– Женщины меня всегда волнуют, просто нельзя столько есть и волноваться. Может не выдержать сердце, – попытался отшутиться Красс. – Ну что в Риме? Никто ничего не делает. Люди ждут чего-то нового.
– Все веселятся! – громко выдохнул с кривой усмешкой Помпей. – Твой красавчик Клод Публий Пульхер после Цицерона сослал из Рима ещё десяток людей. Но мне удалось вернуть Цицерона в прошлом году. Правда, вражда между ними не затихает. Кстати, дом ему Пульхер так и не вернул. Разграбил, купил и сам там живёт. А теперь собрал себе толпу из всякого сброда, шляется по ночам по городу и делает, что хочет. Люди уже боятся выходить из домов, – Помпей явно был в приподнятом настроении. Цезарь поморщился. Любимец женщин – Публий Клодий Пульхер – был очень скользким человеком и попросил простого римского гражданина, плебея, усыновить его, чтобы баллотироваться на должность народного трибуна[45 - Трибуны (или народные трибуны) – народные защитники, обладавшие правом вето, приостанавливавшим любое решение. Трибуны избирались из числа плебеев (народа) в количестве двух человек.]. Он поменял имя Клавдий на Клод и гордился этим. Плебейское родство формально давало ему определённую власть. Однако Помпей не знал главного – Цезарь ненавидел, но терпел этого смазливого выскочку только потому, что тот был под защитой Марка Красса. Но об этом мало кто знал, и большинство считали Пульхера новой звездой на политическом небосклоне Рима.
– Клод такой же мой, как и твой, – спокойно ответил Цезарь.
– Ну это я не так выразился, – попытался оправдаться Помпей. – Я имел в виду тот случай с твоей женой… когда он переоделся на празднике и подкрался к ней, хе-хе. Э-э, ну, да, что-то я не то говорю, лучше о другом.
– Он ведь женат на дочери Лукулла? – усмехнулся Цезарь, заметив, как стушевался Гней, попытавшись напомнить ему о несносной выходке Пульхера с его первой женой. – Кстати, одобряю, правильный выбор. Лукулл – богатый зять. Но в Азии это Клоду не помогло. Лукулл так и не научил его думать головой. Как был, так и остался бестолковым мальчишкой. Добром он не кончит. Так что, лучше оставим эту тему. Как там моя дочь?
– О, Юлия! Очень хорошо. Передаёт тебе привет. Правда, болеет часто.
– Заботься о ней.
– Не надо напоминать, я и так ношу её на руках! – с широкой улыбкой ответил Помпей. Он действительно любил хрупкую и нежную Юлию, которая, к сожалению, не отличалась хорошим здоровьем. – И жена твоя, Кальпурния[46 - Кальпурния Пизонис – ок. 76 – 44 г. до н. э. Римская матрона, третья жена Юлия Цезаря, дочь Луция Кальпурния Пизона Цезонина, консула 58 г. до н.э.], тоже передавала тебе много чего. Ну ты знаешь, она, как всегда, наговорила столько, что я просто не запомнил. Она часто бывает у нас.
– Благодарю тебя. Передай ей тоже добрые слова, когда вернёшься.
– Кстати, ты сказал тут о легате Лации Корнелии, – вспомнил вдруг Помпей.
– Да, а что? – спросил Цезарь.
– Там такая странная история с его сестрой произошла. Её муж задолжал денег и вынужден был продать их дом за долги. Они, насколько я слышал, уехали из Рима в имение. Но оно тоже в плохом состоянии.
– Хм-м, – Цезарь нахмурился. – У них, кажется, нет другого источника дохода?
– Получается, да. И, знаешь, что интересно? Дом за долги купил всё тот же Пульхер. Хотя, если сравнивать с домом Цицерона, который он захватил со всеми богатствами почти за бесценок, там смотреть не на что. Ни статуй, ни мрамора, бассейн внутри маленький, и всего три фонтана у входа, ступени из старого мрамора. Маленький, очень маленький дом. Непонятно, зачем он ему понадобился. Зато в центре Рима. Может, хочет отдать его кому-нибудь из своих головорезов?
