Предел – только небо. Книга 1. Земля
– Это вам, – протянула я Кириллу еще одну подушку.
– Спасибо, Анна, – поблагодарил мужчина, забирая у меня дар. Его руки были такими горячими, что я не на шутку засуетилась. Конечно, на улице было около сорока градусов, но у мужчины наблюдался жар.
Я обошла электрокар и открыла дверь с той стороны, где сидел Кирилл.
– У вас температура, – с долей испуга констатировала я. Я потрогала его шею и тело – его начинало лихорадить. – Кирилл, мне необходимо вколоть вам антибиотик и посмотреть еще раз вашу ногу. Но мне действительно очень нужна ваша помощь: вы должны не потерять сознание на этот раз. – Кирилл кивнул в знак согласия и дрожащими рукам расстегнул первые пуговицы рубашки, стягивая ее вниз.
Я набрала лекарство в шприц, уколола Кирилла в плечо и неожиданно для себя изобразила широкую дурацкую ухмылку. Мужчина сделал усилие взглянуть на меня ослабевшим взором, в котором прочиталось великое смущение. Эти омутом окутанные глаза мне доверяли. Я это видела.
– Сейчас станет немного легче, – продолжала я наблюдать за смущением Кирилла, сочувствуя ему в этот момент каждой клеточкой своей души. Может, просто устала от потрясений. Не было сил бороться. – Сможете вытянуть ногу?
– Да, – ответил Кирилл, голос которого, не переставая, дрожал. Оторвав от моего лица смущенный взгляд, парень попытался облокотиться на сидение, но отсутствие сил не позволяло ему менять положение; тело то и дело выдавало его плохое самочувствие, дрожь и слабость.
– Кирилл, не двигайтесь, – остановила я рукой, помогая парню облокотиться на подушку. Медленно отодвинула переднее сиденье и присела на пол электрокара сзади. – Почему вы не сказали, что плохо себя чувствуете? – язвительно спросила я, размачивая биобинт, который мы с Лили наложили на голень.
– Не хотел вас беспокоить, – вновь с долей смущения ответил Кирилл, пытаясь неумело играть мимикой лица, но явно испытывал дискомфорт при каждом движении.
– Лучше, конечно, умереть от гангрены, – еще больше давила я, распылив флакон антибиотика и дезинфицирующего средства на поврежденную кожу после того, как расклеила рану с помощью корректора.
– Я не мог, – тихо прошептал парень. – Вам было не до меня, – еще тише сказал он.
Когда я закончила перевязку, вновь склеив края раны и зафиксировав голень биобинтом, Кирилл взял мою ладонь в свои руки. Странная дрожь змейкой пробежала по всему телу от одного лишь касания. И абсолютно точно была уверена, что мужчина испытал похожее ощущение. Я посмотрела ему в глаза, но ни слова не сказала.
– Благодарю вас, Анна! – наконец опомнился очарованный Кирилл и выпустил мою ладонь. Я махнула ресницами, подложила ему еще одну маленькую подушку под спину и закрыла дверь электрокара.
Почему-то я никак не могла отделаться от ярких и столь явно продолжающих колоть мою кожу ощущений его прикосновения. С неким непониманием от того, что только что произошло, я подошла к Еве, вальяжно облокотившейся на капот электромобиля.
– Здесь оставаться опасно, – заговорила первой девушка.
– Двигаться еще опасней, – дала я резкий ответ. – В такой тьме даже сам черт может пропасть без вести. И фары не помогут. – Ева сморщила носик и устремила свой взор в темную пучину ночи. Без слов было понятно, что спорить девушка не собиралась, к тому же средство передвижения принадлежало мне, поэтому смысла припираться друг с другом не было.
– Анна, – неожиданно вырвал меня из раздумий голос Евы. – Предлагаю кому-то одному из нас не спать. Ты передохни первой, а потом сменишь меня, – ласково попросила девушка. – Пока силы есть, я останусь снаружи.
– Хорошо, – ответила я, открывая дверь электромобиля, соглашаясь с предложением. Это были неизбежные меры предосторожности. На всякий случай я активировала датчик движения.
