Сперва женщины и дети. «Титаник»: история высшей доблести и низшей подлости

Капитан миллионеров

Рулевой Джордж Томас Роув (31 год): «Я стал самым последним человеком на «Титанике», кто узнал, что лайнер идёт ко дну. Ночью 14 апреля я нёс вахту на корме. Было очень холодно стоять на пронизывающем ветру из-за высокой скорости лайнера – около 21 узла. Возле кормовых палубных светильников были радужные ореолы-свечения из-за частичек льда в воздухе. Вдруг я услышал внезапный лёгкий скрежет и дребезжание по правому борту, словно корабль грубо пришвартовывается к причалу, как будто судно царапается за стенку дока. Я посмотрел немедленно на мои часы, на которых было 23:40 ночи, поднял голову и обомлел от неожиданности: прямо вдоль борта несётся на всех парах какое-то судно! Точнее, парусник на всех парусах! Но через мгновение я понял, что это айсберг, проходящий к борту «Титаника» настолько близко, что срывающиеся с его вершины куски льда падали на палубу! Меня испугало, что айсберг может задеть кормовую надстройку. Я подсчитал, что раз наши шлюпбалки возвышаются на 25 метров от ватерлинии, значит высота айсберга была около 25–30 метров. Спустя пару секунд айсберг прошёл от меня на расстоянии 5 метров и скрылся в темноте ночи за кормой. Затем «Титаник» лёг в дрейф. Никаких приказов и инструкций с мостика не было. Я продолжал ждать моего сменщика на вахте, как вдруг увидел белую шлюпку на воде по правому борту! Время было 00:25, 15 апреля. Приглядевшись, я понял, что это же наша шлюпка. Я тут же позвонил на капитанский мостик и доложил об этом, спрашивая, знают ли на мостике, что происходит возле судна и что была спущена шлюпка с нашего борта. Мой вопрос вызвал замешательство и спустя паузу меня спросили, кто я такой. Мне показалось, что это был капитан Смит. Я отрапортовал о себе. Обо мне просто забыли, что я на вахте на корме. Меня спросили, знаю ли я, где лежат сигнальные ракеты. Получив утвердительный ответ, мне приказали нести их на мостик. Я спустился на одну палубу ниже и достал из сейфа жестяную коробку с 12 тяжёлыми ракетами. После этого я снова поднялся на шлюпочную палубу и пошёл на мостик. Я проходил мимо шлюпбалок, где офицеры и матросы расчехляли спасательные шлюпки. Там была суета. Проходя мимо кают и салонов первого класса, я услышал музыку нашего оркестра. Но мелодию, которую играл оркестр, я не распознал. У самого мостика я наткнулся на растерянного капитана Смита, который спросил меня, принёс ли я ракеты. По его наивному вопросу я понял, что он никогда не видел сигнальные ракеты. А ведь он каждый день с момента отплытия из Саутгемптона делал самолично полный обход судна от носа до кормы и от верхней палубы до самой нижней. Неужели он никогда не заглядывал и не проверял ракеты, предназначенные для подачи сигналов в океане? Или он во время ежедневных обходов только флиртовал с пассажирами-толстосумами из первого класса? Показав на них, я сказал: «Вот они, капитан». Посмотрев на ракеты, капитан Смит приказал мне запускать одну ракету каждые пять минут.

Тут к нам подошёл четвертый офицер Боксхолл, и я вместе с ним сразу же приступил к запуску ракет. За пятнадцать минут три ракеты ушли в звёздное небо. Все те, кто собрались к этому времени на палубе, задрав вверх головы, смотрели на взлёт и последующий разрыв ракет.

Я готовил четвёртую ракету к запуску, когда ко мне подошёл капитан Смит, задавший мне бестолковый вопрос: «А вы знаете азбуку Морзе?»

Мне и раньше говорили про капитана Смита, что он – капитан миллионеров, знавший досконально всё про своих пассажиров первого класса, имена их детей, имена их любимых домашних питомцев, эрдельтерьера Кити миллионера Джона Джекоба Астора, китайского мопса-медалиста знаменитого книгоиздателя Генри Слипера Харпера, французского бульдога-призера всевозможных выставок филадельфийского банкира Роберта Дэниела. Капитан Смит был расстроен, что Кларенс Мур из Вашингтона, купивший пятьдесят английских борзых для Лаудонского охотничьего клуба, отправил их в Америку не на «Титанике», а на другом пароходе (этим собакам-счастливчикам повезло).

