Стихотворения. Поэмы
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Добавить отзывДобавить цитату
Стихотворения. Поэмы
Ночь перед приступом
Поляки ночью темною,Пред самым Покровом,С дружиною наемноюСидят перед огнем.Исполнены отвагою,Поляки крутят ус,Пришли они ватагоюГромить святую Русь.И с польскою державоюПришли из разных стран,Пришли войной неправоюВраги на россиян.Тут волохи усатые,И угры в чекменях,Цыгане бородатыеВ косматых кожухах…Валя толпою пегою,Пришла за ратью ратьС Лисовским и с СапегоюПрестол наш воевать.И вот, махая буркамиИ шпорами звеня,Веселыми мазуркамиВкруг яркого огняС ухватками удалымиНесутся их ряды,Гремя, звеня цимбалами,Кричат, поют жиды.Бренчат цыганки бубнами,Наездники шумят,Делами душегубнымиГрозит их ярый взгляд.И все стучат стаканами:«Да здравствует Литва!»Так возгласами пьянымиВстречают Покрова.А там, едва заметная,Меж сосен и дубов,Во мгле стоит заветнаяОбитель чернецов.Монахи с верой пламеннойВо тьму вперили взор,Вокруг твердыни каменнойВедут ночной дозор.Среди мечей зазубренных,В священных стихарях,И в панцирях изрубленных,И в шлемах, и в тафьях,Всю ночь они морознуюДо утренней порыРукою держат грозноюКресты иль топоры.Священное их пениеВторит высокий храм,Железное терпениеНа диво их врагам.Не раз они пред битвою,Презрев ночной покой,Смиренною молитвоюВстречали день златой;Не раз, сверкая взорами,Они в глубокий ровСбивали шестопёрамиЛитовских удальцов.Ни на день в их обителиГлас Божий не затих.Блаженные святителиВ окладах золотыхГлядят на них с любовию,Святых ликует хор:Они своею кровиюЛитве дадут отпор!Но, чу! Там пушка грянула,Во тьме огонь блеснул,Рать вражая воспрянула,Раздался трубный гул!..Молитесь Богу, братия!Начнется скоро бой!Я слышу их проклятия,И гиканье, и вой;Несчетными станицамиИдут они вдали —Приляжем за бойницами,Раздуем фитили!1840-е«Из Индии дальной…»
Из Индии дальнойНа Русь прилетев,Со степью печальнойИх свыкся напев;Свободные звуки,Журча, потекли,И дышат разлукойОт лучшей земли.Не знаю, оттуда льИх нега звучит,Но русская удальВ них бьет и кипит;В них голос природы,В них гнева язык,В них детские годы,В них радости крик;Желаний в них знойныйЯ вихрь узнаюИ отдых спокойныйВ счастливом краю;Бенгальские розы,Свет южных лучей,Степные обозы,Полет журавлей,И грозный шум сечи,И шепот струи,И тихие речи,Маруся, твои!1840-е«Где гнутся над омутом лозы…»
Где гнутся над омутом лозы,Где летнее солнце печет,Летают и пляшут стрекозы,Веселый ведут хоровод:«Дитя, подойди к нам поближе;Тебя мы научим летать!Дитя, подойди, подойди же,Пока не проснулася мать!Под нами трепещут былинки,Нам так хорошо и тепло,У нас бирюзовые спинки,А крылышки точно стекло.Мы песенок знаем так много,Мы так тебя любим давно…Смотри, какой берег отлогий,Какое песчаное дно!»1840-е«Шумит на дворе непогода…»
Шумит на дворе непогода,А в доме давно уже спят;К окошку, вздохнув, подхожу я:Чуть виден чернеющий сад;На небе так тёмно, так тёмно,И звездочки нет ни одной,А в доме старинном так грустноСреди непогоды ночной!Дождь бьет, барабаня, по крыше,Хрустальные люстры дрожат,За шкапом проворные мышиВ бумажных обоях шумят;Они себе чуют раздолье:Как скоро хозяин умрет,Наследник покинет поместье,Где жил его доблестный род,И дом навсегда запустеет,Заглохнут ступени травой…И думать об этом так грустноСреди непогоды ночной!1840-е