– Не знал, – сказал Цезарь. – Спасибо, что сказал. Я подумаю над этим, – в этот вечер он почти не пил вино. Позже ему предстояло ещё сделать много дел.
Марк Красс, который сидел напротив, с трудом покачал головой. Он уже столько всего попробовал, что не мог даже дышать, не то что есть. Он только слегка надкусывал сочные куски, пока совсем не сдался. Даже сухое вино не помогало ему протолкнуть жирную пищу дальше.
На десерт подали сушёные персики, абрикосы и финики, свежий виноград и яблоки, мучной крем и бисквиты. В перерыве шуты и клоуны устроили весёлое представление с грубыми шутками и пошлыми намёками, но Цезарь знал, что его гостям это нравится, поэтому приказал показывать именно истории Приапа. Артисты разыгрывали сцены деревенской жизни, соблазнение пастушки, сон винодела, любовь в пекарне и ещё кучу всяких популярных историй. Гости радовались от души. Обольстительные испанские гетеры уже сидели рядом, поглаживая и обнимая их за плечи.
– Цезарь, хотя у тебя руки и не в перстнях, как у наших богатых щёголей, – заметил Помпей, – но стол твой… – он сделал паузу, чтобы перевести дыхание, – стол твой не уступает лучшим столам Рима. Даже Лукуллу и Сцеволе.
– Благодарю тебя, Помпей. Я рад, что моя скромная пища доставила тебе удовольствие, – ответил Гай Юлий, пряча улыбку за чашей с водой. Помпей и Красс, уже изрядно подвыпившие, весело рассмеялись.
– Надеюсь, твои скромные обеды не повлияют на твои выплаты по процентам, – язвительно заметил Марк Красс, поглаживая свой живот, который никак не удавалось втянуть внутрь.
– Ну если бы ты снизил их хотя бы на два пункта, я смог бы угостить вас намного лучше, – в тон ему ответил Цезарь. Марк Красс, хоть и пребывал в тумане винного дурмана, но всё же заметил, что Цезарь не сдержался и выразил своё недовольство высокими процентами по кредиту. «Но ведь ты сам попросил в долг», – подумал Красс и сказал:
– Боюсь, что мне вместо снижения процентов придётся попросить тебя оплатить счета врачей за лечение моего желудка после этой скромной трапезы.
– Тогда пей сладкое лидийское вино. Оно лучше всяких лекарств, – примиряюще произнёс Цезарь. Марк Красс и Гней Помпей ещё долго обсуждали жизнь в Риме и последние новости с северных территорий. По мнению Цезаря, там зрело восстание венетов и в Аквитании тоже было неспокойно. Так постепенно наступил вечер, который навсегда изменил судьбу старшего трибуна Лация Корнелия Сципиона.
Глава Неожиданное задание
После встречи с Помпеем и Крассом, Гай Юлий Цезарь вызвал к себе старшего трибуна Лация Корнелия Сципиона, юного Публия Красса и несколько других воинов. Лаций был одним из его любимых воинов, на которого он мог положиться в бою, как на самого верного друга. Этот молодой баловень судьбы был очень похож на своего отца, которого Цезарь хорошо помнил и уважал за честность. У него были глаза матери – светло-серые, с томной глубиной, которые на солнце становились серо-голубыми, а в сумерках подёргивались светло-серой пепельной дымкой, как туманом. Цезарю нравились его азарт, смелость и умение биться до конца в самых безнадёжных ситуациях. Несмотря на явные способности в управлении, Лаций не имел таких связей и поддержки, как сын Красса, поэтому в армии он мог лучше выразить все свои качества, в то время как все остальные рассматривали службу здесь как ступеньку в политической карьере. Цезарь видел, что этот молодой трибун пока ещё не задумывался о том, что будет делать после окончания службы. Да, у него было много друзей. Достойных и верных. Эти люди готовы были пойти за ним в самую гущу сражения. Но они были не из сословия сенаторов и аристократов, которые могли бы пригодиться в будущем. Цезарь знал, что для настоящего легата, которым хотел стал Лаций Корнелий, этого было мало.
