Культивирование нужных качеств. И план мщения. Глен. По приезде на эмоциях думала отравить его. В кои-то веки пошла в школьную библиотеку. Попросила у очкастой хмурой тетки какую-нибудь книжку про ядовитые растения. Ее подозрительный взгляд и настойчивое предложение немедленно отправиться к школьному психологу. Еле отвертелась.
Пришлось хорошенько пошевелить мозгами. Включить логическое мышление. Сделала вывод, что далеко не дура. Просто надо анализировать и больше читать. Местный центр поддержки ветеранов войск. Тамошняя тетка оказалась куда сговорчивее. Наплела ей, мол, хочу стать «машиной для убийств врагов государства». Она рассмеялась. И одолжила-таки «Пособие по выживанию армии США» со списком особо опасных растений. «Болиголов пятнистый» – классное название! Глен, покрывающийся зелеными пятнами. Закатившееся глаза, пена изо рта. Его голова взрывается от боли на «Завтраке с уродиной». Мозги в разные стороны. Гениально!
Позже сообразила, что копы начнут вынюхивать. Опрашивать свидетелей. Составят список «уродин». Школьная библиотекарша и тетка из центра ветеранов… И хана! Сесть из-за мудака-Глена в тюрягу? Вот уж хрен!
Новый план вынашивала весь учебный год. Готовилась. Долгие уговоры предков, чтобы ехали в Доминикану без меня. Нужная смена, как назло, совпадала с дурацкой поездкой. Перед отъездом походила в солярий. Для конспирации сделала другую прическу. Почти не жалела укороченных наполовину волос. Новые летние наряды.
Лагерь «Томагавк». Глен, конечно же, не узнал меня. Полное преображение. Цокот каблуков босоножек. Дребезжание колесиков маминого чемодана Луи Виттон, взятого без разрешения. Предки отчалили на курорт несколькими часами ранее. Присвисты парней, заинтересованные взгляды. Вот вам и уродина!
Первая дискотека и бесперебойные приглашения на танцы. Дала всем от ворот поворот. Шпионство, тайные наблюдения. Кого Глен позовет на медляк? Его «избранница». Невзрачная девчонка с тощей косичкой на затылке и двумя огромными, как у зайца, передними зубами. Она так широко улыбалась Глену, что ее эти зубы аж светились в темноте.
Ранним утром разыскала ту девчонку. Вывела из домика под каким-то предлогом. Довольно бойкая она оказалась. Мириам – так ее звали. Ее ярость и обида от темы «Завтрака с уродиной». Она материла Глена на чем свет стоит.
Столовая, завтрак. Возбужденные от предвкушения злого розыгрыша подростки. Намеренно села так, чтобы Мириам видела меня. Видела поддержку и не струсила в час Х. Внутри покалывало от дичайшего волнения и азарта!
Глен появился и подсел к Мириам. Зашептал ей в ухо про озеро. Точь-в-точь как мне. Никакой фантазии, мать его!
Щелчок пальцев. Моих пальцев! Раскрасневшаяся Мириам подскочила так резко, что Глен дернулся. Она расставила руки, словно дирижер, махнула кистями и срывающимся, писклявым голосом выпалила: «Сначала отрасти член!». Секундная тишина. Я затопала ногами и начала гудеть, сложив руки в трубочку. У-у-у! Мириам повторила за мной.
– Глен – маленький член! – крикнула я.
Зал взорвался от неистового ржача! Порочный, замкнутый круг разорвался навсегда! То была наша с Мириам общая победа. Глен стремглав удирал. На следующий день он испарился. Король оказался голым, да еще без яиц. Настоящий трус. Мы с Мириам неплохо общались всю смену. Жаль, что жила она в штате Юта…
Шум? Кто-то идет по коридору. Так и есть. Команда – отбой.
Глава 16
Температура.
Слабость. Тянущая боль в пояснице и внизу живота. Еще примерно одна миля, и поворот в лес.
– Эй, Берни! Что это ты не интересуешься моим самочувствием? А-а-а… Мы с тобой не друзья, ясен перец. Знаешь, мне правда херово. Померить бы температуру. Я горю, приятель. Так что насчет того света? Как он выглядит? Ну раскрой ты чертову тайну. Грэйвз был атеистом. Я придерживаюсь тех же взглядов. Но есть такие моменты, ну вот как сейчас, когда хочется порассуждать о потустороннем, неведомом. Так ты католик, Берни?
Вера.
Знаешь, из всех религиозных культов мне наиболее симпатично язычество скандинавов. Наверное, это генетическое. Ты, конечно, ничего о северных богах не знаешь. И ты, приятель, не воин, павший в бою, чтобы пить с богом Одином[15 - Один – верховный бог в германо-скандинавской мифологии, отец и прародитель асов.].
Вальхалла[16 - Вальхалла – в германо-скандинавской мифологии небесный чертог в Асгарде, куда попадают павшие в битве воины.].
Местечко, куда попадают настоящие бойцы. Вечный пир за столом с убийцами, революционерами и прочими отчаянными типами… А хочешь, спою тебе что-нибудь? О! Песня чилийских партизан. М-м-м, сейчас… Берни, слова вылетели из башки. Наверное, от температуры. Погоди-погоди… ага.
De pie cantar, que el pueblo va a triunfar[17 - El pueblo unido jamas sera vencido (исп.) – песня чилийского поэта и композитора Серхио Ортеги. В 1973 году стала символом левого движения сначала в Чили, а затем и во всем мире.].
Millones ya imponen la verdad;
Знаешь песню? Нет? Ну как же…
de acero son, ardiente batallоn,
sus manos van llevando la justicia y la razоn.
