Воскрешающая 2. Среди пауков. Книга вторая

– А что такое может быть? – в голосе Анатабель послышался страх.

– Вполне. Что еще делать с распущенной женщиной, каковой она меня считает? Осталось лишь глаза подвести, да губы яркой помадой покрасить. Как думаешь, я им понравлюсь?

– Лануф, не говори так!

Я пожала плечами. Не любо, не слушай. К тому же я говорила все это не ей, а тем, кто за нами наблюдал. Мои слова непременно долетят до ушей Антич, и та мне назло не станет отдавать меня на развлечение слугам, если подобная мысль была в ее голове. И даже, если не было, то лучше перестраховаться.

– Анатабель, я на твоем месте готовилась бы к худшему. Ты не во дворце султана, чтобы капризничать и предъявлять претензии.

Мой совет ей не понравился. Она нахмурилась, скривила губки, словно в воздухе запахло чем-то неприятным. Затем встала и подошла к зеркалу.

– Лануф, она же не может так с нами поступить.

– А кто ей помешает?

– Но нас уже ищут… – сказала она как-то неуверенно.

– Меня никто, а тебя… Ты уверена, что кто-то будет тебя искать?

Анатабель сердито покосилась на меня.

– Вот то-то… – поняла я ее мысли. – Когда нас найдут, если такое чудо вообще случится, мы успеем состариться.

К этому времени я закончила работать с платьем и приступила к нанесению макияжа. Внезапно померкло освещение, но прежде, чем я успела высказаться по этому поводу, освещение восстановилось. Вместо меня высказала свое оригинальное мнение Анатабель:

– Надеюсь, в корабль врежется метеорит и угодит прямо в голову Антич.

Мы переглянулись и рассмеялись. Да, именно этого нам сейчас и не хватало. Но, кажется, мы зря перешли на веселый лад. Спустя пару минут явилась Антич. Анатабель восприняла ее приход настороженно, во всей ее фигуре читалась неприкрытая агрессия. Проще говоря, она готова была рвать, метать, кричать и биться в истерике.

Антич была в золотистом шелковом платье, выставляющем на показ ее загорелые, до бронзового загара плечи и ноги. На поясе, заменяя украшения, висели: слева – кортики в ножнах, а справа в виде груш – парализаторы ближнего действия. «Беллы» на этот раз не было – она не гармонировала с внешним видом женщины в маске. Зато правая рука сжимала позолоченный «Револ». Крупнее, чем был у Татхенгана, но размер, а еще больше – содержимое, невольно внушали уважение к его хозяйке.

Антич звонко цокнула каблучками туфель, отойдя от входа на пару шагов, и остановилась. Черные глаза, выглядывающие из-под маски, смотрели на нас, вспыхивая от гнева.

– Вижу, вы нашли общий язык, – заметила она спокойным голосом, – интересно, надолго ли?

– Тебе нужны деньги? Я заплачу, – взволнованно проговорила Антич.

– Деньги? В них я совершенно не нуждаюсь.

– Но что тебе от меня надо?

– Ты всего лишь пешка в моей игре, но пока я тебя назначаю королевой. Следовательно, и вести себя ты должна по-королевски.

– Что это означает? Что я должна делать?

Анатабель растерянно заморгала глазами.

– Ты королева, а ей позволено все!

– Но королева свободна, – вмешалась я.

Антич перевела на меня взгляд и ответила:

– В пределах игрового поля. А ваше поле – эта комната. Анатабель, не разочаровывай меня. Это в твоих же интересах.

– Я в твои игры не играю! – возмутилась Анатабель.

– Разве у тебя есть выбор? Или может, ты предпочитаешь отправиться на тот свет?

Анатабель замялась и только лишь раскрывала беззвучно рот, одновременно вытаращив глаза от бессильного возмущения, словно рыба, оказавшаяся вне родной стихии.

– А давай лучше меня за борт, – бодро предложила я. – Я смертельно обожаю холод и тьму.

Антич ничего мне не ответила. Пронзив суровым взглядом мою бывшую подружку, она заявила:

– Дорогуша, если тебе не удастся выбить дурь из этой красотки, твоя жизнь не будет больше представлять для меня интереса.

И она ушла, оставив ее в глубоком душевном смятении.

– Лануф, что мне делать? – в отчаянии проговорила она.