– Слушайте внимательно, – обратился к ним Гай Юлий. – Завтра двое из вас – Лаций Корнелий и Марк Флавий покинут лагерь, – коротко произнёс он. – Вы поедете с сенатором Марком Крассом и Гнеем Помпеем. Безо всякого сопровождения. Слуг оставьте здесь. Они будут только мешать. Нужны надёжные воины. Насколько я знаю, вы оба можете побриться и причесаться сами. Не неженки из Сената, – усмехнулся он. Лаций и Марк улыбнулись в ответ. Похвала Юлия даже в таком виде была редкостью. Цезарь тем временем продолжил: – Ты, Публий Красс, выдвинешься к границе на реке. Будешь находиться там до моего указания. Следи за перемещением варваров на той стороне. Высылай мне гонцов каждый день с подробными донесениями. Это очень важно. Всё. Лаций и Марк, останьтесь!
Когда два легата вышли, Цезарь подошёл, внимательно посмотрел сначала на Лация, потом на Марка, как будто видел их в последний раз. Те почтительно молчали. Цезарь взял свиток.
– Марк Флавий, ты завтра поедешь с Гнеем Помпеем в Рим. Твоя задача – добраться туда целым и невредимым. Следи за едой и охраной по ночам. Не полагайся на его слуг. В Риме ты передашь эти письма моей жене Кальпурнии и будешь выполнять все её указания до прибытия старшего трибуна Лация Корнелия. Понятно?
– Да, Цезарь, – чётко ответил Марк Флавий.
– Иди, – кивнул он и повернулся к старшему трибуну. Какое-то время Цезарь задумчиво смотрел ему в глаза, потом отвернулся и подошёл к столу. Два раза он отъезжал в Рим, и оба раза, как назло, сначала венеты, а потом сарматы с кимврами нападали на их лагерь. В первый раз опытного префекта лагеря убили прямо в палатке. Прилетевшее от стены копьё пригвоздило его к земле, как щепку. Тогда Лаций успел при помощи корниценов[47 - Корницен – горнист.] быстро организовать защиту лагеря. Они оттеснили варваров к стенам и забросали их короткими дротиками и пилумами[48 - Короткое тяжёлое копьё с металлическим наконечником. Пробивало щиты противника с небольшого расстояния.]. Затем он поставил две когорты у стен изображать движение, и пока легионеры, крича и стуча мечами по щитам, быстрым шагом двигались по кругу, отвлекая внимание, Лаций с отрядом конницы вышел с другой стороны лагеря и ударил венетам в тыл. Из лагеря в этот момент ему помогли пехотинцы-гоплиты, и удар получился с двух сторон. Пленных в том бою практически не было. Римляне потеряли около пятидесяти человек, что, учитывая ночное нападение, было просто невероятно. В основном, погибли те, кто оказался не готов защищаться в первые минуты боя. Цезарь потом наградил Лация венком, но тот попросил помощь для своего легиона – заказать мечи в городе Дертоне, небольшом поселении на севере Этрурии. Это всех немало удивило, даже Цезаря. Но, как оказалось, там делали самые лучшие мечи во всей Италике, и Лаций сам давно мечтал заказать себе редкий меч у одного старого мастера в этом городе. Гай Юлий перед этим получил от Марка Красса большую ссуду и был очень рад, что ему не придётся набирать новый легион благодаря храбрости и сообразительности этого молодого воина. Поэтому он согласился. Помнил он и то, что легат Теренций Юлиан в последнее время отправлял Лация на задания, которые часто выглядели слишком глупыми. Два раза тот чудом вырвался из засады, потом спасся со своими людьми только благодаря умению плавать. Убрать легата Теренция и оставить старшего трибуна Лация вместо него не имело смысла – для этого потребовалось бы приложить слишком много неоправданных усилий в Сенате, где большинство сенаторов в этот момент были не на его стороне. Игры, игры… Но с этими старыми аристократами пока надо было считаться…
Цезарь знал, что в Риме Лация будут ждать неприятные новости. Но если оставить его здесь, он всё равно узнает и о доме, и о сестре, и будет думать, как решить эту проблему. Здесь, в Галлии, он ничего сделать не сможет, и будет только мешать своей горячностью – начнёт проявлять характер и рваться в бой. В бою он тоже ничего не добьётся. Только погибнет. К тому же все эти слухи о золоте этрусков, какие-то глупые попытки новых молодых аристократов в Риме найти эти сокровища, переписка Клода Пульхера с Теренцием Юлием, которую они затеяли втайне от него – всё это мешало будущим планам Цезаря. И Лаций Сципион тоже каким-то образом оказался замешан в эту нелепую историю. Поэтому сейчас лучше было отправить его из Галлии подальше.
Цезарь улыбнулся, собрал несколько папирусов и повернулся к молодому трибуну.
– Ну что ж, пришло время поработать не только мечом. Ты поедешь с Марком Крассом на Сицилию. А потом – в Рим. Или наоборот. Я ещё не знаю, – он замолчал на мгновение, но Лаций не спешил задавать вопросы. Он всегда предпочитал выслушать до конца. – Ты должен будешь найти всех тех легионеров, да и не только легионеров, кто способен держать меч в руках. Там сейчас должно быть много ветеранов из твоих бывших друзей. На Сицилии всегда тепло, много вина и хлеба. К тому же, там самый большой храм Венеры, где бывшим воинам никогда не отказывают в любви.
– Да, я слышал об этом. Но…
– У тебя будут полномочия Сената. Красс поможет, – Гай Юлий на мгновение замолчал. Лаций немного удивился серьёзности его тона. Возможно, тот хотел сказать что-то более важное. Цезарь продолжил: – Всех их надо будет разместить под Римом. В город везти нельзя. Пусть ждут команды Красса. В принципе, с завтрашнего утра ты поступаешь в его распоряжение. Он тебе всё расскажет. Ты должен помочь ему собрать двадцать—тридцать тысяч человек. Понятно? Когда и в какие сроки, он тоже тебе объяснит. Все расходы будет оплачивать он. Вопросы о деньгах будешь задавать ему. Ясно?
– Почти.
– Говори! – Цезарь внимательно посмотрел ему в глаза.
– Зачем надо столько людей? Мы собираемся в новый поход? И почему я? Есть люди, достойнее и почётнее меня. Например, Публий Красс. Он – его сын…
– Лаций, ты должен хранить это в тайне, – перебил его Цезарь. – Публий не был с Помпеем в военных походах. Он не знает легионеров, как ты. И он не сможет собрать столько людей. Понятно? Эти люди понадобятся Марку Крассу, а не мне. Понадобятся через год. Но начать надо сейчас. Начинать собирать… Причём не легатов и префектов, а именно самых опытных центурионов, трибунов, их помощников опционов[49 - Опцион – помощник центуриона. Заменял его в бою в случае смерти.], знаменосцев, горнистов-корниценов и особенно – ветеранов. Они нужны будут для третьей линии в центуриях и для обозных работ. Ты сам всё знаешь, тебя не надо учить!
– Но в Риме есть закон о наборе в армию, дилектус. И новобранцы…
– Да, да, ты прав. Но у тебя другая задача. Простых пехотинцев можно будет набрать из любых других провинций, даже кастатов[50 - Кастат – рождённый в лагере от легионера. Хотя жениться легионерам было запрещено, случаи рождения детей от живущих рядом с лагерями женщин были повсеместны.] и гладиаторов. Красс даст им потом римское гражданство. Но среднее звено он не соберёт. Тут одним законом не поможешь. И даже деньгами. Здесь надо знать людей, чтобы они тебе доверяли.
– Странно. Но тридцать тысяч… зачем так много? У нас сейчас здесь, в Галлии, не больше двадцати.
– Нет, это не много, – коротко ответил Цезарь. – Но ты не думай об этом. Твоя задача – командиры. Понял?
Лаций покачал головой.
– Что можно сделать с такой армией? – спросил он.
– Отправить её как можно подальше от Рима. Такой ответ тебя устраивает? – впервые улыбнулся Цезарь.
– Значит, Марк Красс станет консулом? – догадался Лаций.
– Ты против?
– Нет-нет, я просто хотел понять…
– Кажется, теперь ты всё понял, не так ли? – в голосе Гая Юлия послышалась усталость.
