– Тебе.
– Шлюха ты подзаборная! Да ты знаешь, кто я такой?
Между Любой и Игорем вспыхнула перепалка. «Дискуссия» развивалась по схеме «кто кого переорёт».
Собравшиеся в стороне зеваки с любопытством наблюдали за развитием конфликта. Некоторые, следуя возникшей с появлением электронных гаджетов моде, снимали происходящее на мобильный телефон.
Взаимные словоизвержения прервало появление Мансура.
– Что здесь происходит? – строго спросил он.
Игорь обернулся, смерил соперника подчёркнуто насмешливым взглядом, картинно выкатил глаза так, что могло показаться, будто они сейчас повиснут на ниточках, и, повернувшись к Любе, презрительно произнёс:
– Это что, он? Этот урод?
На лице Мансура не дрогнул ни один мускул. Бобров фальшиво рассмеялся, расправил плечи и развязно изрёк:
– Вали отсюда, пока цел. Эта тёлка пойдёт со мной. Я её снял, – и он самым беззастенчивым образом хлопнул ладонью по мягким тканям Любы, за что тут же получил сочную пощёчину.
– Может ты и меня снимешь? – невозмутимо спросил Идигов.
– Захочу – сниму.
Последовал резкий хук в челюсть. Бобров упал. Мансур вытащил из кармана носовой платок и брезгливо отёр пущенный в действие кулак.
– Ты там живой? – наклонился он к поверженному «оппоненту».
Игорь лежал без движения и лишь беззвучно разевал кривую прорезь рта.
Идигов потормошил его за плечо.
– Эй, ты там как?
Из уст Боброва вырвался слабый стон. Мансур выпрямился.
– Цел, – констатировал он. – Минут через сорок аклимается.
Идигов взял Любу за руку, и они неторопливо зашагали прочь. Зеваки взирали ему вслед со страхом…
На следующее утро Люба проснулась поздно. Она сладко потянулась, поднялась с кровати, прошла в ванную, приняла душ. Затем проследовала на кухню, налила чаю, включила телевизор. Чашка едва не выпала из её рук.
«Накануне вечером в Москве, у кафе „Панорама“, ударом в лицо был убит студент Игорь Бобров, – сообщал диктор. – Убийца установлен. Это чемпион России по боевым единоборствам Мансур Идигов. Преступник объявлен в федеральный розыск».
Слова ведущего сопровождала сцена вчерашнего конфликта, заснятая кем-то на мобильный телефон…
2
Россия, Санкт-Петербург
Студентка Олеся Куркина вышла из университета и направилась к импровизированной стоянке машин, на которой ярко выделялась её белая «Тойота» – подарок родителей за успешную сдачу ЕГЭ. Усевшись за руль, она положила сумочку на пассажирское место, завела мотор и стала выруливать между стоявшими по обе стороны «Жигулями»: «Понаставили своих „унитазов“ – не развернёшься».
Демонстративно отвернув нос от проходивших мимо сокурсников: «Коммон херд!» (стадо простолюдинов; англ.), – она выехала на шоссе и помчалась домой.
У Олеси были основания для такого высокомерного отношению к окружающим, ведь она относилась к категории «золотой молодёжи». Мать – председатель городского суда, отец – ответственный сотрудник городской прокуратуры. Как говорится, со всеми вытекающими отсюда для Олеси последствиями. Ей всё давалось легко. Она никогда не знала нужды. Но вот сегодня перед ней стояла очень острая проблема, которая её очень нервировала: вечером в «Юбилейном» будет петь Лепс[5 - Григорий Лепс – популярный российский певец начала 21-го века], а в её обширном гардеробе нет ничего нового.
А ведь на концерте будет вся питерская знать! В том числе и вызывавшая в ней чувство соперничества губернаторская дочка.
«Крашеная кукла! Точно вырядится во что-нибудь эдакое. Папаня на днях вернулся из Парижа и наверняка ей что-нибудь привёз.
Что же делать? Может как-нибудь скомбинировать старые наряды и за счёт этого создать эффект новизны?…»
Мысли Олеси прервала старая, потрёпанная «четвёрка». Она тащилась впереди и мозолила глаз заключённым в жёлтый треугольник восклицательным знаком – «знаком новичка».
Олеся сбросила скорость и раздражённо вдавила клаксон: езжай, мол, быстрее, урод! «Четвёрка» не реагировала. Тогда она включила «дальняк»: мол, сдай в сторону! Реакция по-прежнему нулевая.
Олеся, чертыхнувшись, повернула руль, резко ускорилась и выполнила обгон через «встречку». Вернувшись на покинутую полосу, она обернулась и показала сидевшему за рулём «Жигулей» парню «фак». И тут машину сотряс удар. Олеся инстинктивно нажала на тормоз и выглянула в окно. Представшая её глазам картина была ужасной. На асфальте, на белой «зебре», дымились вывалившиеся наружу кишки. Из лежавшего под её машиной раздавленного мальчика ручьём текла кровь, а чуть поодаль в предсмертных судорогах корчились два его приятеля, которые вместе с ним переходили дорогу.
Олеся изо всех сил надавила на газ и быстро скрылась. Её совершенно не заботило, что она только что лишила жизни трёх детей. Её беспокоило другое – что из-за этого её теперь могут лишить машины…
3
Россия, Владивосток
– Вы позволите, Николай Макарович?
Губернатор Приморского края Николай Макарович Сидорчук, тучный мужчина с красным, излучавшим непреклонную властность, лицом, поднял глаза и посмотрел на просунувшего голову в дверной проём референта. По кабинету прокатился басистый рык:
– Позволяю, входи.
Референт плотно притворил за собой дверь, просеменил, ссутулясь, к губернаторскому столу и, почтительно наклонившись, положил перед начальником список имён и фамилий.
– Это записавшиеся на сегодняшний приём, Николай Макарович.
Сидорчук вгляделся в бумагу.
– Ястребов, Дорошенко, Гройсман, – лениво прочёл он. – Хм, а кто такой Гройсман?
– Новый управляющий краевым филиалом ВТБ.
– А-а-а, – раздражённо отмахнулся губернатор. – Небось, пришёл упрашивать вернуть кредит. Подождёт. Пустишь его последним. Андреев, Натансон… Ну, с Натансоном всё понятно: будет просить денег на свой грёбаный театр. Пустишь его предпоследним. Нарышкин… Этот опять со своей автотрассой. Хон Ен Мин… Так, а это кто?
– Корейский бизнесмен, – пояснил референт. – Хочет построить у нас крупный торгово-развлекательный центр.
– О! – оживился Сидорчук; у него даже задёргался кончик носа, как у почуявшего аромат редкого блюда гурмана.
Он немного подумал, взял ручку и поставил перед фамилией иностранца цифру «1».
– Пустишь его первым. Вторым пусть идёт Нарышкин. Режиссёра и банкира, как я уже сказал, в самый конец. Ну, а остальных разбросаешь по своему усмотрению.
