Гамблер
– Я ничего не скрываю. У меня нет безумных мыслей.
– Психопат говорит то же самое, прежде чем ему вколют снотворное.
Мертвый аромат вишни растворился, и эта ночь была последней, когда я почувствовала его.
– Ай! Мои волосы! – вскрикнула Джек вместе со мной, на Тейлора.
– Мне надо! Я вычитал в интернете, что чем больше волос женщин я насобираю к своему двадцатилетию, столько у меня и будет девчонок до конца жизни.
– Ещё скажи, что ты в это веришь, – откликнулась я, почесав больное место на голове.
– Ну у меня пока только два волоса. Надо же… Остался всего год! – Джек выбивает из руки брата волосы и сердито въедается голубыми глазами, смешно надув губы. – Ну ты и жлоб!
– И ровно ноль минут до твоей очереди идти за пончиками.
– Он не сможет пойти за пончиками. Мистер Харисс больше не впускает его.
– Да он же сам разрешил мне взять огнетушитель!
– Огнетушитель?
– Я спросил, могу ли я его одолжить, а он ответил – как только пони научатся летать. Ну, я и взял.
– Он ведь не сказал «да»!
– Но и не сказал «нет»!
– Ребят-ребят, – сползаю с кровати и встаю между ними. Не хватало еще и того, чтобы они подрались. – Я могу сходить за пончиками. На улице не слишком темно, к тому же, сегодня суббота. Не думаю, что кто-то захочет бегать за мной по всему городу в выходной день.
– Отец будет в бешенстве если узнаёт, что этот опять напортачил у его друга…
– Да ничего я такого не сделал! Слышите? Не сделал! – отнекивается зеленоглазый, потом успокаивается и невинно пожимает плечами. – Та выдавливалка пончиков уже давно нуждалась в починке.
– Нам конец… Нужно попросить прощение у Мистера Харисса. Бегом, – рыжеволосая берет парня за руку и начинает тащить за собой, из комнаты.
– Прощение?! Да он с цепи срывается и ждёт, пока ты притащишь меня обратно, как и в прошлые разы!
– Не такой он и плохой, не неси чушь! – послышался крик уже слабее, когда ребята вышли в коридор. – Искорка, Арон и Хагрид на тебе!
– Я не хочу ещё раз попасть в обезьянник отца! И в самодельную печку Харисса для попкорна! Я не попкорн!
Дверь захлопывается. В доме наступает тишина.
Мне не по себе. Подумываю догнать друзей и либо пойти вместе с ними, либо уговорить вернуться в дом.
Я думала слишком долго. Крики с улицы замолкли. Ребята ушли.
Мысли о недавней ночи не давали покоя… Тот псих все ещё на свободе, так откуда мне знать, как хлопотно он подбирает свою следующую жертву? Откуда мне знать, что он прямо сейчас не под этим окном?
Пытаюсь отряхнуться от мыслей. Оббегаю яркую комнату взглядом и решаюсь выйти за ее пределы, найти Арона и Хагрида – единственная разумная и спокойная мысль, пришедшая в мою голову.
– Арон? Где ты, малыш? – зову я собаку, но ничего. Пытаюсь найти кота. – Эй? Хагрид?
Передо мной длинный коридор. На пол сбоку упала разрезающая линия, что вырывалась из приоткрытой двери.
Я помню эту комнату, когда проходила мимо неё сегодня днем. Тейлор тогда попытался взломать замок мизинцем, а затем выбить ее ногой, но не успел. Джекилайн оттащила его раньше, прежде чем его нога успела коснуться дерева. Позже Джек объяснила, что их мама никогда не разрешала соваться туда, без ее ведома.
Останавливаюсь возле разреза света, сбоку дверь. Повеяло запахом краски. Закрываю глаза и сжимаю ладони.
– Не стану я копаться в чужом доме, – уговариваю себя, пытаясь не идти на искушения. – Это всего лишь… краска.
