– Да, эта гадость месяц назад в Рихаде засела, оттуда эти чернокапюшонники и ходят, народ смущают, – стражник приложил руку к подбородку, на запястьях обтянутую наручами. – Пришёл один и сколько говорит… убеждает народ, что мол, можно оскотниться до самого низа, что государства в скором времени не понадобятся и что надобно приносить жертву новому божеству Ильгамешу… только вот учился я и чую, что это всё даэдрической ересью попахивает.
– А где его можно найти?
– Да он только и делает, что трындит на главной площади… это недалеко. Ступайте вперёд, к ней и выйдите, но только аккуратнее… возле него много фанатиков собралось.
Двое направились вглубь города, как Азариэля привлекли зазывания торговли, и он едва ли не утянул учителя с собой к прилавку. У простенькой лавки для продажи с навесом стоит полноватый кареглазый смуглый мужчина, и призывает всех купить свой товар.
– Чем торговлю ведёте?
– Дайте воды! – перебил Варкут’нель-Гайна Азариэль.
– О, добрые путники, – с добротой заговорил торговец и протянул эльфу бутылку, которая тут же была схвачено золотокожей рукой и прижата горлышком к сухим губам. – Я Зариф, местный торговец, спрашивайте, что вы хотите или покупайте.
– Двадцать медняков хватит? – бодро спросил альтмер, осушив бутылку и протягивая горсть звенящих монет.
– Конечно, добрый господин, – деньги «слизнул» с ладони мягкой рукой торговец и спрятал их в кармане.
– Кинжал северной работы? – удивился Азариэль, увидев оружие на прилавке торговца, мирно ютящееся рядом с книгами, зельями и бытовыми принадлежностями.
– О, господин, – в глазах купца воссияли огоньки торгового азарта, – слышали ли вы о великих воинах с севера? От них я получил это оружие. Лирою и Готфридом именуемые.
Душа молодого эльфа вздрогнула, наполнилась светом, теплом и приятным чувством в груди, когда он услышал о знакомой девушке и друге.
«Лира, она тут тоже здесь? А Готфрид? Он же хотел служить в Хай Роке? То, что они могут быть тут шанс… малый. Но что это если всё-таки она? О, Единый, как бы я хотел её снова увидеть».
Девушка, которую некогда знал парень, которую любил, могла быть тут, рядом, и он желал бы продолжить разговор с торговцем, желал бы всё узнать об этом и сердце его разразилось страшной тоской, когда он справа ощутил тяжёлую ладонь своего учителя и услышал его глас:
– Азариэль, – Варкут’нель-Гайн взял парня за плечо и настойчиво его потянул за собой.
Альтмер, понимает, что он обязан следовать за наставником, ибо для спасения души от тлетворного влияния клятв и деяний прошлого, которые обрекли его на посмертное служение тьме. Он сам дал обеты в день своего посвящения, поклялся служить делу возрождения веры и теперь, чтобы их исполнить он вступит в бой с новым злом.
«Но зачем мне это нужно?» – родилась бунтарская мысль в уме Азариэля, но он тут же от неё отмахнулся, понимая, что назад нет дороги.
Они скрылись в глубине городка, аккуратно ступая по мощённой улице, углубляясь в него и продвигаясь к площади. Варкут’нель-Гайн заметил, что лицо его ученика сделалось хмурым, а в глазах селится печаль.
– Азариэль… смыслю, что чувства тебя гложут, что ты желаешь быть с той девой, но нас ждёт наше предназначение.
– Я понимаю, просто…
– Не нужно молвить. Доверь свои печали Единому.
Пройдя ещё десяток метров они прошли в сердце города, представленное небольшой площадью, где глаз радует пара традиционно хаммерфельских строения, в виде одноэтажных домиков и двухэтажной виллы градоначальника, обнесённой стенами и которые «венчаются» воротами.
Там, у маленького фонтана, где играя с солнцем поверхностью, журчит немного воды, стоит высокая фигура, облачённые в чёрный балахон. Рядом с ней четверо воинов в одёжках пустыни – серые рубахи с кожаными жилетами на них и объёмные штаны, уходящие под невысокие сапоги. Каждый из них несёт на бедре по ятагану.
Азариэль выхватил среди них ещё одно существо – ниже всех, словно карлик. Зелёнокожее существо с заострёнными ушами и клыкастой пастью одето не в шкуры, а в тёмно-синий камзол, расшитый золотом, и штаны из ткани. Только его лапы оголены, и он перемежается с ноги на ногу, не давая нагретой брусчатке его сильно обжечь. Его верхние конечности связаны.
– Слушай вольное племя, слушай народ, стадо для фермы свободы! – стал взывать проповедник к народу. – Внемли мне, пастырю от пастырей свободы! Я вам неделю говорю, что вы отказались от своих идеи и приняли то, что несомо мной, ибо поклонение Ильгамешу есть путь к исполнению ваших желаний.
Люди и несколько эльфов, как заворожённые слушают странные речи. Он словно пленил их сладостью, которая течёт из них и пьянит обещаниями от грядущих благ. Полтора десятка человек будто бы под гипнозом – смотрят только на него, выгнулись вперёд и кажется, что вот-вот откроют рты, потеряв связь с реальностью.
