Чтец книг Дмитрий Решетников
«Знаменитые преступления» Александра Дюма-отца, быть может, известны менее его романов, однако не менее значимы в его творчестве. Это собрание интригующих историй о знаменитых преступниках и преступлениях в европейской истории – от эпохи Возрождения до XIX столетия, от Англии до России – представляет читателю живописную и устрашающую картину яростных страстей и ярких событий. Вся человеческая мудр…
«Из того ли то из города из Мурома, Из того села да с Карачарова Выезжал удаленький дородный добрый молодец. Он стоял заутреню во Муроме. А й к обеденке поспеть хотел он в стольный Киев-град…»
«Преглупое это пожелание сулить каждому в новом году новое счастие, а ведь иногда что-то подобное приходит. Позвольте мне рассказать вам на эту тему небольшое событьице, имеющее совсем святочный характер. В одну из очень давних моих побывок в Москве я задержался там долее, чем думал, и мне надоело жить в гостинице. Псаломщик одной из придворных церквей услышал, как я жаловался на претерпеваемые не…
«Моя мать училась и работала на большом новом заводе, вокруг которого раскинулись дремучие леса. На нашем дворе, в шестнадцатой квартире, жила девочка, звали ее Феня. Раньше ее отец был кочегаром, но потом тут же на курсах при заводе он выучился и стал летчиком…»
«Согласно обычаям Вермонта, воскресенье после полудня на ферме посвящается раздаче соли скоту, и, за редкими исключениями, мы сами занимаемся этим делом. Прежде всего угощают Дева и Пета, рыжих быков; они остаются на лугу вблизи дома, готовые для работы в понедельник. Потом идут коровы с Паном, теленком, который давно должен был бы превратиться в телятину, но остался жив, благодаря своим манерам, …
«…Однажды – дело было в первых числах февраля 1848 года – я сидел за одним из столиков, расположенных вокруг кофейной Ротонды (de La Rotonde) под навесом. Человек высокого роста, черноволосый с проседью, жилистый и сухощавый, в заржавленных железных очках со стеклышками серо-дымчатого цвета на орлином носу, вышел из кофейной, оглянулся и, вероятно, убедившись, что все места под навесом были заняты…
«Другой себе не станет покупать. Зачем с него не снял я шлема тут же! А снял бы я, когда б не было стыдно Мне дам и герцога. Проклятый граф! Он лучше бы мне голову пробил…»
«– Дальше так не может продолжаться, – грозно сказала Инна Павловна и стукнула указкой по классному журналу. Указка щёлкнула, словно хлыст дрессировщика. – Казаков, встань, когда о тебе говорят! Я обращаюсь к нашему классному активу: до каких пор мы будем позволять Казакову срывать уроки?! – Он больше не будет, – сказал с задней парты Владик Сазонов. – Сазонова не спрашивают, – отрезала Инна Павло…
«– Дальше так не может продолжаться, – грозно сказала Инна Павловна и стукнула указкой по классному журналу. Указка щёлкнула, словно хлыст дрессировщика. – Казаков, встань, когда о тебе говорят! Я обращаюсь к нашему классному активу: до каких пор мы будем позволять Казакову срывать уроки?! – Он больше не будет, – сказал с задней парты Владик Сазонов. – Сазонова не спрашивают, – отрезала Инна Павло…