Воскрешающая 2. Среди пауков. Книга вторая

«Если я не найду код, придется будить парня», – решила я.

Затем, внимательно осмотрела цифровую поверхность замка.

«Скорее всего, ты поставил всего одну цифру. Ты ведь не любишь делать лишнюю работу. И еще… спросони ты должен ее быстро вспомнить…»

Рассуждая так, я встала сбоку от замка, наклонила голову. Так и есть! Одна из клавиш чуть-чуть проседает. Я потрясла головой, поморгала глазами и взглянула еще раз более внимательно. Точно, клавиша с номером двадцать три проседает на пару миллиметров.

– Спасибо, Дарьян, – с благодарностью радостно прошептала я, успев подумать: «Двадцать три, наверно, тебе столько лет».

И нажала кнопку. Замок тихонько щелкнул.

Прежде чем выйти, я осторожно выглянула в коридор. Никого. Я взглянула на ручной таймер. До предстоящей паники оставалось полчаса. Затем вышла в коридор и, не сворачивая к лифту, решила пройти два квартала вперед.

– Желаешь убедиться, как охраняют покой Анатабель? – язвительный голос Антич раздался позади и напугал меня. Я вдруг решила, что деофон не сработал как нужно или… ну, конечно, как я могла забыть про шаги!

Я оглянулась. Она стояла, навалившись спиной на стену. Я так торопилась, что совсем упустила из виду боковые коридоры, тонущие во мраке.

– Я не хочу, чтобы она ожила. Желаю лишь убедиться, что она вообще здесь. Ты зря паникуешь, – спокойно ответила я.

– Хочешь убедиться… – многозначительно протянула она, отклеиваясь от стены. – Тогда я могу проводить, не возражаешь?

– Нет, конечно, – скрипя сердцем, согласилась я. Благо, она не слышала в этот момент моих мыслей. Она бы удивилась тому, как далеко я ее послала.

– Только не иди сзади, – посоветовала я, – а, то я подумаю, что ты хочешь меня убить, и могу совершить непоправимое.

– Мне не умереть в постели, ах какая жалость! – съязвила Антич и прошла вперед. Через несколько шагов она остановилась и, обернувшись, поинтересовалась:

– Ты сменила прическу? Намечается какой-то праздник?

– Да. День Взятия Бастилии, – уверенно соврала я. – Это наш семейный праздник. Мой далекий предок участвовал в этом сражении. В память о таком событии все женщины нашей родни сооружают на голове примерные копии той крепости, а вечером устраивают пиры. Кстати, приглашаю на ужин. А то мне одной совершать эту традицию скучно. Придешь?

Антич молчала. Она была занята изучением моей сияющей физиономии. И, наконец, поняв, что я жду ответа, сказала:

– Я подумаю…

Остаток пути мы прошли молча. Еще издали я увидела двух охранников в камуфляжной форме с оружием наготове, охранявших бронированную дверь.

– Это здесь, – сообщила Антич, остановившись. – Можешь войти.

Кивком головы она велела парням отойти, и те послушно разошлись в стороны.

Я вдруг поймала себя на мысли, а почему Антич решила меня проводить? Не для того ли чтобы убедиться, что ловушка захлопнется и редкая по наглости птичка из нее не вылетит.

– Там должно быть холодно, – предположила я.

– Разумеется… Так ты идешь?

– Я передумала. Знаешь, я терпеть не могу мертвецов. А насчет Анатабель я тебе верю на слово. Увидимся за ужином!

И пока Антич пребывала в прострации из-за неосуществленного плана (я надеялась, что мои умозаключения не оказались ложными), я спешно ретировалась к ближайшему лифту.

В своей каюте я оказалась за десять минут до катастрофы. За это время я выбрала из гардероба Антич несколько платьев. Не для себя, а для моей несчастной подружки, которую собиралась воскресить. Скидала их на кровать. Отыскала пару туфель.

«Ан, если они тебе не подойдут, будешь носить сапоги от скафандра»

Все завернула в одеяло, и в это время корабль так тряхнуло, что оторвалась от стены закрытая покрывалом голова саблерогого вепря и, грохнувшись на пол, покатилась под кровать. Я едва успела отскочить от его острых рогов. А испугаться и вовсе не успела. Все, пора!

Схватив одеяло, я выскочила в коридор. Освещение подозрительно притухло, грозя полностью отключиться. Мимо пронеслось трое слуг, они были так встревожены, что на мои вопросы: «Что случилось?», предпочли не отвечать. Я добежала до лифта и вместе с другой группой мужчин вошла в него. Они сошли на третьем этаже, я же продолжила спускаться вниз. На нижнем этаже было спокойнее.