«Дождя отшумевшего капли…»
Дождя отшумевшего каплиТихонько по листьям текли,Тихонько шептались деревья,Кукушка кричала вдали.Луна на меня из-за тучиСмотрела, как будто в слезах,Сидел я под кленом и думал,И думал о прежних годах.Не знаю, была ли в те годыДуша непорочна моя,Но многому б я не поверил,Не сделал бы многого я;Теперь же мне стали понятныОбман, и коварство, и зло,И многие светлые мыслиОдну за другой унесло.Так думал о днях я минувших,О днях, когда был я добрей,А в листьях высокого кленаСидел надо мной соловей,И пел он так нежно и страстно,Как будто хотел он сказать:«Утешься, не сетуй напрасно,То время вернется опять».1840-е
«Ой стоги́, стоги́…»
Ой стоги́, стоги́,На лугу широком,Вас не перечесть,Не окинуть оком!Ой стоги́, стоги́,В зелено́м болотеСтоя на часах,Что вы стережете?«Добрый человек,Были мы цветами,Покосили насОстрыми косами.Раскидали насПосредине луга,Раскидали врозь,Дале друг от друга.От лихих гостейНет нам обороны,На главах у насЧерные вороны.На главах у нас,Затмевая звезды,Галок стая вьетПоганые гнезда.Ой орел, орел,Наш отец далекий,Опустися к нам,Грозный, светлоокий!Ой орел, орел,Внемли нашим стонам!Доле нас срамитьНе давай воронам!Накажи скорейИх высокомерье,С неба в них ударь,Чтоб летели перья,Чтоб летели врозь,Чтоб в степи широкойВетер их разнесДалеко, далёко!»1840-е«По гребле неровной и тряской…»
По гребле неровной и тряской,Вдоль мокрых рыбачьих сетей,Дорожная едет коляска,Сижу я задумчиво в ней;Сижу и смотрю я дорогойНа серый и пасмурный день,На озера берег отлогий,На дальний дымок деревень.По гребле, со взглядом угрюмым,Проходит оборванный жид;Из озера с пеной и шумомВода через греблю бежит;Там мальчик играет на дудке,Забравшись в зеленый тростник;В испуге взлетевшие уткиНад озером подняли крик;Близ мельницы, старой и шаткой,Сидят на траве мужики;Телега с разбитой лошадкойЛениво подвозит мешки…Мне кажется всё так знакомо,Хоть не был я здесь никогда,И крыша далекого дома,И мальчик, и лес, и вода,И мельницы говор унылый,И ветхое в поле гумно —Всё это когда-то уж было,Но мною забыто давно.Так точно ступала лошадка,Такие ж тащила мешки;Такие ж у мельницы шаткойСидели в траве мужики;И так же шел жид бородатый,И так же шумела вода —Всё это уж было когда-то,Но только не помню, когда…1840-е«Милый друг, тебе не спится…»
Милый друг, тебе не спится, Душен комнат жар,Неотвязчивый кружится Над тобой комар…Подойди сюда к окошку, Всё кругом молчит,За оградою дорожку Месяц серебрит;Не скрыпят в сенях ступени, И в саду темно,Чуть заметно в полутени Дальнее гумно.Встань, приют тебя со мною Там спокойный ждет;Сторож там, звеня доскою, Мимо не пройдет.1840-е«Ты знаешь край, где всё обильем дышит…»
Ты знаешь край, где всё обильем дышит,Где реки льются чище серебра,Где ветерок степной ковыль колышет,В вишневых рощах тонут хутора,Среди садов деревья гнутся долуИ до земли висит их плод тяжелый?Шумя, тростник над озером трепещет,И чист, и тих, и ясен свод небес,Косарь поет, коса звенит и блещет,Вдоль берега стоит кудрявый лес,И к облакам, клубяся над водою,Бежит дымок синеющей струею?Туда, туда всем сердцем я стремлюся,Туда, где сердцу было так легко,Где из цветов венок плетет Маруся,О старине поет слепой Грицко,И парубки, кружась на пожне гладкой,Взрывают пыль веселою присядкой.