Я посмотрела на сестренку, скрутившуюся калачиком на сиденье. Потом медленно перевела взгляд на Кирилла. Сейчас, когда он находился под воздействием лекарств и крепко спал, я смогла целиком рассмотреть раненого парня, не задумываясь, что кто-то сможет мне помешать. Его руки небрежно развалились на сиденье, подкачанное тело сгруппировалось в полусидящем положении, свисающие темные волосы чуть прикрыли глаза и лоб. Я утвердилась, что внешне Кирилл был весьма привлекателен, но бледен и слаб. С минуту я поистине глазела на неприлично красивого мужчину и в какой-то мере любовалась им. Лицо его казалось знакомым, но я не могла вспомнить, где могла его видеть. Да еще и это приятное чувство внутри, словно меня ударило током, когда он взял меня за руку, до сих пор будоражило мою душу. Так бывает, когда есть какая-то связь между людьми.
«Что же в тебе такое есть, что так тронуло меня?» – задала я себе мысленный вопрос. Я в полном смысле этого слова заставила себя отвернуться от Кирилла. И чтобы отвлечься от вихрей ощущений и мыслей, достала из сумки телефон. На засветившемся экране появилась моя с Игорем фотография.
– Игорь… – тихо выдохнула я его имя вслух. Слезы подступали, в горле образовался огромный комок. Замерев от удушающего чувства, я старалась всячески подавить слабость, чтобы не разрыдаться вновь. Смахнув рукой фото с экрана, я открыла карты. Конечно, без передачи данных со спутников и без Интернета наше местоположение было не определить, но все равно настойчиво пыталась понять, в какой именно точке мы находимся. Сна не было ни в одном глазу. И чтобы не возвращать себя в счастливые воспоминания о прошлом, вышла из электромобиля на улицу.
– Не спится? – усмехнулась Ева, поднимая на меня глаза.
– Не могу расслабиться в такой ситуации, – обреченно ответила я, присаживаясь рядом с девушкой. – Вот ведь как бывает, – прикрыла я на мгновение глаза. – Сплю в парке Лосиный остров, – хмыкнула я, сама не веря в то, что происходит.
Ева без эмоций продолжала смотреть в пустоту.
– Знаешь? – призадумалась девушка, продолжая смотреть вдаль. – Мы ведь не из Москвы. Приехали с братом на фестиваль, посвященный работам великих художников разных эпох. Марк пишет картины, – пояснила Ева, с великой гордостью произнося имя брата. Голос ее был тих и спокоен. – Я даже не поняла, как мы очутились в этом лесу.
Я несколько раз моргнула. Не понимаю, зачем начала разговор, но совершенно точно не хотела услышать историю жизни этих людей. Не нужно мне было знать их имена, чем они увлекаются и занимаются. Мне жизненно необходим был только мой собственный небольшой мирок. Я вовсе не собиралась сейчас ни с кем сближаться. Единственный верный путь – перестать чувствовать, сбросить ответственность со своих плеч, остаться нам с Лили вдвоем. Мне просто захотелось, чтобы меня оставили в покое. Ведь в таком случае у нас с сестрой намного больше шансов выжить, покинуть эту планету. И вообще, какого черта меня понесло спасать этого мальчика? Что за идиотская жалость к ситуации этой девушки тогда проснулась во мне? Благодаря своей сердечности и слабости у меня теперь в машине двое раненых мужчин. Вот так опора для женщин! Разве это правильно? Вместо стремления бежать вперед мы теперь занимаемся врачеванием, уколами и перевязками. Я не могу сосредоточиться, потому что в ушах всегда то голос Евы, то боль Кирилла; и эти его бездонные глаза…
– Куда путь держите?
– Что? – переспросила я, потому что запуталась в своих раздвоенных ощущениях и мыслях.
– Что собираешься дальше делать?
Я посмотрела завороженно на Еву и не понимала, сказать ей сейчас правду или красиво солгать. Моя растерянность – мой враг. Поэтому я глубоко вдохнула, закрыла глаза и сосредоточилась на частичной лжи.
– Нужно уехать из Москвы.
Ева как-то вычурно и по-детски похлопала меня по плечу, расплываясь в натянутой улыбке.
– Спасибо за то, что помогла мне спасти брата, – чувственно поблагодарила девушка. – Я не знаю, что происходит, почему не работает телесвязь и как быть дальше, но чувствую, что одной мне не справиться, – продолжала парировать Ева. – Не знаю, как отблагодарить тебя. Правда, не знаю.