Я положила одеяло на пол, подумав, что посторонними предметами в коридоре, сейчас вряд ли кто озабочен. Бегом одолела два квартала и прежде, чем охранники поняли, кто и зачем мчится к ним на «всех парусах», я расстреляла их из «Беллы» парализаторами. Через пару часов они придут в себя, а мне большего и не надо.

Я легко открыла дверь, а вместе с ней включились лампы. В помещении действительно было холодно. Огляделась. Такое ощущение будто оказалась в депозитарии банка. Полукругом дверцы с ручками, а там выдвижные герметично закрытые ящики. На этот раз мне не пришлось осматривать все бодихранилище, нужный мне гроб стоял на носилках прямо передо мной, накрытый белой простыней. Крышка лежала на полу немного в стороне.

– Ан, мне не хочется тебя беспокоить, – я подошла, – но я должна убедиться, что это ты, – я осторожно взялась за край простыни предположительно в районе головы и приподняла ее. Затем резко опустила.

– Да, это ты.

Я вздохнула зажмурившись. От вида ее мертвенно- Бледного лица мне стало дурно.

– Дорогая, я не могу увезти тебя, – говорила я вслух, пугаясь собственного голоса. Эхо в помещении было таким сильным, что волосы на голове вставали дыбом.

Увезти ее я действительно не могла. Я даже попыталась, для очистки совести, потолкать тележку, но гроб был для меня слишком тяжелый. А ведь его еще надо по трапу поднять на борт. Одной мне с этой задачей не справиться.

– Не волнуйся, я все равно заберу тебя с собой, – пообещала я, лихорадочно бегая вокруг гроба. И сообразила: руками через простыню начала ощупывать то, что было ее телом. Ткань сразу пропиталась кровью и прочими жидкостями, но я, преодолевая брезгливость и отвращение, искала то, что мне нужно. А нужна мне была хотя бы одна целая, но небольшая часть тела. О голове я и думать не хотела. И вот я наткнулась на что-то довольно острое. Перстень! Обрадовавшись, я определила подробное местонахождение руки, достала ее и стала думать, куда ее спрятать.

У самой двери стояли емкости для медицинских принадлежностей. К ним-то я и отправилась искать что-нибудь подходящее. В одном из шкафов я наткнулась на пустую пластиковую коробку. В нее-то затем я положила кисть руки Анатабель. До этого я всячески старалась не смотреть на то, что держала в руках. После этого быстро покинула помещение.

Паника, последовавшая за катастрофой, достигла и этого этажа. Вдалеке слышалась возбужденная речь и беготня.

«Наверно пожар», – предположила я и, глянув на неподвижные тела охранников, решила убрать их с глаз долой. Минут пять ушло на то, чтобы затащить их в хранилище. Это было нелегко. Я устала, вспотела, прическа ужасно испортилась. Но разве это причина портить себе настроение?

Зажав в руке коробку, я помчалась к транспортному отсеку. По пути захватила оставленный в коридоре узелок с вещами. В одном из платьев я спрятала свою ношу.

В отсек вошла без проблем. Вход был свободен. Охранника, любящего спать на своем посту в нем не оказалось. Скорее всего, решил узнать, что случилось. Улыбнувшись такой удаче, я захлопнула дверь, набрала код, состоящий из десяти цифр, какие пришли на ум. На открытие замка у людей Антич уйдет много времени. Возможно, им придется взрывать дверь. Но это уже не мои проблемы.

Затем пулей влетела по трапу на борт безымянного корабля. Пока трап поднимался, я уже колдовала в отсеке управления.

«Контакт с системой внешнего управления шлюзами» – затребовала я.

«Есть контакт», – ответил главный компьютер.

«Приготовиться к взлету. Завести двигатели…»

Автоматика подчинялась беспрекословно.

«К взлету готов. Необходимо подтверждение пилота»

– Подтверждаю, – я резко нажала на пусковой рычаг.

Корабль завибрировал на магнитных подковах и начал вертикально подниматься. В смотровом экране я увидела, как расходятся в стороны, словно лепестки гигантского цветка, створки шлюза.

– Давай, милый, не тяни. У меня нервы не железные!

Мне казалось, что время тянется слишком медленно.

– В чем дело? – я взглянула на монитор. – Ах, я забыла про якорь!

На своих комеатах я не использовала систему дополнительного притяжения. Не мудрено забыть о ней. Проделав необходимые манипуляции с командами, система «якорь» отключилась. Звездолет пружиной оторвался от подков и помчался в свой первый полет.

