– Уйдем подобру, Харальд, а что до спора, то я уже забыл о нем.
Но кровь, разогретая вином, бушует в Харальде, он не хочет уходить, вырывается и кричит:
– Запомни, Ярислейв, мои слова: я мир переверну, а от Эллисив не отступлюсь!
Конунг отвечает, не оборачиваясь:
– Упорство украшает воина.
Харальд хотел еще говорить, но вино, укрепляющее язык, как известно, ослабляет тело, и Чудин наконец выволок его из спальни. И только они ушли, Рагнар вышел из-за полога и, представ перед конунгом как человек спешивший, говорит:
– Я услышал голоса и прибежал. Что случилось?
Тут в сенях страшный грохот раздался – это Харальд и Чудин упали с лестницы.
Конунг покачал головой и говорит:
– Сдается мне, что после пира дружина останется без ярла, а стража – без начальника.
– Много бед от вина, – говорит Рагнар. – Кто же проверит часовых и разведет ночные дозоры?
– Вижу, ты человек расторопный, – отвечает Ярислейв, – вот и проверь, коли трезв.
Рагнар низко поклонился конунгу и поспешил, а что он задумал, о том речь после. Конунг же стал читать святую книгу.
Утром Харальд просыпается в палате, где спал со своей дружиной, и видит, что рука у него в крови, одежда порвана и на одной ноге сапога нет.
Харальд спрашивает:
– Что вчера было?
– Лучше тебе не вспоминать этого, – отвечает Ульв одноглазый.
Харальд говорит:
– Помнится мне, кого-то я убил вчера, но кого – не припомню.
– Это было бы полбеды, – отвечает Ульв. – Тут вира будет подороже.
Тогда Рагнар подходит и говорит:
– Вот что было, Харальд: ты попросил у конунга руку Эллисив.
– А Эллисив? – спрашивает Харальд.
– Что слушать бабьи слова, – отвечает Ульв одноглазый, но Рагнар продолжает:
– Эллисив унизила тебя, напомнив, что твой род потерял престол в Норвегии, а конунг прибавил, что у тебя нет ничего за душой, кроме громкого имени.
Харальд вздохнул невесело и говорит:
– Прав конунг: пока на престоле Свейн, а мы в изгнании, так оно и есть.
– Но ты поклялся конунгу, – говорит Рагнар, – что мир перевернешь, а все-таки женишься на Эллисив.
Харальд спрашивает у льва:
– Верно это?
– Верно, – отвечает Ульв.
– Одного не пойму, – говорит Харальд, – зачем мне так уж сдалась Эллисив?
Рагнар говорит:
– Ты спел об этом песню.
– Мало ли что поют в песнях, – говорит Харальд.
– Это нам, варягам, ведомо, – отвечает Рагнар, – а руссы говорят: из песни слова не выкинешь, и конунг так сказал.
Харальд задумался, а Рагнар снова продолжает:
– Не мне напоминать тебе, Харальд, что варяги никогда не нарушают клятвы. Страшнее не было бы позора для всего нашего племени. Прости, мне пора, – сказал он, и все удивились, как Рагнар разговаривает с братом Олава конунга и откуда у него новый синий плащ, а Рагнар ушел.
– Пойду умоюсь, что-то я ничего не пойму, – говорит Харальд.
Он вышел из дома и, спустившись к берегу Днепра, вошел в воду с головой. И когда достаточно освежился, вышел по пояс и увидел на берегу множество простого народа, рабов и смердов, и все показывали на Харальда, смеялись и кричали:
– Вот он, варяг Харальд, над которым посмеялась Ярославна! Смотрите – стоит мокрый, как курица!
Харальд решил, что это наваждение, и снова ушел с головой в воду. И когда вышел, увидел, что народа на берегу уже нет, а стоит один грек, бывший с конунгом на пиру. И Харальд опять подумал, что это наваждение, но грек заговорил:
– Свежая прохлада возвращает нас к жизни, не так ли, Харальд?
Харальд говорит:
– Ты кто такой?
– Я твоя дорога и твоя пристань, – отвечает грек. – Сам Спаситель посылает меня к тебе в трудный час.
– Что тебе надо? – спрашивает Харальд.
– Нехорошо тебе, опозоренному, оставаться в Киеве, – говорит грек. – А благословенный василевс, царь и император священной Византии, будет рад принять тебя на почетную службу. Мы наслышаны о доблести варягов.
Харальд вышел на берег, сел и покачал головой:
– Ярислейв дал мне убежище и кров.