Жалость вновь опалила своим влиянием. Я прикусила губу и сощурилась: да так, чтобы мне стало больно. Нельзя все время разламывать себя на куски, растрачивать себя на ненужные пререкания с самой собой. В противном случае я останусь на месте.
– Мне не нужна благодарность, Ева. Рада была помочь, – грубо осеклась я, не желая более продолжать беседу.
Ева томно обратила свой взор на меня, пытаясь понять мои чувства, но я плотно закрылась в скорлупе, вглядываясь в черную пустоту лесной чащи, откуда изредка были видны деревья во время вспышек, периодически трещала земля и били фонтаны из-под земли.
– Неудобная у тебя обувь, – со смешком язвила Ева, указывая глазами на мои ноги.
– Сама не знаю, как еще до сих пор стою на ногах, – призналась я. – Сегодня был слишком тяжелый день, – добавила я.
– Мягко сказано! – в унисон с еще одной вспышкой на западе прозвучал уставший голос Евы. – Словно планета Земля погибает.
Это напоминание отразилось дрожью во всем теле. Ведь я четко осознавала, как мало времени у нас осталось. Добраться до аэродрома и улететь на космодром Байконур – это задача номер один в моем списке. Я знаю. Я верю. На другой планете есть жизнь. Что-то внутри мне подсказывало, что я не ошибаюсь. Я на правильном пути. Ведь не зря же на протяжении шестидесяти лет ученые твердили об экологических катастрофах, разрушении земной коры, глобальном потеплении, уничтожении планеты, открытиях в области жизни за пределами Земли. Как бы сейчас помог Интернет! И слова Игоря звучат в ушах, направляя мои мысли в правильное русло.
– Значит, житель модной столицы? – подмигнула мне Ева, опять вытягивая меня из размышлений.
– Бывшей столицы, – с ехидством ответила я, сама не ожидая от себя такой дерзости. С другой стороны, почему бы и нет. Сегодня я простояла в многокилометровой пробке, врезалась в дерево, ограбила магазин, вправляла кости, убила живых существ, видела, как умер ребенок у меня на руках. Разве это не повод, чтобы ожесточиться и начать плескаться ядом?
Ева все пыталась наладить контакт со мной, продолжая разговаривать, щебетать, шептать. Я же, как последний изменник, сбежала от нее обратно в машину. Какое-то время я честно пыталась уснуть, отбросив все мыли, но они, как рой, все жужжали и жужжали у меня в голове. Несколько раз я обращала взгляд в сторону Кирилла, пытаясь безуспешно вспомнить, откуда мне знакомо его лицо. В конце концов усталость все же сломила меня, и я смогла забыться сном. Часа не прошло, как Ева начала будить меня, теребя за плечо.
– Сменишь меня? – попросила та.
Я машинально схватила свой арбалет и вылезла из электрокара. Поначалу я сидела около дерева, опираясь на него спиной, затем ощутила, как шея и копчик затекли, поэтому вернулась в вертикальное положение. Примерно с час я бродила возле деревьев, ожидая рассвета. Разные мысли лезли в голову, только на этот раз я пыталась их блокировать, как и избегала мысленных планов касательно вариантов того, как мне отвязаться от случайных путников, оставив все на случай. Пусть меня сочтут самой злой личностью и эгоисткой. Мне все равно. Я им не нянька и даже не друг. У меня есть четкая цель: спасти Лили и добраться до Байконура. От этих планов я не собиралась откланяться. Эти люди для меня явились громаднейшей помехой, причем двое из них – настоящая обуза.
«Где же ты, Игорь? Возможно, ты жив и тебе требуется моя помощь. Но вместо этого я вынуждена спасать чужих для меня людей», – негодовала я и не могла перестать внутренне вопить.
Несколько часов ничего не происходило вокруг. Было тихо и спокойно. Мрак и ночь окутывал нас плотным уютным покрывалом. Рассвет наступил позже, чем я думала. Скорее всего, это связано с постепенным разрушением планеты, изменением оси вращения и множеством сопутствующих факторов. Как только первые лучи солнца проявились из темноты, я посмотрела на часы – девять утра. Невероятно долгая ночь. Солнце начало нещадно жечь кожу, находиться на улице было почти невозможно. Поэтому я достала из багажника еду, разложив продукты на стойке подлокотника спереди.