Совершить побег с первой попытки – это что-то! Я пребывала в эйфории, оказавшись за пределами «Пересмешника». Я даже смеялась, глядя на удаляющийся корабль. Это было настоящее счастье! Но нет, улететь просто так я не могла. Я хотела убедиться, насколько серьезно пострадал корабль Антич. Я снизила скорость и развернула звездолет. Ведь мне сейчас ничто не грозит. Обо мне вряд ли кто сейчас думает. На Антич навалилось столько проблем, ей уж точно не до меня.

«Безымянный» так я окрестила свой комеат, бесстрашно устремился к застрявшему в астероиде лайнеру. Лайнер был чудовищно огромным. Он походил на доисторического серебристого мегаллодона, решившего с разбегу проглотить что-то, что с виду казалось маленьким, а на деле выяснилось, что «фрукт» не по зубам.

Его левая часть была проколота, словно шампурами, многочисленными астероидными скалами. Корабль изогнулся дугой, как замершая в агонии акула, и вокруг него образовывался белый туман, свидетельствующий об утечке воды и воздуха. Кое-где вспыхивали искры, но серьезных очагов возгорания не наблюдалось.

Это была довольно удачная, если можно так выразиться, катастрофа.

Удостоверившись, что лайнер не скоро придет в себя от колючего «поцелуя» астероида, я пожелала ему всего хорошего, махнула на прощание ручкой и только меня и видели.

Следуя данным главного компьютера, до Фейяры я доберусь через двадцать часов. Включив автопилот, я отправилась обживать свое новое жилище. Об Анатабель я не забывала. Нужно было найти подходящее место, где ее воскресить.

В комеате было холодно. Система отопления еще не набрала нужные обороты. И потому, из всех вещей, оставленных перед отсеком управления, одеяла, едва попав в мои руки, тут же перекочевали на плечи. Еще бы! Я в какой-то тряпочке, едва прикрывающей наготу. Хорошо, что в пылу азарта, я совершенно забывала про холод. Было бы обидно в самый важный момент превратиться в ледяную статую.

Процедуру воскрешения решила провести в отсеке, именуемым по моему опыту «столовой», хотя в помещении не было даже стола. Только голые теплоизоляционные стены, мягкий пол, да по центру потолка пара ламп, похожих на днища, раскаленных до красна, сковородок.

– Извини, Ан, понимаю, ты являлась на этот свет в более уютном месте, но мне, кажется, здесь гораздо теплее, – произнося эти слова, я чувствовала, как от холода меня начинает трясти. Время эйфории ушло в прошлое, ничего не поделаешь.

Я бросила на пол вещи, оставив в руке лишь одно из платьев. Из него я осторожно вынула коробочку.

– Учти, я тебе не скажу, что ты клон. В принципе вы ведь одно и то же, – рассуждала я вслух.

Прежде, чем открыть коробочку, я задумалась: «А что сказать по поводу ее воскрешения? Она ведь будет задавать вопросы…»

– Дорогая, тебя накачали наркотиками и тебя преследовали галлюцинации. И слава Дарьяну, что ты очнулась. Тебя никто не убивал, – я вздохнула. – Какой бред! Я бы не поверила. А ну и ладно…

И, вообще, кто сказал, что разговаривать самому с собой плохая примета? Если бы не холод, мне бы сейчас было бы очень хорошо.

Наконец, я решилась, открыла коробку и без лишних церемоний вытряхнула ее содержимое на пол. Мысленно порадовалась, что «Белла» по-прежнему с собой, а значит, неприятностей не будет.

Некоторое время кисть руки лежала неподвижно. Она была покрыта каплями крови, и казалась не по возрасту Анатабель старой и костлявой. Перстень с большим эсмеральдом в окружении сверкающих оранжевых алмазов, казался неуместным. И вдруг кисть зашевелила пальцами, послышался скрип ногтей по полу. Из кисти начала расти рука, затем плечо и так далее, далее… Я уже не смотрела, ждала, когда все закончится. Даже вышла за дверь, лишь бы не слышать звуки, которыми сопровождался процесс воскрешения.

– Я очень, надеюсь, что у тебя с головой все в порядке. Очень, очень… – шептала я, дуя на руки. Изо рта шел пар, но рукам теплее не становилось.

Неожиданно за дверью раздался душераздирающий женский крик, граничащий с визгом. Я, конечно, ожидала нечто подобное, но от этого крика сделалось не по себе. Просто оторопь взяла.