Не замечаю, как мои глаза уже бродят внутри комнаты, в которую меня так манил знакомый запах. Не замечаю, как я захожу дальше. В центр комнаты.
– Краска…
Множество картин на стенках, на полу, по которому рассыпаны цветные капли. Яркие и мутные произведения, полупустые и полностью закрашенные. Портреты людей, капли кразки, мазки…
– Такие картины, многого стоят… – одурманено шепчу я.
– Особенно, когда ты являешься их автором, – получив ответ, испуганно оборачиваюсь.
Это была высокая темноволосая женщина, не похожая на свои года, с длинными волнистыми волосами и голубыми как хрусталь глазами. Невинную улыбку обделяли еле видные ямочки.
Мама Тейлора и Джекилайн…
– Миссис Хилс, я…
– Не стоит, – перебивает меня та, услышав мое неловкое заикание. – Я знаю о твоей мании. Джекилайн говорила, что природа обделила тебя настоящим даром.
– Она преувеличивает…
– Не смей обесценивать себя, милая. Ты рискнула тратить время на то, что твоей душе угодно. Не каждый бы смог идти до конца, внушая себе, что это дело не для его рук. Негативные мысли разрушают талант, – женщина выравнивается рядом со мной, так же глядя на работы.
– Это… Это Вы их нарисовали?
На ее лице появилась добрая улыбка. Пальцы аккуратно пробежались по золотистой рамке.
– Правда, осознание этого слишком далеко от разума… Странно, не правда ли?
– Не верить собственным глазам и думать, что это лишь сон?
Она оборачивается ко мне. Понимаю, что могла брякнуть что-то лишнее, поэтому закусываю губу, отступаю на шаг назад и скрепляю руки в замок, уговаривая себя молчать. Однако мои опасения были напрасны. Женщина удивилась, но скорее от того, что я попала в точный ход ее мыслей.
– Мне не стоило заходить сюда.
– Ерунда, – спокойно отмахивается та и выдерживает паузу. – Ничего не происходит случайно. Кто-то позвал тебя сюда, значит, так было нужно. Ты должна была увидеть это, а для чего покажет время.
Выбор за тобой
Susan.
– А… Ведьмы! Что на счёт ведьм?
– Моя пра-пра-прабабушка была ведьмой. – расслабленно, с гордостью в голосе отвечает Джекилайн и улыбается. – Мне рассказывали, что как-то раз ее разыскивали несколько сотен людей по всему городу, с вилами и горящими факелами.
– Надо же…
– Все думали, что она навела порчу на местного шерифа и тот, вскоре… – девчонка высунула язык, наклонила голову и провела большим пальцем по своему горлу. – Бедняга… Правда, никто почему-то не учёл, что ему тогда был уже сто один год.
– Ладно… Вампиры?
– Тоже верю. Да я верю во все сверхъестественное, черт возьми! А что на счёт тебя?
– Что?
– В кого веришь ты?
Пройдя в столовую, я сразу же замираю. Подруга делает то же самое.
Дьявол… Эта резкая остановка уже начинает входить в привычку, и я точно не в восторге.
Одиноко сидящий русоволосый парень смотрит прямо на нас. Ядовитые глаза пронизывают до дрожи и изучают. В руках телефон, только информация в нем уже не кажется столь приятной, как только что пришедшая прямо в его руки игрушка.
– В детей дьявола с того света.
Усаживаемся с подругой за один из столов. Случайно выходит так, что мой взгляд устраивается прямо напротив Уайта. Мы продолжаем смотреть друг на друга. Он, потому что только так может прочитать меня, я – отказываясь проигрывать.
Громкий хлопок на стол, Тейлор подсаживается рядом с Джекилайн и кладет сэндвич прямо на учебник.
– Если печалитесь из-за того, что не успели посмотреть на трусы Томпсона с пони, я мог бы пересказать все, как было, – он широко улыбнулся.
