Чтобы укрепить свой авторитет на международной арене и среди подданных, Иван III затеял перестройку Московского Кремля. Он начал ее с возведения Успенского собора, пригласив по совету Софьи известного итальянского архитектора и инженера Аристотеля Фиораванти. Тот выдержал постройку в стиле лучших образцов зодчества Северо-Восточной Руси. Успенский собор стал не только главным храмом православной церкви, но и политическим символом Московского государства. В нем русские цари венчались на царство. Обветшавшие стены Кремля из белого камня заменили на кирпичные, и построили великокняжеский дворец с множеством больших и малых, каменных и деревянных палат, причудливо между собой соединенных. Покои убрали с подобающей роскошью, а на Соборной площади возвели Грановитую палату как тронный зал великого князя. Имя его стали писать более пышно – Иоанн, а не Иван, а Русь стали называть на греческий манер Русией, что позже стали произносить как Россия. Был также принят новый государственный герб, позаимствованный от Византии – двуглавый орел, смотрящий одновременно на восток и на запад. При дворе завели сложный строгий церемониал, чтобы он соответствовал новому положению Московского князя.
Участившиеся войны потребовали увеличения войска, но сделать это за счет казны не представлялось возможным, поскольку хозяйство было по преимуществу натуральным. Денег в казне всегда недоставало, и Иван нашел решение в том, что стал раздавать своим воинам поместья. Он отдавал им государственную землю в условное пользование, чтобы те могли содержать себя самостоятельно, а взамен нести военную и гражданскую службу. Своим решением князь положил начало новому классу людей на Руси – служилым людям, из которых позже выросло дворянство. Первые поместья Иван III образовал на землях, конфискованных у новгородских бояр, купцов и новгородской церкви. С тех пор наделение землей на поместном праве стало обычной практикой при освоении Москвой новых территорий.
Укрепив армию, Иван III смог полностью освободиться от власти Орды. Это произошло в 1480 году, ровно через сто лет после Куликовской битвы. Хотя фактически Русь давно уже была независимой. Но поскольку Орда продолжала оставаться грозной силой, Московские князья предпочитали платить ей дань. Когда Иван от выплаты отказался, хан Ахмед повел свое войско к русской границе. Навстречу ему вышли московские полки. На реке Угре две армии простояли несколько месяцев. Все попытки ордынцев переправиться через реку отбивались с большими для них потерями. Ахмед решил подождать наступления зимы, чтобы перейти реку по льду. Но когда ударили лютые морозы, истощенное ордынское войско повернуло вспять. Это отступление современники и потомки восприняли как зримый конец иноземного ига. А спустя двадцать лет Крымский хан Менгли-Гирей окончательно разгромил Орду. При этом он так ее обезлюдил, что некогда могущественная держава прекратила свое существование. Угроза с этой стороны исчезла для Руси навсегда.
За время своего царствования Иван III увеличил территорию Московского великого княжества в четыре раза и с ним теперь стали всерьез считаться. Его сын Василий III заключил в 1514 году союзнический договор с императором «Священной Римской империи», направленный против Польши, и в тексте договора впервые был употреблен новый титул Московского князя «цесарь». То есть царь, что было крупным внешнеполитическим успехом Московского государства, поскольку договор свидетельствовал о признании равенства между двумя державами.
Как и в удельные времена, при Иване III крепостного права на Руси еще не существовало. Как и не было подданства. Люди были свободны в своих перемещениях и могли без помех переселяться из одного княжества в другое. Князь считался собственником определенной территории, но не более. Человек платил ему налог только в том случае, если пользовался княжеской землей. Для этого он должен был вначале вступить с князем в договорные отношения. Только с этого момента, когда крестьянин засевал поле, он становился плательщиком поземельной подати. Если крестьянин оставлял занятый участок – а этого запретить ему никто не мог, он уже ничем не был обязан князю. Когда Иван III стал раздавать служилым людям землю в качестве поместий, крестьяне стали договариваться об условиях аренды уже не с князем, а с частными держателями земли.