Ты знаешь край, где нивы золотыеИспещрены лазурью васильков,Среди степей курган времен Батыя,Вдали стада пасущихся волов,Обозов скрып, ковры цветущей гречиИ вы, чубы, остатки славной Сечи?Ты знаешь край, где утром в воскресенье,Когда росой подсолнечник блестит,Так звонко льется жаворонка пенье,Стада блеят, а колокол гудит,И в Божий храм, увенчаны цветами,Идут казачки пестрыми толпами?Ты помнишь ночь над спящею Украйной,Когда седой вставал с болота пар,Одет был мир и сумраком и тайной,Блистал над степью искрами стожар,И мнилось нам: через туман прозрачныйНесутся вновь Палей и Сагайдачный?Ты знаешь край, где с Русью бились ляхи,Где столько тел лежало средь полей?Ты знаешь край, где некогда у плахиМазепу клял упрямый Кочубей?И много где пролито крови славнойВ честь древних прав и веры православной?Ты знаешь край, где Сейм печально водыМеж берегов осиротелых льет?Над ним дворца разрушенные своды,Густой травой давно заросший вход?Над дверью щит с гетма́нской булавою?Туда, туда стремлюся я душою!1840-е«Колокольчики мои…»
Колокольчики мои, Цветики степные!Что глядите на меня, Темно-голубые?И о чем звените вы В день веселый мая,Средь некошеной травы Головой качая?Конь несет меня стрелой На поле открытом,Он вас топчет под собой, Бьет своим копытом.Колокольчики мои, Цветики степные,Не кляните вы меня, Темно-голубые!Я бы рад вас не топтать, Рад промчаться мимо,Но уздой не удержать Бег неукротимый!Я лечу, лечу стрелой, Только пыль взметаю,Конь несет меня лихой, А куда – не знаю!Он ученым ездоком Не воспитан в холе,Он с буранами знаком, Вырос в чистом поле,И не блещет как огонь Твой чепрак узорный,Конь мой, конь, славянский конь, Дикий, непокорный!Есть нам, конь, с тобой простор! Мир забывши тесный,Мы летим во весь опор К цели неизвестной!Чем окончится наш бег? Радостью ль? кручиной?Знать не может человек — Знает Бог единый!Упаду ль на солончак Умирать от зною?Или злой киргиз-кайсак, С бритой головою,Молча свой натянет лук, Лежа под травою,И меня догонит вдруг Медною стрелою?Иль влетим мы в светлый град Со кремлем престольным?Чудно улицы гудят Гулом колокольным,И на площади народ, В шумном ожиданье,Видит: с запада идет Светлое посланье.В кунтушах и в чекменях, С чубами, с усами,Гости едут на конях, Машут булавами,Подбочась, за строем строй Чинно выступает,Рукава их за спиной Ветер раздувает.И хозяин на крыльцо Вышел величавый;Его светлое лицо Блещет новой славой;Всех его исполнил вид И любви и страха,На челе его горит Шапка Мономаха.«Хлеб да соль! И в добрый час! — Говорит державный, —Долго, дети, ждал я вас В город православный!»И они ему в ответ: «Наша кровь едина,И в тебе мы с давних лет Чаем господина!»Громче звон колоколов, Гусли раздаются,Гости сели вкруг столов, Мед и брага льются,Шум летит на дальний юг К турке и к венгерцу —И ковшей славянских звук Немцам не по сердцу!Гой вы, цветики мои, Цветики степные,Что глядите на меня, Темно-голубые?И о чем грустите вы В день веселый мая,Средь некошеной травы Головой качая?1840-еБлаговест
Среди дубравыБлестит крестамиХрам пятиглавыйС колоколами.Их звон призывныйЧерез могилыГудит так дивноИ так уныло!К себе он тянетНеодолимо,Зовет и манитОн в край родимый,В край благодатный,Забытый мною, —И, непонятнойТомим тоскою,Молюсь и каюсь я,И плачу снова,И отрекаюсь яОт дела злого;Далёко странствуяМечтой чудесною,Через пространства яЛечу небесные,И сердце радостноДрожит и тает,Пока звон благостныйНе замирает…1840-е
