Не понравился он ей.
Не то чтобы Мирона волновало, воспылала она к нему теплыми чувствами или нет. Главное, чтобы девочка вовремя открывала рот и раздвигала ноги.
И всё же…
Убежала волосы сушить, точно за ней черт гонится.
Мирон надел штаны и налил себе ещё рюмку. Напиться, что ли?
Лида вышла, когда он начал терять терпение и готов был пойти сам выдернуть девчонку назад. Что можно делать в ванной десять минут? Он засекал. Мирон интуитивно чувствовал время, что не раз спасало ему жизнь на войне.
Вышла и снова не знает, куда себя деть.
Не кокетничает и не говорит о том, как ей с ним было круто.
Да и не было ей с ним круто.
Не кончила она.
Даже не пыталась имитировать. Честная, получается? Интересно, она в курсе, что мужчинам, которые покупают таких лялечек, до одного места их честность! Им надо чувствовать себя мачо! Ну или «чамо», в зависимости от ситуации.
Сыграть наслаждение она должна была.
Но не стала.
Мирону не нравилось, что он видел.
Не собирался вникать ни во что, связанное с Лидой.
Завтра он выходит на свободу, отдыхает неделю-две у себя в берлоге, а дальше в бой.
– Садись, поешь.
Она прошла к столу, отодвинула стул. Села.
Мирон продолжил сидеть на кровати, подавшись вперед и положив локти на колени. Пальцы соединил в «замок».
– А ты… не будешь?
– Нет. Я сыт. Выпьешь? Могу предложить коньяк.
Лида медленно кивнула.
– Я замерзла. Мне надо согреться изнутри.
Мирон встал. Раз подрядился, надо ухаживать за дамой.
Что ему определенно нравилось, если откинуть её сногсшибательную внешность, это как она подает себя. Вроде бы особо ничего не делает, а его вставляет.
Сейчас Мирон это начинал осознавать.
И ему такие ощущения не нравились.
Чертовски.
С одной стороны, Доля угодил ему на все сто процентов. Красивая, аппетитная, податливая. Немного заторможенная, но для Мирона не проблема. Растормошит. Поставит так, как ему надо. И засунет туда, куда ему надо. Он не относил себя к сентименталистам.
С другой… Он по девочкам жесть как соскучился. По женскому телу. Запаху. По улыбкам. У него на данный момент искажено восприятие. А ещё его штормит от приближающегося запаха свободы. Ему, который провел два года взаперти, не терпится оказаться по ту сторону колючей проволоки.
Поэтому, возможно, и Лиду воспринимает неадекватно. Кажется то, чего нет.
Скиф налил коньяк в чистую рюмку и поставил её перед Лидой.
– А ты? – тотчас вскинулась она, задирая голову.
Черт…
Красивая зараза.
Член снова зашевелился в штанах.
– Мне хватит. Иначе плохо себя контролировать буду. Нам это надо?
– Нет, не надо, – поспешно отозвалась она, опуская взгляд на рюмку.
Он видел, как Лида колеблется. Колебалась она недолго, подняла рюмку и выпила, после чего состроила забавную гримасу и потянулась за сыром.
Пить тоже не умеет, сделал вывод Скиф.
Ещё один плюс в её копилку. Но ведь должны быть и минусы.
Самый жирный перекрывал всё: она продает себя.
Дорого.
Знает цену.
Мирон хотел знать и о других!
Он обошел стол и сел напротив Лиды. Та выпрямила спину. В ее глазах застыли слезы, не удавалось девочке справиться с эффектом от выпитого коньяка.
– Чем ты занимаешься?
– Что?..
– Ты где-то ещё работаешь?
– Да, – с готовность отозвалась она. – Я танцую.