Вторым браком Василий III был женат на литовской княжне Елене Глинской. В 1530 году у них родился сын, названный родителями Иваном. В нашу историю он вошел под именем царя Ивана Грозного. Мальчику было всего четыре года, когда умер его отец, и власть перешла к его матери Елене Глинской. Но и она скончалась спустя три года, отравленная, как позже утверждал Иван, крамольными боярами. Факт отравления был подтвержден уже в наше время при вскрытии могилы Глинской. При малолетстве Ивана власть оказалась в руках бояр.
На Руси называли боярами знатных слуг правителя. В удельные времена они были во всех русских княжествах, в больших и в малых. По мере возвышения Москвы она стала притягивать к себе все больше знатных людей, искавших прибыльной службы. Они приезжали из соседних северных княжеств, с русского юга, немецкого запада, из Крыма и Золотой Орды. Так постепенно вокруг великокняжеского престола образовался целый круг знатных фамилий. К началу правления Ивана III их было около сорока, но значительное расширение Московского государства привело в столицу множество мелких князей, покинувших свои упраздненные уделы. Вместе с князьями переселились в Москву их бояре. Поэтому ко времени рождения Ивана Грозного знатных боярских фамилий в столице было уже около двухсот. Они занимали все высшие посты в государственном управлении: служили советниками в государевой Думе, начальниками в приказах, наместниками в областях и воеводами в полках. Между знатными фамилиями не утихали вражда и соперничество.
О детстве у Ивана сохранились самые горькие воспоминания. Боярские группировки боролись между собой за власть, а она достигалась путем дворцовых переворотов. Коварство и отравления были обычным делом. В письме к князю Андрею Курбскому Иван Грозный писал о своем детстве: «Нас с братом Грегорием начали воспитывать как иностранцев или как нищих. Какой нужды не натерпелись мы в одежде и в пище. Ни в чем нам воли не было, ни в чем не поступали с нами, как следует поступать с детьми… Что сказать о казне родительской? Все расхитили лукавым умыслом, будто детям боярским на жалование, а между тем все себе взяли; из казны отца нашего и деда наковали себе сосудов золотых и серебряных, написали на них имена своих родителей, как будто бы это было наследственное добро… Мзду безмерную отовсюду брали, все говорили и делали по мзде».
Когда в 1547 году Иван достиг совершеннолетия, его венчали на царство. Митрополит Макарий надел ему на голову шапку Мономаха и вручил другие знаки царской власти. Будучи еще совсем молодым человеком, юный царь с большой энергией взялся за управление государством. Первый период его правления был для России временем больших надежд, широкомасштабных и многообещающих реформ. Иван и его ближайшие сподвижники видели главную причину бед в стране в своеволии и корысти бояр. Вокруг царя образовался круг просвещенных людей, которых князь Курбский в своих письмах назвал «избранной радой». Следуя советам умных наставников – митрополита Макария и священника Сильвестра, Иван отобрал себе дельных и даровитых сотрудников. Особенно близки ему были личный его духовник Сильвестр и Алексей Адашев, начальник Челобитного приказа. Это учреждение было специально создано для принятия прошений на имя государя. Адашев взял на себя основную текущую правительственную работу, а «избранная рада» стала своеобразным штабом по проведению реформ, своего рода «мозговым центром».
Среди первоочередных задач, стоявших перед правительством, было устройство местного управления. За годы боярской анархии государственный аппарат совсем расшатался. Наместники в областях уже почти не подчинялись центральной власти. Но и управлением в своих землях они также не занимались. Неправедные суды и неконтролируемый сбор податей стали подлинным бичом русской жизни. Чтобы исправить сложившееся положение, царь своим указом ввел в суд выборных старост и целовальников, а наместников, как представителей центральной власти, со временем и вовсе упразднил. Власть передали выборным старостам – сотским, пятидесятским и десятским из числа «лучших людей» в крестьянских и посадских общинах. Реформа задумывалась как всеобъемлющая, но наиболее полно она была проведена на северных территориях, где полностью отсутствовало поместное и вотчинное землевладение.
Своей реформой Иван стремился наладить сотрудничество государства с местными общинами. Так появилось уникальное для своего времени государственное устройство. Оно было уникальным не только для России, но и для Европы, когда во главе государства стоял царь, который опирался на широкую демократию снизу. Тем самым государь ограничил аристократию с двух сторон – между верховной властью сверху, и народными представителями снизу.