Глава третья
– Просыпайся, милая! – почти шепотом будила я сестренку.
Лили вальяжно зевнула, слегка потянулась, после одним движением села. Еву будить не пришлось, она не спала или, может, дремала периодами. Думаю, переживала за родных, вспоминала, что произошло, оценивала ситуацию и возможности. Как у любого из нас, дома у нее остались друзья, родители, близкие. Хотя сейчас это совсем не важно. Каждый из нас несет в себе свою трагедию и свой ад.
– Нам пора двигаться вперед, – уверенно произнесла я, указывая Еве глазами, куда ей следует перебраться с водительского сиденья. Девушка послушно перелезла назад, присаживаясь на коврик электрокара. Я снова невольно затормозила взгляд на Кирилле, и мне показалось, выглядел он намного лучше: его мутные глаза приобрели едва заметный оттенок неба, стали блестеть, плохое состояние постепенно отступало. Прекрасные черты лица казались почти суровыми в его беспомощном положении. Как и любой человек, он переживал личную трагедию. Лишь одними глазами я спросила Кирилла о самочувствии, получив ответный взмах ресницами. Второй раненый все еще был без сознания, а может, спал.
Я спокойно завела двигатель электромобиля и не спеша начала движение через парк, как только уверилась, что все пассажиры живы. Позавтракали мы на ходу. Лили передала мне тост, заправленный салатом и огурцом, широко улыбаясь.
– Спасибо, солнышко!
После ответной улыбки в мой адрес сестренка поделилась едой с двумя попутчиками, укомплектовавшими электрокар. Я тут же сменила центр интереса и искоса начала наблюдать за Евой и Кириллом в зеркало заднего вида. Вид у ребят был такой, словно они сейчас лопнут от удовольствия. Но стоило нам встретиться взглядами, их будто подменили, разворачивая каждого в свою сторону, чтобы не попадаться мне на глаза. Глядя на их растерянные лица, я не смогла сдержать улыбку.
Палящее солнце осветило землю, пробиваясь сквозь прореженный лес, и показало, что произошло ночью: трупы были повсюду, троих из которых убили мы. В некоторых местах деревья были вырваны с корнем, словно туда упал снаряд, и целые поляны были выжжены дотла или продолжали тлеть. Парк будто превратился в поле битвы. Чуть поодаль я заметила небольшой пруд с частично разрушенной беседкой. Мы с Игорем не раз сидели в этом прекрасном парке, наблюдая за утками. От нахлынувших воспоминаний я с горечью посмотрела на место нашего первого поцелуя с Игорем и, проглотив горечь, направилась дальше по единственному правильному пути.
Ехать пришлось с небольшой скоростью довольно большой участок. Часа два мы виляли то туда, то сюда, объезжая густую растительность, пока не выбрались из парка и вновь не попали в пыльную бурю. Я еще более замедлила ход электрокара, когда разглядела в тумане огромную пропасть, похожую на настоящий кратер. Только воронка на этот раз оказалась чуть меньших размеров, чем та, которую мы видели ранее около центра города. Двигались мы какое-то время по краю. Выхода иного у меня не было, потому как мы попали в места, где вспаханное поле из поваленных деревьев и дорожных плит тормозило нас с одной стороны и котлован – с другой. Лили замерла, уткнувшись лицом в ладони. Ева и Кирилл следили за пропастью в окна электрокара, иногда выдыхая, когда им казалось, что мы сейчас упадем в бездонную яму. Видимость практически отсутствовала. Когда мы наконец отъехали от края пропасти на ровный нетронутый участок земли, я услышала всеобщий вздох облегчения.
– Отчего образовались такие воронки? – сдавленным голосом поинтересовалась Ева, собрав складку между бровей.
– Магнитное поле Земли притягивает к себе различные тела из космоса, – ощущая, что глаза на моем ледяном лице отливали серебром, точно подметила я.
– Астероиды или метеориты, – уточнила Лили и посмотрела на меня.
От слов сестренки тень зыбкой улыбки появилась на моих губах. Я едва заметно подмигнула ей. Зато Еву только что потрясла страшная догадка: девушка пару раз пыталась открыть рот, но потом беззвучно его закрывала. В зеркало я видела глаза Кирилла, наблюдала, как под тонкой коркой его самообладания лицо исказила мучительная гримаса осознания, в какой ситуации мы все оказались.
