Где та светлая власть прозябающих нынче во мраке,
Что сумеет раздать, не отняв, и дарить, не деля,
Расселить коммуналки, тюремного века бараки,
И народную правду поставить превыше рубля?
Где та светлая власть, что опору имеет на совесть —
Не на орды орудий и слоноподобных ракет;
Отвергая души неподъёмную сытую сонность,
Возвышая мудрейших, заботится о дураке?
Где та светлая власть, что не прячет в закут инвалидов,
Не считает за лишних "отживших своё" стариков,
И настолько сильна, что прощает любую обиду,
Не бросая в застенки того, кто умом не таков?
Где та светлая власть? – Покажите её, покажите!
Я нарочно не сгину, её я увидеть хочу!
И, положен на плаху, упрямой души долгожитель,
Неподатливой шеей топор затуплю палачу!
Но наточен топор по науке, неспешно, спокойно —
Ни минуты не даст для отмеренной жизни украсть.
Мне Отечества дым – мятежи, эпидемии, войны
Разглядеть не даёт, какова эта светлая власть.
Рождённые в СССР
Рождённые в СССР
Не знали почтенной преступности
И против неё полумер —
Лишить-наградить в совокупности.
Был двор без заборов широк,
Подъезд не закрыт – а не зассаный.
И сбить с панталыку не мог
Шпион, из Америки засланный.
Да, в чём-то бывал дефицит,
Но сыты бывали – не пластиком.
И вырезать аппендицит
Мог фельдшер – советская классика.
И – кто, коль не я и не ты? —
Мечту нашу делали сладкою.
На дури чиновной финты,
Ответив рабочею хваткою,
Смотрели порой из бойниц,
Храня перед горе-мерзавцами
Нетронутость школ и больниц
Безудержной оптимизацией.
Где вёдра нести, где багры
Умели мы анализировать.
Нам душу вконец не могли
Безбожием "оптимизировать".
Был праздник – Господь без господ
(Пусть ёрзал там "уполномоченный",
Но не был советский народ
В чумной атеизм замороченный).
Кто нелюдь – тот нелюдь для всех,
В кино или в жизни – без разницы.
Не слишком ценили успех,
Но бегали суетной праздности.
В вопросах житья да бытья
С детишками не лицемерили,
Но, сказку им на ночь прочтя,
Мы слушали "Голос Америки".
Для нас, выполняющих план,
Прикуплены где-то по случаю,
Приёмники VEF, "Океан"
Все страны планеты озвучили.
А всё-таки было главней —
Дружить с драгоценною книгою!
Мы многое черпали в ней,
Страну нашу в будущность двигая.
Нам в букве печатной века
Под лампой читательской брезжили —
С "Последнего из Могикан"
До чудо-трилогии Брежнева.
Для чтения, не для прикрас,
Где в синих обложках, где в красненьких
Стояли на полках у нас
Все книги негаснущей классики.
И грамота наша была —
Не рядом с кувшинами-вазами,
Не в рамочке возле стола,
А в сердце открытом и в разуме.
Вот так бы и нянчить внучат!
Но много здесь нового, хмурого.
Приёмники нынче молчат,
И план – не задача, а курево.
И книжицы по?лны химер.
Уходят из мира безграмотных
Рождённые в СССР,
Последние из могиканутых.
90-е
В девяностых народ был свободнее,
Девяностые – время надежд,
А двадцатые – время агонии
Растерявших надежды невежд.
