Лейтенант запаса
– Помню, «летатели», – Игорь склонился над ключом.
– Та-ак, хорошо… А теперь буква П. Ее напев?
– «Поля наши», – сказал Игорь и отбивая слоги ударами ключа, повторил медленно и раздельно. – По-ля-на-ши…
– Отставить, товарищ лейтенант, – Гусаров вздохнул. – Вы сейчас передали букву Щ, а ее напев: «Га-ла-кти-ка» Устали, наверное, путаете схожие напевы… На сегодня морзянки, пожалуй, хватит, давайте немного поработаем в телефонном режиме. Для этого нужно перенастроить передатчик. Делается это так, запоминайте…
Только часа через два Гусаров выключил электропитание, стал неторопливо сворачивать оборудование, убирать в сейф техническую документацию и кодировочные блокноты. Игорь утомленно стащил с головы наушники. В его ушах стоял неумолчный писк осточертевшей морзянки и голоса учебного эфира.
– Ну что, старшина, толку ноль? – помолчав, спросил он.
Гусаров помедлил с ответом. Затем изрек щадящим тоном:
– Я бы так не сказал… По передаче слабовато, чего скрывать, но зато по приему на слух результат выше вчерашнего. Да и в телефонном режиме неплохо… Вы не расстраивайтесь, я еще труднее доходил до всего этого, а потом как-то само пошло.
Игорь только удрученно качнул головой.
***
– Внимание, взвод! – Гусаров неспешно прошелся перед строем. – Цель сегодняшних занятий: отработка действий на штурмовой десантной полосе препятствий. Работаем парами. Первому отделению на вышку, второму три круга «рваным бегом», третьему на турник, отрабатывать «выход силой» и крутить «десантную эмблему»4. Командиры отделений – выполнять!
Солдаты дружно загрохотали сапогами по гулкой металлической лестнице, поднимаясь на вышку «тросовой горки», столпились на площадке. Гусаров прошелся взглядом по их лицам:
– Сержант Абшила'ва!
– Я! – раздался громкий голос, и к старшине подбежал рослый смуглолицый парень. Перебросив автомат в положение «за спину», он поднес ладонь к виску.
– Пойдете в паре с лейтенантом Березкиным, – не дал ему доложить Гусаров.
– Есть! – блеснул черными глазами сержант. А Игорь с досадой отметил, что выбор Гусарова недаром пал именно на него – грузин Абшилава был ротным медбратом. «Опасается за меня, старшина, страхуется… Думает, поди, что полоса есть полоса, и мало ли что может на ней произойти. Досадно, черт побери!»
Щелкая карабинами, Игорь и сержант Абшилава надели на себя лямки подвесной парашютной системы. Гусаров придирчиво осмотрел ее крепление на разведчиках. Внимательно наблюдая за медбратом, Игорь повесил на шею автомат с примкнутым металлическим прикладом, сдвинул на живот подсумок с запасными магазинами.
С десантной полосой препятствий Гусаров знакомил его поэтапно, изо дня в день проводя недолгие индивидуальные занятия. Поэтому все эти «стены», «заборы», «насыпи», полуразрушенные дома, зигзагообразные лабиринты, бассейны с имитацией горящего напалма, узкие подземные переходы и прочие множественные препятствия, хитроумные сюрпризы были уже в какой-то степени известны Игорю. Но в комплексе, в едином целом, штурмовать десантную полосу препятствий ему предстояло первый раз.
– Что я доложен делать, старшина? – как можно равнодушнее поинтересовался Игорь, ощущая, как неуправляемое чувство тревоги и волнения заполняет все его существо.
– Только одно: максимально соблюдая все меры безопасности, выполнять наше десантное правило: «Делай, как я! Делай вместе со мной! Делай лучше меня!» – строго пояснил Гусаров. С этими словами он поднял руку с зажатым в ней секундомером, выждал несколько секунд и скомандовал. – Приготовиться! Пошел!
