«Шейла Максвелл заявила, что больше не видит себя публичным человеком».
Сурово.
«Отказывается комментировать отношения с Агентством».
Еще жестче.
«Признает Агентство непричастным к своему решению завершить карьеру».
Даже так. Неужели Элиас Конте настолько ее запугал?
И всюду на фотографиях девушка с художественно растрепанными волосами и в солнечных очках на пол-лица.
Я ищу самого Элиаса. Нахожу.
Он в тени, будто его и нет. Словно он просто случайно там оказался. Зато уверенный и спокойный настолько, что я прямо кожей чувствую знакомую ауру силы.
Что же между ними произошло?
Все новости пестрят сообщениями о том, что решение госпожи Максвелл было спонтанным. Она чуть не сорвала значимый показ, разрыдавшись прямо за кулисами. А потом вышла, отходила положенное и начала раздавать прощальные интервью.
Загадка.
А к черту!
Что бы ни случилось с Элиасом у Шейлы, мои собственные планы насчет него летят в самую глубокую пропасть.
Я чувствую, будто мне в глаза напихали стекол, настолько мне становится больно.
Одно дело – самой незаметно охотиться на привлекательного мужчину, вовлекая его в сладкие объятия греха. И совсем другое – понять, что на тебя умело расставили капканы, и ты давно бежишь прямо по рассчитанной охотником траектории, довольно виляя хвостиком.
Дууура.
Нос предательски щиплет, а на глазах выступают слезы.
Я несколько раз глубоко вздыхаю, но это не помогает. Мне больно, тоскливо и ужасно. И я рыдаю взахлеб, радуясь, что моделям не надо поутру краситься. Все делает визажист на показе или на съемке.
Спокойно, Лола, ты же умница. Ты молодец и самая лучшая. Не стоит какой-то странный и опасный мужик твоего расстройства.
Но я все равно продолжаю реветь в подушку, надеясь, что стены «домика» достаточно толстые, чтобы заглушить мой позор. Потому что последующей травли я совсем не хочу.
Я поверила этим девкам, ничего толком не проверила, но куда хуже ошибиться в человеке из-за собственной наивности.
Из-за бурных слез я ничего не вижу и не слышу, поэтому пропускаю момент, когда под дверью появляется какая-то подозрительная бумага.
Я просто иду умыться и вдруг вижу ЭТО.
Простой лист А4 для принтера, на котором огромным шрифтом напечатано: «Элиас – мой».
Да черт возьми, не мой же! Мне не нужны никакие проблемы из-за него.
Я еще плохо соображаю после слез, поэтому выхватываю подвернувшийся под руку черный маркер, коряво пишу: «Забирай!» и сую злополучный лист обратно под дверь так, чтобы его большая часть осталась в комнате, а в коридор высовывался лишь кончик.
Ишь ты. Ее он. Ешь, не подавись.
Кто вообще делает такие дурацкие двери с щелями?! Надо побыстрее повесить какую-нибудь симпатичную шторку, чтобы хоть так скрыться от серпентария…
Мне совершенно не интересны их идиотские розыгрыши.
В любом случае я иду к раковине и хорошенько умываюсь холодной водой. Все удобства располагаются прямо в «номере», а не в блоке на несколько комнат. Хорошо, что проектировщики подумали о нуждах вечно спешащих и при том подолгу занимающих ванну моделей.
Умывшись, я кидаю взгляд на часы: девять сорок четыре.
Черт. Надо ускориться. Элиас явится в одиннадцать, как штык, а я даже расписание на сегодняшний день не знаю. Бесит, что этот мужик все так явно контролирует. Хочешь что-то узнать – вынуждена ему в ножки кланяться и спрашивать.
А ведь еще вчера мне это нравилось. Еще несколько часов назад я была рада его обществу, и сама искала поводы провести с ним побольше времени.
Ладно. Ошибаются и попадаются на удочку ловких манипуляторов все. Зато умные делают правильные выводы.
Хотя до встречи с моделями я планировала одеться в воздушный сарафан «во вкусе Конте», теперь ни за что его не надену.
Итак, что я имею?
Двух, а может, и больше девиц, которые «мило предупредили» меня об Элиасе Конте.
Еще не пойми кого, кто путем подложенного листа «присваивает» Элиаса себе. Не факт, что это девушка – в модной индустрии полно геев. Интересно, проживают ли они в домике?
А лист так и лежит в комнате.
Жаль. Я бы хотела увидеть, как вытянется лицо у того, кто его подложил. Ну и посмотреть, кто у нас шутник – тоже.
Жаль, то, что я узнала об Элиасе, совсем не смешно.
Что за подвал?! Спрашивать о нем Элиаса я естественно не буду. Приличные девушки такими вещами не интересуются. Так что он сразу решит, что я из шлюх или озабоченных. Или еще хуже – из мазохисток.
Я вспоминаю фотографии Шейлы и других моделей, которых Элиас продюсировал. Открытого тела хватает. Никаких подозрительных синяков или ссадин.
Возможно, я просто мало понимаю в извращениях. Или Элиас изводит девушек моральными пытками. Это с него станется.
Не знаю. Пока я ничегошеньки не знаю. Но я твердо решаю надеть скромную кремовую водолазку и синие джинсы, а пару маек взять с собой. Стилисты меня переоденут, если что.
Через полчаса интенсивного раскладывания вещей я более-менее расставляю все по местам. Время до встречи с Элиасом еще есть, а мое настроение уже ни к черту.
Попортили его гадины. Но если сейчас я сдамся, то дальше просто не выживу. Таких «Мири» и «Пенни» тут целый дом.
Может, принять ванну с маслом лаванды, чтобы расслабиться и успокоиться? Нет, уже не успею.
Я иду в душ, взяв с собой проверенное средство дезинфекции. Нет, я не брезгую, просто одна девочка как-то, не глядя, шагнула в душевую кабинку, а спустя миг выскочила оттуда с диким криком – какую дрянь ей подсыпали, я не запомнила, зато жуткие волдыри и облезшую кожу на ступнях – прекрасно.