– Томпсон вовремя удалил видео. Хорошо, что оно не разлетелось по всей школе, иначе все бы уже… – внезапно Джек замолчала, когда между дверьми столовой пронесли плакат с незнакомым мне лицом и обведенными в красный круг розовыми трусами с единорогами. – … кричали об этом..
Тей попытался сдержаться и не рассмеяться на всю столовую, заев свой смех пончиком с подноса Джекилайн.
– Эй!
– Так и все-таки, о чем вы болтаете?
Машинально смотрю прямо. Уайт уткнулся в телефон, однако я не чувствую сладкий запах победы.
– О новом ухажере Сью.
– Чего? – непонимающе перевожу глаза на девушку.
– Вон тот, в черном бомбере. Русоволосый! – распахиваю глаза от ее неожиданного полу крика. Кажется, Уайт снова смотрит сюда. Тейлор прослеживает за взглядом девчонки и вдруг давится едой. Джек не понимает нашу реакцию, а я не понимаю реакцию Тейлора.
– С дороги! – крик сбоку, светловолосая девушка с силой толкает другую девчонку в плечо да с такой силой, что очки слетают с переносицы ее жертвы, а поднос вылетает из рук и еда размазывается по полу. По столовой расходятся издевательские смешки.
– Эй! – хочет вмешаться Джекилайн, но я зачем-то останавливаю ее.
Беннет встает перед альбиноской, вместе с тремя подругами. Она видит, что в данной ситуации выглядит сильнее. Видит, как жертва пытается сдержать слезы и как от беспомощности закусывает нижнюю губу, чтобы не разрыдаться у всех на виду.
– Даже ничего не скажешь мне? Какая же ты жалкая, – говорит светловолосая с отвращением, осмотрев ту с ног до головы. – Прямо как мышь. Не удивительно, почему ты никому не нужна. Даже своим родителям.
Фиолетовые глаза вцепились в девушку, заставляя прекратить, и не в силах сказать что-то вслух.
– Что? Хочешь мне что-то сказать? Ах да… Ты же не можешь.
Беннет рассмеялась. Ее подружки быстро подхватили это, и затем вся компашка удалилась к своему пустому столику.
Я смотрю на бледную, дрожащую девушку. Она все так же молча стояла, не решаясь поднять очки с пола, словно боялась, что даже здесь она сделает глупость, за что получит наказание в виде издёвок. К ней всегда относились предвзято. Природа наделила ее необычайной красотой, а люди заставили ее забыть о собственном сиянии.
– Откуда в ней столько жестокости?…
– Я возьму тебе новый, – забираю с подноса Джекилайн коктейль в пластиковом стакане и на ходу открываю его. Подхожу к столику Беннет. Та окончательно переводит свой взгляд на меня, со своего маленького зеркальца, и отводит помаду от губ.
– Доска почета для неудачниц находится вон там, – указала она на мусорный бак, посмеявшись с подругами.
– Как жаль… А я думала, ее перенесли сюда.
Светловолосая рассердилась.
– У тебя что-то на лице.
– Что..
Шокированные вздохи. Все голоса затихли. Зелёная жидкость медленно стекает по лицу девушки, обрамив ресницы и, стекая по губам.
– О… Мой… Бог! Ты спятила?! Что ты наделала? Моя прическа! – Беннет замахала руками, отчего жижа побежала по ее лицу быстрее и сильнее испачкала черную юбку.
Краем глаза замечаю взгляд Уайта, как он оторвался от телефона и теперь смотрит в нашу сторону. Не подаю виду. Помимо этого замечаю, как некоторые достали свои мобильники и направили в нашу сторону.
– Это тебе за Хлою.
– Ты ненормальная!
– Всяко лучше, чем быть зазнавшейся сукой.
– Ты должна благодарить меня, за то, что я остановила ее. Она разносчик слухов!