– А… а… ау, – застонал человек в голос. Это был Марк, наконец очнувшийся после травмы. Ева тут же наклонилась к брату.
– Марк! Марк! Тише! Тише, милый, – почти беззвучно просила она его.
Брат что-то шепнул сестре на ухо, но слушать их я не пыталась. Мне нужно было следить за дорогой. Состояние мое и так нельзя было назвать спокойным: периодами меня била дрожь и я сгорала от ярости внутри, потому что ни на секунду нельзя было расслабиться. Дороги было почти не видно – везде сплошная пустота и темень. Вдруг, откуда ни возьмись, появился настолько плотный туман из пыли, что не пропускал даже солнце, которое еще пару часов назад стремилось спалить лес. Дыхание становилось тяжелее и тяжелее. Пассажиры в машине начали кашлять. Каждый смотрел на меня из своего личного ада, ища поддержку, которую я не могла им дать. В голове был шум. Казалось, я была на грани срыва, готовая взорваться в любой момент. На лице проявилась озабоченность. И когда дымовая завеса слегка опустилась, я остановила электромобиль и выбежала наружу. Уперев ноги в землю, я наклонила голову и потрясла ей. Мне нужно было выпустить пар, привести сознание в порядок, которое работало сейчас наполовину. Нервы были натянуты до предела. Казалось, предохранители должны были перегореть. Все это было не моим ночным кошмаром – это происходило с нами наяву. Я медленно вдохнула и выдохнула, пытаясь успокоиться. И только после того, как я смогла совладать с собой, вернулась в электрокар.
Ребята смотрели на меня испуганными лицами. Ева замерла, приподняв бровь. Лица Марка я не видела, зато слышала его тяжелое дыхание и чувствовала на себе его взгляд, наполненный непониманием. Кирилл молчал – не мог заговорить, только опустил глаза и медленно перевел дух, но через какое-то время стал пристально смотреть на меня. Именно в тот момент я увидела в его глазах необычные огоньки, пылающие страстью, и бесконечную покорность. Какой эффект воспроизводил на меня его взгляд? Я не способна была описать. Только глаза мои магнитом притягивало к его лицу, манерам, действиям – к нему. Дрожь, точно стрела, пробегала по всему телу, приводя за собой внутренний озноб, когда я видела, как он смотрит на меня, а раздражение пробивало мою идеальную броню из-за того, что я сама была не в силах сопротивляться тяге к незнакомому мне человеку. Я испуганно осознала, что между мной и Кириллом начала появляться незримая нить, – и еще пуще стала злиться. Лишь касание руки Лили о мое плечо вернуло меня обратно из водоворота неведомых мне доселе ощущений, посещающих меня с появлением Кирилла в моей жизни.
– Анна, нам нужно перевязать наших больных, – не попросила, строго приказала Лили.
«Отлично! Не салон электромобиля, а лазарет какой-то», – ругалось мое подсознание. А тут еще глаза Кирилла! Он так смотрит на меня, словно нарочно пытается вызвать всплеск негативных эмоций во мне: я вся горела внутри и одновременно закипала от злости. Еще минуту я упорно молчала, потом севшим от ненависти голосом прохрипела:
– Ладно.
Кирилл вышел из электрокара, неустойчиво держась за его металлическую стойку и руку сестры. Он был по-прежнему слаб. Было заметно, как каждое движение давалось ему с трудом. Сломанная нога не позволяла ему держать равновесие, а боль пронзала с такой силой, что тело извивалось в конвульсиях.
С Марком все обстояло сложнее, потому что парня пришлось вытаскивать из электрокара двум девушкам, ощутив в полной мере его мощный вес под собой.
От тяжести и усталости я разозлилась еще больше. Гнев по-настоящему клокотал во мне, размывая грань между добром и злом. Поистине бес вселился в меня. Больше не было внутренних противоречий, только чистые факты. Раздраженная до предела, я схватила сумку с лекарствами и подошла к Марку. Ева размотала бинты, подготовив ногу к обработке. Должна признать, зияющая рана выглядела лучше.
