Наложило ли пьянство Петра свой отпечаток на дальнейшее продвижение России по этому пути?
Наверное, отложило. Но только в известной степени. По той простой причине, что все сделанное Петром намного перевешивает его разгульную жизнь.
Более того, даже самые рьяные противники Петра не считают его алкоголиком.
Да он и не был им.
Вино для него было, скорее, неким стимулом, который не только не мешал работе, но и в известной степени помогал ей.
Что же касается его загулов, то это была, скорее всего, желание расслабиться, поскольку даже сейчас трудно представить, в каком нервном напряжении жил наш великий царь, что называется, с младых ногтей.
Екатерина I
Любила погулять и Екатерина I.
Делами государства занимался А.Д.Меншиков, а сама императрица подобрала себе соответствующее окружение, сутки напролет предавалась неумеренному пьянству и столь же неумеренному разврату.
Особенно Екатерина налегала на крепкие венгерские вина, которые закусывала бубликами, и лишь потом переключалась на очищенную водку.
О ней писали иностранцы: «Екатерина вечно пьяна, вечно пошатывается и вечно в бессознательном состоянии».
«Нет возможности, – писал в 1725 году один из членов дипломатического корпуса Лефорт, – определить поведение этого двора.
День превращается в ночь, все стоит; ничего не делается. Никто не хочет взять на себя никакого дела. Дворец становится недоступным; всюду интриги, искательство, распад».
Через год тон его совершенно не изменился, как не изменился и образ жизни двора царствующей прачки.
«Боюсь прослыть за враля, – сообщал он, – если опишу придворную жизнь. Кто поверит, что ужасные попойки превращают здесь день в ночь. О делах позабыли; все стоит и погибает».
Апофеозом всего сказанного является запись того же Лефорта, сделанная 15 марта 1727 года: «Казна пуста; денег не поступает, никому не платят. Одним словом, не нахожу красок, чтобы описать этот хаос».
Впрочем, ничего иного и не могло быть. Екатерина даже при всем желании не могла править страной в силу полного отсутствия каких-либо для этого способностей.
Это ведь только в мечтах Ленина кухарки могли управлять государством. На деле же прачки так и остались прачками.
«Без сомнения, – писал по этому поводу К. Валишевский, – Екатерина была неспособна заботиться об обширном хозяйстве, выпавшем на ее долю и не походившем на те, в которых ей приходилось блистать в ту пору, когда она стирала белье Меншикова».
Тем не менее, в правление этой прачки только за один год ее веселая компания пропила два с половиной миллиона рублей при бюджете страны в восемь с половиной миллионов. Но на образование денег при этом не хватало.
Довольно разгульную жизнь вели и Елизавета Петровна, и осбенно Петр II, но к их поведению, точно так же, как и в случае с вдовой Петра, нельзя относиться критически, поскольку это были правители только по статусу, но никак не по призванию.
В отличие от других романовых совершенно не пил Павел I, хотя его отец Петр III выпить любил.
Да и мать, Екатерина II, не отказывалась.
Но самое интересное заключается в том, что именно при Екатерине II винокурение стало исключительно привилегией дворянства.
За 20 лет ее правления ею было издано 37 постановлений о производстве винокурения и хлебном вине.
По сути дела при ней произошел отказ как от государственного производства водки, так и от государственного контроля за ее частным производством.
В конце концов, дело дошло до того, что каждый помещик имел свою собственную марку ароматизированной водки.
Высокое качество производимой в дворянских хозяйствах русской домашней водки обеспечило ей уже в XVIII веке международный престиж.
Культура пития в эту эпоху была очень высокой. Главным считалось сохранение легкости ума и трезвости суждения.
Основным правилом любого пиршества того времени было не закусывать выпитое, а запивать кушанья.
В эти же годы сложились и определенные традиции русского застолья, а в начале 19 века в период царствования Павла, старинная петровская кружка была заменена на немецкий граненый стакан.
В кабаках стали пить водку из стограммовых стопок. Помимо стопок, начали использовать шкалики по 60 и чарки по 120 граммов.
Петр III
По количеству написанной о нем лжи Петр III мог конкурировать только со своим сыном – императором Павлом I.
Так, в воспоминаниях Екатерины II он предстает инфантильным молодым человеком и самым настоящим солдафоном.
А это было далеко не так.
Петр обожал итальянскую музыку, играл на скрипке, любил живопись и книги.
Будучи великим князем, он проявлял интерес к нуждам Кильского университета и петербургского сухопутного шляхетского кадетского корпуса.
Он охотно общался с рядовыми людьми, солдатами. Став императором, Петр ездил и ходил по Петербургу один, без охраны, навещал на дому своих бывших слуг.
Ему были свойственны такие качества как открытость, доброта, наблюдательность, азарт и остроумие в спорах, но и вспыльчивость, гневливость, поспешность в действиях.
Происхождение от русский о матери и немца порождало у Петра Федоровича некий комплекс двойного самосознания.
И именно поэжтому, он, по словам А.С.Мыльникова, «ощущал себя в значительной степени немцем, то – немцем на русской службе».
Тем не менее, в своем первом манифесте он обещал «во всем следовать стопам премудрого государя, деда нашего Петра Великого».
С первых же недель царствования Петр III обратил особое внимание на укрепление порядка и дисциплины в высших присутственных местах.
Недостаточно образованный, слабовольный Петр, конечно, не мог самостоятельно охватить интересов огромной страны.
Да, говоря откровенно, и не имел к этому особой охоты.
«Дел он не хотел знать, – пишет автор статьи «Петр III и переворот 1762 года», – напротив, расширил репертуар забав и странных выходок: целыми часами хлопал по комнатам кучерским кнутом, безуспешно упражнялся на скрипке, собирал дворцовых лакеев и играл с ними в солдаты, производил смотры игрушечным солдатикам, устраивал игрушечные крепости, разводил караулы и проделывал игрушечные военные упражнения.
А раз, на восьмом году своей женитьбы, судил по военным законам и повесил крысу, съевшую его крахмального солдатика.
Все это проделывалось с серьезным интересом, и по всему было видно, что эти игры в солдатики чрезвычайно его занимали.
Жену свою он будил по ночам для того, чтобы она ела с ним устрицы или становилась на часы у его кабинета.