Резко оттолкнувшись от порожка правой ногой, Абшилава провалился вниз. Преодолевая страх высоты и ощутив, как неистово заколотилось сердце, Игорь ринулся вслед. Круговая лямка больно ударила по телу, в бедра врезались ремни ножных обхватов. И сразу же наросла поступательная скорость, пружиня под тяжестью десантника, тросы зыбко заколыхались над головой, навстречу стремительно понеслась земля. Игорь увидел, как Абшилава вскинул автомат, торопливо сделал то же самое. И вот они, мишени, четыре фанерных ростовых фигуры – «забор». Рядом коротко застрочил Абшилава. В прорезь прицела Игорь кое-как поймал мушку. Длинная холостая очередь дробью рассыпалась над полигоном. Игорь снова прицелился, нажал на спуск, освобождая магазин от остатка патронов.
Земля! Резкий удар в ноги, падение на бок. Игорь лежа расстегнул карабины и сбросив лямки подвесной системы, откатился к траншее. Стараясь не терять из глаз Абшилаву, захлестнул автомат ремнем на правой руке, стволом назад, пополз под колючую проволоку, густыми рядами натянутую над землей. Мешали штык-нож в ножнах и подсумок на животе, Игорь впопыхах забыл сдвинуть их по бокам перед приземлением. Передвигаясь быстро и плавно, словно огромная ящерица, лейтенанта обогнал Абшилава. Мелькнули подошвы его сапог, и сержант кувырком свалился в траншею, Игорь последовал за ним. Абшилава выхватил из ниши окопа противпехотную гранату и с сильным размахом метнул ее вперед. Следуя его примеру, Игорь тоже размахнулся, но настолько нерасчетливо, что граната ударилась о заднюю стену траншеи и выпала из руки.
– Сейчас вы убили и себя, и меня, товарищ лейтенант! – не преминул заметить сержант и, показав на часы, снова бросился вперед, неся на плече ящик с патронами. Дрожащими от напряжения руками лейтенант схватил такой же ящик, обняв его, побежал по ходу сообщения, задевая плечами за бетонированные стенки. Выбросив ящик на бруствер, поставил носок сапога в выемку окопа и рывком вытолкнул тело наверх. Сержант, прижавшись к земле, нетерпеливо ждал напарника-офицера. Подбежав к стоявшему неподалеку от окопа грузовику, десантники один за другим запрыгнули в его кузов. Достав из ранца магнитную мину, сержант прилепил ее к кабине автомобиля. Используя эту короткую паузу, Игорь перевел бешеное дыхание, сердце колотилось где-то в горле. Выдернув чеку из мины, Абшилава спрыгнул с кузова и метнулся в зигзагообразный лабиринт, сваренный из труб. Почти не помогая себе руками, он в один миг преодолел препятствие. И снова остановился на выходе, поджидая Игоря.
Ворвавшись в полуразрушенный дом, заваленный кирпичами и бетонным обломками, с торчащей из них арматурой, десантники бросились по изуродованной взрывом лестнице наверх. Прыжок, еще прыжок. Миновали второй этаж, расстреляв на ходу еще по одному магазину патронов. Лестница, ведущая наверх, вдруг оборвалась, дальше была пустота. Не останавливаясь, Абшилава резко метнулся вперед, прыгнул и повис на руках, уцепившись за обломок лестницы. Сделав выход силой на две руки, он исчез за стеной.
Когда Игорь обходом забрался в полуразрушенную квартиру, сержанта в ней уже не было, только в проеме вышибленной стены качался задетый на бегу Абшилавой гнутый арматурный штырь с куском бетона на конце. Игорь побежал вперед, согнувшись, пролез в коридор, остановился в растерянности: впереди зиял широкий провал – целое перекрытие было сброшено взрывом вниз.
– Сюда, товарищ лейтенант! – донесся снизу голос сержанта. Игорь оторопело глянул на него:
– А как?