– Она немая! – подхожу почти впритык, и та пугается. Я сдерживаюсь, как бы не толкнуть светловолосую или не впечатать ее лицом в стол. – Она не заслужила такого отношения к себе! С каких пор ты решила, что тебе позволительно относиться так к другим? Что, надеешься на своего папочку, который всегда вытаскивает тебя из всяких перепалок? Да если бы твои родители…
– Да что ты знаешь о родителях? – замолкаю. – Думаешь, если ты смогла заменить ее, то теперь все изменится?
– Ее? Про кого ты…
– Пока я учусь в этой школе, ты ни за что не выпустишься из неё счастливой.
Прошло достаточно паузы, чтобы я молча простояла еще несколько секунд и чтобы позволить Беннет толкнуть меня плечом и безнаказанно уйти.
Заменить ее…
Роюсь в шкафчике. В нос ударяет знакомый запах одеколона. Закатываю глаза и раздраженно вздыхаю.
– Что надо? – захлопываю шкафчик и въедаюсь глазами в Уайта.
– Как грубо.
– Ещё не вечер, оставь меня в покое. Дай насладиться последними, лучшими секундами жизни, в которых не было бы тебя.
– Уж от кого кого, а от тебя я точно не ожидал.
– Только не обижайся, ладно? Скоро стемнеет, и тогда я буду менее сговорчива. Ну а пока пользуюсь моментом, чтобы как следует прочувствовать какого это, когда я, наконец, перестану видеть твоё лицо.
Разворачиваюсь и собираюсь уходить.
– Что ты чувствовала, когда делала это? – останавливает меня парень.
– Я делала это не ради себя, а ради Хлои.
– Но все же сделала, – Уайт подходит ко мне слишком близко. Настолько, отчего незнакомый парень позади зеленоглазого, быстро поправил свой воротник и забежал за угол.
– Испортила бедняжке прическу… Она так расстроилась. Видела бы ты ее лицо. И как только ты можешь быть такой… жестокой?
– И это мне говоришь ты?
Он вряд ли говорил это в серьез. Ему глубоко все равно на прическу Беннет, на неё саму и в том числе, на меня. Только сейчас ход его действий мне не понятен. Как и всегда.
– Для чего ты полезла к ней? Разве, она постигла на твоё?
– Это свойственно тебе, но не мне. Я не хотела смотреть на то, как бедную девочку размазывали по стенке.
– Лишь поэтому ты захотела спасти ее? Потому что этого не простила бы твоя совесть?
– Я хотела помочь ей и я совсем не жалею, что вылила ту жижу на лицо чертовки.
– Как же ты ещё не поняла… – парень приближается ещё ближе, сбавляя тон и, обжигая своим дыханием, наклоняется к моему уху. – Дело далеко не в той зелёной жиже. Подумай… Что, если бы на месте той жалкой немой девчонки оказалась ты?
– Это невозможно. Я никогда не позволю этому произойти.
– А ты представь. Забудь про свою рыжую подружку и того клоуна. Ты одна. Кто бы пришёл к тебе на помощь?
Я вижу, как люди постепенно начинают замедляться и то, как все вокруг становится мрачнее обычного. Чувствую, как перестаю дышать.
Он делает это специально. Зажимает меня в тупике, показывает, насколько я слаба перед ним. Так это ли самоутверждение за счёт того, кто слабее? Навряд ли. Будь здесь тот, кто сильнее Уайта, он бы говорил ему то же самое.
Единственная черта парня, которую я выучила наизусть – либо победа либо смерть. Он ещё жив. По крайней мере, физически.
– Заботишься о жизнях других, забывая про свою. Ты спасла Хлою, а кто спасёт тебя?
***
Идиллия перед сном… Заснуть и больше никогда не проснуться.
Я до сих пор вспоминаю сегодняшний разговор в коридоре и то, как Уайт снова оставил меня на растерзание собственными мыслями.
Мне надоел этот тусклый запах комнаты. Ноги неспешно волокут меня вдоль глухой улицы, пока путь освещают фонари, помогая защитить меня ото тьмы.
