Еще раз: исходя из темы, определите, какой видеоматериал вам нужен, после чего и спланируйте съемочный процесс. Дальше действуете по обстоятельствам уже на месте. Ну, и главное правило – держите ухо востро, а глаз – во все стороны. Что интересное заметили, мотайте на ус и снимайте на камеру, оно точно сыграет вам на руку, вернее, на раскрытие вашей темы. Попалась на глаза интересная ситуация, например, прохожий случайный решил поучаствовать или просто с телевизионщиками пообщаться, не отмахивайтесь, даже если у вас уже отснят один герой (подставной или настоящий – не суть), запишите и того, который сам в руки идет, пригодится. И вот тут-то если оператор будет роптать, мол, есть уже герой, на фига второй, настаивайте на своем, не стесняясь. Впрочем, умный оператор ломаться долго не будет, поймет, что вам это и впрямь необходимо.
Правда, есть нюанс. Больше двух героев – это уже опрос, так что не переусердствуйте. Один герой – хорошо, два – не помешает, три – перебор. А снимите всех троих, придется отказаться от кого-то, вот и вопрос – зачем снимали, время тратили? Скажите: для выбора. Глупости. Ибо, как правило, героев для выбора не снимают, у них изначально четкое сюжетное место. Исключение, если запланированный герой не справился, но вы это сразу поймете на месте из его ответов.
Словом, контролируйте объем снимаемого видеоматериала. Это хорошо еще и в том случае, когда оператор ленив, такие больше минимума снимать не любят, придется заставлять.
И на заметку! Формальные и конкретные видеопланы. Вряд ли вы услышите эти определения от ваших педагогов. Формальные вовсе не означают ненужное «поливалово». Нет! Формальные – значит, те, которые всегда пригодятся и не только на этот сюжет.
К примеру, тема сюжета «Уличная еда». Значит, все кадры, в которых люди с шаурмой в руках, ларьки-шаурмичные, герой со своей историей – это все конкретные планы, которые непосредственно связаны с вашей темой сюжета, спикером, с местом событий и отражают характер героя.
А вот видеопланы с людьми, спешащими на работу, офисные здания, вокзальная площадь с меняющимся людским потоком – это формальные видеопланы, на которых просто потенциальные покупатели той самой уличной еды. И несмотря на то, что в момент вашей съемки у них в руках нет шаурмы, тем не менее отсылка понятна. Более того, в дальнейшем вы сможете использовать эти кадры и в других сюжетах с другим контекстом. К формальным видеопланам относятся и сезонные, и заявочные (дом, улица, дорога, прохожие, мамашки с колясками, детские площадки, парки). Они тоже нужны, не забывайте просить их снять.
Жадина-говядина…
Есть ли границы жадности? Раз это недостаток, то, выходит, нет? Но у каждого из нас свое мерило. Мы сами определяем границы своей жадности, и измеряются они не всегда деньгами, более того, гораздо реже деньгами.
Закрытие дачного сезона снимали у проверенной неоднократными съемками дачницы, презабавной женщины необычной внешности. Худая, крашеная блондинка смотрела в камеру раскосыми глазами, слегка картавила, рассуждая на тему садоводства и огородничества, а еще ландшафтного дизайна и умении построить гараж собственными руками. Казалось, она знала все, да и дачный участок был подтверждением: женщина не просто в теме, но фанатеет от того, чем занимается.
В тот день мы снимали фруктовое изобилие, о том, как его заготовить и сохранить на зиму. Погода стояла отменная. Снимали мы очень долго, оператор попался из любителей красивой киношной картинки, когда свет выставлен идеально, и поправки по свету проводятся для каждого кадра отдельно. Это занимает туево тучу времени. Красиво – очень! Профессионально – еще как! Но, когда ты голоден и ужасно измотан этой чужой жаждой прекрасного, вспоминаешь о том, для чего ты это все снимаешь, и как-то сразу придавливает мысль: а зачем мы тут уже пятый час мечем бисер перед свиньями.
Дачница кормить нас не собиралась, даже чаю не предложила, да что там чаю, даже то, что мы снимали (сливы, яблоки, орехи и прочее) зажала.
А когда мы засобирались уезжать и напоследок вышли в сад вдохнуть свежего воздуха, я увидела большую раскидистую яблоню, с огромными, с голову младенца, яблоками, крепко висящими на ветках.
