Геном: исцелённые

Гораций Нельсон ткнул пальцем в пухлого директора, и женщина в углу ойкнула. Видимо, ей было что сказать, но Гораций жестом приказал ей помалкивать. «До нее дойдем позже», – подумал Брайс. «И, по-моему, это миссис Нельсон». Он видел ее несколько раз по ТВ, она стояла подле мужа, прекрасная, как статуя из мрамора, всегда с одинаковым выражением лица и широкой улыбкой. Сейчас она была похожа на прачку, весь день отпахавшую в горячем бельевом цеху: одутловатое лицо, опухшие глаза, растрепанные волосы. Брайс внутренне посмеялся – его бывшая жена по утрам выглядела примерно так же, с той лишь разницей, что кожа у нее была шоколадного цвета. Вот вам и статуя мраморная.

– Сегодня в два часа ночи Стиг Нельсон, молодой человек семнадцати лет, сбежал из Института Карпентера. Сбежал вместе со своим сообщником, Эдгаром Дюпье, – сказал доктор Робертс.

– Что еще за сообщник? – Брайс уже печатал заметки в своем планшете.

– Наш восемнадцатилетний пациент. Он уже почти прошел свой курс лечения. Осталась одна процедура, и скоро он должен был выписаться.

– Вы не заявили о нем, потому что он совершеннолетний? – прервал его Гораций.

– Да, это значит, он имеет право покинуть лечебное заведение по своему желанию, – ответил Брайс за доктора Робертса. – Продолжайте, доктор Робертс.

– Нет, не продолжайте, – закричал Нельсон. – Сначала объясните мне, что за хрен этот Дюпье, с которым умотал мой сын.

– Гораций, опомнись, что ты делаешь? – в ужасе произнесла его жена, еще глубже забившись в угол дивана.

– Этот молодой человек был лучшим другом вашего сына, мистер Нельсон. Они везде были вместе, резонно предположить, что они вместе и сбежали. По крайней мере, обоих нет на острове, – устало ответил доктор Робертс и сел в свое кресло.

– Ваш сын никогда не рассказывал вам о Дюпье? – уточнил инспектор Брайс.

– Какое это имеет отношение к делу? – Гораций посмотрел на него с ненавистью.

– Как какое? – Инспектору начинала надоедать эта комедия. Его не покидало чувство, что дело было не в побеге мальчика, словно Робертс и Нельсон выясняли между собой совсем другие вопросы. – Если вы не хотите давать мне полную информацию, я ничего не смогу вам гарантировать. Положим, ваш сын сбежал из лечебницы (доктор Робертс поморщился при этом слове) со своим другом, о котором вам почему-то не рассказывал. Тогда это меняет дело. Он еще не достиг совершеннолетия, и вы, как его родители, имеете полное право вернуть его домой. Не спорю. Но в таком случае вы, – он указал на миссис Нельсон, – мать, должны знать, что это за Эдгар такой, где он живет и куда они могли направиться. Да и вообще, стоит ли, так сказать… волноваться. Ну да это ваше дело.

Брайс вздохнул. В каком-то смысле он понимал мальчика – не хотел бы он идти поперек желаний Горация Нельсона. Этот коршун мог разодрать в клочья, чем и гордился.

– Ничего она не знает. А я поступлю так, как считаю нужным, – прошипел Нельсон. – Делайте свою работу, инспектор. Да, побыстрее. Пока вы тут рассусоливаете, мой сын улепетывает в неизвестном направлении.

– Я вас услышал, – спокойно сказал Брайс. – Доктор Робертс, в каком состоянии сейчас мальчик? Вы проводили ему процедуры, после которых ему может потребоваться медицинская помощь?

– Нет, мы пока ничего не проводили. Не успели. – Робертс испуганно посмотрел на Нельсона. Тот ответил ему холодным взглядом.

– Вроде пациент провел здесь достаточно времени? – спросил Брайс, заглядывая в свои записи.

– Точно. Он осваивался. Но для того, чтобы начать лечение, нам необходимо его согласие.

– Он несовершеннолетний. Разве недостаточно согласия мистера Нельсона? – удивился Брайс.

– По закону для проведения генетических процедур требуется личное согласие пациента. В случае со Стигом мальчик должен был адаптироваться к жизни в Cas9, найти здесь поддержку и понимание и согласиться на лечение.