Уши навостряются. Спереди улавливаю слабый звук сирены, который с каждым новым шагом становился громче. Или дело не во мне? Останавливаюсь, смотрю вперёд. Из-за угла выбегает темный силуэт и далее вылетает полицейская сирена.
Я прищуриваюсь.
– Тейлор?..
– Драпу! Драпу-драпу, родненькая! Пора вспоминать уроки старины физрука! – увидев мою растерянность, парень хватает меня за руку и утаскивает в темный переулок. Несусь рядом с ним, пока сирена вопит позади. Неожиданно парень толкает меня куда-то вбок, в кусты, и ныряет за мной. Оба падаем на землю, отодвигаемся от кустов и затаиваем дыхание. Визг проносится прямо перед нами и постепенно растворяется во мгле.
Поднимаюсь с земли, уставив руки на колени. Парень делает то же самое. Пытаюсь отдышаться.
– Что на этот раз?
– Ворвался на территорию Бакбуга, стырить яблочко.
– Бакбука? Того самого Бакбука, который прославился своим стрельбищем солью?
– Меня он ошпарил. Я ожидал, что это будет куда больнее. Хотя мой копчик так не думает.
– Ты отбитый, Тей. Ты отбитый!
– Пару недель назад ты пела по-другому, когда мы сваливали с тобой из зоопарка, открыв вольеры с бабками.
Изгибаю края губ вниз, словно в сожалении и выпрямляюсь.
– Те бабочки все равно бы никуда не делись. Они были взаперти, в той вонючей от тоски небольшой комнатке.
– Скажи это тем, кто потом вылавливал их по всей этой "небольшой" комнатке.
Лицо парня залилось светом, когда окно напротив него загорелось. Его глаза округлились.
– Чокнутая бабка Габби! – Тей хватает меня за плечи и резко опускает вниз. – Черт меня в уши! Да я лучше ещё раз пробегусь под прицелом Бакбука или пусть меня посадят в обезьянник на всю жизнь, чем Габби натравит на меня своих двадцать семь кошек!
Я тихо засмеялась.
– Может, зайдём к ней на чай?
– Знаешь, с одной стороны мне интересно, чем она травит своих зверушек, но я точно не готов в свои девятнадцать лет становиться десертом для кошек.
– Брось, не такая уж она и злая.
– Валим отсюда, – почти шепчет зеленоглазый, берет меня за запястье и, пригибаясь под окнами, выводит нас с участка старушки.
Тейлору позвонили. Парень принимает трубку, и взгляд сразу же меняется на сдержанный гнев.
– Мне… пора идти. Я провожу тебя до дома.
– Кто это?
– Идем.
Тейлор так и не ответил на мой вопрос. Мы всю дорогу шли молча. Он спешил, только навряд ли, чтобы поскорее отделаться от меня. Скорее, чтобы устранить лишнюю проблему в своей жизни, о которой я даже не догадывалась.
Очередная суматоха. Сотни голосов блуждают по школьному коридору, множество картинок. Все эти люди, что окружали меня, были такими… невинными. Наверное, только с виду. Никто никогда не признает, как много чертей в его голове, кроме исключений. Именно поэтому здесь нет исключений. Вернее, есть, просто они научились сливаться с остальными и делать вид, что их жизнь так же проста и невинна, как у других.
Зачем?
Чтобы никто не посмел прозвать их сумасшедшими, поскольку в нашем мире, сумасшествие – живая гибель. Ход мыслей психопата невозможно предугадать. Снаружи он может казаться обычным человеком, когда внутри его будет разрывать на куски. Вырваться из клетки реальности – его цель.
Так что, если невменяемые люди просто узнали намного больше, чем обычные люди? Что, если это именно мы живем во лжи? В иллюзии?
– В сотый раз повторяю, – раздраженно сказал учитель в телефон и выдержал паузу, – Да откуда я знаю, как они подорвали унитаз! – после еще одного крика мужчина показал кулак ребятам неподалеку, спрятавшим петарды за спину.
Уже молчу про себя.