К моменту, когда крик затих, я взяла себя в руки и решительно открыла дверь.

Анатабель бегала по комнате, в чем мать родила. В одной руке она прижимала к груди платье, а другой стучалась в стены. Увидев меня, замерла ошарашено. Ее белые волосы, спадающие волнами на плечи, и бледное лицо делали ее похожей на гипсовую статую.

– Ан, это я Лануф, – тихо проговорила я. – Узнаешь меня?

Но вместо ответа она вдруг вновь разразилась оглушающим криком и заметалась по комнате.

– Анатабель! – не выдержала я. – Прекрати орать и оденься!

Она остановилась, глядя на меня полными ужаса глазами, и дрогнувшим голосом спросила:

– Где я?

– Потом узнаешь. Одевайся. Я буду задавать вопросы, а ты отвечай, понятно?

Она лихорадочно затрясла головой. Я дождалась, когда она начнет одеваться, и задала первый вопрос:

– Ты меня узнаешь?

– Да, нет, нет, да, нет, – растерянно запричитала она. Ее взгляд бегал по сторонам, словно она пыталась найти ответ вокруг себя.

– Так да или нет?

– Да! То есть нет. Ты ведь Лануф? Правда? Или нет? Я ничего не понимаю… – она успела просунуть вторую руку в платье и, съежившись, села на пол. Потом затряслась в рыданиях.

– Не убивай меня… – проговорила она, – Антич, умоляю…

– Никто тебя не убьет, – твердо сказала я. – И я не Антич. Я Лануф.

– Она дождалась, когда я очнусь, и пришла с мечом. Сказала… – Анатабель уткнулась, всхлипывая в ладони, и со стоном договорила, – сказала, что я не должна жить. Я должна умереть и… – подружка подняла голову и дотронулась пальцем до шеи, потом с недоумевающим видом провела по ней, имитируя действия меча. Она уже не плакала, ее сотрясала нервная дрожь. – Моя голова отделилась. А я будто в голове, а вокруг зеркала, много, много, и я вижу, как Антич рубит мечом мое тело. Я свихнулась, да? – она с отчаянием посмотрела на меня в упор. – Скажи, Лануф.

– Успокойся, Ан. Это галлюцинации, – начала я заранее подготовленную речь. – Тебя накачали сильнодействующим средством.

– Накачали? Кто? Зачем?

– Я накачала, чтобы сбежать от Антич. А то ты со своими вопросами могла все испортить.

– Значит, мы сбежали?

– Да. Можешь больше про Антич не вспоминать.

– То есть, – еще сомневалась подружка, – я не умирала?

– Ты ведь жива. Поверь, я воскрешать не умею.

Анатабель облегченно вздохнула, затем стала вытирать мокрые от слез глаза.

– А я уж решила, что сошла с ума.

– Все вставай. Пошли в отсек управления, там хоть мебель есть. Кресла с нагревателем, а то мы совсем окоченеем.

Я помогла подружке встать, накинула на ее плечи одеяло, дождалась, когда она наденет туфли, и мы вместе вышли из отсека, условно названным мой «столовой».

– Ты угнала корабль? – поинтересовалась Анатабель, усаживаясь в кресло.

Мы почти одновременно включили обогреватели. Я съежилась в кресле в предчувствии первых потоков тепла, которые вот-вот побегут по его обшивке, блаженно замерла.

– Лануф, ты, что спать собираешься?

Ну не в состоянии подружка понять всю прелесть момента, что поделаешь. Я вздохнула, открыла глаза, подумав: «Уснешь тут».

– Ты, кажется, спросила про корабль, – вяло напомнила я.

– Да. Ты угнала его?

– Угнала.

– То есть, Антич за нами гонится? – Анатабель встревожилась.

– Успокойся. Ей не до нас. Я подстроила маленькую неприятность с большими последствиями. Она не скоро придет в себя.

– Куда же мы летим? – она с любопытством уставилась в смотровой экран.

– На Фейяру.

– Зачем?

– Я разве не говорила, что намерена, во что бы то ни стало найти Ирлису?

– Значит, эта девчонка там? – эта Ан хоть и была клоном, но мозги ее оставались прежними. В голосе чувствовалась открытая неприязнь.

– Уймись, Ан, мы должны ей помочь.

– Я в этом не участвую, – решительно заявила она, закутываясь в одеяло. – Можешь выбросить меня за борт.

– Я усмехнулась.

– Прямо сразу?

– Нет, вот согреюсь немного, а то челюсть сводит, а я ведь даже мертвой хочу выглядеть привлекательно.

