, чтобы стать королю близким другом, а меня послать куда подальше. Я не могу его защитить. А посол, мать его за ногу, может. Ну, вот мы ему подыгрываем. Король будто бы верит ему. А я будто бы и правда не особо хочу ему служить. Ясно? Только ты учти. Если ты стуканёшь послу или Джунам, ты пожалеешь о том дне, когда родился. Это я тебе обещаю. И всё, что делала с тобой семейка Леруа, покажется тебе детской сказкой.
– Мог бы всего этого и не говорить. Я поклялся в верности его величеству. Я всё ради него сделаю.
– Ну-ну.