– По трубе… Резко прыгайте вперед, обнимайте ее руками и ногами и скатывайтесь вниз. Только автомат переведите за спину.
– А если я промахнусь или не успею ухватиться? – леденея от страха, Игорь смотрел в лежавшую под ногами восьмиметровую пустоту третьего этажа.
– Чувство самосохранения не позволит вам ошибиться… Представьте, что вы обезьяна и прыгайте! – почти приказным тоном сказал сержант. – Снизу я вас подстрахую, да и песка с опилками здесь достаточно.
Действительно, трубу окружал толстый и широкий слой желтоватой смеси. Но это не успокоило Игоря, а наоборот испугало еще больше. Подумалось: «Раз подсыпали песка, то значит были случаи срыва с этой грёбаной трубы…»
– Товарищ лейтенант, мы теряем время! – снова голос Абшилавы, уже совсем раздраженный. – Вы прыгаете, или мне идти дальше одному?!
– Я прыгаю, сержант! – сделав над собой неимоверное волевое усилие, чтобы не закрыть глаза, Игорь ринулся вперед. Ударившись грудью, он судорожно обхватил отполированную сотнями ладоней толстую трубу и стремительно покатился вниз. С ударом погрузившись по щиколотки в песок, вдруг ощутил, что не в силах разжать руки.
– Ну вот, теперь и я стал обезьяной, сержант… – сипло пробормотал Игорь, на его лице появилось жалкое подобие улыбки.
– Потом… Это потом, товарищ лейтенант! – резко бросил Абшилава. – Сейчас надо идти дальше, старшина Гусаров ждет на финише. – Он повернулся и не оглядываясь побежал. Игорь оторвался, наконец, от трубы, шатаясь, зашагал вслед. Потом, преодолевая желание упасть и не двигаться, побежал.
На воде широкого бассейна жарко чадило напалмовое пламя. Разбежавшись, Абшилава гибким нырком ушел под воду. Вдохнув побольше воздуха, Игорь с разбега бросился за ним и поплыл под водой, быстро работая руками. Ткнувшись головой в стену, уцепился за скобу, повис на ней. Собрав остатки сил, с неимоверным трудом выбрался наверх. Сержант помог ему подняться.
– Держитесь, товарищ лейтенант?
– Пока держусь, – прохрипел тот.
– Тогда быстрее, осталось немного, всего два этапа.
Они побежали дальше, вода хлюпала в сапогах, маскировочные костюмы противно прилипали к телу. Над широким рвом была натянута тросовая лестница с перекладинами. Когда Игорь ступил на нее, то почувствовал, что она уходит из-под ног. Он судорожно ухватился за боковые леера. Позади шумно задышал Абшилава.
– Быстрее, быстрее вперед! Не смотрите вниз, держите равновесие!
Перед самым концом Игорь все же наступил мимо перекладины, рухнул во весь рост на ходившую ходуном лестницу, едва не уронил лязгнувший затвором автомат. И уже не церемонясь, схватив сильными руками за ремень и капюшон пятнистой куртки, сержант молча рванул лейтенанта вверх.
На крутом откосе стояло несколько ростовых фигур-мишеней. Вырвав из ножен штык-нож, Абшилава отработанным размашистым движением руки метнул его в одну из них. Лезвие с глухим стуком вошло в дерево. Не целясь, почти наугад, Игорь тоже швырнул свой штык и с величайшим изумлением увидел, как он воткнулся в мишень.
– Отлично, товарищ лейтенант! – Абшилава на бегу вырвал из доски свой нож, его белокипенные зубы блеснули улыбкой. Ликуя от удачи, Игорь догнал его. И вовремя: из сторожевой будки возле железнодорожной насыпи наперерез им выскочили двое. Не останавливаясь, Абшилава крикнул:
– Первый мой! – и в тот же миг, отделившись от земли в огромном прыжке, сделав на лету ногами «ножницы», обхватил ими противника и, крутясь, повалился набок, увлекая за собой нападавшего. Второй в два шага настиг лейтенанта, взмахнул деревянным учебным ножом. Вспомнив, чему его учил старшина Гусаров, Игорь попытался поставить блок и в это момент почувствовал довольно ощутимый удар в область ключицы.