– Значит, вы держали его здесь без его письменного согласия? – насторожился Брайс.

Елейный тон доктора не мог сбить его с толку, он видел предостаточно за время службы. Участники диалога все время переглядывались, словно боялись ляпнуть лишнего. И Брайс подозревал, что мальчик смотался отсюда не просто так.

– Не совсем так. Он мог бы покинуть остров, когда пожелает. Как и все наши пациенты. Они здесь не заключенные. С ним постоянно работала наша психолог, доктор Хельгбауэр. Она отвечала за адаптацию Стига, за его душевное равновесие, так сказать.

– И где доктор Хельгбауэр? Не вижу ее здесь, – сказал Брайс, впечатывая имя в протокол.

– К сожалению, инспектор, вам придется иметь дело только с доктором Робертсом и мной, – отчеканил Нельсон. – Потому что душевное равновесие моего сына не имеет отношения к его поискам. Вам уже понятно, что за медицинской помощью он не обратится, в деньгах у него нужды нет, потому что Эдгар Дюпье, будучи совершеннолетним, способен прокормить их обоих. Вот с него и предлагаю начать.

– А я предлагаю, будущий сенатор Нельсон, начать с расстановки всех точек над «и». Я вижу, что мальчика держали в Институте Карпентера – а это, нравится вам или нет, лечебное заведение – без его письменного согласия. То есть противозаконно. Мальчик покинул остров, на что имел полное право, со своим приятелем, на что, скорее всего, найдется с десяток свидетелей. Я не вижу особой необходимости в его поисках. Но если вы настаиваете, полиция тут же начнет работать над возвращением Стига Нельсона домой. И последний вопрос…

Брайс не знал, стоит ли спрашивать. Интуиция подсказывала ему, что ничего хорошего в ответ он не услышит. Но все-таки решился.

– От чего его собирались лечить?

– От генетического бесплодия, – тихо сказала миссис Нельсон.

– Простите? – удивился Брайс.

– Вы не ослышались. Гораций очень хочет внуков, – прошептала из своего угла женщина и снова заплакала.

Брайс посмотрел на нее и удивился, насколько красивой она снова стала. Как Мадонна, оплакивающая сына, – чистое открытое лицо, ясный взгляд, ни грамма пошлости в чертах, только бесконечная тоска по невозможному счастью.

Выйдя из дверей холла, Брайс ощутил необыкновенную легкость. Вокруг него в солнечном свете плыли зеленые кроны деревьев, в небе чертил белую линию самолет, до воды было рукой подать, и так вдруг захотелось сбросить тесную обувь и пробежаться трусцой к берегу, раскинув пошире руки. Но инспектор Брайс не привык давать волю чувствам. Не спеша он обошел часть острова по кромке, осмотрел берег. Он поглядел прямо, на маленький остров неподалеку. Биосады острова Рикерс были, по сути, таким же институтом, как и Институт Карпентера… Вряд ли они направились туда. Может, вниз по течению? Бог знает, как далеко могли уплыть двое здоровых и сильных парней на веслах. Точно на веслах – шум мотора разбудил бы всех вокруг, остров маленький, к тому же ночь. Откуда они взяли такую древность – лодку с веслами? С этого и стоило начать. А стоило ли? Брайс вздохнул и направился в сторону деревянного причала, где его ждал полицейский катер. Он спустит дело на тормозах, потом мальчику исполнится восемнадцать и все решится само собой. Зря Гораций Нельсон считает себя главным – он ошибается. К тому же от такого заносчивого мерзавца не дождешься благодарности. Все говорит о том, что пора бы старику Адаму Брайсу заполнить протокол, забыть про это дело и сыграть в шарики на компьютере – скоротать очередной рабочий день.

В кабинете доктора Робертса тоже все успокоилось. То ли Нельсон выдохся, то ли немного расслабился, добившись от полиции нужного ему ответа, но он сел в кресло напротив доктора Робертса и устало прикрыл глаза ладонью. Тем не менее Марк чувствовал, что разговор еще не окончен. В ту минуту, как он признался, что Стигу еще не сделали ни одной лечебной процедуры, он наступил на растяжку, и вот-вот должно было рвануть. Ему казалось, что в тишине назойливо тикает таймер.