В 1549 году Иван созвал первый в России Земский собор – съезд выборных представителей от всех сословий, за исключением крестьянства. В 1550 году был принят первый судебник, который ввел единую меру взимания налогов, так называемую «большую соху» – от 400 до 600 десятин в зависимости от плодородия почвы.
В 1551 году по приказу царя Московский собор обязал духовных лиц организовывать во всех городах школы для детей для обучения их грамоте. В Москве основали печатный двор, чем положили начало книгопечатанию.
Тогда же была осуществлена военная реформа. К началу правления Ивана государственная служба уже стала сословной, то есть превратилась в наследственную повинность служилых людей, которая передавалась от отца к сыну. Пока помещик нес службу с пожалованного ему поместья, в его семье подрастали сыновья, затем его замещавшие. Служить начинали с 15 лет, а до этого возраста мальчик числился недорослем. В пятнадцати лет его вносили в служебный список, и предоставляли поместье. В дальнейшем, смотря по успехам, ему полагался и денежный оклад. Новыми поместьями наделяли главным образом старших сыновей, которые начинали службу в то время, когда их отец еще сохранял силы и продолжал служить. А младшего сына, как правило, оставляли при отце, чтобы он после его смерти наследовал вместе с землей его служебную повинность. Но на практике младший сын еще при жизни отца замещал его в походе и служил, как тогда говорили, «с отцова поместья».
Из помещиков состояло конное войско, а в дополнение к нему царь создал первую в России постоянную армию – стрелецкое войско. Если бояр и помещиков называли «служилыми людьми по отечеству», то есть, по их происхождению, то теперь появились «служилые люди по прибору», то есть, по вольному набору. Помимо стрельцов, к этой категории относили пушкарей и городскую стражу.
Также впервые в русской истории царь привлек казаков для несения пограничной службы. На Руси казаками называли людей, ушедших за пределы государства, чтобы поселиться на землях Дикого поля. По обычному условию аренды, существовавшему в России, крестьянин отдавал землевладельцу половину собранного урожая. Редко когда условия были более льготными, и нужно было отдавать только третий или четвертый сноп. Не удивительно, что крестьян влекла свободная земля, где не было ни царя, ни помещика. Помимо этого, на юге их манил богатый чернозем. В XV и в XVI веках переселение крестьян за рубеж стало массовым. Но жизнь в Диком поле была очень опасной, поскольку там никогда не существовало ни мира, ни перемирия, а шла непрерывная и жестокая борьба. После распада Золотой Орды, на ее месте образовалось нескольких крупных государств – Казанское, Астраханское и Крымское ханства, а также Ногайская Орда. Наибольшая опасность переселенцам грозила со стороны Крыма. Этот полуостров был прикрыт широкой степью, протянувшейся на тысячу километров, а на узком перешейке его укрепили высоким валом и глубоким рвом. Превратившись в непреступную с суши крепость, Крым стал настоящим гнездом разбойников.
Население Крыма было небольшим, а его армия значительной, поскольку практически все мужское население полуострова было воинами. Вооруженные луками, кривыми саблями и ножами, без обоза, на малорослых, но сильных и выносливых лошадях, крымчаки легко переносились через степь, питаясь небольшим запасом пшена, сыра и сушенного кобыльего мяса. Они прекрасно изучили степные дороги и выбирали из них наиболее удобные, избегая речных переправ, где их могла поджидать засада. Чтобы скрыть набег от московских степных разъездов, они крались по лощинам и оврагам по ночам, не разжигая огней. Перейдя плотной массой через границу и углубившись километров на сто, крымчаки разворачивались широкими крыльями в обе стороны и скакали назад, сжигая на пути деревни, забирая скот и зерно. Но главной их добычей были люди, особенно дети. Они брали с собой запас веревок, чтобы вязать пленников, и большие корзины, чтобы сажать в них маленьких детей.