– Вы убиты, товарищ лейтенант! – нападающий опустил тренировочный нож. Игорь тотчас же узнал ефрейтора Дудкина, того самого Петьку в кубе.
Подбегая к финишу, Игорь увидел стоявших кучкой солдат первого отделения, уже отштурмовавших полосу препятствий. Почти все смотрели на часы, многие улыбались.
Отдышавшись, Игорь подошел к Гусарову, рядом с которым, отжимая мокрый маскировочный костюм, стоял сержант Абшилава.
– Ну как там мое время, старшина?
Гусаров молча протянул ему секундомер. Застывшая стрелка показывала результат, на восемь минут превышающий минимальный норматив.
Глава 4
Устало переставляя ноги в запыленных сапогах, Игорь подошел к настенному календарю, висевшему у окна, достал авторучку и старательно, крест-накрест зачеркнул сегодняшнее число.
– Ну вот, еще один денечек прошел, – он устало улыбнулся Светлане, разбито опустился на стул. – Теперь можешь кормить мужа, проголодался, как волк.
Она молча смотрела на его потемневшее от солнца лицо, на пыльную измятую одежду, вздохнула:
– Ты словно узник на каторге: день прожит – крест на нем.
– Узник хоть знает, за что сидит…
Светлана подошла к маленькому столику в углу комнаты, включила электроплитку.
– Пойди умойся Игорь, а я пока ужин разогрею… – и резкими точными движениями принялась нарезать хлеб.
Ночью, в постели, Светлана положила голову на плечо мужа, осторожно погладила ладонью его провалившиеся щеки.
– Хмурый ты в последнее время, Игорь, все молчишь да молчишь. Что у тебя на душе? Рассказал бы, – прядка ее волос нежно коснулась его шеи.
– Устал я смертельно, Светланка… Надоело мне все: и эти занудные укладки парашютов, и эти осточертевшие приемы рукопашного боя, и эта проклятая кроссовая втянутость, и эта идиотская «волчья подготовка»5, и эти бесконечные минирования-разминирования, и прочая лабуда… Понимаешь, я офицер запаса, автомобилист… Меня пять лет обучали технической специальности, и я довольно неплохо ее освоил. А здесь приходится заниматься черт знает, чем! Ну да ничего, надеюсь, что скоро все переменится…
– А что может перемениться? Если ты имеешь в виду окончание службы, то ой сколько еще дней тебе придется зачеркнуть…
– Я не об этом, – досадливо проронил он. – Думаю подать рапорт, чтобы меня перевели в тыловой ремонтный батальон, поближе к технике… Служить в разведке больше нет сил, не могу я так больше.
– Игорь, ты не обидишься, если я спрошу?
– Нет, спрашивай пожалуйста.
– Ты с парашютом прыгать не боишься?
– Только дураки не боятся, а у нормального человека врожденная боязнь высоты… Но я, как и большинство, научился преодолевать этот страх, – мрачно объяснил он. – И дело вовсе не в том: бояться или не бояться прыгать, просто в разведке нужны другие люди…
– Это какие же, лучше тебя, что ли?
Игорь промолчал, лишь тяжело вздохнул. Протянув руку, нащупал на тумбочке пачку сигарет. Огонек зажигалки на миг осветил две суровые складки у его рта, которые появились недавно.
Опустив голову на подушку, Светлана задумалась. Рядом с ней был уже не тот веселый и беззаботный, такой родной и привычный Игорь, которого она знала целых три года и бесконечно любила. А теперь многое изменилось за совсем короткое время. Думала ли она, бегая к нему на свидания, что судьба так распорядится и ее мужем станет – военный! Да не просто военный, а десантник-разведчик! А потом приехала в часть, увидела мужа в офицерской форме: стройного, подтянутого, повзрослевшего, и полюбила, кажется, еще больше. Она втайне уже мечтала о том, что в будущем он станет старшим офицером, может, даже полковником, и это льстило ее женскому самолюбию. А он собирается переходить в тыловики-ремонтники, где спокойнее… Но неужели он хуже других? В это она не могла поверить категорически. Для нее он был самым сильным, самым мужественным.
Светлана привстала на локте, склонилась над мужем, стремясь в полумраке комнаты рассмотреть его лицо.
– А может, не стоит торопиться с рапортом, вдруг все еще наладится? Я не хочу, чтобы ты служил в тыловом обозе среди слабаков, не умеющих противостоять трудностям.
– Как ты сказала: в тыловом обозе? – в его голосе отчетливо прозвучала обида.
– Да, именно так! – не стала она сглаживать свою резкость. – Не желаю, чтобы ты был изгоем, тащился позади всех. Это прерогатива каких-нибудь нестроевых старцев из инфарктно-инсультного формирования…
– Спи, Света, – Игорь отвернулся к стене. – Мне завтра рано вставать, выезжаем на полигон, буду учиться стрелять из гранатомета по танкам, лишать жизни их содержимое…
***
Первый взвод отрабатывал на спортивной площадке приемы рукопашного боя. Тренировку проводил заместитель командира роты по политической части гвардии капитан Никитин. Одетый, как и все в камуфляжный костюм плечистый, высокого роста, капитан неторопливо прохаживался между двумя шеренгами солдат, стоявших лицом друг к другу.
– Внимание гвардейцы! Как разведчикам, всем вам приходится захватывать «языков». Сейчас я покажу новый прием, позволяющий успешно проводить такие операции. Он применяется, как правило, при нападении на противника, вооруженного карабином или автоматом… – капитан бегло осмотрел строй и, остановив взгляд на одном из солдат, скомандовал:
– Гвардии рядовой Янка'ускас, выйти из строя! Всем внимательно следить за нами.
Остановившись напротив Янкаускаса, атлетически сложенного, флегматичного вида литовца, капитан несколько мгновений оставался неподвижным, цепко фиксируя глазами неподвижно стоявшего солдата. Потом неуловимым скользящим шагом, чуть пригнувшись, отступил назад.
– Итак, вы, Янкаускас, часовой. И уже видите меня, и у вас нет сомнений, что я нападаю. Ваши действия?
Вместо ответа синеглазый атлет четким отработанным движением учебного автомата сделал резкий длинный выпад, норовя ткнуть замполита широким деревянным штыком в грудь. Стремительно и плавно уклонившись от удара, Никитин сделал все тот же неуловимый скользящий шаг, только уже вперед. Штык, отбитый правой рукой, скользнул мимо груди, и уже в следующий миг ствол автомата был схвачен левой пятерней капитана. Четкий стремительный удар ребром стопы в подколенник левой ноги солдата, резкий рывок его автомата на себя, срыв ладони с цевья оружия, короткий удар-тык локтем в плечо. Янкаускас снопом повалился на траву. Отбросив в сторону его оружие, Никитин перевернул солдата лицом вниз, сел ему на бедра, мельком оглянулся на разведчиков, выкрикнул:
– Блокирование и связывание «языка»! – и с этими словами, не давая солдату опомниться, провел загиб его правой руки за спину. Подсунув колено под локоть захваченной руки, завернул за спину и вторую его руку. Затем плотно прижал обе руки своими коленями и таким образом прочно зафиксировал тело и конечности солдата. Быстро достал из кармана метровый кусок стропы, надежно связал оба запястья. Оставив «пленного» на земле, Никитин гибко и пружинисто вскочил.
– Всем понятно? – капитан окинул внимательным взглядом строй. Молчаливый кивок разведчиков подтвердил: понятно всем!
– Тогда начали! – замполит принял исходную стойку. – Левая шеренга атакует правую!
… Игорь отер дрожащей рукой, струившийся по лицу пот, перевел тяжелое дыхание. Украдкой глянул на циферблат: еще полтора часа. Тяжелая ладонь Никитина легла на его плечо.
– Отойдемте, лейтенант.
Тот молча кивнул. А капитан подозвал Гусарова.
– Продолжайте тренировку. Нарабатывайте упражнение, только не торопитесь.
– Есть, товарищ гвардии капитан! – старшина повернулся к строю, хлопнул ладонями. – Начали!
В углу лужайки Никитин опустился на низенькую скамейку.
– Садитесь, Березкин, передохнем немного.
Игорь присел рядом, расстегнул до пояса куртку, ослабил поясной ремень.
– Ну, как вам рукопашный бой? – поинтересовался капитан, оценивающе глядя на молодого офицера.
– Никак, если честно… – Игорь понуро опустил голову. – Не получается у меня ничего.
– Так уж и ничего? – Никитин улыбнулся.
– Да, ничего! – упрямо повторил лейтенант и вдруг ощутил, как глухая волна раздражения поднимается в нем.
– Что ж, наверное, в этом виноваты не только вы… Больше виноват, может быть, я. Редко присутствую на тренировках, все дела, дела…
– Вы здесь абсолютно ни при чем, – Игорь как-то обреченно вздохнул. – Вся беда во мне, не годен я для службы в разведке, не мое это дело, как видно…
– Это почему же? – Никитин больше не улыбался.
– Да потому, что вот им, – Игорь кивнул в сторону солдат, – вам, старшине Гусарову, командиру роты, наверное, нравятся все эти блоки, защиты, броски, удары, вы'хлесты и прочие премудрости, а мне это все даже запомнить сложно. И вообще: мордобой – не мое занятие…
– Погодите! Вы молодой человек, офицер Советской Армии. Неужели вам не хочется быть сильным, способным защитить себя и других? – капитан окинул взглядом статную фигуру Игоря и добавил. – При вашей-то природной фактуре.
– Внешность зачастую обманчива… – мрачно съязвил лейтенант. – И потом, в Советской Армии есть множество родов войск, где выполнение боевой задачи не зависит от того, умеет ли офицер орудовать кулаками и ножом…
– Но ведь вы же представитель войск специального назначения! – недоуменно воззрился в лицо Игоря капитан.
– Это ошибка, за которую я теперь должен платить…
– Чья, ошибка? – не понял Никитин.
– Работников облвоенкомата! И отчасти – моя… Дернул же черт совершить еще студентом те три дурацких парашютных прыжка, а потом сообщить об этом в военкомате. И думать-то не думал, что попаду в десантные войска. Я инженер-автомобилист, а не кочколаз… – Игорь нервным движением провел ладонью по лицу. – Хватит, наползался и напрыгался до одури! Словом, я подал рапорт командиру роты о переводе в тыловую часть, там, по крайней мере, поспокойнее будет…
– Я в курсе, – спокойно произнес замполит. – Только вы, наверное, запамятовали, что в наших войсках десантируется абсолютно всё: автомобили, бронетранспортеры, артиллерия, рембат, медсанбат, и даже полевые кухни, и на территории противника занимаются теми же делами, что и в своем расположении. Запомните: у Воздушно-десантных войск нет тыла, есть только фронт!
– Ну да, «Мы должны прыгнуть в пасть врага и разорвать эту пасть изнутри!» Как же, как же, слышал я этот девиз ВДВ тысячу раз… – с издевательской иронией сказал Игорь. – А вот как быть тому, кто не желает разрывать эту самую пасть?
– Себя имеете ввиду?