– Что тут непонятного? Ты должна превратить мою жизнь в ад. Чем больше слюней будет пускать Антич, глядя, как я пресмыкаюсь перед тобой, тем дольше ты проживешь.

– Я не могу так с тобой поступить… и умирать не хочу.

– Решай сама, – холодно сказала я, – я вряд ли чем могу тебе помочь.

– Лануф, но ты раньше как-то выбиралась из подобных ситуаций, помоги мне, – она закрыла лицо руками и, опустившись на пол, горько заплакала.

– Не плачь, Ан, – сжалившись, я обняла ее, – все будет хорошо.

– Я не верю… – пробормотала она сквозь слезы. – Мне кажется, я скоро умру.

Я возмущенно воскликнула:

– Не говори так! Тебе еще жить, да жить. Подумаешь, встретился человек с патологиями в психике, так уж все сразу помирать что ли?

Она, всхлипнув, подняла на меня заплаканные глаза. На ресницах висели капли слез и, не удержавшись, капали ей на колени.

– Лануф, я так и не поняла, за что ты на меня сердишься?

– Ты про конфликт на «Розовой Мечте» вспомнила?

Она кивнула, сбросив с ресниц остатки слез.

– Ты же все обо мне султану рассказала. Я столько от него натерпелась, что вспоминать тошно.

– Но я ничего о тебе не рассказывала, поверь. Он совершенно не знал, что мы знакомы, до того момента, как я встретила его на трапе твоего корабля, – она крепко сжала мои руки, глядя с такой неизмеримой честностью в глазах, что душа моя невольно содрогнулась.

– Но вы были женаты несколько лет, и что он ни разу не поинтересовался твоими знакомыми?

– Только после того, как понял, что и ты входишь в их число. Но это было уже после женитьбы на Ирлисе.

Я ожидала, что Анатабель покривит душой, хотя бы в мыслях, но ничего подобного. Она была искренна передо мной. Анатабель горько усмехнулась, сказав:

– Хоть в одном мне сегодня повезло…

– В чем?

– В том, что ты спокойно меня выслушала. Я понимаю, тебе трудно мне поверить. Только я ничего не придумываю.

Я вздохнула, опустив глаза.

– Теперь понятно, почему Татхенган хотел нас примирить, – и осеклась, сообразив, что проболталась.

– Он, правда, этого хотел? – глаза Анатабель засветились радостью. Она не поняла, в чем состояла моя ошибка. Ведь для нее Ворона – это всего лишь птица.

– О, да, до своей смерти он часто о тебе вспоминал, – заверила я, помогая Анатабель встать.

– Значит, он не забывал обо мне? – взволнованно проговорила она.

– Нет. А почему вы развелись? Неужели мои слова, произнесенные в пылу гнева, оказались пророческими?

Мы сели на кровать, продолжая беседу, как в старые добрые времена.

– Я не приняла к сведению твои слова, но зря. Влияние Ирлисы на султана стало огромным, и я почувствовала себя лишней. Я любила его и потому готова была вытерпеть все, кроме его последней женитьбы. Между нами часто стали вспыхивать ссоры. Я поняла, что неспособна терпеть конкуренток в постели, и потому решила, что лучше уйти самой, чем в один прекрасный день оказаться за стенами дворца. Татхенган был щедр… – глаза ее вновь заслезились. – Но знаешь после похищения Ирлисы, я прилетала к нему, надеялась утешить, но он меня даже на крыльцо не пустил. А вскоре узнаю, что он трагически скончался, я едва не впала в депрессию. Ты мне веришь?

– Верю. Ты извини меня, я слишком быстро сделала неверные выводы, – признала я.

– Значит, мы по-прежнему подруги? – с надеждой спросила она.

Я улыбнулась, кивнув.

– Лануф, – она бросилась в объятия, – спасибо… Теперь ты знаешь, почему я не могу плясать под дудочку Антич. Следовательно, мне остается только принять смерть.

– Не говори так! Мы что-нибудь придумаем, – горячо пообещала я, но почувствовала, что она мне не верит.

Слуга принес разнос с едой, причем, мы обе ясно видели, что завтрак на одну персону.

– Здорово! – воскликнула я, когда слуга ушел. – Завтра, может быть еще хуже. Что-то я начинаю привыкать к такой веселой жизни.