Главным невольничьим рынком в Крыму была Кафа, нынешняя Феодосия. Там всегда находилось несколько десятков тысяч пленников и пленниц из Польши, Литвы и России, выставленных на продажу. Из Кафы их увозили на кораблях в Константинополь, Анатолию и другие страны восточного Средиземноморья, а также в Южную Европу и в Северную Африку. Набеги крымчаки осуществляли чаще летом, особенно в период жатвы, когда легче было ловить рассеянных по полям людей. Но совершали они походы и в зимнее время, когда мороз облегчал переправу через реки и топи. Пленников приводили в Крым в таком количестве, что приезжавшие за ними купцы интересовались у продавцов, остались ли в странах, откуда их пригнали, еще люди, или там уже нет никого.
Чтобы жить в условиях постоянной опасности, требовалось немало мужества. Отсюда прозвище жителей Дикого поля – «казак», что в переводе с тюркского означает «удалец», «вольный человек». Казаки объединялись в военизированные общины, где основные вопросы решались на казацком кругу. Они не оставались в долгу перед врагами и сами совершали дерзкие набеги. На лодках они переплывали Черное море и громили прибрежные татарские и турецкие города. Они заплывали даже в Босфор и достигали окрестностей Константинополя. При Иване Грозном казаков стали нанимать для охраны южной границы России. Московское правительство платило им жалование и снабжало порохом и провиантом. Так наряду с вольными казаками появились служивые, находившиеся на государственной службе.
Закончив реформу армии, Иван Грозный предпринял осаду Казани. В первой половине XVI века, преимущественно в годы правления ханов из крымского рода Гиреев, Казанское ханство вело постоянные войны с Московской Русью. Всего они совершили на Русь около сорока походов, в основном в районы Нижнего Новгорода, Вятки, Владимира, Костромы, Галича, Мурома, Вологды. Описывая последствия этих нашествий, царь писал в одном из своих писем, что из-за Крыма и Казани «до полуземли пусто было».
Первые два похода на Казань были для Ивана неудачными. В первый раз помешала ранняя весна, когда из-за внезапно наступившей оттепели под волжский лед ушла вся осадная артиллерия, а во второй раз штурм крепости был отбит. Но молодой царь не опустил руки. В 1552 году он со 150-тысячной армией вновь осадил город. Казань защищали деревянные стены и 30 000 его защитников. Обе стороны были настроены очень решительно. Мощными взрывами деревянные стены были снесены в нескольких местах, и у проломов началась страшная сеча, продолжавшаяся несколько часов. Татары защищались очень мужественно и почти все защитники города погибли. Взятие Казани произвело на Руси огромное впечатление. Сама мысль, что после стольких веков унижений, набегов и ненавистного ига, это ханство, внушавшее прежде такой ужас, наконец-то, пало, наполнила русские сердца ликованием. На обратном пути в Москву Ивана встречали толпы людей, приветствуя его громкими криками.
После взятия города царь не стал чинить расправы. Напротив, он пригласил на русскую службу всю казанскую знать, при условии принесения ею присяги. При этом менять религию от них не требовали. Та же стратегия была применена Иваном при освоении остальных земель Поволжья. Эта политика не только не потребовала от царя сохранения в Казани больших военных сил, но, напротив, превратила недавних врагов в верных союзников. Во время Ливонской войны мусульманские области Поволжья поставляли русскому царю большое количество прекрасной конницы.
Завоевание Казани позволило России взять под свой контроль весь Волжский торговый путь. Это было осуществлено в 1556 году после взятия Астрахани. В состав России вошли Чувашия и Башкирия, и признала от нее свою зависимость Ногайская Орда. Это государство занимало степные пространства от Волги до Иртыша, поэтому его присоединение открыло русским путь в Сибирь. Богатые купцы Строгановы получили от Ивана грамоту на владение землями по реке Тобол. На свои средства они наняли отряд численностью в 840 человек, состоявший из вольных казаков во главе с Ермаком Тимофеевичем. Вступив на территорию Сибирского ханства, Ермак разбил войско хана Кучума и занял его столицу Кашлык. А далее простирались еще неизведанные земли. Казаки-первопроходцы, охотники за пушниной, с каждым годом продвигались все дальше на восток, пока в 1639 году не достигли берегов Тихого океана.