– А хотя бы и себя! – дерзко отпарировал лейтенант. – Извините, но я не герой вашего романа, поднадоели мне все эти игрища! Чем-то напоминает военизированную игру «Зарница»… Участвовал я в ней как-то раз в пионерском лагере. Но там было детство, а здесь взрослые мужики занимаются, я извиняюсь, какой-то хренью…
– Хотите сказать: «Чем бы дитя не тешилось…»
– Именно так, поговорка в самый раз! – Игорь раздраженно дернул плечом. – Но я знаю еще одну поговорку, солдатскую: «Лучше плохо ехать, чем хорошо идти!». На том же, допустим, «бэтээре», или на артиллерийской тяге как-то комфортнее перемещаться, нежели на своих двоих! А в разведке или ползком, или пешком, а чаще всего – бегом, то есть марш-броском. Средневековье какое-то, иначе не назовешь! А еще считаемся самым мобильным подразделением дивизии… Я вот собираюсь у каптёра «бэушные» сапоги просить, мои-то скоро без подметок останутся от этой бесконечной и, чаще всего, бестолковой беготни…
– Нда-а… – капитан замедленно поднялся, неторопливо застегивая куртку, спросил. – Вы отдохнули, лейтенант Березкин?
– Отдохнул… – меланхолично произнес тот. – Готов учиться бить человека пяткой в голову, выламывать ему руки и перерезать горло ножом…
– Тогда продолжим, – Никитин направился к солдатскому строю.
***
Дождливым пасмурным вечером в комнатную дверь Березкиных коротко постучали. Игорь оторвался от телевизора, откинул защелку. Перед ним стоял капитан Никитин.
– Вы?! – невольно вырвалось у Игоря.
– Я, собственной персоной, – улыбнулся замполит. – Не прого'ните незваного гостя?
– Проходите, товарищ капитан, – в легком замешательстве произнес Игорь. Никитин отряхнул в коридоре плащ-накидку, промокая лицо платком, вошел в комнату.
– Ну и льет на дворе, прямо жуть, – замполит осмотрелся. Остановил взгляд на портрете Светланы. – Я тут с вашей женой недавно познакомился, дочку к ней водил на прием в полковой медпункт. Светлана Максимовна обошлась с ней, как родная мать, ни крику тебе, ни рёву. А дома что было-о-о… – замполит негромко засмеялся, опустился на стул. – Скажу вам по секрету, хоть она и начинающий доктор, а отзывы о ней в гарнизоне слышатся весьма положительные… Как я понимаю, она на ночном дежурстве?
– Да, – подтвердил Игорь и поинтересовался. – Вы со мной поужинаете, товарищ капитан?
– Ужинать не стану, сыт, а вот от чашки горячего чая не откажусь.
– Хорошо, я сейчас согрею. А вы посмотрите пока, – Игорь протянул Никитину свой любимый журнал «За рулем» и принялся накрывать стол. Постелил скатерть, поставил вазочки с печеньем, конфетами, вареньем. Чай заварил густой, ароматный.
– Пожалуйста, товарищ капитан, – пригласил он Никитина.
– Послушайте, Игорь, сейчас мы не на службе, я у вас в гостях, так что называйте меня Сергеем. Ну, если хотите, Сергеем Николаевичем. Договорились?
– Договорились.
– Вот и добро, – Никитин отхлебнул глоток чая. Какое-то время офицеры сидели молча.
– Что же вы не начинаете, Сергей Николаевич, давайте уже беседовать. Я примерно догадываюсь, зачем вы пришли…
– Вы куда-то торопитесь, Игорь?
– Нет. Просто вы у меня в гостях, и вам не совсем удобно пропесочивать хозяина, я же понимаю.
– Неправильно понимаете, – Никитин разломил квадратик печенья. – Я не красна девица, чтобы стесняться… Тем более, что пропесочивать вас не собираюсь.
– Что ж, это облегчает, – проронил Игорь. – Тогда спрашивайте.
– И спрашивать ничего не буду. Я лучше расскажу вам, почему стал именно десантником.
– А почему вы считаете, что мне это может быть интересно? – довольно дерзко уточнил Игорь.