– Это зимний сорт, – пояснила дачница.
– Огромные! – выдохнула я восхищенно.
– Еще больше будут. Их только в декабре снимать надо.
– Вкусные, наверное? – намекнула я.
– Очень.
Под яблоней валялось несколько, упали явно недавно и выглядели съедобно. Пока дачница отвлеклась на парней, я подобрала яблочко, за мной повторил и оператор. Дачница заметила:
– Ой, зачем? Не подбирайте.
– Они ж хорошие, – оправдалась я.
– Сейчас принесу те, что с ветки сняли.
Я обрадовалась, рассчитывая, как минимум, на пакет яблок.
Но дачница вынесла нам всего два яблока, по одному мне и оператору.
Переглянулись удивленно, поблагодарили и отчалили.
«А что? – устало тянулись мысли, пока мы ехали на базу, – угостить ведь угостила, другое дело, что несоразмерно желанию и возможностям. Угощать одним яблоком, когда у тебя несколько яблонь – смешно, но опять же угостила ведь – какие претензии? Меры и объемы-то нигде не прописаны. Все дело в контексте, то есть в знании возможностей человека. Не видели бы мы яблонь, не знали бы, что их у нее много, и два яблока показались бы достойным угощением, а так… Стоп! Контекст контекстом, но не нужно забывать и о ценности подарка. Нам кажется, что два яблока – это мало, но для нее это может быть и много. Почему? Да потому что вырастить яблоньки не так-то просто, много труда, а ухода за ними сколько? Тем ценнее каждое яблоко, особенно, если оно сортовое. И какой же вывод? Да очевидный. Жадность каждого определяется для него ценностью подарка, который он делает. Не важно, насколько он дорог одариваемому, главное, насколько он дорог дарителю…
Эдак можно все оправдать! Хороший, наглядный урок. Впрочем, надо бы это обсудить как-нибудь с группой, услышать их мнение, сравнить, взвесить. Но в другой раз. Слишком устала, даже языку ворочаться лень…»
Ехать еще предстояло минут сорок, оператор дремал, я тоже прикрыла глаза. А что? Не все ж мне веселить инженера-водителя, чтобы он в дороге не заснул…
Корр на растерзание…
В редакторской с порога потянуло гнилью…
Вот черт, опять…
Ноги тут же налились свинцом. В мозгу запульсировало: «Свалить! И побыстрее!»
Мой редактор частенько называла наши тексты не иначе, как «тухлыми». Оно и понятно: где сгнило, там тухлым и тянет.
Ступеньки через не хочу я осилила. Посмотрела на стайку девчонок у двери в коопку. Парней-то среди корров у нас раз-два и обчелся, и то половина из них разве что по половому признаку парни.
Эх, жаль коопку. Снова шепелявый своего корра «слил». От ответственности отлынивает, гнида. А чего ему? Он же только зовется редактором. Ну, какой он редактор, тьфу.
– Слышала, да? – вынырнула у меня из-за спины Маруська. Я вздрогнула.
– И как у тебя это получается? – скривилась я недовольно.
– Что? – округлила глаза подружка. Я хмыкнула: нечего передо мной-то спектакль разыгрывать. Подружка всплеснула руками: – Можно подумать, ты так не умеешь, когда надо.
– Мань, так я ж, когда надо, а у тебя уже зависимость.
– Да, иди ты!
– Кого уволили?
– Анютку.
– За что? – догадаться было нетрудно, но лучше знать наверняка.
– Как обычно. Когда это шепелявому до корров дело было?
– А кому-то разве есть до нас дело? – парировала я.
– И то верно. Хочешь? – протянула мне Маруська карамельку. Я взяла, она продолжила. – Кстати, по закону, за принуждение к распространению журналистом недостоверной информации штраф минимум восемьдесят тысяч рублей.
– На юрфак, что ли, поступаешь?
– Свои права надо знать! Нам особенно!
– Ага, тут тетенька министерская недавно на всю страну вещала, что право – это несвобода, не слышала сию пламенную речь?
– Не, я телек не смотрю, и теток министерских не слушаю, только если работа заставит. А что же тогда, по ее мнению, есть свобода?
– Запрет.
