– К чему это ты? – не понял брат.
Тут Эрни и Стаська наперебой стали рассказывать Яну о своём приключении на Колокольной башне.
– Как неожиданно ниточка потянулась, – присвистнул Ян. – Это доктор Корбринн. Он сейчас в Кантаре в составе Почётной делегации. Пойдём, я покажу его тебе на фотографии.
Глава 17
Доктор Корбринн
Зал заседаний в Думском Соборе располагал участников конференции пологим амфитеатром, заключая в скобку кафедру с руководителями делегаций всех академий королевства и трибуну с докладчиками. Он был таким громадным, что без труда вмещал представительных учёных из разных городов Арканти, ежегодно прибывающих в столицу себя показать и послушать коллег, а заодно повидаться с давними друзьями. Находился он в высокой башне со спутниковой антенной на круглом куполе, венчающем грандиозное сооружение. Соседних помещений у зала заседаний не было, только квадратная опояска благоустроенного балкона, парящего высоко над городом и служащего для проветривания кипящих мозгов учёных в перерывы между заседаниями. Поднимались в зал и соответственно выходили из него по четырём симметрично обращённым друг к другу лестницам.
На лицевой стене, за кафедрой и столом с опытно-эксперементальными образцами, реактивами и приборами жизнерадостно светился огромный монитор, демонстрируя диаграммы, схемы, таблицы, сосредоточенные лица, склонившиеся над микроскопами. Докладчики сменяли друг друга на кафедре, шорох обсуждений в амфитеатре колыхался и вибрировал то одобрительно, то возмущённо. Поглощённые спорными теориями и предложенными разработками проблем, учёные мужи напряжённо следили за формулами и расчётами, находя уязвимые стороны предположений коллег и формулируя новые гипотезы.
Доктор Корбринн прислушивался к репликам в аудитории, фильтруя информацию, как старатель, вымывающий драгоценные крупицы, застрявшие в бесполезном песке, ловя отголоски единственной интересующей его темы. Три года он торчит в Королевской академии, добросовестно исполняя обязанности учёного, доктора, и, кажется, ходит рядом с разгадкой тайны, за которой сюда прибыл, только не даётся она ему – дразнит, издевается, манит и ускользает.
Учёба в Якутском университете не дала ему глубоких знаний, не подвигла к научной деятельности не потому, что образовательный уровень факультета был невысок, просто Виктор Кондратьев не особенно стремился стать учёным, не манили его ни исследовательская деятельность, ни бдения в лабораториях. Ему нужен был диплом, без которого невозможно занять сколько-нибудь высокого положения в социальной структуре общества. Ему достаточно было азов фундаментальных научных знаний по медицине, чтобы сделать карьеру, стать солидным начальником.
Его дед, бывший политкаторжанин, находясь в сталинских лагерях в Верхне-Индигирском районе, во время войны вместе с другими заключёнными строил Колымскую трассу на участке Магадан – Хандыга. Условия работы заключённых были такими, что выживали немногие, и слава о Колымской трассе как о дороге, построенной на человеческих костях, нисколько не грешила против истины. В тайге вдоль Колымской трассы и по сей день сохранились так называемые «прорабства», пункты содержания заключённых, полуразрушенные, местами обвалившиеся. Они располагались через каждые двадцать – тридцать метров, чтобы полуживые «строители» не расходовали лишние силы, добираясь до ночлега. Виктор ещё не забыл рассказы стариков, как они с ватагами мальчишек-сорванцов, устраивали в «прорабствах» боевые штабы и играли в войну, на которой никто из них не был, но которая каждую семью одарила горькой памятью – либо о смерти, либо о без вести пропавшем отце, брате. Его дед, Николай Кондратьев, был крепким и выносливым мужчиной, и на строительстве трассы не погиб, бригада же, в которой он работал, поредела больше чем наполовину. Новая партия заключённых, прибывшая в Оймяконский улус, где располагалось тогда строительное управление, была определена им на замену. Трасса – важный стратегический объект – требовала новой, неистощённой рабочей силы, а оставшихся в живых доходяг отправили в лагерь Аляскитовый, где добывали вольфрамовую руду. Шахты этого лагеря были камерами смертников: люди не выдерживали и года – погибали от лёгочной болезни. Окаменевали лёгкие.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