Если бы Иван Грозный умер в первую половину своего царствования, он бы остался в русской истории как великий реформатор и правитель, значительно расширивший пределы государства. Но он правил еще тридцать лет и многими последующими поступками почти затмил все светлые воспоминания о первых годах своего царствования.
Перемена, произошедшая в Иване, была вызвана несколькими причинами. Прежде всего, царь постоянно ощущал боярскую оппозицию, а помня о судьбе своей матери, вполне обоснованно опасался за свою жизнь. Это не могло не вызвать у него ответной реакции. А с другой стороны, после объединения земель изменилось положение власти в стране.
В удельные времена в России абсолютной власти князей не существовало. В то время слово «самодержец» имело совсем иной смысл, чем тот, который приобрело позже. Самодержцем называли князя, независимого от внешней силы, то есть никому не платившему дани. Но в пределах самого княжества его власть была ограниченной. Это происходило потому, что его дружинники не были его подданными. Они были вольными людьми, служившими князю по договору и имели право отъезда при своем желании. Если между дружинником и князем возникала ссора, дружинник съезжал с его двора и переходил к другому. Воспрепятствовать отъезду князь не смел, иначе возмутилась бы вся его дружина. А поскольку терять свою силу и усиливать соседа никто не хотел, князь старался с дружинниками ладить. Он не принимал ни одного важного решения, вначале не посоветовавшись с ними. Но когда все земли были объединены и независимые княжества исчезли, отъезжать стало некуда. А переезд в другую страну уже считали изменой. Это лишило царскую власть прежних сдерживающих начал и открыло дорогу к превращению ее в абсолютную.
В то же время объединение Руси изменило и характер московского боярства. Прежде нетитулованные бояре были вольными слугами великого князя и служили ему по договору. А объединение земель привело к тому, что в бояр превратились прежние великие и удельные князья, которые сохранили свои амбиции. Теперь боярство стало титулованным, и, оказавшись на московской службе, часто не по своей воле, прежние владетельные князья хотели и дальше видеть в себе таких же властителей, какими были их предки. Они настаивали на том, что их положение в государстве определялось не договором и не милостью к ним государя, а их собственным княжеским происхождением. А значит, было их неотъемлемым правом. Разницу между собой и своими предками они видели только в том, что те были рассеяны по своим уделам и управляли русской землей по частям и поодиночке, а теперь, собравшись вместе, они должны сообща управлять государством. Таким образом, они требовали от царя поделиться с ними властью. Поэтому объединение Руси имело двойное действие. С одной стороны, оно возвысило московских государей в их собственных глазах и сделало менее уступчивыми по отношению к окружению, а с другой, оно сделало московских бояр более притязательным и заносчивыми. Конфликт возник еще при Иване III и продолжался при его сыне Василии III, а при Иване Грозном он вылился в открытую борьбу.
На взгляды Ивана большое влияние оказали детские воспоминания о годах боярской анархии, и он стремился противопоставить ей твердую царскую власть. Еще в детстве он читал библейские тексты, где говорилось о гибельных последствиях разногласий и безначалия в государстве, о божественном происхождении царской власти, об отношении царя к своим советникам и подданным. Он также ссылался на исторические примеры. Согласно взглядам Ивана, в государстве должна быть только одна воля – царская, и не должно быть никакой другой. А разногласия ведут только к смутам.
По-видимому, была и другая, психологическая причина. Успехи первого периода правления Ивана были связаны с тем, что фактически страной управляли его умные советники. Пока царь был молод и неопытен, он невольно нуждался в их советах и следовал их указаниям. Но возмужав, после головокружительных успехов первых лет, он стал излишне самоуверенным. Или, как мы бы сейчас сказали, заболел «звездной болезнью». В нем появилась убежденность в его божественной избранности. Ведь Небо избрало именно его среди миллионов людей, чтобы сделать царем и возвысить над всеми остальными. А как, полагал он, проявляется вмешательство Всевышнего в людские дела, в историю царств и народов? Очевидно, через того человека, которого он избрал для этой цели, даровав ему власть на земле. И Иван стал смотреть на себя как на орудие Божьей воли. А человеку, удостоенному внимания Бога, незачем советоваться со своими подданными. У него было ощущение какой-то высшей силы, направлявшей его разум и дела.