Рассказывали, что капитан Смит знает наизусть любимые марки гаванских сигар своих пассажиров первого класса и помнит, какие марки вин и сорта сыра они предпочитают. Он обожал сигары и разбирался в них гораздо лучше, чем в вопросах судовождения. Когда он курил во время плавания, он просил никого не двигаться рядом, чтобы клубы дыма над его головой оставались неподвижными как можно дольше.

Поэтому у него был неизменный большой успех в высшем светском обществе миллионеров. Богачам льстило, что седой капитан с красивой белой бородой старого морского волка легко умел поддержать их великосветскую беседу, попутно справляясь, как дела у их внуков, детишек, а заодно мог погладить и поиграть с их домашними питомцами и угостить их собачек чем-нибудь с капитанского стола. В честь капитана Смита толстосумы Лондона, Нью-Йорка и Филадельфии устраивали на борту обеды и ужины и приглашали его, чтобы он развлекал их морскими байками и анекдотами. Такой сервис не купить на других лайнерах и в других судоходных компаниях.

Однако использование богачами капитана Смита в качестве «развлекухи» в ущерб его прямым служебным обязанностям сыграло роковую роль в их судьбе. В день столкновения 14 апреля банкир из Филадельфии Вайднер устроил ужин-банкет в честь капитана Смита, на котором были важные пассажиры из кают первого класса.

Однако, к сожалению, о своём экипаже капитан Смит имел весьма смутные представления. Едва ли он знал меня по имени и фамилии. Если это он говорил со мной, когда я звонил с кормы на мостик, вероятно, уже успел позабыть моё имя. Ещё меньше капитан Смит знал об обязанностях и умениях своих подчинённых. Поэтому его привычкой перед тем, как отдать приказ, было сначала задать вопрос: «А знаешь ли ты?» или «А умеешь ли ты?» и тому подобное.

Капитан Смит был самым высокооплачиваемым капитаном в компании White Star Line. Его годовой оклад составлял сногсшибательную сумму в 1 250 фунтов стерлингов в год, плюс к этому окладу он получал бонус-премию в размере 200 долларов за безопасное плавание без столкновений и аварий (в случае с «Титаником» у него не получилось сорвать такой куш) и судовой ресторанный паёк по высшему классу меню пассажиров первого класса. Разумеется, никто из других капитанов и старпомов даже не мог мечтать о такой высокой зарплате. Для сравнения, второй человек из экипажа «Титаника» старший помощник капитана Генри Уайлд (39 лет) получал ежемесячное жалование в размере 25 фунтов стерлингов.

Я бодро отрапортовал капитану Смиту: «Да, капитан! Я, безусловно, знаю азбуку Морзе!»

Тогда он, показав рукой на вдали видневшиеся огни какого-то судна, приказал мне сигналить ему, что «Титаник» тонет и просит направить спасательные шлюпки. Я немедленно приступил к подаче сигналов. Ответа с судна не было, но я увидел свет с правого борта и сообщил об этом капитану. Он посмотрел в бинокль и сказал мне: «Это, вероятно, планета. Можешь посмотреть в мой бинокль». Пока я разглядывал в бинокль эту светлую точку на горизонте, капитан Смит сказал: «Карпатия» уже недалеко».

Недалеко от нас старпом Уайлд руководил спуском складной шлюпки С. Когда она заполнилась, старпом посмотрел на нас и спросил: «Капитан, кого мы назначим старшим на ней?»

Поскольку я был рядом, капитан Смит приказал мне. Это был его последний приказ мне, и больше его я уже не видел.

В этой шлюпке уже сидел владелец компании White Star Line Исмей. Старпом приказал мне, чтобы я, когда доберусь до других спущенных шлюпок, передал приказ вернуться обратно, когда лайнер затонет. Больше я старпома не видел.

Когда мы отплыли от «Титаника», я спросил у Исмея, что мне делать. Он, взглянув на меня, ответил: «Командовать! Вы же здесь среди нас старший!»