Иногда мои мысли пугают меня. Они словно маленький дьявол, так и шепчущий сделать очередную глупость. Но ведь и без глупостей мне было бы до жути тошно и невыносимо проходить все испытания, подкинутые мне судьбой.
Что-то меняется, и я не знаю в хорошую сторону или плохую. А на данный момент, моя жизнь и жизнь других продолжается. Чего не скажешь о Молли и Грейс.
– Оу… а ты подкачался.
– Наконец, ну хоть кто-то заметил! Вы правда так думаете?
– Нет, – сделав серьезный вид, сказал мистер Роттер и вновь накинулся на всех с улыбкой. – Кто желает рассказать вдоль и поперёк всю домашку, которую я задавал вам на понедельник? Понедельник, в смысле, уже сегодня.
Учитель прислоняется к своему столу и скрещивает руки на груди, довольно улыбаясь.
В классе тишина. Все переглянулись, а затем стали пригибаться к партам и закрываться тетрадями, пытаясь быть незамеченными.
Мистер Роттер сделал задумчивый вид и, прищурив глаза, принялся внимательно рассматривать класс. Он любил так делать. Делать «опасный» взгляд, предупреждающий об атаке. Ему нравилось смотреть на то, как пугливые, растерянные взгляды учеников пытались ускользнуть от его презрительного взора.
– Вы же не бессмертные. Скажите, что вы сделали мою домашку.
Глаза мужчины останавливаются. Все прослеживают за его взглядом и уже мысленно соболезнуют кудрявому парню, рисующему на учебнике.
– Вуд, тянет руку! Молодчина, так держать!
– Да-да, а? Что? В чем дело? – откликается Тейлор.
Пододвигаюсь ближе и еле слышимо говорю:
– Нужно рассказать о…
– О чем рассказать? Что рассказать? – не дослушивает тот, и я делаю недовольное лицо.
– О Ромео и Джульетте… – раздраженно отвечает учитель и, ступив с места, сильно потирает своё лицо. – Скажи мне, дорогая, что же ты такого делаешь, отчего у тебя не остаётся времени на домашку?
– У меня не было времени вчера на эту белиберду. Я тачку мисс Маггомери разрис…
– Разорительно пронизывал вкус этой тонкой работы! – перебивает того Джекилайн, сама не понимая, что сказала. – Тейлор у нас такой… Такой…
– Чересчур трогательный, – вступаю я.
– Точно! У него очень чуткое… воображение. Ну, знаете, так бывает. У некоторых. Чуткое воображение… Бывает.
– Да.
– А-а-а, – протянул учитель, и мы мысленно выдохнули. – Нет, я не понял.
– Он не смог пройти мимо той восхитительной машины и поэтому решил… помочь мисс Маггомери… с газоном…? Да! Помог подстричь газон!
Учитель опешил. Мы тоже не понимали, что происходит, но кажется, это сработало. Тейлор посмотрел на нас мол «Отлично сработано, команда» и продолжил рисовать.
– Я… У меня.. много вопросов, правда мое нутро говорит, что ответ будет более сшибающим, поэтому… Поэтому, я просто промолчу. И кончай рисовать на учебниках! Это тебе не раскраска!
Далее весь урок прошёл в тишине. Учитель молча смотрел в одну точку, а я продолжила рисовать в своём «блокноте смерти», как его любит называть Тейлор.
Мы выходим из класса, учитель подрывается со своего места к нам.
– Я понял! – притянул мужчина к себе Тейлора и похлопал по плечу. – Мелкий же ты засранец!
Тейлор заулыбался.
– Но учти, у миссис Маггомери есть муж и двое детей. Или трое…
– Они плодятся?.. – с ужасом шепнул Тей.
– В общем, не суть. А с ее мужем лучше не связывайся. Однажды, в ее классе я засунул батарейку в какую-то траву…
– Но там только цветы.
– Траву. – Тей не стал спорить. – Так что ты думаешь? Батарейка лопнула, а ее муж, упёк меня в обезьянник на десять суток! Вот, недавно выпустили.