– Ещё один безумец, говорящими о свободе? – поинтересовался Азариэль у учителя.
– Давай с ним поговорим, – служитель Единого сделал шаги в проповеднику, стуча посохом о брусчатку, переманивая взоры на себя; он уверенно шагает к распространителю нового учения, и всё больше людей, слушающих пришедшего из Рихада, приковываются взглядом к страннику, который отбросил с главы своей капюшон, показывая старое лицо. – Скажи, странный словотворец, по чём ты народ смущаешь? Во имя кого призываешь оставить старое?
– Я – проповедник новой веры, я несу слово Ильгамеша в массы и призываю их разделить его, ибо грядёт новая эра, где Ильгамеш станет почитаемым лицом и делателем всякого благостного для чувств дела! – горделиво объявил вещатель в чёрном и простёр свои руки к Варкут’нель-Гайну.
– Кто такой Ильгамеш?
– Он тот, кто служит нашему славному вершителю всякой интриги и порабощению свободе и освобождению от рабства, – лукавая речь говорящего насыщена его самодовольством и бахвальством. – Ильгамеш – наш верховный жрец с востока, который практически вознёсся в бога, который сотворил чудеса с силой нашего бога и послал нас на проповедь, дабы мы несли слово в Империю.
– И о чём же проповедует ваш Ильгамеш? – Варкут’нель-Гайн взял посох в другую руку, правой же провёл по бороде. – Расскажи нам, в чём смысл реченного им.
– Он несёт слово для всех, чтобы мы вкусили плоды благостней его. И сказал он нам – выбирайте в веру себе любое божество, воздвигайте себе любые культы и пантеоны, ибо так говорит Ильгамеш.
– А если людям должно поклониться даэдра или Ситису? А если народ возведёт себе учение антигосударево?
– Хм-м-м, – прорычал проповедник и продолжил, уйдя от ответа. – А ещё Ильгамеш говорит, чтобы мы оставили всякую ветхую мораль, и предались тому, чему нас учат некоторые принцы обливионские, не несущие зла прямого нам!
– То есть, вы хотите устроить сангвиново пиршество?
– А что в этом плохого? – усмехнулся проповедник.
Азариэль уже слышал эти речи и мотив слов ильгаметянина ему знаком. Тогда в его Ордене всё так и начиналось, а затем он пал, был разорван в клочья, как первая преграда Люция на пути к власти и могуществу. Чёрная мантия говорящего отразилась в воображении той тьмой и легионами дремор, накрывших остров, а идеи – сутью учения, которое распространял Люций. Только сейчас эта гнусь идёт не в тайне, а вышла наружу и стремится пленить умы многих. Раньше её разносчики сидели в тайне, вели скрытую борьбу, собирая и укравшая от ока Империи целые культы и секты, а теперь ведётся война явная и Азариэля интересует только один вопрос.
– Суть его учения в том, чтобы уподобиться Идеальным Повелитеям в чём-то… они разорвали узы смертных плотских оков и стали совершенными.
– Идеальные Повелители? – смутился Варкут’нель-Гайн. – Как говорит Писание, они были магами, которые перевили себя в иную форму бытия. С ними вступал в противоборство один из древних пророков молодого Тамриэля и сказано, что «сделались тела их кристаллическими, а за всякую неправду, и зло, которое они творили, не нашлось места для них в Тамриэле и были низвергнуты они туда, где живут и рыщут тьмы твари». И что же вы нам после этого предлагаете?
– Откажитесь от всего, что вы зовёте правильным и моральным! – с напыщенным самодовольством раскрыл уста противник Варкут’нель-Гайна. – Поклонитесь новому богу, поклонитесь Ильгамешу!
– То есть ты, проповедник Ильгамеша, предлагаешь наплевать на Империю и государя её? В твоих речах есть зерно мысли мятежной, чтобы плёл народ интриги против властей земных?
– Если то потребует Ильгамеш, значит так тому и быть! – яростно прокричал говорящий и голос его стал жесток, а прежнее «добродушие» растаяло. – Империя нам не указ!
– Но это против закона! – заявил во всеуслышание Варкут’нель-Гайн, выведя проповедника к нужной ноте. – Ты – преступник и гнить тебе в камере, пока суд не решит судьбу твою, – слуга Единого простёр руки, вопрошая у всех. – Кто возьмёт преступника? Кто исполнит закон Империи? – и когда все стыдливо замолчали, опустив головы, учитель Азариэля, взяв посох в боевое положение, грозно сказал. – Никто, тогда будет вершино это мной.
– Скажи проповедник, – в диалог вмешался Азариэль, попридержав учителя. – Знаешь ли ты Люция Лириона?
– Некто с таким именем ходил вместе с Ильгамешем и наш пастырь даже упоминал его как одного из дельцов дела нашего.
Азариэлю хватило этого. Он обнажил клинок и тот засиял внутреннем светом, играя солнечной лазурью.
– Так! – на этот раз вершить безумные дела не дал стражник, который встретил двоих у входа в город, подошедший сюда с отделением воинов. – Я не позволю творить в городе беззаконие. Что здесь происходит?
– Этот человек призывает к поклонению даэдра! – клинком Азариэль показал на проповедника, возле которого сомкнулись четверо его охранников.
– Это так? Сидели есть?