Перемену в царе князь Андрей Курбский приписал его беседе с монахом Вассианом Топорковым, бывшим Коломенским епископом, который был заточен в монастырь за разные прегрешения. Тот якобы посоветовал Ивану не держать при себе умных советников, поскольку исполняя чужие предначертания, он превращается в их слугу. А если Иван избавится от советников, он будет держать все царство в своих руках.
Из переписки Ивана Грозного с Андреем Курбским, возникшей после их разрыва, мы можем судить о взглядах обоих на принципы управления государством. Согласно воззрениям Курбского, правильное управление должно основываться не на личном мнении государя, поскольку он как каждый человек может ошибаться, а на его совете с боярами в Боярской думе, и с менее знатыми подданными путем созыва Земских соборов. Если царь, писал Курбский, от рождения имеет власть, но не отмечен особыми дарованиями, он должен искать доброго совета.
Но для Ивана все выглядело иначе. Теперь даже добрый совет ему стал казаться посягательством на его власть, а несогласие с его мнением – признаком заговора и измены. Любое расхождение во взглядах воспринималось им как начало распрей и гибели государств. «Из-за разногласий царства разрушаются!», – писал он Курбскому. Поэтому у государя не могут быть советники, а только его слуги, дворовые холопы, в каком бы чине они ни значились. Вся философия государственного управления вылилась у него в простую формулу: «Жаловать своих холопей мы вольны и казнить их вольны же». Если политика укрепления центральной власти с целью обуздания претензий и разнузданности аристократии была правильной, это не означало, что царь не должен был прислушиваться к умным советам, а власть не должна была опускаться до самодурства.
Порвав с «избранной радой», и прежде всего с Сильвестром и Алексеем Адашевым, царь стал совершать одну ошибку за другой. Поводом к разрыву послужила начавшаяся в 1558 году Ливонская война. Ее причиной была политика Ливонии и Ганзейского союза, стремившихся не допустить прямых торговых и культурных связей России с Европой. Непомерно вздувая цены на товары при перепродаже, они получали большие доходы от посредничества и не намерены были терять эти деньги. Когда в 1547 году Иван поручил саксонцу Шлитте привезти в Россию ремесленников, художников, лекарей, аптекарей, переводчиков и теологов, сенат ганзейского города Любека в результате протеста Ливонии арестовал Шлитте и его людей. Той же политики придерживалась Швеция, которая, как и Ливония, наживалась на транзитной торговле с Востоком.
Река Нарва была пограничной рекой, ее левый берег принадлежал Ливонии, а правый России. Когда в 1557 году царь на российском берегу построил порт, чтобы наладить прямую торговлю с Европой без посредников, Ганзейский союз и Ливония перегородили путь своими военными кораблями и не пустили европейских купцов в новый порт. Поэтому купцам, как и прежде, приходилось ходить в Ревель, в Нарву и Ригу. Согласованная политика Ганзейского союза и Ливонии с целью изоляции России привела Ивана Грозного к решению начать борьбу за выход к Балтийскому морю.
Против этой войны решительно выступили Сильвестр и Алексей Адашев. Они указали царю на резкую активизацию набегов со стороны Крыма, и предложили вначале решить эту проблему. Они убеждали его решать проблемы последовательно, а не сваливать их в одну кучу. Торговые дела могли подождать. Но Иван полагал, что он сможет преодолеть все проблемы одновременно, чем он поставил Россию между двух огней. И это привело к тяжелым последствиям.
Вначале война с Ливонией протекала успешно. За одно лето Ивану присягнули на верность более двадцати городов. Война на юге также вначале шла хорошо. В 1558 году царские войска одержали победу над войсками Крыма у Азова, а на следующий год русская армия вторглась в Крым, взяв порт Гёзлёв, нынешнюю Феодосию. Но затянувшаяся война на юге заставила царя заключить перемирие на западе, что стало его большой ошибкой.