Мы посмотрели в глаза друг друга и прыснули от смеха.

– Я не шучу, Лануф, мне до этой девчонки нет дела. И лучше ей быть мертвой прежде, чем ты ее найдешь. Иначе…

– Знаю, знаю, – перебила я, – известие о смерти супруга убьет ее. Это я уже слышала, – и добавила: – Ладно, выкидывать тебя за борт я не буду.

– Вот спасибо! – шутливо бросила подружка.

Но я всерьез предупредила:

– Но будешь мне мешать, закрою в столовой без одеяла и кресла.

– Учту. Слушай, а почему здесь так холодно?

– Ну, что ты такая нетерпеливая? Все-то тебя надо сразу знать, будто первый день живешь.

Анатабель внимательно взглянула на меня и многозначительным тоном произнесла:

– Чувствую я себя как-то странно. Будто у меня огромный провал в памяти.

– Это из-за препарата.

– Да, наверно, – нехотя согласилась Ан. – У тебя найдется что-нибудь поесть?

– Посмотри на складе.

Анатабель кивнула.

– Не буди меня в течение трех часов, хорошо?

– Хорошо.

Подружка поднялась с кресла и, поплотнее закутавшись в одеяло, засеменила к выходу.

Воздух в отсеке уже прогрелся до пятнадцати градусов Цельсия. Мне дышалось легко, и дрожь постепенно прекратила пробирать тело. Чувствуя, как по нему растекается райское блаженство, я закрыла глаза, и уснула. Все же день выдался не из легких, и я порядком устала. А на Фейяре мне вовсе отдохнуть будет некогда.

– Лануф, проснись, – трясла меня за плечо Анатабель.

Я резко дернула головой, и открыла глаза.

– Лануф, – она снизила тон голоса до шепота, – на корабле кто-то есть…

– Ан, – усмехнулась я, – не говори чепухи. Я же просила не будить меня.

– Помню, помню… Но ты спишь уже девять часов.

– Что?

– Да, да. Просыпайся, я приготовила тебе ужин.

Одеяло, которым она заботливо укрыла меня, было таким теплым и мягким, что покидать уютное спальное гнездышко не хотелось.

Я взглянула на показания приборов. Точно я проспала ни много ни мало восемь часов сорок восемь минут. Но было такое чувство, будто я уснула только сейчас.

На соседнем столике, свободном от приборов, стоял разнос. Вместо тарелок, еда была разложена в емкости, в которых она хранилась.

– Извини, сервис здесь оставляет желать лучшего, – произнесла Анатабель, заметив мой взгляд, зацепившийся за то, что она назвала ужином.

Я повернула кресло, нажала кнопку автоматического движения, расположенную под подлокотником, и не спеша подкатила к столику.

– Лануф, я его видела… – заговорщическим тоном проговорила подружка, усаживаясь в свободное кресло, чтобы без помех наблюдать за мной.

Я была абсолютно уверена, что на корабле посторонних быть не может, и потому ее слова нисколько меня не встревожили. Больше меня интересовала еда. Выбор был скудным: муссы, каши, паштеты. Как-то неаппетитно выглядела эта консервированная еда, но в том, что она полезна и калорийна, я не сомневалась. И чему я очень обрадовалась так это горячему кофе.

– А вода из отопительной системы? – вкрадчиво поинтересовалась я.

– Конечно, а где я еще могла ее взять? Но не беспокойся, я пропустила ее через очистительный фильтр.

Даже тот факт, что кофе не заварен, как положено, не мог испортить мне настроение.

– Лануф, ты меня совсем не слушаешь, – обиженно произнесла подружка.

– Слушаю, слушаю, – заверила я, макая хлеб в яблочно-земляничный мусс. Вкус был потрясающий!

– Знаешь, я в первый раз столкнулась с ним в коридоре, когда выходила из ванной комнаты. Это был призрак в голубом одеянии. Я успела лишь заметить, как он рванулся к стене и исчез. Я подумала, что у меня все еще галлюцинации, но решила себя проверить. Призрак исчез в стене, за которой была комната, где я очнулась, так туда я и отправилась. Конечно, никакого призрака там не было. Но не это важно. Я увидела, что одежда, оставленная там, разбросана по комнате, словно ее обыскивали.

– А может, это была моя астральная проекция, которая решила, что что-то забыла в столовой? – предположила я, улыбнувшись своей догадке.

– Может и так, но тогда спроси у своей проекции, зачем она взяла «Беллу» и куда ее спрятала?