– Может, забрал кто.
– А может, не умерли вовсе и теперь рыщут – тебя ищут.
Поликарп зябко поежился.
– Похоже, ты врал мне – золото умыкнул у живых казаков. Знаю я – ты скользкий и хитрый, Поликарп. Любишь мужикам лапшу на уши вешать. Со мной так не надо. Я властительница души твоей. Говори всю правду, как на духу!
– Матушка! – Поликарп бухнулся в ноги. – Святой крест целую – мертвы были они, как уезжал.
– Святой крест испоганил. Запру я тебя в темницу и до конца дней не выпущу.
– Воля, твоя, – поник мужик головой.
– Смотри мне в глаза, – провидица широко распахнула веки бельмастых очей и сменила интонацию голоса. – Ты пойдешь сейчас в лес и найдешь казаков, живыми или мертвыми.
– Повинуюсь, матушка. Позволь мне собаку с собой взять. Одну или две.
– Бери и не вздумай скрываться от меня.
Феодора перекрестила Поликарпа и махнула рукой – пошел прочь!
Собираясь в новый поход, бывший возница Пугачева заглянул в конюшню. Заметив отсутствие сундуку, сплюнул всердцах. Проворчал:
– Я ей золото привез цельный сундук, а она – в темницу меня…
А я в этот момент подумал – нет, ни один человек, что встретился мне на пути к тайне Пугачевского клада не был случайным. Каждый выполнял какую-то функцию, возможно, не подозревая о всем процессе в целом.
Путь от скита раскольников до пещеры Титичных гор совсем не помню. Последнее, что отчетливо видел, как Поликарп седлал лошадь. Всё остальное было либо плодами моего воображения, либо самой настоящей галлюцинацией. Я вдруг осознал, что полностью ослеп и вижу лишь светлое пятно лица мужика. И вместе со зрением неожиданно начало меркнуть сознание.
Говорят, уснувшие на холоде люди умирают очень легко, ибо видят потрясающие по краскам и образам картины с полным ощущением присутствия. Обычно это ласковое тропическое море, горячий под солнцем песок, оазис в пустыне, где человек испытывает сладкие чувства тепла, покоя и неги. Что-то подобное было со мной сейчас…
Я уже знал, что за этим последует – очнулся в теле своем, на резиновой лодке, в пещере Титичных гор, не испытывая ни отчаяния, ни разочарования, как-то очень спокойно.
3
Очнувшись и не застав Лозовского в лодке, я сразу подумал, что пещера со мной (с нами?) ведет свою игру. И все, что случается, происходит по её воле. Более того, мне теперь уже казалось, что на Титичные горы попал не случайно – типа, вдруг захотелось – а кто-то (или что-то) подтолкнул меня на эту мысль. А. П. Лозовский, этот профессор, путешественник и открыватель природных тайн, наверняка знал, кого пригласил в свою палатку. И потом, невероятные приключения в восемнадцатом веке. Кто-то ведёт со мной игру, контролирует каждый мой шаг, держит под неусыпным надзором… или, может быть, водит за нос.
Хотя, наверное, тоже самое происходит и с Алексеем Петровичем.
Мне следовало принять эту игру, упорно продолжая свое дело. Возможно даже, в какой-то степени демонстрировать свой интерес, провоцировать пещеру к действиям. Иначе никогда не понять её тайну – сама она по себе номера такие выкидывает или под воздействием ещё какой-то, более могущественной силы?
Этот вывод – всего лишь догадка. Что могло истиной быть – об этом мысль холодила не только голову, но и солнечное сплетение, будто заглядывал в черную бездонную пропасть.
Надо подкинуть эту идею доктору наук, который наверняка сейчас занят одним из трех дел – варит уху, ест её или дрыхнет, наевшись, в палатке.
Заведующий кафедрой минералогии Уральского государственного университета варил уху, подбрасывая сухие сучья в костер.
– А вот и ты! – обрадовался он. – Проголодался? Сейчас пообедаем.
Я не стал ничему удивляться.
– Надо лодку с реки поднять.
Принесли лодку к палатке.
– Ну, давай пообедаем. Приятного аппетита! – сказал Алексей Петрович весело и принялся за еду.
– Вам тоже.
Я ел, исподтишка поглядывал на Лозовского и размышлял – он такой же как я, дилетант пещеры или её подручный? Зачем же я им?
Не стал расспрашивать доктора наук – где побывал его фантом и что видел, почему задержался с возвращением в тело? Подумал – он сам захочет рассказать, и так скорее можно понять, кто он такой на самом деле. А не захочет, будет врать, изворачиваться, а мне не хотелось его видеть таким.
Кроме причуд пещеры у меня есть своя тема – сокровища Пугачева. Я их нашел. Потом потерял. Но не теряю надежды снова найти. Ждем грозы и отправляемся в тот исторический момент, когда сундук с золотом ещё стоял на телеге в конюшне скита раскольников. Чего проще?
С той стороны реки раздался звуковой сигнал машины – рыбаки прощаются, собираясь уезжать… А я только о них подумал – сходить напроситься с ними доехать до населенного пункта. И там в магазин…
Ну, раз Лозовский молчит, не хочет делиться своими секретами, начну ворчать я.
– Рыба вареная, рыба печеная… и все без хлеба.
– Кто-то грибов ещё обещал.
– А не сходить ли нам в магазин? Что тут ближе – Подгорный или Коелга?
– Я однозначно не пойду – обет дал. Ты – как хочешь.
– А принесу, лопать будешь?
– Конечно. Успокою совесть, подумав – случай подкинул.
– Слышал сигнал? На том берегу рыбаки таборились целых три дня, пока ты без тела гулял. Смотаюсь-ка я с ними до Коелги. Перекинь меня через речку на лодке.
Конечно, нехорошо вот так-то использовать профессора университета и доктора наук, но он молча исполнил все, что просил. Мы спустились на лодке до того места, где приезжие рыбу ловили неводом. Там и причалили.
– Пойдем, познакомлю, – пригласил Алексея Петровича.
– Здравствуйте. Уезжаете? А ко мне друг приехал. Знакомьтесь, профессор УрГУ Лозовский Алексей Петрович.
– Здравствуйте. Очень приятно. А мы вас вчера потеряли. Как самочувствие?
– Все нормально.
– Мы уезжаем. Хорошо отдохнули. Продукты вот вам оставляем – чего их туда-сюда таскать. А вы профессор по какой части?
– Минералогия.
– Так вам в горы надо.