– Дай руку, – зло прыснула я Марку. Парень поднял на меня туманные глаза, в которых было написано, что он готов упасть в обморок. Беспомощность мужчин раздражала куда сильнее, чем страх. Марк попытался поднять руку, но мышцы не слушались его. Вдоволь насмотревшись на шоу «больной и врач», я обхватила его предплечье и яростно вколола ему два миллилитра антибиотика со снотворным. Мне кажется, парень даже не понял, что ему сейчас сделали, судя по отсутствующему взгляду и блуждающим зрачкам. Лили с Евой быстро обработали рану, заклеили и вновь забинтовали ногу Марка.
Пока Ева старалась усадить брата обратно в электрокар, я подошла к Кириллу. И вот снова я вижу тот доброжелательный взгляд, от которого мурашки бегут по телу. Он неосознанно злил меня, отчего я готова была грубить, дерзить и оскорблять. Опять в его очах отражались смущение и великая покорность. Без толики стеснения он рассматривал меня, словно картину, изучал каждую мимику на моем лице, всматривался в каждую черточку или морщинку возле глаз и губ. Эта откровенность взгляда мне не нравилась. Абсолютно недовольная происходившим, я опустилась на колени перед Кириллом. Его голубые как небо глаза все еще продолжали оставлять невидимые отпечатки на моем лице. Он точно понимал, как лучше меня рассердить. Измученная его вниманием, я без позволения стянула с плеча рубашку и, не произнося ни слова, вколола антибиотик.
– Пожалуйста, без снотворного, – остановил меня одним касанием Кирилл, как только игла вышла из предплечья.
Этот приторно приятный голос стал намного бодрее. Казалось, я могла слушать его щебетание целую вечность. Он обхватил мое запястье и перевел взгляд на лицо, затем медленно, оценивающе, с неким упоением обвел глазами нос и губы, спуская взор на шею, и добрался до руки. Действия парня казались столь наивными, не переходящими за рамки приличия, отчего живот скрутило. И эта трепетная дрожь. Но дрожь исходила не от меня: Кирилл наслаждался от будоражащего его затаенного трепета, касаясь пальцами моей кожи. Это чувствовалось в каждом его движении. Не могло столь безропотное смущение в глазах парня не встревожить меня. Я вдруг вскипела внутри, ощущая знакомый вкус ярости, щекотавший каждую струнку моего тела. Меня злило то, с каким душевным порывом он оценивал меня. Его искренность и преданность, светящаяся в глазах, заставляли меня чувствовать его превосходство надо мной. Напрячь глаза и рот в недовольной гримасе – это все, что могла себе позволить под его пристальным взглядом, чтобы прийти в себя и вырвать запястье из слабых рук Кирилла. Я была готова сбежать от этих великолепных очей и их необыкновенной магической силы покорять себе, завораживать и делать так, чтобы я забывала обо всем на свете. Выдохнуть я смогла только тогда, когда спазм минутной слабости прошел.
– Анна, – нежно произнес мое имя Кирилл, словно это слово было для него ценным сокровищем. Голос, эхом звучащий в моих ушах, тут же прогнал гнев – и я смиренно повернулась к нему в пол-оборота. – Я знаю, что мешаю вам, – запнулся он, сглатывая, будто слова давались ему с трудом. – Вижу, как обременяю вас.
Кирилл был прав. Было бы лучше, если бы я вообще его не встречала на своем пути, не спасала, отчего-то чувствуя, что должна это сделать. Но вслух я это не смогла сказать. Может, из-за того, что подошла Лили и легонько ущипнула меня за талию, а может, я в действительности не готова была его бросить в сложившихся обстоятельствах, ощущая нечто невероятное внутри с его присутствием – вроде сильной связи, сродни магниту, притягивающему к себе против моей воли. Именно неосознаваемая сила притяжения привела меня тогда в аптеку, будто сама судьба требовала спасти его. Я пока не понимала природы этого необузданного желания сохранить жизнь Кириллу, но очень хотела узнать, отчего я теряю контроль и не могу сопротивляться. Какая сила манит меня покоряться и слушать его.
Ничего не сказав из-за состояния смятения, я отвернулась, чтобы собрать остатки своей воли, и отошла с Лили в сторону.
– Лили, солнышко, нам не выжить, если мы будем тратить время на случайных попутчиков.
– Знаешь? – скривила детское прекрасное личико сестра. – Еву и Марка привела ты. Я здесь ни при чем. – Это был тот аргумент, о котором я даже не подумала. – Брось, Анна, вместе веселее!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги