– Достаточно. Их приведёт с собой Публий, сын Марка Красса, – ответил Цезарь.
– Да, тогда, пожалуй, может и получится, – задумчиво протянул Помпей.
– Получится, получится, – заверил его Цезарь. – Только не забудь, что гражданам Рима всегда надо платить! И немало. Половина плебса всегда готова продать свои голоса.
– Я согласен! Мне эта идея нравится, – с живостью согласился Помпей. Потом он посмотрел на Красса и спросил: – Но что Марку Крассу делать в Азии? Лукулл[38 - Лукулл Луций Лициний – около 117—56 г. до н.э., римский полководец и политический деятель. Командуя в 74—66 г. до н.э. римскими войсками в войне против Митридата VI, добился значительных успехов, уничтожив, при этом, почти всю армию Армении. Вскоре после возвращения в Рим Лукулл отошёл от политической деятельности.] ведь уже разгромил Армению. Теперь это бедная страна. Кстати, мне пришлось там немало потрудиться после него. Он же просто сносил города с лица земли. Даже те, которые не сопротивлялись. А когда дошёл до Тигранокерта, вообще озверел. Армяне ему выслали самых знатных послов, сыновей своей знати. Он взял, отрубил им головы и катапультами забросил обратно через стены. И ещё устроил себе потом в главном театре представление… – Помпей осёкся, посмотрел на терпеливо ждущих его Цезаря и Красса и вернулся к разговору: – Что там ещё? На юге Азии, насколько я знаю, есть несколько еврейских поселений, пару десятков храмов, полных золота. Но золото из храмов – это не повод для триумфа, – задумчиво заключил он.
– Ты прав почти во всём, мой мудрый друг, – улыбнулся Цезарь, и Помпей внимательно посмотрел ему в глаза. Цезарь не врал. – Дело в том, что ты совершенно забыл об одной угрозе, которая может превратиться для Рима в ужасный кошмар. В любой момент.
– Ты имеешь в виду… Парфию[39 - Государство на территории современных Ирана, Афганистана, Пакистана.]? – удивлённо поднял брови Помпей.
– Именно! – радостно воскликнул он и хлопнул двумя ладонями по столу.
– Проблема только в армии, – добавил Красс.
– Ты прав. У тебя будут легионы Рима, Марк Красс. Поначалу – два. Один легион даст Помпей, другой – я, – увидев в глазах Красса немой вопрос, Цезарь продолжил: – По моим сведениям, сейчас в Риме можно набрать около двадцати-тридцати тысяч человек. Вопрос только, кто и сколько им будет платить. Не будем сейчас это обсуждать. Половина этих людей – сброд. Но другая половина – настоящие воины.
– И как я их найду?
– Тебе и не надо будет их искать, – ответил Цезарь. – За тебя это сделают другие. Я пошлю с тобой старшего трибуна Лация Корнелия. Его знают многие бывшие легионеры Помпея. Он был с ними в последнем походе. Лучше их знает только твой сын, но его отправлять на сбор легионеров нельзя. Наши враги сразу поднимут шум и натравят на нас пол-Рима. После этого тебя вряд ли изберут консулом. А этот молодой и очень способный трибун может помочь тебе в этом деле. Поверь мне, он – настоящий римлянин!
– Да, он был ещё совсем молодым у меня, – кивнул Помпей. – Я его тоже помню. Я слышал, он вытащил из реки двенадцать легионеров во время ночного нападения варваров.
– Да. Там был его друг. Ушёл под воду с головой. Лошадь затащила. Лаций Корнелий нырнул и нашёл его под водой. И вытащил на берег. Боги спасли его друга, не дав воде попасть внутрь.
– Слава богам! – воскликнул Помпей.
– Он хороший воин. Но чем он ещё мне поможет? – осторожно спросил Красс, стараясь говорить так, чтобы Цезарь не заметил, что он хорошо знает человека, о котором тот говорит.
– Марк Красс, он сделает за тебя основную работу. Никто лучше его не знает, как говорить с отставными легионерами и ветеранами. Причём, не только в Риме. Он служил практически со всеми более или менее опытными воинами. Его хорошо знают. Он предпочитает думать головой и не бросает своих людей на копья просто так. К тому же он отлично разбирается в оружии. Помнишь, каждый год, при отборе всадников его просили показывать, как он владеет мечом и копьём на коне? Так вот, он умеет даже бросать меч и нож! Тебе обязательно надо на это посмотреть! Кстати, он не раз снимал с лошадей сынков южных патрициев. Клод Пульхер[40 - Клодий Публий Пульхер около 93—52 г. до н.э., римский политический деятель. Народный трибун 58 г.д.н. э. Происходил из патрицианского рода Клавдиев. Принимал участие в 3-й Митридатовой войне (74—64 г. до н.э.) под руководством Лукулла (своего зятя).], кажется, до сих пор ненавидит его. Помнишь, как он опозорил его тогда перед всем Римом?
– Да, это точно. Клод даже поклялся убить его, но его тесть Лукулл вовремя забрал своего «красавчика» в поход, – улыбнулся Помпей.
– Лукулл спас Пульхера от смерти, но не от позора. Лаций убил бы его одной рукой, – усмехнулся Цезарь. – Его бой с Мегабакхом на празднике Марса до сих пор помнят многие легионеры. Как он тогда одолел этого гиганта, до сих пор не понимаю, – покачал головой он. – В Риме Мегабакха любят больше, потому что он дружит с сыном Красса. А Лация – меньше, потому что у него нет такого богатого покровителя, как у этого темнокожего гиганта. К тому же Лаций всегда старался доказать, что он лучше других. Всегда хотел быть героем.
– Ну в Риме героев любят только один день. Сам знаешь. На следующий день эту любовь надо завоёвывать снова. Даже консулам, – усмехнулся Марк Красс. Помпей, поняв намёк, покраснел. – Наверное, поэтому Лаций и предпочёл пойти с Цезарем, а не оставаться с тобой в Риме.
– Ты же знаешь, я не мог поступить иначе. Если бы я не распустил легионеров… – Помпей хотел что-то возразить, но только махнул рукой.
– Лаций – настоящий сын своего отца. Жаль, что тот погиб, – вздохнул Цезарь. – Но всё происходит по воле богов. Помпей, скажи, ты согласен стать консулом?
– Если это послужит укреплению Рима и на благо его граждан, я согласен, – ответил тот. Цезарь повернулся к Марку Крассу:
– Ты уже виделся с Публием[41 - Публий Лициний Красс – 86 или 82- 53 г. до н.э., сын Марка Лициния Красса.]?
– Ещё нет, – покачал головой Красс.
– Он очень хорошо проявил себя в Арморике и Аквитании. Серьёзные были битвы. Он спешит добиться славы на поле боя в первых рядах. Молодой и храбрый.
– Спасибо за добрые слова, Юлий, – спокойно ответил Красс. – Но ты же знаешь, что слава – богиня без возраста. Она любит и молодых, и старых. Правда, и тех, и других рано или поздно предаёт.
– О, как это правильно! Ты прав, да услышит меня Юпитер! – снова чересчур рьяно воскликнул Помпей.
– Думаю, правильно будет оставить твоего сына пока здесь. Перед выборами, когда ты примешь решение выступить в Сирию, я вышлю его к тебе вместе с его галльской конницей. Пусть почувствует разницу и порадует отца. Согласен? – предложил Цезарь
– Да. Ты, как всегда, смотришь далеко вперёд, – кивнул Красс.
– Марк, прекрати. Не надо лишних слов. Ты бы на моём месте сделал то же самое. Разве не так?
– Пожалуй, – согласился Красс. Он прислушивался к внутренней интуиции, но сердце молчало и билось ровно. Предложение Цезаря на этот раз не предвещало ничего плохого.
– Не говори ему пока ничего! Подожди. Пусть юноша пока остаётся в неведении. Объяснишь всё перед выборами, – Цезарь повернулся к Помпею. – Ну что ж, пора уже чего-нибудь поесть. Помпей, ты не против? Помпей, очнись! – окликнул он задумавшегося полководца. Тот встрепенулся. Было видно, что он почти не следил за их беседой.
– Ты же знаешь, что я голоден. Я целый день был в пути. И не успел даже воды попить, сразу – сюда.
– Ну ладно, ладно. Верю. Сейчас мы исправим эту беду. Пойдём в палатку ликторов. Там попросторней, и уже накрыты столы. Помпей, ты по-прежнему хочешь, чтобы тебе прислуживали испанки?
– О, да!
– Кстати, смотри, какие на тебе высокие сандалии! Кожа очень тонкая, явно молодого телёнка. Хорошая алута[42 - Алута – тонкая, мягкая кожа, выделанная и обработанная квасцами.]. Делается при помощи квасцов в Галлии. Друг мой, я всё знаю, – Цезарь похлопал его по плечу. – И какие у тебя дорогие духи, Помпей! – наигранно удивился он. – Узнаю этот утончённый запах, – он втянул воздух носом и закрыл глаза. Помпей от удовольствия покраснел. – Это же духи из белой лилии и кардамона! Они стоят по тысячу сестерций за фунт! А ведь кто-то должен их привозить и продавать таким щёголям, как ты?
– Ладно, хватит меня учить, – пробурчал недовольно Помпей. – Не такой уж я и щёголь. Покажи лучше, что тут можно поесть в твоём маленьком городке.
– Почти ничего, друг мой, у нас скромная триклиния[43 - Триклиния – столовая. Обычно это деревянный помост, вокруг которого с трёх сторон располагались три ложа на трёх человек. Подавали блюда с четвёртой стороны. Ели лёжа, облокотившись на левый локоть и изголовье.], – с притворным вздохом ответил Цезарь. Марк Красс усмехнулся. До этого в Равенне ему пришлось несколько раз прибегать к рвотным таблеткам, чтобы только попробовать все блюда, которые подавали на столе Цезаря. Но там он был один. Теперь оставалось только догадываться, что приготовил этот гурман на этот раз.
Скромная трапеза состояла из закуски, горячих блюд и десерта. После молитвы богам Помпей радостно поднял первый бокал вина за Цезаря.
– Да, пожалуй, стоит задуматься, – поджав губы и пробуя вино на вкус, сказал он, – может и мне заняться торговлей? Вино у тебя разбавлено в меру. Очень приятно. Спасибо, Юлий, – он поднял чашу над головой. Гай Юлий Цезарь снисходительно улыбнулся. Перед ними стояли перепелиные и гусиные яйца, салаты из овощей и мяса, артишоков, спаржи, тыква и дыня с приправой из перца, огурцы, мальва, отваренный в вине лук-порей. В центре располагались несколько больших блюд с разными лесными ягодами, трюфелями, оливами, брюквой и репой, дальше – солёная и маринованная рыба, устрицы и птица.
– Помпей, ты готов к наступлению на главные блюда? – спросил его Цезарь, заканчивая морского ежа.
– Не совсем, – с трудом ответил тот. – Но ты не стесняйся, скажи, чтобы подавали! На пирах у Гортензия[44 - Гортензий (Дионисия) – известный адвокат и оратор, современник Цицерона. Кроме Цицерона, он не имел соперников в красноречии. Стиль его отличался цветистостью, и он так заботился о производимом им впечатлении, что самым старательным образом располагал складки своей тоги. Он обладал абсолютной памятью, но не мог похвалиться такой же неподкупностью.] в Риме мне бывало и хуже, – добавил он.
– Я слышал, что этот взяточник скупает на рыбном рынке всю рыбу, чтобы кормить своих миног в Баульском имении? – спросил Цезарь.
– Да, это так, – со смехом ответил Помпей. – Марк Красс тоже любит это дело. У него мурены. Однажды так горевал, когда у него умерла любимая мурена, что даже надел траур. Рыбы у него в большом почёте. Он даже отдал за одну из них десять гладиаторов! – Помпей расхохотался, а Марк Красс от возмущения даже перестал есть. Но Цезарь сделал ему знак рукой и подмигнул.
– Помпей, вино ударило тебе в голову. Пора нести главные блюда, – он вытер руки о салфетку из холста и махнул слугам. На полу сразу стало чисто, и постепенно, вместе с запахами жареного мяса, стали появляться огромные подносы с коровьим выменем, отдельно – со свиными рёбрами, сваренными в сладком вине, жареными утками, варёными чирятами, зайцами в уксусе и перце, жарким из какой-то птицы, филе косули и дикого кабана, оленьей холкой и жареной рыбой. Между подносами мелькали загорелые женские тела, едва прикрытые полупрозрачными тканями. Их узкие, продолговатые скулы и чёрные, масляные глаза выдавали в них испанок, которые считались в Риме самыми лучшими танцовщицами и куртизанками.
Помпей погладил себя по животу и рассмеялся.
– Даже если я останусь здесь на ночь, мне не осилить и половины, – сказал он.
– Возьмёшь с собой, я не жадный, – в тон ему ответил Цезарь. – Но не торопись, а то живот будет мешать обнимать этих красавиц, – добавил он, но Помпей уже набил полный рот и не мог говорить…
– Боюсь, до десерта не дотянем, – пробормотал Красс, вытирая руки, чтобы взять кусок нежной зайчатины.
– Не волнуйся, – усмехнулся Цезарь, – время есть. До вечера ещё далеко. Расскажи лучше, что там творится в Риме, раз тебя не волнуют женщины.