Тогда я приказал грести в сторону ближайшего огонька на горизонте в пяти милях от нас. Мне показалось, что это кормовые огни судна. Я сидел у руля, а Исмей, четыре члена экипажа и ещё один пассажир были на вёслах. Через десять минут я услышал страшный гром-рокот. Это был грохот, как если бы огромная куча гравия падала. Оглянувшись, мы увидели, как лайнер скрывается под водой. Поскольку до него было далековато, то я не увидел, разломился ли он при затоплении или нет. Мы не вернулись назад, как приказал старпом, и никому не передали его приказ возвращаться. Когда рассвело, вокруг нас мы увидели остальные шлюпки, лёд и айсберги. В девять утра мы поднялись на борт «Карпатии». Капитан «Карпатии» приказал поднять на борт все шлюпки, кроме двух складных, включая нашу. Эти две складные шлюпки были абсолютно пустыми. Они обе остались дрейфовать в океане. Через четыре недели на нашу шлюпку случайно наткнулся лайнер «Океаник». С него спустили шлюпку, чтобы привести её. Каково же было изумление матросов «Океаника», когда они нашли в нашей шлюпке трёх погибших: одного пассажира и двух кочегаров. Как эти трое оказались на нашей шлюпке – настоящая загадка океана!»

Англия, Саутгемптон, 10 апреля 1912 года, 11:25 утра.

На прогулочной палубе «Титаника» стоят, обнявшись, двое – элегантно одетая пожилая пара. Пассажиры первого класса Ида и Исидор Штраус возвращаются из своего путешествия по Германии в США. Ранее они всегда путешествовали на немецких кораблях, но сейчас взяли билеты на самый большой, современный и роскошный британский лайнер «Титаник».

Исидор Штраус – миллионер, владелец крупнейшей американской сети универмагов Macy’s. Дома их ждут шестеро детей, для которых они – пример семейной идиллии и любви. В редкие дни расставаний они пишут друг другу каждый день. Они – счастливы, рядом друг с другом и наслаждаются Солнцем, морем, криками чаек над головой, торжественной процедурой в порту и, конечно, предвкушением замечательного путешествия по океану на борту прекрасного лайнера.

Исидор Штраус: «Ида, как тебе наша новая горничная из Лондона? Она кажется милой и услужливой девушкой».

Розалия Ида Штраус (63 года): «Да, дорогой. Эллен Бёрд – действительно внимательная и заботливая. Хорошо, что мы нашли её почти в последний момент. Смотри, уже скоро отплытие. Как тебе корабль и наша каюта?»

Исидор Штраус: «Он просто великолепен. А наша каюта такая большая. Безусловно, он превосходит по размеру и роскоши все те корабли, на которых мы ранее путешествовали. На нём очень легко потеряться. А какие у тебя впечатления от корабля?»

Ида Штраус: «Я не видела ничего подобного ранее. Внешнее убранство, богатые каюты, салоны и залы, роскошь везде. «Титаник» – настоящий плавающий дворец. Пресса посвящает ему первые страницы газет, называет его непотопляемым, вершиной технической мысли и самых передовых технологий».

Исидор Штраус: «Так оно и есть, дорогая! «Титаник» – непревзойденный корабль по своим размерам и характеристикам!»

Ида Штраус: «Да-да, Исидор. Кстати, ты читал книгу Моргана Робертсона «Тщетность, или гибель «Титана», вышедшую в 1898 году?»

Исидор Штраус: «Честно говоря, даже не слышал о ней».

Ида Штраус: «Её автор рассказывает о большом, непотопляемом корабле с пассажирами-богачами, который пересекает Атлантический океан, но сталкивается с айсбергом ночью и тонет. На нём мало спасательных шлюпок и большинство его пассажиров тонет из-за холодной воды океана в апреле».

Исидор Штраус: «Забавно, что названия нашего корабля и из этой книги похожи. Писатели любят писать про катастрофы, чтобы привлечь читателей. Мы так много раз уже пересекали Атлантику в обе стороны, что, наверняка, наш мореходный опыт в часах, проведённых в море, превышает опыт вот того молоденького матроса и уж, тем более, стюардов, которые выглядят детьми. Кажется, они пришли на корабль после школьной скамьи. Ничего не опасайся. Здесь мы в безопасности. Я уверен, впереди у нас новое прекрасное морское приключение в интересном обществе».

Ида Штраус: «Посмотри туда. Там конфликт у трапа на корабль».

Группа кочегаров с чемоданами, обвешанная заплечными мешками со снаряжением, отчаянно жестикулирует и спорит с членами команды у берегового конца сходней, которые не пускают их на корабль. Кочегары пытаются объяснить причину опоздания, но старший из моряков непреклонен и отказывается пустить их на корабль. Кочегары не отступают и продолжают упрашивать его разрешить им взойти на корабль. Их упорные попытки пройти и категорические возражения прекращаются только с убиранием сходней: кочегары в отчаянии громко ругаются между собой, обвиняя друг друга в том, что они не попали на лайнер.