«Как часто ночью в тишине глубокой…»
Как часто ночью в тишине глубокойМеня тревожит тот же дивный сон:В туманной мгле стоит дворец высокийИ длинный ряд дорических колонн;Средь диких гор от них ложатся тени,К реке ведут широкие ступени;И солнце там приветливо не блещет,Порой сквозь тучи выглянет луна,О влажный брег порой лениво плещет,Катяся мимо, сонная волна;И истуканов рой на плоской крышеСтоит во тьме один другого выше.Туда, туда неведомая силаВдоль по реке влечет мою ладью,К высоким окнам взор мой пригвоздила,Желаньем грудь наполнила мою…. . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . .Я жду тебя. Я жду, чтоб ты склонилаНа темный дол свой животворный взгляд;Тогда взойдет огнистое светило,В алмазных искрах струи заблестят,Проснется замок, позлатятся горы,И загремят невидимые хоры.Я жду; но тщетно грудь моя трепещет…Лишь сквозь туман виднеется луна;О влажный берег лишь лениво плещет,Катяся мимо, сонная волна,И истуканов рой на плоской крышеСтоит во тьме один другого выше.1840-е«Супружества узы…»
Супружества узыВ то время не знали ни я, ни жена! Я сеял арбузы,И изредка их поливала она. Вот, знаете, эдакСпокойно я жил. (И дед мой и предокИ батюшка сам ведь садовником был!) О горе, одначе!Любовь нашу хитрый заметил отец! Я сослан на дачу(И сам на какой я не знаю конец!). Но МануфактуруСослали в Кронслот. И думали сдуру:Туда он дороги, дурак, не найдет! Однако дорогуВ открытом баркасе в Кронслот я нашел! Туда понемногуЯ ездил и к милой садился за стол. Однажды играя,Мы сели в баркас, Пучина морскаяИмела приятное что-то для нас. Оставя в покоеИ весла и роскошь надутых ветрил, Я что-то такоеС любовью старушке моей говорил. Она мне внималаЛюбови полна, Но далей нас мчалаМеж тем от Кронслота морская волна. О дивное чудо!(Вы сами представьте, любезный Виктор!) Внезапно мы грудыЦветных и прозрачных увидели гор! Как сани без дышла),Так в гавань баркас Примчался, и вышлаНас встретить приятная дама для глаз. И белую рукуОна улыбаяся мне подала. Я вышел без стуку,А лодка обратно с женой поплыла! О Мануфактура!Вскричал я, стеня, Что это за дураЗдесь хочет оставить с собою меня! Но дивная дамаЛаская с собою меня повела. В развалины храмаВошел я и вижу, кругом у стола Лежат кавалерыИ тяжко храпят. Ужель то ВенерыДворец? я воскликнул, подавшись назад. Нет, я не Киприда,Замявшись немного, сказала она. Я только Армида,И вот тебе кубок с мальвазией, на! Я крикнул, но дамаСказала мне: цыц! Пей, дурень, и срамаНе делай в компании честных девиц! Представьте, пожалуй,Мою вы позицию, милый Виктор! Я с криком из залы Помчался, чуть-чуть не сходивши на двор! Схватила АрмидаМеня за шинель, Но вмиг я из видаСокрылся, оставив с шинелью мамзель! И вплавь я пустилсяБаркас и старушку свою догонять, Дорогой крестился,И в долг себе ставил с натугой плевать. Потом уже вскореНастиг я баркас, И доброе мореК Кронслотскому брегу причалило нас! Потом, через сутки,Отец, обо всем приключенье узнав, «Ведь это не шутки, —Сказал он, – что лодку догнал ты, брат, вплавь! Я всё, братец, знаю:Ну так уж и быть! Тебе позволяюНа милой жениться и вместе с ней жить!»1840-е1850-е годы
Поэт
В жизни светской, в жизни душнойПеснопевца не узнать!В нем личиной равнодушнойСкрыта Божия печать.В нем таится гордый гений,Душу в нем скрывает прах,Дремлет буря вдохновенийВ отдыхающих струнах.Жизни ток его спокоен,Как река среди равнин,Меж людей он добрый воинИли мирный гражданин.Но порой мечтою страннойОн томится, одинок;В час великий, в час нежданныйПробуждается пророк.Свет чела его коснется,Дрожь по жилам пробежит,Сердце чутко встрепенется —И исчезнет прежний вид.Ангел, Богом вдохновенный,С ним беседовать слетел,Он умчался дерзновенноЗа вещественный предел…Уже́, вихрями несомый,Позабыл он здешний мир,В облаках под голос громаОн настроил свой псалтырь,Мир далекий, мир незримыйЗрит его орлиный взгляд,И от крыльев херувимаСтруны мощные звучат!1850«Коль любить, так без рассудку…»
Коль любить, так без рассудку,Коль грозить, так не на шутку,Коль ругнуть, так сгоряча,Коль рубнуть, так уж сплеча!Коли спорить, так уж смело,Коль карать, так уж за дело,Коль простить, так всей душой,Коли пир, так пир горой!1850 или 1851«Пусто в покое моем. Один я сижу у камина…»
Пусто в покое моем. Один я сижу у камина,Свечи давно погасил, но не могу я заснуть.Бледные тени дрожат на стене, на ковре, на картинах,Книги лежат на полу, письма я вижу кругом.Книги и письма! Давно ль вас касалася ручка младая?Серые очи давно ль вас пробегали, шутя?Медленно катится ночь надо мной тяжелою тканью,Грустно сидеть одному. Пусто в покое моем!Думаю я про себя, на цветок взирая увядший:«Утро настанет, и грусть с темною ночью пройдет!»Ночь прокатилась, и весело солнце на окнах играет,Утро настало, но грусть с тенью ночной не прошла!15 января 1851
«Средь шумного бала, случайно…»
Средь шумного бала, случайно,В тревоге мирской суеты,Тебя я увидел, но тайнаТвои покрывала черты;Лишь очи печально глядели,А голос так дивно звучал,Как звон отдаленной свирели,Как моря играющий вал.Мне стан твой понравился тонкийИ весь твой задумчивый вид,А смех твой, и грустный и звонкий,С тех пор в моем сердце звучит.В часы одинокие ночиЛюблю я, усталый, прилечь;Я вижу печальные очи,Я слышу веселую речь,И грустно я так засыпаю,И в грезах неведомых сплю…Люблю ли тебя, я не знаю —Но кажется мне, что люблю!начало 1851«Слушая повесть твою, полюбил я тебя, моя радость…»
Слушая повесть твою, полюбил я тебя, моя радость!Жизнью твоею я жил, и слезами твоими я плакал;Мысленно вместе с тобой прострадал я минувшие годы,Всё перечувствовал вместе с тобой, и печаль и надежды,Многое больно мне было, во многом тебя упрекнул я;Но позабыть не хочу ни ошибок твоих, ни страданий;Дороги мне твои слезы, и дорого каждое слово!Бедное вижу в тебе я дитя, без отца, без опоры;Рано познала ты горе, обман и людское злословье,Рано под тяжестью бед твои преломилися силы!Бедное ты деревцо, поникшее долу головкой!Ты прислонися ко мне, деревцо, к зеленому вязу:Ты прислонися ко мне, я стою надежно и прочно!до 21 октября 1851
«Ты не спрашивай, не распытывай…»
Ты не спрашивай, не распытывай,Умом-разумом не раскидывай:Как люблю тебя, почему люблю,И за что люблю, и надолго ли?Ты не спрашивай, не распытывай:Что сестра ль ты мне, молода ль женаИли детище ты мне малое?И не знаю я, и не ведаю,Как назвать тебя, как прикликати.Много цветиков во чистом поле,Много звезд горит по поднебесью,А назвать-то их нет умения,Распознать-то их нету силушки.Полюбив тебя, я не спрашивал,Не разгадывал, не распытывал;Полюбив тебя, я махнул рукой,Очертил свою буйну голову!1851, 30 октября (?)
«С ружьем за плечами один при луне…»
С ружьем за плечами один при лунеЯ по полю еду на добром коне.Я бросил поводья, я мыслю о ней,Ступай же, мой конь, по траве веселей!Я мыслю так тихо, так сладко, но вотНеведомый спутник ко мне пристает,Одет он, как я, на таком же коне,Ружье за плечами блестит при луне.«Ты, спутник, скажи мне, скажи мне, кто ты?Твои мне как будто знакомы черты.Скажи, что тебя в этот час привело?Чему ты смеешься так горько и зло?» —«Смеюсь я, товарищ, мечтаньям твоим,Смеюсь, что ты будущность губишь;Ты мыслишь, что вправду ты ею любим?Что вправду ты сам ее любишь?Смешно мне, смешно, что так пылко любя,Ее ты не любишь, а любишь себя.Опомнись! Порывы твои уж не те,Она для тебя уж не тайна,Случайно сошлись вы в мирской суете,Вы в ней разойдетесь случайно.Смеюся я горько, смеюся я злоТому, что вздыхаешь ты так тяжело».Всё тихо, объято молчаньем и сном,Исчез мой товарищ в тумане ночном,В тяжелом раздумье, один, при луне,Я по полю еду на добром коне…конец 1851«Мне в душу, полную ничтожной суеты…»
Мне в душу, полную ничтожной суеты,Как бурный вихрь, страсть ворвалась нежданно,С налета смяла в ней нарядные цветыИ разметала сад, тщеславием убранный.Условий мелкий сор крутящимся столбомИз мысли унесла живительная силаИ током теплых слез, как благостным дождем,Опустошенную мне душу оросила.И над обломками безмолвен я стою,И трепетом еще неведомым объятый,Воскреснувшего дня пью свежую струю,И грома дальнего внимаю перекаты…конец 1851 или 1852 (?)«Не ветер, вея с высоты…»
Не ветер, вея с высоты,Листов коснулся ночью лунной —Моей души коснулась ты:Она тревожна, как листы,Она, как гусли, многострунна!Житейский вихрь ее терзалИ сокрушительным набегом,Свистя и воя, струны рвалИ заносил холодным снегом;Твоя же речь ласкает слух,Твое легко прикосновенье,Как от цветов летящий пух,Как майской ночи дуновенье.конец 1851 или 1852 (?)«Меня, во мраке и в пыли…»
Меня, во мраке и в пылиДосель влачившего оковы,Любови крылья вознеслиВ отчизну пламени и Слова;И просветлел мой темный взор,И стал мне виден мир незримый,И слышит ухо с этих пор,Что для других неуловимо.И с горней выси я сошел,Проникнут весь ее лучами,И на волнующийся долВзираю новыми очами.И слышу я, как разговорВезде немолчный раздается,Как сердце каменное горС любовью в темных недрах бьется,С любовью в тверди голубойКлубятся медленные тучи,И под древесною корой,Весною свежей и пахучей,С любовью в листья сок живойСтруей подъемлется певучей.И вещим сердцем понял я,Что всё, рожденное от Слова,Лучи любви кругом лия,К Нему вернуться жаждет снова,И жизни каждая струя,Любви покорная закону,Стремится силой бытияНеудержимо к Божью лону,И всюду звук, и всюду свет,И всем мирам одно начало,И ничего в природе нет,Что бы любовью не дышало…конец 1851 или 1852 (?)«Поразмыслив аккуратно…»
Поразмыслив аккуратно,Я избрал себе дорожкуИ иду по ней без шума,Понемножку, понемножку!Впрочем, я ведь не бесстрастен,Я не холоден душою,И во мне ведь закипаетРетивое, ретивое!Если кто меня обидит,Не спущу я, как же можно!Из себя как раз я выйду,Осторожно, осторожно!Без ума могу любить я,Но любить, конечно, с толком;Я готов и правду резать,Тихомолком, тихомолком!Если б брат мой захлебнулся,Я б не стал махать руками,Тотчас кинулся бы в воду,С пузырями, с пузырями!Рад за родину сразиться!Пусть услышу лишь картечь я —Грудью лягу в чистом поле,Без увечья, без увечья!Послужу я и в синклите,Так чтоб ведали потомки,Но уж если пасть придется —Так соломки, так соломки!Кто мне друг, тот друг мне вечно.Все родные сердцу близки,Всем союзникам служу яПо-австрийски, по-австрийски!первая половина 1854«Уж ты, мать-тоска, горе-гореваньице…»
Уж ты, мать-тоска, горе-гореваньице,Ты скажи, скажи, ты поведай мне:На добычу-то как выходишь ты?Как сживаешь люд Божий со свету?Ты змеей ли ползешь подколодною?Ты ли бьешь с неба бурым коршуном?Серым волком ли рыщешь по полю?Аль ты, горе, богатырь могуч,Выезжаешь со многой силою,Выезжаешь со гридни и отроки?Уж вскочу в седло, захвачу тугой лук,Уж доеду тебя, горе горючее,Подстрелю тебя, тоску лютую!«Полно, полно, добрый молодец,Бранью на ветер кидатися,Неразумны слова выговаривать.Я не волком бегу, не змеей ползу,Я не коршуном бью из поднебесья,Не с дружиною выезжаю я,Выступаю-то я красной девицей,Подхожу-то я молодицею,Подношу чару, в пояс кланяюсь,И ты сам слезешь с коня долой,Красной девице отдашь поклон,Выпьешь чару, отуманишься,Отуманишься, сердцем всплачешься,Ноги скорые-то подкосятся,И тугой лук из рук выпадет».1854 (?)«Уж ты, нива моя, нивушка…»
Уж ты, нива моя, нивушка,Не скосить тебя с маху единого,Не связать тебя всю во единый сноп!Уж вы, думы мои, думушки,Не стряхнуть вас разом с плеч долой,Одной речью-то вас не высказать!По тебе ль, нива, ветер разгуливал,Гнул колосья твои до земли,Зрелы зерна все разметывал!Широко вы, думы, порассыпались,Куда пала какая думушка,Там всходила люта печаль-трава,Вырастало горе горючее.1854 (?)«И у меня был край родной когда-то…»
И у меня был край родной когда-то; Со всех сторонСинела степь; на ней белели хаты — Всё это сон!Я помню дом и пестрые узоры Вокруг окон,Под тенью лип душистых разговоры — Всё это сон!Я там мечтою чистой, безмятежной Был озарен,Я был любим так искренно, так нежно — Всё это сон!И думал я: на смерть за край родимый Я обречен!Но гром умолк; гроза промчалась мимо — Всё было сон!Летучий ветр, неси ж родному краю, Неси поклон;В чужбине век я праздно доживаю — Всё было сон!1854 (?)Колодники
Спускается солнце за степи,Вдали золотится ковыль, —Колодников звонкие цепиВзметают дорожную пыль.Идут они с бритыми лбами,Шагают вперед тяжело,Угрюмые сдвинули брови,На сердце раздумье легло.Идут с ними длинные тени,Две клячи телегу везут,Лениво сгибая колени,Конвойные с ними идут.«Что, братцы, затянемте песню,Забудем лихую беду!Уж, видно, такая невзгодаНаписана нам на роду!»И вот повели, затянули,Поют, заливаясь, ониПро Волги широкой раздолье,Про даром минувшие дни,Поют про свободные степи,Про дикую волю поют,День меркнет всё боле, – а цепиДорогу метут да метут…1854 (?)Авторизация