Mujer, con fuego y con valor
ya estаs aqu? junto al trabajador[18 - Стоя поют, что народ победитМиллионы требуют справедливостиОгненный батальон скован из сталиИх руки принесут правосудие и разумЖенщина, с огнем и решимостьюУже вместе с трудящимися.].
Ну ты даешь, Бернард! Не слышал такую известную песню. Что? У меня недурной испанский? Спасибо, приятель. Я для тебя переведу. Этот куплет о том, что народ победит, так как миллионы требуют справедливости, честного правосудия и всего прочего. Ну, и как же без женщин. Женщины поддерживают левое движение.
Mujer[19 - Женщина (исп.)].
Девушка, женщина. Красивое слово, правда? Интересно, когда Ортега сочинял этот свой гимн, он представлял кого-то конкретного? Может, какую-нибудь смуглую даму с шикарными бедрами. «Женщину с огнем и решимостью»[20 - Строка из песни – Mujer, con fuego y con valor (исп.)].
Франк.
Огонь и решимость. Наверное, из нее могла бы выйти неплохая партизанка. Хитрая, изворотливая, как сам бес. Она могла бы стать Грэйвзу боевой подругой. Но не в этой жизни. Ей просто не повезло родиться в исторический период, где нет приключений. Нечего открывать, не с кем бороться. Некого побеждать. Одна сплошная пресыщенность и праздность. Мда. В песнях женщины всегда музы. Какими стервами они бы ни были.
Грэйвз.
Поведаю тебе про него, Бернард. Это был парень с кучей проблем. После смерти матери он закрылся. Глупец. Он вполне мог выглядеть лучше, подстроиться под общество. Лузер недолюбливал людей. Был высокомерным, чересчур гордым. Кстати, Берни, ты не знаешь, но он нравился девушкам. Конечно, не самым смазливым, но некоторые были очень даже ничего.
Олимпиада.
Штат Колорадо. Два года назад. Анья Миллер. Одна из его главных соперниц. Симпатичная девчонка с копной кудрявых каштановых волос. Лузер пялился на ее выпуклую попу, когда Анья стояла перед ним в очереди на стойке регистрации. Эта девчонка знала, что задроты пускают на нее слюни. Выездная олимпиада по математике – небольшой мирок, где всё устроено иначе. Место, где появляются разные возможности. Умникам, приятель, нечасто предоставляется относительная свобода. Родители таких подростков и детей, как правило, жесткие психи. Круглосуточно держат отпрысков в ежовых рукавицах.
Вечер.
Анья выгнала очкастых соседок по гостиничному номеру за порог. С Грэйвзом они пили всё подряд из бутылочек мини-бара. Недоработка горничной – их везение.
Первый секс.
Берни, ты спал с женщинами? Ладно. Можешь не отвечать. Это дело интимное, понимаю. Так вот, дружище, Анья не была девственницей. Она оказалась из тех, кто любит пожестче. В позе спаривания животных. Грэйвз немного повозился с презервативом. Всё закончилось довольно быстро. Эта Анья, скажу тебе, оказалась той еще чертовкой! Представь…
Завтрак.
Склонившись над столиком, она с упоением шептала тем двум подружкам о вечерних приключениях. Периодически поднимала глаза и мерила Грэйвза каким-то насмешливым взглядом. Он всё больше наливался краской и желал выдрать ее прямо там, в зале ресторана. А затем вырвать болтливый длинный язык. Ее эти подружки отклячивали широкие зады, приподнимаясь со стульев. Лишь бы расслышать все подробности. Заучки то и дело оборачивались, хихикали, кокетливо прикрывая рты ладонями. В конце сцены Анья повысила голос: «Да клянусь вам!». И отмерила невидимые дюймы. Грэйвз не видел, сколько бесстыдная девка показала. Много, мало или объективно. В любом случае соседки разом выдохнули и заверещали: «Да брехня!». Грэйвз вышел из столовой со смешанными чувствами. С одной стороны, он знал, что хорошо сложен физически и у заучек был повод удивиться, а с другой – ощущение неловкости от публичности момента.
Бетти.
Так звали не очень симпатичную девчонку из тех двоих любительниц сплетен. В таком возрасте всем хочется секса. Она пришла. Немного помялась в дверях. Даже дураку понятно, чего ей надо. Раздеваясь, Бетти сказала, что «это» было у нее один-единственный раз. С каким-то троюродным кузеном. Лишняя информация для Грэйвза. Белая-пребелая кожа. Казалось, Бетти всю жизнь продержали в темнице без доступа света. Рыхлое тело, не знавшее физических нагрузок. Бетти лежала снизу и издавала звуки, похожие на крики раненой птицы.
Дорис.
Почти копия Бетти. Только волосы не русые, а темные. Она не решалась прийти, сомневалась до последнего. Девственница. Дорис очень смущалась, выдавая эту почти ненужную информацию Грэйвзу. Что, Берни? Мы с Лузером жестоки? Неправда. Она знала, на что шла. Ей было охота избавиться от «постыдного знания». Дорис завидовала Анье и Бетти. Грэйвз не являлся ее парнем, ничего ей не обещал. Так вот, не отвлекай меня, черт. Он с ней не особо-то церемонился. Никаких поцелуев, предварительных ласк, комплиментов. Дорис старалась не кричать. Терпела, зажмурившись.
Потайной мир.
Мир умников. Он такой. Это тебе, Берни, не яростный бой олимпийских богов и титанов. Соревнование интеллектов днем и ночные тихие проделки, чтобы помнить: жизнь есть. Она идет. И Грэйвз собрал в тот год неплохой урожай в тенистом саду. Пусть и не из самых сочных, спелых плодов.
Элис Ньюман.