– Лучше бы оставили сидеть там…
– Чего говоришь?
– Лучше бы выпустили Вас пораньше, говорю!
Беседа с Уайтом намертво отпечаталась пощечиной на моем лице. Я все ещё не могу прийти в себя.
– А кто спасёт тебя?
Разве, я настолько беспомощна?
– Заменить ее…
И что значили слова Беннет?
Я выхожу из школы под чей-то крик. Ускоряю шаг и заворачиваю за школу, где все окна занавешены.
Тело незнакомого парня перевязано веревками и подвешено на дерево. Он плачет.
– По-жал..уйста.. Хва…
Удар. Бита приходится в районе челюсти и парень замолкает. Я с ужасом закрываю рот руками, мой рюкзак падает на землю. Четверо парней обострились на меня.
– К нему ее.
Троица из парней начали идти на меня. Я по-прежнему смотрю на избитого парня, который, уже, наверняка в бессознательном состоянии.
Я не могу оставить его здесь, но и себя тоже. Что мне делать? Остаться? Бежать за подмогой? Но кто поможет мне, если никто не помог ему?
Парни замерли, обделив то, что за моей спиной.
– Вы бы хотели, чтобы я повесил вас рядом друг с другом или по-отдельности? – убийственно знакомый голос позади меня. Не могу обернуться. Тело сковано страхом.
Их главарь насторожился, постучал битой по своему плечу и решительно двинулся в мою сторону. Уайт встаёт спереди меня. Я чувствую его спокойствие, но что-то мне подсказывает, что совсем скоро все вокруг обглодает пламя.
– Ты хотел сделать с ней то же самое?
– Это не твоя война, приятель. Либо забирай ее и проваливайте, либо…
– Нам конец?
Упитанный парень опешил. Либо этот русоволосый парень бессмертный, либо просто глуп.
Уайт подходит ближе и поднимает пустую стеклянную бутылку с асфальта.
– Смотри.
Зеленоглазый бросает бутылку в воздух, незнакомец отвлекается. Тут же Уайт выхватывает биту и ударяет того по лицу. Двоя хотят накинуться на Кэммерона, однако тут же одумываются и отступают назад.
Бутылка разбивается об асфальт.
– Стой! Все, мы поняли! Мы поняли! – закричал главарь, оберегая лицо. – Забирай девчонку, мы больше не притронемся к ней!
Русоволосый продолжает наступление…
– Меня не должно сейчас быть здесь, – Уайт подбирает маленький осколок от бутылки и наклоняется к своей ноющей жертве. – Как и мысли в вашей отупевшей голове, посметь притронуться к ней.
Ловкое движение руки, по щеке незнакомца побежала тонкая струя крови, и тот скорчился от новой волны боли.
– Твою мать! Да он ненормальн…
– Уайт Кэммерон. И с этого момента, вы будете вспоминать это имя всякий раз, когда придется смотреть на это ублюдское лицо, – крепкое тело выпрямляется, ядовитые глаза поднимаются на впереди стоящего парня. – И я тебе не приятель.
Уже ночь. Я снова в своей комнате.
Уайт вытащил меня оттуда за руку, будто ребёнка. Спустя пару минут, за школу зашла уборщица. Она тогда и позвала на помощь. Полумертвого парня быстро сняли с дерева и вызвали скорую. Он очнулся, а затем настоял на том, чтобы дело не дошло до полиции.
Почему?..
– Они повесили тебя как пиньяту, причинили боль, им было весело! Они чуть не убили тебя! – кричал голос в голове, пока губы сомкнуты воедино.
Этот мир слишком суров. И я знала об этом. Однако не понимала, насколько сильно.
Чего нужно было ожидать, если бы я тогда не оказалась на заднем дворе школы? На следующее утро шкафчик Дениэла был бы увешан цветами и фотографиями? Все бы плакали, проходя мимо, и говорили «Он был прекрасным человеком…» даже не зная того в лицо?