Лануш, чуть прикрыв веки и наклонившись к пирожному, шумно потянул носом воздух.
– Впечатляет, – задумчиво произнес он через некоторое время, – нежный праздничный букет… но вот начинка… не могу определить, что за состав?
Продавец приосанился:
– Ореховая, – с достоинством ответил он, – с добавкой лимарании.
– Это понятно, понятно, я про второй оттенок.
Торговец взглянул на Лануша с уважением:
– Из яблок и терцили.
– Терциль… хм… необычно.
Лануш еще сильнее наклонился, совсем близко к пирожному, и снова вдохнул.
– Ага… – хмыкнул он. – А заключительный аккорд, значит, с тринелью?
– С тринелью и лютенцией.
– Обалдеть! – Лануш хлопнул в ладоши. – Лютенция!
– Да-да, – с горячностью заговорил торговец, – лютенция. Специально приготовленная, растертая с фламелью, чуть поджаренная и заправленная солодом.
Тим не понимал всего этого, будто рядом беседовали на незнакомом языке. Как по нему, туфины ничем не отличались от обычных крошечных кексов.
Но Лануш уже загорелся:
– Ема-а-а! Я такого даже на выставке не видывал, – он вдруг всмотрелся в продавца. – Правда, я не припоминаю вас. Вы не участвовали в этом году?
– Увы, приболел.
Лануш сочувственно покивал. Тим уже усвоил, что пропустить выставку для кондитера – это просто катастрофа.
– Ну так… почем ваши туфины?
– Штука медяк.
Тим приподнял брови. Ого! В десять раз дороже, чем обычные кексы. Но Лануш не торгуясь купил целый кулек, и ребята попрощались с продавцом.
Выбравшись из узкого ряда, Лануш наконец развернул бумажную упаковку:
– Налетай!
Тим не очень любил сладкое, но взял один туфин. Он хотел понять, за что Лануш заплатил такие большие деньги. Но, как только закинул пирожное в рот, сразу на мгновение зажмурился – настолько восхитительным оказался вкус. Будто взрыв утонченной свежести, терпкой степной горчинки и расплавленной, горячей, сахарной карамели. Пожалуй, эти туфины стоили своих денег.
– Ну как?
– Здорово! Очень вкусно!
Лануш осторожно, чуть не с трепетом, вытащил одно пирожное и аккуратно положил его в рот. Медленно разжевывая, он простоял так целую минуту.
Тим с удивлением наблюдал, как благоговение потихоньку стиралось с лица Лануша, и в конце концов он разочарованно покачал головой.
– Да ладно! – не поверил Тим.
– Дружище… это не настоящий туфин.
– По-моему, классная штукенция! По-моему, ты придираешься.
– Вовсе нет, ты просто не знаешь, как должно быть. А тут… второй оттенок смазался, послевкусие невнятное. А самое главное… Ну да неважно. Хотя в целом, конечно, терпимо. Но с Маренуром не сравнить.
– Ну нашел с кем сравнивать! – протянул Тим.
Маренур считался самым известным и титулованным кондитером в Саантаре.
Заметив, как Лануш грустно вздохнул, Тим похлопал его по плечу:
– Не переживай, дружище! Тебе просто с печкой не повезло. В следующем году обязательно все получится. Ладно, пойдем, а то мы так до вечера не доберемся.
Но не успели они пройти и десятка шагов, как им пришлось остановиться снова.
Тяжелая рука хлопнула Лануша по плечу. С удивлением оглянувшись, Тим увидел незнакомого высокого, жилистого парня постарше их. Лет, наверное, двадцати.
– Здорово, Мамсик, – ухмыльнулся он, обращаясь к Ланушу.
– И тебе не хворать, Щербатый, – Лануш сразу съежился.
– О, помнит! – ощерился парень, показывая и впрямь редкие зубы.
– А меня помнишь? – на другое плечо Лануша легла еще одна ладонь.
Второй оказался вообще здоровяком – лобастый, широкоплечий, с презрительным прищуром черных глаз.
– Помню, Цурук, – пискнул Лануш.
– Чем угощаешь? – Щербатый выдернул кулек из рук Лануша.
Тим сразу напрягся – что-то не очень напоминало встречу добрых друзей.
Чужаки зачерпнули ладонями по несколько туфинов и закинули в рот. Жуя и нагло лыбясь, Щербатый протянул пакетик обратно. Но когда Лануш почти уже взялся за кулек, парень разжал пальцы, и пакет плюхнулся на землю, лопаясь и широко разбрасывая остатки туфинов.
– У! – сощурился Щербатый. – Как неудачно.
– Ничего, – Лануш беззлобно махнул рукой, – было да ушло.
Тим тихонько стоял сбоку, изучая незнакомцев.