Воспользовавшись передышкой, 31 августа 1559 года магистр Ливонского ордена Готхард Кетлер и король Польши Сигизмунд II Август заключили Виленский договор о вступлении Ливонии под протекторат Великого княжества Литовского. Одновременно Эзельский епископ продал свои владения Дании, а жители Ревеля перешли под власть Швеции. Поэтому вместо слабой Ливонии Иван внезапно оказался втянутым в войну на западе с тремя сильными державами.
Ход Ливонской войны коренным образом изменился, и победы стали перемежаться с поражениями. «Избранная рада» распалась окончательно. Протопоп Сильвестр из-за несогласия с политикой царя покинул двор и постригся в монахи, а вскоре умер и Алексей Адашев. Иван подозревал, что его отравили, и приказал провести специальное расследование. С Андреем Курбским царь поссорился потому, что тот был идеологом боярства. Не доверяя аристократии, Иван Грозный все более опирался на дьяков – чиновников незнатного происхождения, а Курбский решительным образом протестовал против такого ущемления привилегий знати. Он писал царю, что «писарям русский князь великий зело верит, а избирает их ни от шляхетского роду, ни от благородна, но паче от поповичей или простого всенародства, а то ненавидячи творит вельмож своих». После поражения войск, возглавляемых Курбским, тот, опасаясь ответственности, изменил Ивану и перешел на сторону польского короля.
Разногласия между царем и аристократией становились все более острыми. Еще в 1555 году было принято Уложение о службе, согласно которому вотчинники, то есть собственники земли, теперь были обязаны оснащать и приводить воинов в зависимости от размера земельных владений наравне с помещиками. А указ от 15 апреля 1562 года об ограничении вотчинных прав князей еще больше, чем прежде, уравнивал их с поместным дворянством. Недовольство знати порождало заговоры против Ивана. Для борьбы с боярской оппозицией царь в 1565 году ввел в России Опричнину, своеобразное внутреннее войско. Он разделил страну на две части: на «Государеву светлость Опричнину» и на земство. В Опричнину вошли, в основном, северо-восточные русские земли, где было мало бояр-вотчинников.
Первыми жертвами Опричнины стали виднейшие бояре. С помощью опричников, освобожденных от судебной ответственности, Иван насильственно конфисковывал боярские и княжеские вотчины. Вывод крупных землевладельцев с их частных земель сопровождался дроблением этих владений и передачи земли в условное пользование мелкому служивому люду. Тем самым старая знать лишалась своей прежней силы, и укреплялся новый социальный слой служивых людей. Взамен конфискованных земель, царь предоставлял боярам и князьям поместья в других областях России подальше от столицы, в основном в Поволжье.
В декабре 1569 года, заподозрив новгородскую знать в намерении перейти в подчинение к польскому королю, Иван в сопровождении большого опричного войска выступил в поход против Новгорода. Это была самая кровавая полоса в его правлении. Опричники устроили массовые убийства и грабежи в Твери, Клину, Торжке и в других встречных городах.
Пользуясь тем, что русские войска были заняты войной на западе, крымские ханы получили свободу рук. С каждым годом их набеги становились все более опустошительными. Из 23 лет Ливонской войны только три года обошлись их мелкими набегами без значительных вторжений. В 1570 году крымчаки подвергли страшному опустошению район Рязани. На следующий год Девлет Герей предпринял поход на Москву. Он обманул русскую разведку и перешел Оку со 120-тысячной армией не у Серпухова, где его поджидали царский войска, а под Кромами. Крымчаки сожгли всю Москву за исключением Кремля и Китай-города, защищенных каменными стенами. Сколько тогда погибло народу, точно определить невозможно. Но, несомненно, их было несколько сотен тысяч, поскольку в Москву сбежалось много людей из других мест, чтобы найти в ней защиту. Известно только, что в рабство было уведено до 150 тысяч пленников. Москва обезлюдила в такой степени, что царю пришлось переселять в нее купцов и ремесленников из других городов, чтобы заполнить совсем опустевший город.
Ошеломленный этим разгромом, Иван предложил уступить хану Астрахань, но тот не удовлетворился этим требованием и потребовал вдобавок Казань и уплаты большой контрибуции. А затем заявил о своем намерении захватить все русское государство. В 1572 году хан предпринял новый поход, но он закончился уничтожением крымско-турецкого войска. Это поражение, как и неудачный поход турецкой армии под Астрахань в 1569 году положил предел турецко-татарской экспансии.
