Толчок.
Толчок.
Ещё один толчок…
И взрыв. Яркий, сильный, болезненный.
А как апофеоз происходящего – ощутимый укус за мочку и мужской стон, проникающий в самое сердце.
* * *
РУСЛАН
Она дрожала в его руках.
Маленький Воробушек.
А он не мог отпустить.
Кончал бурно, наполняя своим семенем, в голове же билась другая мысль: она кончила. За секунду до него. Сжала его член плотно, хотя, казалось, куда плотнее. Застыла, застонала, глазки прикрыла.
Он смотрел на неё. Не мог оторвать взгляда от её личика, искаженного наслаждением, раскрасневшегося, с легкой испариной на лбу. Такая нежная… ранимая… маленькая.
Сумасшедше сладкая.
Он впитывал её красоту, её оргазм, и начинал кайфовать ещё сильнее. От вида её трепещущих ресничек, отбрасывающих тень, от подрагивающих губ, чуть приоткрытых, точно стон, самый последний, яркий, так и не сорвался с них.
Да, он не мог её отпустить.
И дело тут уже не в объятиях. И не в сексе.
Не только в нем.
Глава 5
– Ешь.
– Я тебя ненавижу, Коваль.
В ответ довольная улыбка.
Он лыбится!
Эта сволочь, которая не просто выпила из неё все соки, но и лишила всего, сидит и довольно улыбается.
Катя сжала губы и прикрыла глаза. Сил притворяться или что-либо играть не было. Она оказалась выжатой. До дна.
Несмотря на то, что после секса и волнительного, изнурительного перелета Катя провалилась в сон, он длился недолго. Пара часов, не больше. Когда же Катя проснулась, то обнаружила, что Генерал вкатывает в комнату тележку с завтраком.
Чертово дежавю.
Она натянула покрывало до шеи.
– Ненависть, Воробушек, это хорошо.
– И что же хорошего? Тебе нравится, когда тебя ненавидят?
– Мне нравятся эмоции. Особенно твои.
– Я не буду завтракать.
– Надо будет – из ложки покормлю. Такой вариант устроит?
Руслан веселился.
И это настораживало сильнее.
Хотя Катя пребывала в таком состоянии, что настораживайся – не настораживайся – всё одно.
Хуже уже не будет.
Положа руку на сердце, ей хотелось бы видеть другого Генерала – не такого довольного точно. Чему он радуется? Вот чему?
И ей категорически не нравилась его услужливость. Как-то не сочеталась она с обликом Коваля. Вот никак.
Она замерла в ожидании его дальнейших действий. Голова спросонья плохо соображала, да и легкая боль присутствовала в затылке.
Перед ней поставили поднос на ножках, на чашу которого молча водрузили кашу (будь она не ладна!), пиалу с медом, джем и свежие булочки. На самой тележке остались тарелки с фруктами, сыром, и творожными запеканками.
– Мне даже нравится мысль, что я сам тебя покормлю, – довольно сказал Руслан, опускаясь рядом. На нем сегодня были короткие шорты, открывающие сильные ноги, и свободная футболка, которая всё равно не скрывала его мощных плеч.
Катя посмотрела на тарелку. Можно повести себя как ребенок и запихать кашу в рот без добавок и прочих вкусностей. Можно попытаться повести себя, как взрослый адекватный человек.
Жизнь которого стерли подчистую…
– Зачем ты это делаешь? – она не могла не спросить.
– Завтрак – главный прием пищи, его…
– Я не про завтрак, Руслан.
Он прекрасно её понимал, лишь делал вид.
– Поешь, потом поговорим.
Она молча взяла ложку, добавила в кашу мед и поела, не глядя на Руслана. Он всё равно сделает по-своему. Сопротивляйся она, бунтуй. Да что хочешь делай! Будет, как он сказал.
В груди появлялось неприятное жжение, похожее на то, когда болеешь: ни вздохнуть спокойно, ни выдохнуть.