– Пойдем, – позвала Анатабель, – сегодня я королева и потому, велю тебе разделить со мной скромную трапезу!

Я взглянула на ее улыбающееся лицо, ответив:

– Слушаюсь и повинуюсь!

Не думаю, что Антич была в восторге от увиденного, но она сама навязала нам правила игры, и мы, играючи, их воплотили в реальность.

– А после завтрака займемся перестановкой мебели, – заявила Анатабель.

И по ее мыслям я поняла, что она хочет забаррикадировать дверь. На первый взгляд идея хорошая, но практически бесполезная. Но желание королевы – закон! И после скромного завтрака мы принялись за работу.

– Знаешь, Ан, еще на Дордодотернзисе мне порой приходила мысль, что ты и Антич одно лицо.

– Да? – она выглянула из-за шкафа. – Ты думала, что это я организовала похищение Ирлисы?

– Я не исключала такую возможность.

– Вот до чего может довести непонимание друг друга. Татхенган тоже меня подозревал?

– Нет. Он был уверен, что не ты и ни одна из его жен, не могли такое дельце провернуть, – и поинтересовалась: – Тебе Антич кого-нибудь напоминает?

– Нет. Я вообще стараюсь избегать злобных людей.

– Ну знаешь ли, взглянув на то, как ты обращалась с Ирлисой, тебя тоже доброй не назовешь.

– Кто же знал, что у бедной девчонки будет такой короткий век.

Шкаф был не из легких, пришлось приложить все свои силы, чтобы дотащить, а вернее до толкать его до двери. Убедившись, что дверь снаружи не открыть, мы облегченно вздохнули. И прежде, чем перейти к следующему, я сказала:

– Между прочим, ты рано ее похоронила, она пока еще жива.

– Ты ее видела?

– Нет, к сожалению.

– Значит, Антич тебе о ней сказала, – догадалась, Анатабель. – И ты ей поверила?

– А почему мне не поверить? Одно из двух: либо мертва, либо жива. Ирлиса все же жена султана, и через нее на него можно повлиять ради достижения каких-либо целей. Теперь, правда, все изменилось, но я продолжаю верить, что бедная девочка жива.

Второй шкаф оказался привинчен к полу, и отвинтить его у нас не было никакой возможности.

– А ну и пусть тут стоит, – после некоторого хождения около него, сказала Анатабель. – Давай стол и тумбу перетащим, а потом кровать.

Мы так и сделали. Перетащили стол, а когда поставили на него тумбу, неожиданно услышали, как кто-то со стороны двери пытается сдвинуть шкаф.

Мы вопросительно переглянулись, застыв на месте.

– Наверно слуга за разносом пришел, – решила я.

Этот кто-то, предположительно слуга, вскоре убедился в безрезультативности своих действий и оставил дверь в покое. А мы принялись за перетаскивание кровати. Когда дело было закончено, мы устало опустились на нее и, переведя дыхание, продолжили прерванный разговор. Анатабель сказала:

– Лучше бы Ирлиса была мертва, если Антич сообщит ей о смерти Татхенгана – это ее убьет. Она его так любила… – и помолчав, обратилась ко мне с просьбой: – Лануф, если меня убьют, а тебе удастся выжить, то, пожалуйста, – она сняла с шеи прозрачное ожерелье. Только сейчас я обратила внимание на это украшение, а так оно просто сливалось с кожей. – Передай его моему брату – Альберту. Он обычный банковский служащий на Земле город Нью Анжелес. Здесь завещание…

С трепетом в сердце я взяла в руки ожерелье и надела его себе на шею.

– Я обещаю, что выполню твою просьбу, но ты зря готовишься к смерти.

Анатабель не знала, что я могу воскрешать, и я надеялась, что Антич тоже ничего об этой способности не знает.

Подружка всхлипнула, и слезы потекли ручьем по щекам, она со стоном отчаяния произнесла:

– О, Боже, я только сейчас поняла, как я хочу жить.

– Да, не убивайся ты так, все обойдется, – пыталась я ее утешить.

– Нет, нет… Со мной уже все кончено…

Ее уверенность в грядущей смерти была пугающей. Что сказать человеку, если он уверен, что скоро умрет? Как утешить? У меня в горле застрял ком.

Но вскоре Анатабель успокоилась, перестала всхлипывать. Мы долго молчали. Она первая отвлеклась от грустных мыслей.