Исидор Штраус: «Как их, бедолаг, жаль, однако. На «Титанике» все, и пассажиры, и члены экипажи, чувствуют себя счастливыми. А эти, получив желанную работу, опоздали. Как же им не повезло. Другого такого счастливого шанса у них, возможно, больше не будет».

Удар судового колокола, звучит судовой гудок: «Титаник» отправляется в 12:00 часов. Убраны сходни. Звучат команды «Подать буксиры» и «Отдать швартовы». Лайнер вздрагивает: 6 небольших буксиров, изо всех сил гудя своими машинами, оттягивают громадный лайнер от причала № 44. На экране подлинные кадры. Провожающие и отплывающие прощально машут руками, шляпами, платками, даже не предполагая, что многие из них больше уже никогда ни увидятся.

Лоцман порта Саутгемптона Джордж Боуйер командует: «Малый ход!», – и лайнер вздрагивает от включения его гребных винтов. Мощь машин чувствуется даже на небольшом ходу. На борту царит воодушевление, ликование, радость и восторг. Каждый пассажир, независимо от класса билета и каюты, все члены экипажа чувствуют себя счастливчиками и везунчиками. Им так повезло взойти на этот чудо-корабль в его первом рейсе. Впереди – огромный, необъятный океан, чудесные рассветы и закаты. А в конце пути их ждет Америка, Нью-Йорк, дом, радость встречи с родными и друзьями и новые приключения! Когда лайнер стоял у причала, фотографам приходилось нелегко, ибо он был так огромен, что не попадал по своим габаритам весь в кадр. Однако сейчас к их радости, он отошёл от причала и им стало легче сделать их лучшие фотоснимки.

Внезапно раздались громкие хлопки, словно выстрелы, лопнувших тросов парохода «Нью-Йорк», мимо которого царственно проплывал «Титаник». Тросы взметнулись высоко и упали среди толпы. Крики тревоги и страха нарушили всеобщее ликование. Один их лопнувших тросов задел женщину, и её понесли в медпункт. Затем корма пришвартованного парохода «Нью-Йорк» неожиданно стала опасно сближаться с проходящим по фарватеру «Титаником». На мостиках кораблей били отчаянно в колокола, махали красными и белыми флагами. На «Нью-Йорке» выкрикивали команды, бегающие матросы разворачивали другие тросы и накладывали маты на борт в ожидании удара с «Титаником». Чтобы не столкнуться, лайнер остановился, а один из его буксиров стал со всей мощи своих машин тянуть за трос «Нью-Йорк» назад к причалу. Когда казалось, что столкновение неминуемо и на «Титанике» отбежали от борта, два корабля разошлись друг с другом всего в нескольких десятках сантиметров, едва не задев друг друга. «Нью-Йорк» врезался бортом в пароход «Тевтоник», удар получился смягчённым благодаря наложенным матам. Все пассажиры, стоявшие на палубах, видели этот инцидент. Они перегибались через ограждения и перила, чтобы рассмотреть, как моряки пытались избежать столкновения.

Моряки – самые суеверные люди на Земле

Судьба «Титаника» словно была в руках провидения, как в классической трагедии, где череда случайностей приводит к трагическому финалу. В драме «Титаника» тоже были случайности, которые привели в конечном счёте к страшной беде. И эпизод, когда «Титаник» едва не врезался в пароход «Нью-Йорк» при отплытии из порта Саутгемптона, стал одной из таких случайностей. Ведь если бы это столкновение произошло, то рейс «Титаника» был бы отложен на какое-то время и тогда, может быть, он бы не врезался в роковой айсберг, и люди бы благополучно прибыли в Нью-Йорк, даже не подозревая, с какой бедой они разминулись в океане. Всего несколько десятков сантиметров между бортами двух пароходов тоже решили судьбу «Титаника» и его людей.

Когда случился этот инцидент, капитан и главный морской инспектор компании White Star Line Стил и капитан Кларк уже ушли от причала и пили кофе в портовом кафе. Но им доложили о происшедшем.

Капитан Бенджамин Стил побелел и заметил: «Ну что я вам вчера говорил, Морис? Лайнер под командованием капитана Смита ещё не успел выйти в море, а над ним уже сгущаются тучи предвестников беды. «Летучий голландец» неотступно следует за Смитом, на каком бы корабле он ни был капитаном. Если вы не верите в мистику, это – ваше право. Но то, что происходит со всеми кораблями, где Смит – капитан, это – закономерность. Достигнет ли «Титаник» Нью-Йорка, если уже на выходе из порта Саутгемптона его едва не протаранил «Нью-Йорк»? Для вас это лишь случайные совпадения?»