В 1577 году Иван осадил Ревель, но город взять ему не удалось. К тому времени вся Ливония севернее Западной Двины была в русских руках, за исключением Ревеля и Риги. Царь предложил противникам выгодные для них условия мира. Он отказывался от всех завоеваний в Ливонии, а ливонское купечество получало право свободной беспошлинной торговли по всей России. Взамен они должны были дать обязательство пропускать в Москву беспрепятственно купцов, художников и техников. Но тут в конфликт вмешалась Польша, объявив в 1579 году войну России.
В августе польская армия под руководством короля Стефана Батория взяла Полоцк, а затем Великие Луки. После этого польская армия осадила Псков. Теперь война уже шла на русской территории. Только героическая оборона Пскова, защитники которого – ополченцы и стрельцы – не только отбили все атаки, но и сами постоянно совершали дерзкие вылазки, позволила заключить мир с поляками без территориальных уступок. Война, продолжавшаяся почти четверть века, закончилась безрезультатно. Она привела к одним напрасным жертвам и к растрате сил.
Воспользовавшись тем, что царские войска были связаны борьбой с поляками, на Россию напали шведы. В 1581 году они взяли русские города Ивангород, Ям и Копорье, где были малочисленные русские гарнизоны. Также ими была взята Нарва, где шведы вырезали 7 тысяч человек – все русское население. Шведы продолжили свое наступление, но после поражения под Лялицами и неудачной осады крепости Орешек, начались мирные переговоры. Иван намеревался отвоевать захваченные земли, когда в Поволжье восстали черемисы, и возникла опасность, что к ним прорвется Крымская Орда. Ивану пришлось перебросить туда свою армию, отказавшись от наступления на севере. В результате Плюсского мира к шведам перешли все завоеванные ими города и северное побережье Финского залива. Россия полностью утратила выход к морю и оказалась отрезанной от Балтики.
Итоги второго периода правления Ивана Грозного были удручающими. Этот царствование, начавшееся с больших успехов, закончилось массовыми казнями, военными поражениями и народными бедствиями. Страна была разорена, северо-западные районы совсем обезлюдили, а налоговое бремя возросло в 2–3 раза. Следствием этого был прогрессирующий упадок народного хозяйства и повторяющиеся набеги со стороны Крыма. По свидетельству современников, в народе поднялся великий ропот против своего правительства, они писали о его ненависти к царю. Великая Смута, случившаяся вскоре после смерти Ивана, была результатом его правления. Она была следствием общего ослабления государства и недовольства народа своей властью.
Правление Ивана IV в истории царской России было самым кровавым. Недаром он получил прозвище Грозного. Его правление часто ассоциируют с восточным деспотизмом и с «русским варварством». Нам точно известно, сколько людей казнил этот царь, поскольку сохранился его поминальный синодик, в который вносили имена всех им убитых. В этом списке почти 4 тысячи имен. Наибольшее количество жертв пришлось на самое кровавое злодеяние Ивана – поход на Новгород.
И, тем не менее, это прозвище до некоторой степени парадоксально, если принять во внимание его эпоху. В Европе в то время казнили намного больше. К примеру, в Англии во время правления королевы Елизаветы I, современнице русского царя, жизни лишали за бродяжничество, или за то, что застигали человека вооруженным и переодетым в чужом лесу. Казнили за злонамеренную порубку деревьев, за злонамеренное уничтожение скота, за двоебрачие, за карманную кражу в публичном месте на сумму свыше 1 шиллинга. Особенно жестоко наказывали за государственную измену – четвертованием или колесованием для мужчин и сожжением заживо для женщин.
В Священной Римской империи Карл У, современник Ивана, казнил десятки тысяч человек. А король Испании Филипп II, также современник, казнил без угрызения совести представителей десятков аристократических арагонских родов. При подавлении восстания в Нидерландах им было казнено множество «еретиков». Только в один день 4 ноября 1576 года в Антверпене было убито больше, чем за 37 лет правления Ивана.
