– Понял, понял, – проворчал Егор.
Прудиус положил перед Пригодиным несколько листков.
– Вот тебе, кстати, текст твоей речи. Её нужно выучить наизусть. На первой странице то, что будешь говорить в мегафон, а на второй – что следует говорить в интервью телевизионному корреспонденту. Самое главное, контролируй свои эмоции. Народу ты должен понравиться. Держи себя солидно, никакой истерики, демонстрируй праведный, но всё же сдержанный гнев. Убили твоего лучшего друга! А убийца оказался блатным! И следственные органы не собираются привлекать его к ответственности! Только не переиграй…
Прудиус будто споткнулся. Он пытливо посмотрел на Пригодина и, забросив руки за голову, откинулся в кресле назад.
– А знаешь что, давай-ка прорепетируем, – предложил он. – Становись-ка у той стены и говори так, как собираешься говорить…
Следовавшие снаружи мимо прохожие удивлённо косились на приоткрытую форточку: уж не завёлся ли в партийном офисе театральный кружок? Доносившиеся из форточки реплики наводили именно на такие мысли.
– Перед этой фразой сделай паузу… Здесь повысь интонацию… Здесь понизь…
И никто даже не подозревал, что репетируемая сейчас в партийном офисе сцена есть прелюдия большой пьесы, которой очень скоро суждено поднять на уши всю страну.
6
Россия, Санкт-Петербург
Денис Чистоклетов, – тот самый парень, что ехал на «Жигулях» четвёртой модели перед машиной Олеси Куркиной, – лежал на нарах и, зажмурив глаза, пытался как бы телепортироваться домой. Перед его мысленным взором мелькали знакомые картины, виртуальное пребывание в которых позволяло ему хоть немного сбросить с души тот невыносимый гнёт, что преследовал его все последние дни.
Дом. Огород. Вон Жучка высунулась из будки. Смотрит, не несёт ли он ей чего. Он частенько баловал её какой-нибудь оставшейся после обеда косточкой. Вон, вскочила, завиляла хвостом. Почуяла, что он идёт не с пустыми руками.
На, Жучка, держи. Вот твоя косточка. Только что из кастрюли. Сочная, с мослами.
А что там делает мать? Наполняет вёдрами кадку. Надо бы ей помочь.
Чей это голос раздался за забором? Лёнька, сосед. Спрашивает, пойдёт ли он вечером с ним на рыбалку? Конечно, пойдёт. Заходи часов в семь…
Громкие восклицания резавшихся в «очко» сокамерников вернули Дениса в печальную действительность. У него защипало в глазах. Он невольно шморгнул.
Неужели всё это явь? Кто бы мог подумать?! Он – и в тюрьме.
Впрочем, если быть совсем точным, это была не тюрьма, а следственный изолятор. СИЗО № 1. Небезызвестные «Кресты»! Но хрен редьки не слаще. Суть-то одна и та же.
«Гражданин Чистоклетов, в отношении вас избрана мера пресечения содержание под стражей…», – безжалостная тирада следователя до сих пор гремела в его в ушах.
Нет, ну в самом деле, за что? Разве он в чём-то виноват? Ехал себе спокойно, скорости не превышал. Вдруг, откуда ни возьмись, эта дура на белой «Тойоте». Сначала сигналила, как сумасшедшая, затем пошла на обгон. Неужели не видела, что впереди пешеходный переход? Сбила трёх пацанов и после этого скрылась.
Он ведь поступил как добропорядочный гражданин: записал её номер, вызвал «скорую», позвонил в ГИБДД, предоставил инспектору запись со своего регистратора. А его взяли и назначили «крайним»!..
Скрежет запора. Охранник. Кого на выход? Чистоклетова?
Сейчас, минуточку, иду. Вот только вот слезу с нар…
Дениса привели в крохотную комнатку, где, кроме стола и двух ввинченных в пол стульев, ничего не было. Там его ждал незнакомый молодой человек. На светившийся в глазах Дениса вопрос он ответил коротко:
– Я ваш адвокат.
– Но ко мне уже приходил адвокат, – удивлённо заметил Чистоклетов.
– Всё правильно, приходил. Но он сейчас загружен другой работой, и поэтому передал ваше дело мне. Так что, давайте знакомиться. Максим Чистов… Хм, наши с вами фамилии даже немного схожи: Чистов-Чистоклетов. Ведь так?
– Вроде, так.
– Слушай, давай на «ты». Так как-то будет попроще. Не возражаешь?
Денис вгляделся в собеседника: тёмные, слегка вьющиеся волосы, большой, немного покатый, лоб, выразительные карие глаза. Черты его лица не отличались особой правильностью, но в целом были приятны.
– Не возражаю, – пожал плечами Чистоклетов.
– Вот и хорошо. А теперь поведай мне подробно о том, что произошло в тот день. Но только всё так, как было в действительности. Если есть какие-то обстоятельства не в твою пользу, я тоже должен о них знать. Без этого будет трудно построить правильную линию защиты.
– Да мне скрывать нечего, – нервно усмехнулся Денис и принялся рассказывать о своём случае.
Адвокат внимательно слушал и делал какие-то пометки в своём, украшенном эмблемой партии «Свободная Россия», блокноте.
– Ну, в чём я здесь виноват? В чём? – горько восклицал Денис. – Почему всю вину возлагают на меня, а не на эту дуру?
– Почему на тебя? – задумчиво переспросил Чистов и, нагнувшись к подзащитному через стол, понизил голос: – А потому, что эта дура – дочка председателя Санкт-Петербургского городского суда. А деньги и власть, как известно, решают многие проблемы.
– А-а-а, – упавшим голосом протянул Чистоклетов.
– Но ты не впадай в уныние. Мы за тебя поборемся, – ободряюще улыбнулся Чистов. – Скажи-ка мне вот что. Вот ты говоришь, что у тебя был регистратор, и что карту памяти с него ты отдал инспектору.
– Ну, да.
– А ты перед этим сделал с неё копию?
– Нет. А как там было её сделать? У меня же с собой не было компьютера.
– А какую-нибудь расписку инспектор ГИБДД в приёме этой карты тебе давал?
– Вроде, нет.
– А в том объяснении, которое инспектор записал с твоих слов, присутствовала твоя просьба приобщить к следствию запись регистратора?
– Не помню. Честно говоря, я его даже не читал. Почерк у него был уж больно тяжёлый.
– То-есть, ты подписал объяснение, не глядя, просто отдал ему карту, и всё?
– Ну, выходит, что так.
Адвокат озабоченно воздел глаза к потолку.
– Плохо, – вздохнул он. – Тут, понимаешь, какая штука. Никакого упоминания о твоей карте с видеозаписью регистратора в материалах дела нет.
– Как нет?