Капитан Морис Кларк: «Бенджамин, вы перенервничали вчера во время инспекции. Я понимаю причину вашего мистицизма и этих разговоров про «Летучий голландец». Моряки – самые суеверные люди на Земле. И вы не исключение».

Капитан Бенджамин Стил: «Морис, там в океане две с лишним тысячи человеческих жизней будут зависеть от капитана Смита, чья статистика говорит об одном – ему нельзя доверять штурвал корабля! А я не могу отправить в плавание вместе с «Титаником» этот буксир, только что спасший его в самый последний момент. Если в океане «Титаник» встретит опасность, то рядом уже не будет этого буксира».

Капитан Морис Кларк: «Ладно, Бенджамин, хватит. На борту помимо Смита есть и другие офицеры. Они подстрахуют. Плавание пройдёт спокойно. Не переживайте».

Пятый офицер Гарольд Лоу: «Непостижима беспечность и халатность капитана Смита к многочисленным предупреждениям о появлении на пути «Титаника» айсбергов и ледовых полей. А ведь столкновение «Титаника» с айсбергом было уже не первым в истории мореплавания. Менее чем за год до катастрофы «Титаника» в августе 1911 года британский лайнер “Columbia” с 599 пассажирами разбил нос об айсберг у острова Ньюфаундленд. В отличие от капитана Смита, гнавшего «Титаник» на всех парах среди льдов Северной Атлантики, капитан “Columbia” вёл лайнер в тумане на малом ходу. Но низкая скорость и команда “полный назад” не спасла от столкновения. К счастью, никто не погиб, пассажиры получили ушибы и царапины. Одним из пассажиров I класса был Найлсон, который также был на борту корабля “City of Rome” при его столкновении с айсбергом в 1899 году. Благодарные пассажиры собрали 19 долларов и вручили их вперёдсмотрящему матросу, помощнику боцмана и сильно оцарапанному смазчику машинного отделения. Но капитан Смит, получив многочисленные телеграммы с близлежащих судов о наличии многочисленных айсбергов в районе, приказал развить почти максимальную скорость. В день столкновения пассажиры уже не могли находиться на палубе продолжительное время. Все отмечали резкую перемену погоды, и никому не хотелось оставаться на ужасном ветру. Это был искусственный ветер, вызванный быстрым движением лайнера в студёном воздухе. Многие пассажиры по вибрации отмечали, что накануне и в момент столкновения с айсбергом ночью 14 апреля 1912 года «Титаник» шёл самым быстрым ходом после отплытия из Квинстауна в Ирландии.

Интересно сравнить действия капитана Смита и капитана парохода «Калифорниэн» Лорда. Видя вокруг айсберги и ледовые поля, Лорд приказал полностью остановиться и лечь в дрейф ещё до наступления ночи. Отмечу, что, в отличие от «Титаника», на борту парохода «Калифорниэн» не было ни одного пассажира. Если бы компания White Star Line назначила бы капитаном «Титаника» Лорда вместо Смита, все пассажиры и члены команды были бы живы, а «Титаник» успешно бы прибыл в Нью-Йорк и продолжил бы бороздить океан, а не лежал бы разломанный и ржавый на дне океана на глубине 3 750 метров.

Катастрофа «Титаника» негативным и самым пагубным образом повлияла на репутацию компании White Star Line. Через десять дней после гибели «Титаника» на однотипном лайнере «Олимпик» члены команды взбунтовались и отказались выходить в рейс, требуя оснащения лайнера достаточным количеством спасательных шлюпок. Руководство White Star Line срочно наняло новый экипаж для лайнера в Саутгемптоне, но теперь взбунтовались пассажиры, которые отказались садиться на лайнер с моряками-новичками. Газеты подробно освещали возникший конфликт, нарастающий скандал и кризис. Узнав, что на «Олимпике» не хватает спасательных шлюпок, пассажиры стали массово сдавать билеты. Финансовые показатели компании резко упали. Вспыхнувшая в 1914 году Первая Мировая война и затем Великая депрессия окончательно добила её. Она была поглощена своим главным конкурентом компанией Cunard Line и прекратила своё существование».