– Смотри, – указала она на стену справа от нас, у которой еще недавно стоял платяной шкаф, – а что это за ровная полоса на ней?

Действительно в стене, примерно с середины и донизу просматривалась неглубокая выемка, словно стык между металлическими панелями, составляющими стену.

Мы решительно бросились к стене и начали лихорадочно отдирать бумажную обшивку.

– Это похоже на дверь, – заметила я.

Анатабель остановилась и, оглядываясь на забаррикадированную дверь, произнесла:

– Антич несомненно знает о запасном ходе. Его специально заслоняли шкафом. Она в любое время может прийти сюда!

В глазах ее мелькнул страх.

– Все зря! Боже, я сойду с ума!

– Не паникуй раньше времени! – сердито прервала я. – Нужно попытаться ее открыть самим.

– Интересно, кто первым это сделает: она или мы? – холодно сказала она. – С меня хватит! Я ничего больше не хочу делать. Пусть приходит, мне все равно!

Едва она успела произнести свои слова, как найденная нами дверь открылась и перед нами предстала Антич с парой слуг. Я отошла в сторону, решив, что если она нас собралась разлучить, то нападу на нее, не раздумывая. Ее стража мне не помешает. Анатабель попятилась назад, пока не уперлась о спинку кровати.

– Ты не справляешься со своей ролью, – сурово металлическим голосом заявила Антич, обращаясь к Анатабель. – Ты меня разочаровала!

– Я тебе не игрушка! – с вызовом выкрикнула она.

– Выведите ее! – велела Антич страже, и те рванулись к Анатабель.

Желая предотвратить неизбежное, я бросилась к Антич, успев с силой толкнуть ее в стену. Пока та пребывала в шоке, я стукнула ее кулаком в живот, но удар для нее оказался безболезненным, словно мертвецу припарка. Еще бы! На ней была одета броня. Боль в суставах пальцев заставила меня действовать решительно. Я выхватила из-за пояса костюма Антич кортик и, прокричав: «Дернешься, убью!», приставила к ее горлу. Слуги услышали мою угрозу и, остановившись, оглянулись.

Я забрала у Антич «Револ» и кинула его Анатабель. Подружка быстро сообразила, что ситуация поменялась для нас в лучшую сторону, поймала оружие и, наставив на слуг, воскликнула:

– Что взяли? Черта с два! Лануф, сдирай с нее маску, скорее!

Я тоже об этом подумала, но прежде, чем моя рука успела коснуться маски, Антич злобно захохотала, затем, будто захлебнулась собственным смехом, внутри нее что-то забулькало, зашипело. Тело начало судорожно дергаться, заставив меня отскочить назад. Ее бронзовая кожа почернела на глазах, волосы посыпались на пол, и вдруг она вспыхнула нестерпимо жарким факелом и сгорела в считанные секунды. Слуги, будто привыкшие к сгоранию хозяйки, быстро покинули комнату, закрыв за собой дверь. А мы так и остались стоять, тупо глядя на дымящуюся кучку черного пепла. Я была потрясена случившимся до глубины души.

– Она что, правда, сгорела? – не верилось Анатабель.

– Кажется, да. А может – это не она… Клон, например.

Анатабель устало опустилась на кровать.

– Тогда, мы никогда не сможем быть уверены, где Антич настоящая, а где ее копия, – она повертела «Револ». – Хорошо хоть теперь у нас есть оружие. Но, что это… – она вдруг резко швырнула его на пол.

И в этот момент кортик, раскалившись, обжег мою руку. Я вскрикнула, выронив его.

Кортик и «Револ» начали плавиться, превращаясь в горячие черные лужицы с неприятным запахом. Мы переглянулись, понимая, что в схватке мы проиграли окончательно.

– И дверь заперта, – уведомила я, попытавшись ее открыть.

– Ничего, она скоро даст о себе знать.

Когда ждешь неприятностей, они рано или поздно приходят. Причем в таком объеме, как говорится, мало не покажется. И мы их дождались. А началось все с того, что нас обоих неожиданно потянуло в сон.

– Умираю, хочу спать, – сказала Анатабель, опуская голову на подушку.

– Наверно, в еду нам что-то подсыпали, – предположила я.

– А мне все равно…

И она уснула на полминуты раньше, чем я.