– Стоит ли напоминать вам, доктор, об условиях нашей сделки? – Это был риторический вопрос, который Гораций задал обманчиво спокойным тоном, не открывая прикрытых рукой глаз.

– Послушайте, мальчик найдется, и мы все уладим, – сказал Робертс.

– Это в ваших же интересах. Но после того, что я здесь услышал, думаю, вам не удастся уговорить его ни на какие манипуляции. Я поручил вам своего сына в надежде, что при комплексном, так сказать, подходе вы сможете склонить его пройти лечение.

– Почему-то мне казалось, что его согласие вам не требуется, – спокойно произнес доктор Робертс.

– Отчего же. Не мне просить вас действовать вопреки закону и врачебной этике. Тем не менее мы с вами как-то поняли друг друга в начале знакомства. Особенно тогда, когда вы получили от меня щедрый транш на ваши исследования, – припомнил мистер Нельсон.

– На что вы намекаете? – настороженно спросил Робертс.

– Вы все уже поняли. Мой сын сбежал. Нет лечения – нет сделки, – холодно сказал Нельсон. – И мои «пожертвования» в пользу науки придется вернуть. В полном объеме.

– Вы шутите? – Робертс действительно испугался. – Мы закупили оборудование, заказали полный виварий животных, наняли нескольких специалистов на постоянную работу. Оборудовали целую лабораторию, в конце концов!

– Это ваши трудности. – Нельсон был непреклонен. – Если вы не выполнили свою часть договоренности, я отменяю свою. Наше с вами общение держится на честном слове. Но если вы кинете меня и не вернете мне потраченное впустую, я добьюсь введения ограничений на вашу работу по нескольким направлениям. Связей мне более чем хватает.

– Я понял, понял… – Доктор Робертс мерил шагами кабинет. – Давайте я попробую уладить дело миром. Мы привлечем свои силы для поисков вашего сына. Дайте мне время.

– Время у вас есть, Марк, – мягко сказал Нельсон. – Я не спешу. А вот вам стоило бы. Мы с женой будем ждать от вас хороших новостей.

Нельсон встал, в луче дневного света ярко блеснула золотая запонка. Жена поднялась вслед за ним. Чеканя шаг, он подошел к двери, но остановился.

– Вы потратили весь транш на исследования вакцины от старости? – спросил Гораций.

– Мы с доктором Ежи Ратаковски как никто верим в чудо, – твердо произнес Марк.

– В кулуарах сената поговаривают, что вы близки к сотворению чуда. Многие влиятельные люди крайне заинтересованы в вашей работе.

– У Ежи Ратаковски очень мощный стимул. Он не сдастся, пока не найдет способ остановить старение.

– С чего вдруг? – заинтересовался Нельсон.

– Его сын. У мальчика прогерия – в девять лет он уже словно глубокий старик.

– Ого, – не сдержался Нельсон. – У лучшего в мире генетика такой прокол с сыном… Если вам придется вернуть мне выделенное финансирование, это поставит крест на исследованиях Ратаковски?

– Конечно, нет. Как вы заметили, многие влиятельные люди заинтересованы в нашем успехе, – с гордостью ответил Марк Робертс. – Но мы потеряем много времени, добиваясь нового финансирования. Гораций, подумайте о сыне Ратаковски. У него времени нет!

– Так вот о нем я как раз и думаю… – вполголоса произнес Нельсон, глядя мимо Марка Робертса. – Нам с женой пора. Мы и так пробыли здесь непозволительно долго.

Кивнув на прощание, Нельсон вместе с женой покинул кабинет Робертса.

Но Гораций не спешил вернуться на материк. Он умел быстро ориентироваться в ситуации и молниеносно принимать решения. Отправив миссис Нельсон в главный холл, он прошелся по коридору, всматриваясь в таблички на дверях. Потом проделал то же самое на первом этаже. И только спустившись на минус первый, нашел то, что искал. «Ежи Ратаковски, д.м.н.» То, что надо. Нельсону было что предложить этому гениальному чудаку. Он знал, что никто не будет так заинтересован в возвращении и лечении Стига, как доктор Ратаковски. Достаточно было пригрозить Ежи отменой финансирования, и тот приложит все усилия для поиска беглеца. Можно было бы отправить в погоню за Стигом пару своих проверенных людей, но им пришлось бы начинать все с нуля. А эта история началась с острова, именно здесь будет намного быстрее отыскать зацепки.