Король в роли репортёра

На сцене-палубе главный конструктор «Титаника» Томас Эндрюс: «Увы, капитан Смит был беспечен, а даже стюардесса могла бы с ним поделиться опытом, как опасно плавать среди айсбергов и льдов. Энни Робинсон стала одной из немногих людей на «Титанике», кто уже врезался на судне в айсберг».

Стюардесса Энни Робинсон (47 лет): «За три года до крушения «Титаника» я плыла на пароходе «Лэйк Чэмплейн» из Ливерпуля в Монреаль, когда 6 мая 1909 года он врезался в айсберг. На лайнере было свыше одной тысячи пассажиров. После столкновения наш повреждённый пароход еле доковылял в Сент-Джонс на острове Ньюфаундленд в Канаде, чтобы встать на длительный ремонт. Я и все пассажиры были страшно напуганы угрозой погружения парохода в ледяной океан. Это произошло недалеко от того места, где спустя три года капитан Смит протаранил медленно дрейфующую ледяную гору, отправившую «Титаник» на дно.

Я получила назначение на «Титаник» 6 апреля 1912 года с ежемесячным жалованием в 3 фунта стерлингов 10 шиллингов. Чтобы попасть на роскошный лайнер с приличной кормёжкой, я снизила себе возраст на семь лет – с 47 до 40 лет. После столкновения с айсбергом, ставшим вторым в моей жизни, я помогала собираться семи дамам, горничной и гувернантке и сопровождала их на шлюпочную палубу. Все они были спасены. Я встретилась с Томасом Эндрюсом, который сказал мне открыть все пустые каюты и брать там спасательные жилеты, одеяла, пледы и раздавать их на верхней палубе пассажирам и класть в шлюпки. Я видела, как забортная вода затапливала зал для игры в сквош и теннис и подступала к трапу наверх. На центральной лестнице я снова столкнулась лицом к лицу с Томасом Эндрюсом, который строго спросил меня: «Почему вы без жилета? Немедленно наденьте его на себя! Все пассажиры должны видеть вас в нём». Я ответила ему: «Но в жилете я выгляжу некрасивой». Он категорично потребовал: «Наденьте пальто и жилет, если вам дорога ваша жизнь!» Мы расстались и больше уже не виделись. Он ушёл навсегда. Я считаю Томаса настоящим героем, которым могут гордиться его родители и страна. Во время катастрофы меня особенно напугали выстреливаемые в воздух ракеты, их разрывы и оглушительные гудки стравливаемого пара из труб парохода. Я спаслась в спасательной шлюпке № 11, которая была спущена с правого борта на воду в 01:40 ночи за сорок минут до того, как «Титаник» скрылся под водой.

Спустя год с небольшим после катастрофы, в июле 1913 года я встретилась с их высочествами королем Георгом V и королевой Марией Текской, когда они посетили Ливерпуль. Они познакомились со мной на катере «Галатея» во время круиза по гавани порта с осмотром 109 кораблей, которые растянулись на десять миль во время грандиозного морского парада. «Галатея» медленно плыла между двумя рядами выстроенных боевых кораблей под звуки гимна. Это была демонстрация британской морской мощи перед королём и королевой. Они были очень впечатлены увиденным. Но когда его величеству королю Георгу V представили меня как выжившую на «Титанике», король немедленно забыл про корабли, морской парад и всё остальное вокруг нас и стал забрасывать меня вопросами про «Титаник» и моё спасение на нём. Его интересовал только мой рассказ о «Титанике» и больше ничего. Я кратко рассказала королю о плавании, моих обязанностях на лайнере, людях, которых я видела или с которыми общалась на его борту. Король Георг V, словно заправский репортёр или газетчик, брал у меня настоящее интервью, задавая все новые вопросы об обстоятельствах гибели «Титаника». Его интересовало буквально всё: где я была в момент столкновения, видела ли я айсберг, действия и поведение капитана Смита и офицеров, герои и трусы, мужество и трусость на пароходе. Но тема крушения «Титаника» – это была болезненная тема для меня, тяжёлые воспоминания о котором приносили большие страдания и рвали на части мою душу. Я была не очень склонна распространяться на эту тему даже перед его величеством королём. Поэтому я поклонилась и произнесла: «Эта тема, о которой не хочется говорить много. Это было слишком ужасно и до сих пор приносит мне боль и скорбь». Король удивился, услышав такой ответ – ведь он мог показаться ему не очень вежливым по отношению к нему; но больше вопросов мне не задавал.